Крик Сирены

После того, как Кайден покинул мое «обиталище», я напряженно задремала, откинувшись на жесткую подушку. Мой сон нарушила принесшая еду женщина. Она поставила поднос на тумбочку, а затем посмотрела на меня пустыми глазами, не выражающими ничего, как у куклы. Меня даже передернуло. Она подошла ко мне и протянула что-то. Это была маленькая таблетка светло-желтого цвета, которую я зажала в руке и с недоумением взглянула на женщину. — Вам от Кайдена Адайра, — без интонации в голосе проговорила она и протянула еще листок бумаги, сложенные вчетверо. — И это тоже. Я приняла листок, и женщина поспешно вышла, оставляя меня одну. Я, не мешкая, развернула лист непослушными пальцами и начал читать небольшой текст, выведенный аккуратным витым почерком: «Лиллиан, тебе больно, и в этом виноват мой брат. Выпей таблетку перед едой, и все пройдет, обещаю. Твой, Кайден». Я нахмурилась, задерживая взгляд на подписи в конце письма, с каких пор он стал моим? Или у вампиров так принято? Я со злостью швырнула таблетку в угол камеры, кинула недовольный взгляд на ароматную горячую еду, стоящую на подносе и, подавляя желание накинуться на нее, отвернулась к стенке. В животе урчало, но я не собиралась ничего принимать из рук вампира. Из рук вампира, по приказу которого убили Эйта. Я лучше умру с голоду, чем поем, а уж тем более, выпью какую-то таблетку, которая уменьшит мою незначительную боль. Фыркнув, я свернулась в клубок и принялась считать овец, пытаясь отстраниться от реальности и уснуть. В конце концов, у меня это получилось, я заснула. Я очутилась в прекрасном месте: вокруг меня росли огромные деревья с толстенными стволами и темной корой, они поднимались так высоко, что я с трудом могла разглядеть зеленые макушки, шумевшие листвой на легком ветру; жужжали пчелы, перелетая с одного красивого цветка на другой; порхали разноцветные бабочки. Я лежала на мягкой зеленой траве, которая, качаясь, щекотала мою бледную кожу. Пробиваясь сквозь ветки могучих деревьев, солнечные лучи ласкали меня, слепили, отчего я не переставала блаженно жмуриться. Пели птицы, иволги, пересвистываясь, как пастухи, играющие на самодельных флейтах; ветерок нежно трепал мои распущенные волосы. Как же было хорошо и спокойно здесь, под покровом леса, в безопасности. Счастье захлестывало меня, било через края, и я захлебывалась в нем, как в море с золотой искрящейся водой. — Хорошо, правда? — раздался над ухом знакомый родной голос, от звучания которого в груди все перевернулось, и сердце сделало тройное сальто и замерло на мгновение. Я повернула голову на звук и увидела его. Он лежал рядом со мной, также залитый ярким солнечным светом, живой и такой прекрасный, что у меня перехватило дыхание. — Эйт, — выдохнула я облегченно и радостная улыбка охватила мое лицо. — Ты тут… — Нет, это ты тут, — отозвался он, улыбаясь так тепло и так мягко, что я почувствовала, как таю на солнце, растекаясь по земле. — Где, тут? — спросила я, но ответ меня вовсе и не волновал: я была слишком счастлива, что снова вижу его живого, что говорю с ним… — Там, где тебя быть не должно, — брюнет вдруг погрустнел и сдвинул брови, как бы задумываясь. Я же, не переставая улыбаться, протянула руку к нему, желая дотронуться до щеки, на которой начала прорастать легкая щетина, чтобы успокоить, утешить. Но моя рука как будто уперлась во что-то, в невидимую стену, которая не позволяла мне дотронуться до него. Улыбка постепенно сползла и с моего лица. — Эйт? — жалобно проскулила я, ничего не понимая. — Почему я не могу?.. — Я умер, — горько ответил он. — А ты жива, и должна оставаться жива, Лили, понимаешь?! — Я не хочу, — мой голос задрожал от подступивших к горлу слез. — Не хочу и не могу без тебя жить! — Ты должна. — Нет! — я сорвалась на рыдания, слезы обжигали мою кожу, стекая по щекам, закатываясь в уши. — Нет, пожалуйста! — Лили! — Нет! — Лиллиан! Я распахнула глаза и обнаружила, что все-то нахожусь в своей тюрьме, на неудобной кровати, в темноте, что я плачу, а на губах все-то витает любимое имя. Передо мной стоял хмурый и обеспокоенный Кайден, и увидев его, я сразу принялась обтирать лицо рукавом мастерки, в надежде, что он не успел заметить моих слез. — Ты кричала, — тихо пояснил мужчина, не сводя с меня черных глаз. — Все в порядке? — Да, — глухо отозвалась я, шмыгнув носом. — Просто дурной сон. — Тебе снился Эйдан, — вампир поджал губы и на секунду отвел глаза. — Ты выкрикивала его имя. На это я решила не отвечать, а лишь покачала головой, сжимая челюсти. Мне не хотелось видеть никого, а особенно этого человека, если можно так сказать. Наступило неловкое молчание, Кайден рассматривал меня, я чувствовала это всем своим нутром. — Ты не поела, — наконец заметил он, указывая на поднос с уже холодной едой. — Почему? — Не хотелось, — пожала плечами я, и в этот момент в животе предательски заурчало, выдавая всю правду. — Ну да, — русоволосый усмехнулся укоризненно качая головой. — Хочешь умереть с голоду? — Мне все равно, — огрызнулась я, поднимаясь с кровати я, прихрамывая, направляясь к раковине, чтобы умыться. Мужчина молча наблюдал за тем, как я умываю лицо, протирая заспанные глаза, прибираю волосы, заглаживая маленькие непослушные волоски назад, как мою руки и шею, хромаю до кровати и сажусь на нее, выжидающе поднимая брови. — Я присяду? — вежливо поинтересовался Кайден, указывая взглядом на место рядом со мной. Я повела плечами, будто отвечая «Делай, что хочешь», — он сел. — Я хочу рассказать тебе о тех временах, когда орков еще не было и в помине, — начал он, искоса глядя на меня и выжидая мою реакцию. Честно признаться, я была удивлена, но внешне осталась абсолютно равнодушной. — Ты помнишь те времена? — отстраненно проговорила я, уставившись в стену напротив. — Ты удивлена? — Нет. — Ладно, я подыграю тебе, — со смешинкой в голосе ответил он и вздохнул, как вздыхают, отправляясь в путешествие по давним воспоминаниям. — Мне уже больше восьмисот лет, так что да, я помню те времена, — он выждал паузу, но я молчала. — Тогда кругом были города, деревни, селения. Люди ездили на собственных машинах, на лошадях, и самые богатые устраивали балы, где собирались только высшие слои… — Высшие слои? — перебила я, пытаясь скрыть любопытство, проступающее в голосе. — Да, люди из богатых и влиятельных семей, — пояснил он. — Они собирались в огромных особняках, похожих на замки; играла музыка; все веселились и танцевали. На одном таком балу был убит наш брат… — Еще один? — У меня было пять братьев, включая Аарона, остались только мы двое, остальных истребили давно, последнего убили двести пятьдесят лет назад. — Шестеро детей-вампиров? Славно, — фыркнула я, подавляя смешок. — Вообще-то, — Кайден хмыкнул. — Семеро. У нас была сестра, но ее убили мы сами. — За что? — Это уже другая история, — вздохнул мужчина, пожимая плечами. — Сейчас мы говорим о… — Я не хочу слушать о тех временах! — воскликнула я, сверкая глазами. — Я вообще не хочу ничего слушать! Уходи! — Ладно, — спокойно ответил Кайден, поднимаясь с моей кровати. — Я хочу задать тебе один, последний вопрос. — Я кивнула, давая разрешение. — Разве ты сразу не поняла, что перед тобой — вампир? — Нет, а почему я должна была понять? — быстро спросила я, хмуро, но заинтересованно глядя в бездну черных глаз-жучков. — Ты не хочешь слушать меня, — Кайден усмехнулся. — Поговорим об этом в следующий раз. — И он вышел, хлопнув за собой дверью. А я осталась с нерешенным вопросом, который сидел у меня в голове и требовал ответа. Но скоро он ушел на второй план, а первый занял мой сон, в котором я увидела Эйта. Я говорила с ним. А что если так будет каждый раз, когда я засыпаю? Я улеглась на кровать и закрыла глаза, мечтая о новом свидании с ним.