Близость дарует ощущение принадлежности, свободное от зла и скверны. — Е. Б. Уайт
Гермиона проснулась в кромешной темноте и не сразу поняла, где находится. Это определенно не ее комната. Чужие простыни, в теплом, душном воздухе разлит запах секса. Веяло и другими ароматами: особенным запахом дыма, меди и благоуханием влажной от дождя травы. Гермиона вспомнила все и сонно улыбнулась, смакуя томительно-сладкую боль — свидетельство, что вчерашний вечер ей не приснился. Вырвавшись из объятий Морфея, она ощутила позади себя тепло мужского тела, услышала размеренное дыхание. Северус все еще крепко спал, обнимая ее одной рукой за талию. Он довольно тесно прижался к ней, и сладкая судорога пронзила низ живота... Ого. Доброе утро, Северус. Подавив инстинктивное желание выгнуться или повернуться к нему, она размышляла, наступило ли уже на самом деле утро. Полночь давно миновала, потому что чувствовала Гермиона себя на удивление хорошо отдохнувшей, несмотря на вчерашние... упражнения. Похоже, спала она вполне достаточно. Ей было о чем поразмыслить. Гермиона совершенно не жалела ни об одной секунде минувшего вечера, но не могла сказать то же самое про Снейпа — холодный свет нового дня мог изменить его мнение. Если профессор передумает, то положит конец всему. Многие люди способны переходить от дружеских отношений к любовным, не нарушая статус-кво, но Гермиона так не умела (вспомнить хотя бы историю с Роном), да и Северус вряд ли на это способен. А если за этой ночью последует продолжение, то проблемы посыплются одна за другой. Провести остаток лета в трейлере, занимаясь любовью, невероятно заманчиво, но что будет в сентябре? Строгих правил насчет взаимоотношений между учителями не существовало. Если проявлять осторожность, осложнений не возникнет. Ни она, ни Северус не захотят предавать свои отношения огласке, но бродить по Хогвартсу незаметно не так-то легко, уж Гермиона это точно знала. Может, Гарри одолжит мне свою мантию-невидимку, если я хорошо попрошу, сонно размышляла она, кусая губы, чтобы не расхохотаться. Невозможно даже представить лицо Поттера, когда он узнает, зачем ей мантия! Видишь ли, Гарри, я тут переспала со Снейпом, и теперь мне нужно как-то незаметно пробираться в подземелья, чтобы мы могли трахаться тайком, как озабоченные подростки. Ох, нет, нельзя никому ничего рассказывать! Конечно, придется нелегко, но ведь она весь прошлый год проторчала в подземельях, а никто и не заметил. Гермиона твердо решила приложить максимум усилий, чтобы все получилось. То, что с ними произошло вчера, было... невероятно. Северус не только превысил все ее ожидания, но и удивил, как нежно и внимательно обращался с ней и во время секса, и после него. Гермиона давно не чувствовала ничего подобного, так что сдаваться без боя не собиралась. Ни о чем другом, кроме спящего рядом мужчины, она даже думать не могла, особенно учитывая его утреннюю эрекцию, прижимающуюся к ней сзади. Поэтому Гермиона сдалась, решив пока ни о чем не волноваться. Вот проснется Северус, и они поговорят, а пока она прильнула к его теплому телу и задремала. Спустя некоторое время он пошевелился, а потом резко напрягся. Гермиона прислушалась, но Снейп, кажется, даже не дышал. Несколько мучительно долгих мгновений спустя он медленно выдохнул и осторожно попытался убрать свою руку с ее талии, явно опасаясь разбудить. Решив покончить с сомнениями немедленно, Гермиона негромко произнесла: — Доброе утро. Профессор на секунду замер и осторожно ответил: — Доброе… — Голос его звучал неуверенно. Она обернулась к нему, но в темноте ничего не разглядела и торопливо достала палочку. — Люмос! От вспыхнувшего света они зажмурились. Как только глаза Гермионы приспособились, она нерешительно улыбнулась. Снейп не улыбнулся в ответ, но враждебным не выглядел, скорее, почти озадаченным. Глаза еще немного заволакивала сонная дымка, но он уже полностью проснулся. Снейп внимательно посмотрел на свою любовницу. Лицо профессора за ночь покрылось отросшей щетиной. Легкая небритость — явно не его стиль, отметила Гермиона. — Что-то не так? — невинно улыбнулась Грейнджер. — Ты как будто немного смущен... Снейп тихо фыркнул. — Решил, что все еще сплю, — тихо сказал он, по-прежнему глядя на нее с сомнением. — Только такие сладкие сны мне обычно не снятся. Гермиона лениво потянулась. — Чудесно проснуться вот так! — согласилась она и ехидно добавила: — Насколько я могу судить. Снейп не сразу понял, что она имела в виду, а когда понял, на его лице отразилась смесь смущения и ухмылки — и ухмылка победила. Откуда-то из спутанных простыней Северус достал палочку и зажег свет в ванной. — Дамы вперед? — предложил он. — Ты проявляешь вежливость или просто хочешь понаблюдать, как я расхаживаю здесь голышом? — лукаво спросила Гермиона. Глаза его заблестели. — А ты как думаешь? Задыхаясь от собственной смелости, Гермиона с улыбкой отбросила простыню и выскользнула из постели. Взгляд его, казалось, обжигал; она ужасно смутилась и с облегчением затворила за собой дверь ванной, закрывая ему обзор. Отражение в зеркале ее не порадовало; волосы за ночь превратились в подобие вороньего гнезда. Иначе как мытьем головы этот ужас не исправишь, но на это не было времени. Гермиона попыталась распутать самые большие клубки, плюнула, мигом ополоснулась, почистила зубы и робко вернулась в спальню. Жар в глазах Северуса уничтожил ее застенчивость. Судя по выражению его лица, он совершенно не обратил внимания, что у нее там на голове. Даже если бы за ночь ее волосы вдруг стали ярко-розовыми, он, скорее всего, так ничего бы и не заметил. Гермиона отчаянно старалась не краснеть под его пристальным взглядом. Профессор потянулся за джинсами, но Гермиона быстро выхватила их у него. — Ну уж нет, мистер, так не пойдет! — Что? Она указала на дверь, откинувшись на смятой постели. — Играй по-честному! Настал его черед смущаться, и на мгновение она решила, что он откажется, но Северус сделал глубокий вдох и медленно отодвинул простыню. Его эрекция была все еще заметна. Не глядя на Грейнджер, он встал и, чуть прихрамывая, отправился к ванной. Гермиона смотрела на его тело — стройное, покрытое шрамами. Он задержался у двери и неуверенно оглянулся. Гермиона ободряюще улыбнулась в ответ, стараясь передать улыбкой то, что видели ее глаза: его тело прекрасно, пусть никто другой этого не замечал. Снейп немного расслабился, вошел в ванную комнату и затворил дверь. Ну, по крайней мере, стесняюсь не только я, рассудила Гермиона. Зельевар вернулся и остановился в дверях; он побрился и стал выглядеть свежее. Все еще недоверчиво глядя на нее, осторожно сказал: — Могу сварить кофе, если хочешь... Она возвела очи горе. — Я думала, ты хорошо разбираешься в людях, Северус. Мне обязательно говорить это вслух? Возвращайся в постель. Он немедленно повиновался, и Гермиона встретила его поцелуем. Северус ответил ей со всей силой страсти, притягивая ее к себе. Его язык скользнул между ее губ; она охотно уступила, зарываясь в его волосы, поглаживая шрамы на спине. Твердый член настойчиво прижимался к ее бедру, пока они целовались. Снейп опрокинул ее навзничь и начал прокладывать дорожку из поцелуев до груди, задержался там, подразнил соски, заставив Гермиону извиваться, а потом отстранился и продолжил свой путь вниз — облизывая, целуя, иногда мягко прикусывая. Когда он добрался до бедер, Грейнджер уже не могла ни говорить, ни соображать, только дрожала, пока он поцеловал внутреннюю часть бедра. Северус поколебался — намеренно. Гермиона почувствовала между ног его горячее дыхание, почти невыносимое для ее нежной плоти. Предвкушение было пыткой. Первое прикосновение языка оказалось невероятно чувственным. Кусая губы, чтобы не закричать, Гермиона запуталась пальцами в волосах зельевара, поощряя его и выгибая спину. Сначала он касался ее осторожно, словно испытывая, а затем принялся за работу всерьез, Гермиона забилась в его руках и буквально увидела звезды. Его пальцы сжали ей бедра, удерживая тело на месте, и она уступила этой силе, выкрикивая в темноте его имя, пока он заставлял ее гореть. Волны оргазма медленно отступили, оставив ее обессиленной и дрожащей. Света из ванной было достаточно, чтобы видеть лицо Северуса: он облизывал губы, наблюдая за ней. Задыхаясь, она улыбнулась. — Позволишь... вернуть должок? К ее удивлению, он покачал головой. — Не стоит, — пробормотал он, подтягиваясь выше и ложась рядом с ней. Северус аккуратно убрал с ее лица влажные волосы. Странно, что он отказался, но об этом можно подумать и позже. А пока последние следы удовольствия угасали, оставляя внутри какое-то щемящее ощущение. Повернувшись на бок, она потянулась к нему в темноте, жадно целуя его и постанывая от вкуса мускуса во рту. Северус яростно ответил и снова уложил Гермиону на спину. Больше он ее не дразнил. Вошел мгновенно и полностью, без предупреждения, сразу начал двигаться, и удивленный вскрик Гермионы превратился в стон. Снейп был одновременно груб и нежен, и она всем телом подавалась навстречу движениям его бедер, слушая резкие выдохи зельевара. Вцепившись в его плечи, покрытые шрамами, Гермиона откинула назад голову, хватая ртом воздух, сладостная судорога пронзила ее, и он нежно поцеловал ее беззащитное горло. Затем застонал, все его тело натянулось, как струна, и она убрала волосы с его лица, чтобы взглянуть ему в глаза. Ей хотелось видеть, как он кончит. Еще несколько движений, и глаза Северуса подернулись мутной дымкой, сосредоточенность сменилась почти болезненным выражением, он задрожал и вскрикнул. Гермиона почувствовала внутри себя горячую влагу и последовала за ним. Сонно и пресыщенно лежа в его объятиях, она расслабилась, прислушиваясь к дыханию профессора. — Северус? — М-м-м? — Почему ты меня остановил? Когда он не ответил, Гермиона поняла, что ответом будет один из тех самых резонов. Она уже задумалась, с чего бы ему возражать против оральных ласк, и решила, что не хочет этого знать, но все же задала вопрос. Снейп уже было набрал в грудь воздуха, но Гермиона его опередила. — Только, пожалуйста, не обманывай меня. Если не хочешь рассказывать или не хочешь, чтоб я знала, так и скажи. Я не настаиваю. — Это ты не обманывай себя, Гермиона, — примерно через минуту ответил он. — Ты уже знаешь. Гермиона поморщилась. — Все-таки надеялась, что ошибаюсь. Там и правда шрамы? Она чувствовала их — боже, это было только вчера? — касаясь его, держа его в руке, но убедила себя, что это неправда. — Да. — Он зарылся лицом в ее волосы. Руки Снейпа неосознанно напряглись, и после долгой паузы он снова отстраненно заговорил: — Это было... суровое наказание даже для него. — Кто… — попыталась спросить Гермиона, но опомнилась и прикусила язык. Удивительно, но Снейп ответил: — Беллатрикс, конечно. Сука. — Она слишком легко сдохла, — зло пробормотала Гермиона, борясь с тошнотой. — Да, — тихо согласился он и вздохнул в ее волосы. — Я пытался предупредить тебя. Я слишком травмирован для любых отношений. — Не будь идиотом, — ответила она. — Не дай им победить. Они хотели все у тебя забрать. Я не собираюсь отдать им это, обойдутся. Прижавшись ближе, она некоторое время обнимала его, безуспешно стараясь подумать о чем-нибудь другом. — Ты знал, что так будет? — Нет. — Он с горечью улыбнулся. — Сначала я думал, что он собирается меня вознаградить. Тогда в самый последний момент она... укусила. Сильно. И пока я останавливал кровь, изо всех сил молясь о том, чтобы не визжать от боли, Темный Лорд объяснил мне почему. — И... почему? — Потому что этот невменяемый психопат совсем слетел с катушек, — внезапно вызверился Северус. — Я не сделал ничего плохого. На самом деле, я угодил ему... Потому-то и ошибся, решив, что это было поощрение. Ну, если это вообще так можно назвать, — добавил он с усмешкой. — Белла меня никогда не привлекала, хотя все происходило до того, как Азкабан полностью ее уничтожил. Оказалось, что это и есть поощрение, — только для нее, а не для меня. — Боже, Северус. Мне так жаль. — Я просил тебя не делать этого, — мягко упрекнул он. — Было не так больно, как кажется, просто огромный шок... Хотя я очень обрадовался, когда раны наконец зажили. Но бывало и хуже. — Ты... не говорил об этом, когда мы обсуждали, чего следует избегать, — выдавила Гермиона, пытаясь сохранять спокойствие. — Не думал, что возникнут проблемы. Большинство женщин не любят делать минет. — Я не большинство женщин. — Постараюсь запомнить на будущее. — Когда это произошло? — Во время первой войны, когда я был еще подростком, — лаконично ответил зельевар. — Во вторую я лучше подготовился, и мне уже не приходилось терпеть подобное. — О чем ты? Снейп вздохнул, беспокойно теребя ее буйные кудри. — Я прикинулся импотентом. Поэтому был избавлен от многих — хотя и не от всех — наиболее мерзких развлечений нашей уютной компании. И ведь я даже не лгал, — кисло добавил он, — в сложившихся-то обстоятельствах. Довольно трудно возбудиться, когда ты напуган или пытаешься не заблевать все вокруг, не говоря уже о совершенно невозможном уровне стресса... Впрочем, я все равно никогда не был особенно активен в этом отношении. — То есть ты никогда не... — Нет. — Северус чуть двинулся и оперся на локоть, недоверчиво глядя на нее снизу вверх. — Ты... Ты решила, что я... И позволила мне себя коснуться? — с недоумением спросил он. — Ну, я не думала, что ты делал это добровольно, — фыркнула Гермиона. — Я знала, что ты бы не причинил мне боль, и ты этого не сделал. Снейп удивленно уставился на нее, а потом покачал головой и откинулся назад, глядя в потолок со странным выражением лица. Гермиона устроилась поудобнее и положила голову ему на грудь. Лучше подумать об этом завтра, а сейчас надо как-то нарушить тягостное молчание. Внезапно кое-что пришло ей на ум, и она подавила смешок. — Над чем ты смеешься? — озадаченно спросил Северус. Приподняв голову, она улыбнулась. — Просто подумала: при таком раскладе тестировать твою мазь от шрамов будет гораздо... интереснее... В глазах зельевара за доли секунды пронеслась буря эмоций. С минуту он ошарашенно разглядывал ее, а потом растерянно, почти истерически расхохотался, сотрясаясь всем телом. Он уже почти рыдал, но смог взять себя в руки и крепко прижал к себе Гермиону. — Боже, ты удивительная женщина. Только ты могла отреагировать так... так спокойно. — Не пойми меня неправильно. Я всерьез подумываю, остались ли в твоей библиотеке какие-нибудь книги по темной магии, чтобы я могла вытащить Беллатрикс из ада и прикончить ее еще разок, — спокойно сказала Грейнджер. — Еще бы и Змеемордого за компанию прихватила. Но если ты волнуешься, не уронило ли это тебя в моих глазах, — нет, ни капли. Про себя Гермиона уже решила, что в один прекрасный день все-таки до него доберется и сотрет отвратительные воспоминания. — “Змеемордого”? — еле выговорил сквозь смех Северус. — Каких гадостей ты от меня набралась... — Не стесняйся — научи меня еще чему-нибудь, — улыбаясь, призывно попросила она. — Ты хочешь меня убить? — притворно возмутился Снейп, чуть крепче обнимая ее. — Неа. Мертвым ты не принесешь никакой пользы. — Ах, вот в чем дело. Ты меня просто используешь? — Ага. — Тогда ладно.* * *
Август пролетел как одно мгновение. Вот бы он был в два раза длиннее, думала Гермиона, с трудом тащась по дороге вверх к замку с сумками в руках и левитируя переноску с Круксом. Возвращению на работу она, конечно, все равно радовалась, но определенно предпочла бы остаться там, где провела большую часть последних недель, — в старом обшарпанном трейлере, в постели Северуса. Это был идеальный отдых. Если они не занимались любовью — чудесный опыт, который со временем только совершенствовался, — то бездельничали на солнце, болтая обо всем на свете. Снейп расспрашивал ее о детстве, о первых проявлениях магии, о том, что она тогда почувствовала, Гермиона даже смогла поговорить с ним о своих родителях. Она задавала ему вопросы о его скитаниях по миру, об удивительных вещах, которые встречались ему на пути. Они говорили о книгах, и теории магии, и даже о современных магловских комиках. Как-то раз они все воскресенье не вылезали из постели, наслаждаясь друг другом и читая газеты, как будто были сто лет женаты, — хотя какие супружеские пары могли бы так жарко спорить о параллелях между магловским правительством и Министерством? Эта перепалка закончилась тем, что Снейп опять обманом закрыл ей рот поцелуем. Похоже, зря она слишком часто позволяла ему решать споры таким образом. Но близился сентябрь — предстояло вернуться к работе. Гермиона прибыла в школу всего за два дня до начала занятий. На повестке дня стояло заседание педсовета: предстояло отрегулировать расписание, планирование дежурств на выходные в Хогсмиде, организацию матчей по квиддичу и обсуждение других рабочих аспектов. Зато они снова увидятся с Северусом... Последний раз любовники встречались неделю назад, с запозданием вспомнив, как много необходимо сделать до начала семестра. Перед их первой встречей в Хогвартсе Гермиона слегка нервничала. Теперь они стали любовниками, и это все меняло, особенно с учетом огромного количества глаз и ушей вокруг. Немного волнуясь, Грейнджер вошла в учительскую. Комната оказалась полна людей, шума и смеха, куда там факультетским гостиным. Гермиона еле отважилась взглянуть на Северуса и столкнулась взглядом с невозмутимой, слегка раздраженной маской "профессора Снейпа". Но в ответ на растерянность в ее глазах он слегка улыбнулся, самым уголком рта. Всего на секунду — никто другой даже не заметил бы — но ей этого было достаточно. Педсовет на этот раз затянулся. Гермиона изучила свой новый учебный план, который в этом году включал дополнительный класс, и отметила, что при первой же возможности его надо сравнить с расписанием Северуса, чтобы увидеть, есть ли у них общее свободное время. Северус громко возмущался своим графиком, во всеуслышание заявляя, что, если Минерва будет упорно ставить ему на пятницу сдвоенное Зельеварение четвертого курса Гриффиндора и Слизерина, дело рано или поздно закончится взрывом кабинета и многочисленными увечьями этих балбесов. Эти смешанные классы учителя между собой называли кровавой баней, потому что их практически невозможно было удержать в рамках. На жалобы профессора никто не обратил внимания, да, судя по тону, он этого и не ждал. Видимо, подобное происходило практически ежегодно. В конце концов собрание закончилось. Гермиона наконец отвертелась от дружелюбных, но назойливых вопросов о том, как она провела лето, и обнаружила, что Северус давно сбежал в подземелья, как обычно, явив коллегам свой дурной нрав. Гермиона подозревала, что за этой показушностью скрывалось настоящее раздражение. Он всегда терпеть не мог совещаний, особенно таких затянутых, как сегодня. К апартаментам Снейпа она подошла с опаской. Перед самой дверью Гермиона сообразила, что не знает новый пароль. Раздраженно вздохнув, она постучала. Дверь бесшумно открылась, и Гермиону встретил — экая неожиданность — развалившийся посреди комнаты Крукс. Кот самодовольно намывал лапы. — Быстро ты освоился, — сообщила она фамильяру. Тот ее полностью проигнорировал. К счастью, Крукшанкс одобрял ее нынешнего любовника, а ведь в прошлом он не раз проявлял ревность! — Не он один, — съязвил вместо приветствия Северус, выглядывая из-за книжных полок. — И правда, нет покоя нечестивым. — И тебе привет, — улыбаясь, ответила Грейнджер, подходя к нему. — Нижайше прошу прощения за беспокойство, может, мне лучше вернуться в более удобное время? Или… Зельевар резко прервал ее своим излюбленным способом, и после символической борьбы она нехотя сдалась поцелую. Отступив назад, Гермиона закатила глаза. — Я тоже скучала по тебе, сварливый ты мерзавец. Снейп пренебрежительно фыркнул и отвернулся, но она успела увидеть скрытую улыбку. Договариваться ни о чем не пришлось. Под тем или иным предлогом Грейнджер проводила в подземельях почти все свободное время. Сначала она не собиралась оставаться на ночь, но это вышло само собой, и Северус совсем не казался недовольным таким исходом дела. А раз уж она постоянно находилась в его комнатах, имело смысл хранить там часть вещей. Место для ее немногочисленного имущества он выделил без каких-либо комментариев. Эту тему они оба упорно обходили в разговоре, боясь нарушить хрупкое равновесие. Да и что обсуждать? Если бы Северус был против, он бы определенно подал знак. Лучше пусть идет, как идет: "работает — не трогай", как любил говаривать ее отец.* * *
Утро тридцатого день рождения Гермионы началось нерадостно. Северус встал рано и, даже не разбудив ее, отправился на первый урок. Гермиона расстроилась, напрасно уговаривая себя, что он и не подозревает, какой сегодня день, потому что сама не потрудилась ему намекнуть. Вряд ли он запомнил прошлогоднюю дату — ох уж эти мужчины! — когда в последний момент соорудил букет оригами. Подарков от него Гермиона не ждала, но все равно чувствовала себя немного разочарованной. Ровно до той минуты, пока не зашла в свой кабинет и не увидела на столе журнал. Такой сюрприз мог оставить только Северус. Никому другому и в голову бы не пришло презентовать ей последнее издание престижного журнала по Зельеварению, но она не понимала смысла самого подарка. Записки к журналу не прилагалось, внутренний форзац тоже оказался не подписан. Гермиона озадаченно уселась в кресло, медленно листая страницы, как вдруг в заголовке очередной статьи ей бросилось в глаза имя автора — профессор Северус Тобиас Снейп. Она медленно вчитывалась в статью. Та представляла собой полный отчет о зелье для восстановления нервов, разработанном Снейпом и успешно протестированном на Пасху. Казалось, с того времени прошла целая вечность. Статья была написана в духе профессора. Подумав, что большая часть ее знакомых не поняла бы и половины упоминаемых Снейпом специальных терминов, Гермиона, как ни странно, испытала самодовольное удовольствие. Впрочем, публикация была предназначена экспертам, а вовсе не дилетантам. Гермиона не знала, что Северус хочет опубликовать результаты исследования, и очень за него обрадовалась. Первая работа, которую он обнародовал после войны! Кроме того, она удивилась, встретив в ссылках в конце статьи имена некоторых магловских врачей. Дочитав, Гермиона уже собралась отложить журнал, но вдруг ошеломленно уставилась на последнее предложение: "И, наконец, автор выражает признательность за существенный вклад в разработку и создание этого зелья профессору Гермионе Джин Грейнджер, чья помощь была неоценима". — О, Северус… — потрясенно прошептала она. Это был не самый романтичный подарок в мире, но от такого закрытого человека, как Снейп, любое публичное признание просто невероятно. И, честно говоря, упоминание ее имени в элитном научном сборнике куда лучше, чем обыкновенный подарок. Лучшего подарка ей, наверное, еще не преподносили. Она еще раз посмотрела на обложку и удивленно моргнула, заметив на ней слабое мерцание. Гермиона коснулась пятна, и вдруг следы пальцев, темнея, превратились в знакомый остроконечный почерк: “С Днем Рождения, Гермиона. С.” К счастью, у нее еще оставались уроки, потому что к тому времени, когда она наконец спустилась в класс Зельеварения, студенты уже покинули помещение, а Северус заканчивал уборку. Иначе Гермиона до смерти перепугала бы детей: не каждый день увидишь, как преподаватель Магловедения нападает на Мастера зелий со страстными поцелуями. Застигнутый врасплох профессор пошатнулся, едва не упав, и примостился на край стола. Грейнджер краем уха услышала, как хлопнули, закрываясь, двери, но, честно говоря, ей было абсолютно наплевать, увидит ли их хоть кто-нибудь. Пусть сюда ворвется все Министерство магии или съемочная группа "Присциллы — королевы пустыни" в полном составе, да что говорить — Гермиона не заметила бы, даже если бы в классе вдруг оказался отряд соплохвостов! С трудом переведя дух, она неохотно прервала поцелуй, чтобы взглянуть в глаза профессору. Северус полусидел, прислонившись к столу, а она стояла у него между ног, их глаза были почти на одном уровне. Тяжело дыша, он поднял бровь, притворяясь, что это не он тут краснеет и задыхается. — Я не эксперт по части хороших манер, но считаю, что "добрый день" приветствие куда более традиционное, — заметил Снейп, притворяясь, что не сознает, как его голос опускается до хриплого мурлыканья, заcтавляющего тело Гермионы трепетать. — Как ты можешь быть таким чутким и одновременно неимоверно раздражающим? — поинтересовалась Гермиона. — Скажи на милость, что привело тебя к этому невероятному заключению? Вместо ответа Гермиона молча протянула ему журнал, изо всех сил стараясь восстановить дыхание и сконцентрироваться. Приподняв бровь, Снейп взял его, всем своим видом демонстрируя, что никогда не видел его раньше. Он небрежно пролистал страницы и как бы случайно остановился на своей статье. — О, да тут ошибочка! Я написал совсем другое, — пробормотал он. — Они полностью переврали мой текст: Автор вынужден признать, что в его работу вмешивалась несносная всезнайка — профессор Гермиона Джин Грейнджер, от чьей назойливой помощи он так и не смог отвертеться… Больше он не успел произнести ни слова — Гермиона Джин Грейнджер зарычала и снова впилась в него поцелуем. Она заметила, что поцелуи, как способ отвлечения внимания, действуют на профессора так же хорошо, как на нее саму, но сейчас полностью сосредоточилась на Северусе: его дыхании, коже, запахе... Ей пришлось оторваться от него, чтобы они могли хотя бы вдохнуть, и Снейп попытался прийти в себя. — Ты мог обойтись и без такого жеста, это ведь все ты, я почти ничего не делала. Его черные глаза сверкнули, но голос оставался мягким: — Тебе так кажется? — Именно так, — ответила Гермиона, не понимая, почему профессор почти сердито уставился на нее. Скорее даже не сердито… — она не могла подобрать правильное слово. — Без тебя ничего бы не вышло, — сказал наконец Снейп и отвел глаза. — Без тебя меня бы здесь не было, без тебя ничего бы не получилось и не могло получиться, без тебя я… — он не закончил фразу, глядя куда-то на пол. — Северус? — Гермиона нежно отодвинула волосы с его лица, чтобы видеть глаза. Тот все еще избегал ее взгляда, говоря так тихо, что ей пришлось напрячься, чтобы расслышать слова: — Без тебя я все еще был бы одинок. Боже, Северус. Горло Гермионы сжалось, когда она поняла, сколько в этих словах страдания. Она вспомнила тот день, когда он признался, что просто хотел вернуться домой. Снейп был одинок всю свою жизнь. Происходящее сейчас — лишь слабый отголосок былого ада. Она с потрясением осознала самую суть его терзаний. Выпавшие на долю зельевара испытания не оставили бы столь болезненный след, если бы он мог с кем-то разделить свою ношу. Если бы кто-то говорил ему, что все хорошо, залечивал его раны, выслушивал и просто поддерживал. Гермиона очень осторожно коснулась его подбородка и заглянула ему в глаза. — Мы больше не одиноки, мы есть друг у друга, — просто сказала она и поцеловала его. Он привлек ее к себе, и Гермиона закрыла глаза, отвечая на поцелуй, прикусывая его нижнюю губу, слыша, как прерывается дыхание профессора. Вкус патоки и дождя с примесью черного кофе... — Пойдем со мной, — выдохнула она. — Сегодня твой день рождения, — спокойно сказал Снейп. Та не сразу поняла. Да, сегодня ее день рождения, и друзья планируют неформальную пьянку в Хогсмиде. Но не сейчас, а ближе к вечеру, и в любом случае... — Вот именно, — копируя его интонации согласилась Гермиона, — и я выбираю, как его провести. Прямо сейчас я хочу быть с тобой. Так что хватит спорить, я хочу, чтобы ты пошел со мной и устроил мне настоящий праздник. Его глаза потеплели. — Ну, если ты настаиваешь... Она потянула его за руку в спальню. Крукс открыл один глаз, презрительно глянул на них и снова уткнулся приплюснутым носом в хвост. Им было не до кота. Когда Северус снова попытался ее поцеловать, она прижала к его губам кончики пальцев и твердо сказала: — Это мой день рождения. Он пристально посмотрел на нее, кивнул и опустил руки, отдаваясь ее воле, — неожиданный и пронзительный жест доверия. Гермиона медленно расстегнула каждую пуговицу сначала на его мантии, а затем на сюртуке, стянула тяжелые одежды с плеч, сбросив их на пол. Она опустилась на колени. Северус резко выдохнул и напрягся, но нет, ему не стоило волноваться: он еще не готов, а у нее на сегодня имелись другие планы. Развязала шнурки его ботинок. Снейп расслабился и переместил свой вес с одной ноги на другую, пока Гермиона снимала с него ботинки и носки, потом встала и обняла его за шею, притягивая к себе и даря еще один медленный поцелуй. Затем занялась рубашкой, расстегивая манжеты и аккуратно выдергивая ее из брюк, улыбаясь все более неровному дыханию зельевара. Гермиона медленно его раздевала, легко поглаживая кожу кончиками пальцев. Ей был знаком каждый шрам, линии каждой кости и мышцы, каждый волосок на теле Северуса. Подарив ему еще один долгий поцелуй, она одной рукой снимала с него рубашку, расстегивала ремень и ширинку брюк, другой рукой зарываясь ему в волосы. Ее язык жадно исследовал знакомые контуры рта профессора. На нем осталось только нижнее белье, и Гермиона нырнула рукой под резинку, чтобы нежно сжать член. Северус содрогнулся. Разорвав поцелуй, Грейнджер сдвинула белье вниз. Снейп стоял перед ней полностью обнаженный. Слабые отблески огня в камине освещали контуры его тела. Еле заметный блеск в его глазах выдавал некоторую неуверенность — беззащитно стоять выставленным напоказ перед полностью одетой женщиной — но это продлилось недолго. Положив руку ему на грудь, Гермиона мягко его толкнула. Он поддался, отступая назад, пока не дошел до кровати. Еще один толчок, и он сел; наклоняясь, она снова его поцеловала, надавила на плечи, заставляя лечь, и тихо приказала оставаться на месте. Он послушно сдвинулся назад и оперся на локти, наблюдая за ней. Гермиона начала раздеваться, и в глазах Снейпа зажглось темное пламя. Его жаркий взгляд мгновенно заставил ее покраснеть. Гермиона даже не думала, что ей когда-нибудь хватит смелости вот так перед ним обнажиться, но реакция Северуса заставила ее ощутить неожиданное могущество. Она смотрела, как в его глазах нарастает блеск страсти и желания, руки сжимаются в кулаки, грудная клетка поднимается, дыхание становится все тяжелее, а член напрягается и твердеет. И причиной тому была именно она. Полностью нагая, Гермиона застыла, уперев руки в бока. Ее соски затвердели, по коже побежали мурашки — из-за холодного воздуха подземелий и пристального взгляда профессора. Гермиона медленно скользнула на кровать и оседлала бедра Снейпа. Каждое движение было мучительно тягучим. Она медленно опустилась на него, помогая себе рукой. Под этим углом он входил очень глубоко, чрезмерно чувственно, и она тихо застонала, почувствовав под собой дрожь Северуса, когда он заполнил ее целиком. Позволив себе немного привыкнуть к этому ощущению, Гермиона посмотрела ему в глаза, прежде чем начать медленно покачиваться. Он с хрипом подался вперед, подстраиваясь под ее неспешный ритм. Жар постепенно разгорался, они двигались все быстрее, пока чувства не достигли пика. Наконец оргазм почти ослепил ее своей силой. Она еще дрожала в последних спазмах наслаждения, когда услышала знакомый стон. Снейп крепче сжал ее бедра. — Гермиона… — раздался его голос, хриплый и жаждущий. Глаза Северуса были закрыты. Снейп выгнулся, вздрогнул, и Гермиона почувствовала, что он наконец-то кончил. Свернувшись клубочком рядом со Снейпом, она сонно размышляла, что у него впервые вырвалось ее имя во время близости. Дружба с отношениями? Кому они врут? Черт, так и голову потерять недолго. Влюбиться, наломать дров и испортить все к чертовой матери. Никто из них не говорил о будущем. Кроме самого первого раза, когда он спросил, что это было, и она ответила, что не знает, они вообще не обсуждали свои отношения. Они не были обычными людьми, но... Гермиона давно утратила все иллюзии. Любовь это никакая не романтика, она приносит боль и встречается гораздо реже, чем мечталось в юности. А Северус... Северус даже сейчас оставался для нее загадкой. Он говорил, что давно понял, что не любил Лили, но, кроме этого, она ничего не знала наверняка. Гермиона сомневалась, что он вообще верит в любовь, и даже если верит, способен ли любить сам. Слишком искалечена оказалась его душа. Гермиона знала, что небезразлична ему, но и только. Но все же за этим стояло нечто большее. Они практически жили вместе. Просто секс или даже дружба едва ли могли сподвигнуть Снейпа на это. А публичное признание ее заслуг было и вовсе невероятным. Вряд ли их отношения могли закончится сказочным “долго и счастливо”. Но, возможно, они могли бы жить вместе: по большей части счастливо и довольно долго. Гермиона улыбнулась, прогоняя прочь беспокойные мысли. Это был ее день рождения, и она собиралась им наслаждаться. — Не слишком расслабляйся, Северус. Мне скоро уходить, а ты сегодня на дежурстве. Единственным ответом стало его рычание, но вскоре он неохотно разжал объятия. Она обернулась — Северус все еще лежал с закрытыми глазами, отвернувшись в сторону. Импульсивно она наклонилась и поцеловала его в шею, как раз между двумя зубчатыми шрамами. Снейп дернулся, распахнул глаза, резко вдохнув, но Гермиона уже медленно встала. Он тяжело вздохнул и проворчал: — Предупреждай заранее, когда собираешься выкинуть что-то вроде этого. Она улыбнулась в ответ, собирая с пола одежду. — Твои рефлексы совсем угасли, слизеринец, — насмешливо сказала Гермиона, набрасывая на плечи мантию. Задержавшись в дверях, она послала ему воздушный поцелуй. — Увидимся позже. Не жди. — Не льсти себе, — ответил он, и Грейнджер улыбнулась еще шире. — Кто же тогда будет мне льстить?