Мужество идет из сердца, а страх из души. — Роберт Фрост
— Ты опоздала! — Едва Гермиона успела войти в “Три метлы”, Невилл вручил ей выпивку. — Где ты бродишь? — Прости, я совсем забыла о времени, — покаянно пролепетала она, прикидываясь дурочкой. Номер не прошел. Все заржали, а Джордж торжествующе заявил: — Я так и знал! Плати, Гарри. — Что? — Гермиона озадаченно проводила взглядом пару галеонов, которые Гарри добродушно передал рыжему. Оказалось, что ее милые друзья еще перед началом семестра побились об заклад — есть ли у нее кто-нибудь — и ее смущенный румянец стал более чем достаточным доказательством. — Ну давай уже, колись, — поддразнила Джинни, заказывая ей второй бокал. Гермиона прикусила губу, лихорадочно соображая, что же ответить. С одной стороны, их отношения с Северусом никого не касались. С другой, это же друзья, и они просто, без задней мысли, интересовались ее жизнью. А Гермиона была просто счастлива и очень хотела хоть с кем-то поделиться. “А что сказал бы Северус?” — спросила она себя и неожиданно улыбнулась. Сказал бы правду, но так, что никто бы не догадался. Ну что ж, поиграем в Слизерин. — Ага, так я вам во всём и призналась! Да я даже имени его не назову, пока еще рано! Но да, у меня кое-кто есть. — И давно вы вместе? — Познакомились очень давно, но долго не общались. В прошлом году неожиданно встретились, разговорились… Ну и вот несколько месяцев, как встречаемся. — Это тот самый таинственный воздыхатель, который подарил тебе кольцо? — Да, — призналась Гермиона, неожиданно заметив, как Луна перестала таращиться в пространство и уставилась на нее, а Джинни расхохоталась. — Я так и знала! Ну, рассказывай, какой он? Если он знает, какой у тебя Патронус, значит, точно волшебник. Он тоже маглорожденный? — Полукровка. — Учился в Хогвартсе? — Да, и поэтому я вам не скажу, как его зовут. — Какой факультет? — Тоже не скажу! Но не Гриффиндор. — Равенкло! — хором подхватили с разных сторон. Гермиона не стала ни подтверждать, ни отрицать эту теорию, лишь ухмыльнулась, отчаянно пытаясь не захихикать. Слишком соблазнительно было вывалить на них всё и полюбоваться на вытянувшиеся физиономии, но Северус прикончит ее, если они не убьют его раньше. — Он из нашего выпуска? — полюбопытствовал Невилл. — Нет, он старше. Существенно старше, скажем так. — Насколько существенно? Гермиона поколебалась. Разумом она понимала, что по сравнению с продолжительностью жизни волшебников два десятилетия ничего не значили, но все еще не могла отвыкнуть от магловского мышления. — На двадцать лет, — наконец призналась она. — Пятьдесят?! Да уж, он-таки вышел из подросткового возраста! — под общий смех заявил Джордж, самый старший из присутствующих. — Ты еще скажи, что он высокий красивый брюнет, — подколол ее Гарри. Давясь смехом, Гермиона подтвердила: — Вообще-то да! Довольно высокий, хоть и не такая каланча, как большинство из вас, жерди вы фасолевые. И он черноглазый брюнет, не поверите. Красивым его сложно назвать, но для меня он прекрасен, хотя вы со мной вряд ли согласитесь. Да и он не согласится, если уж говорить начистоту. — Ух ты! Он тебе совсем голову задурил! Гермиона фыркнула, представляя себе лицо Северуса, если бы он услышал эту сентенцию. — Эм… ну… не совсем. Слушайте, это не роман века. Даже не знаю, чем это закончится. — Говори, что хочешь, но улыбка выдает тебя с потрохами, — парировала Джинни. — Так нечестно, Гермиона! Нам нужны подробности! — Какие еще подробности? — Какой он? — Он очень умён, — медленно начала размышлять вслух Гермиона, — даже, можно сказать, гениален, когда дело доходит до того, что ему по-настоящему интересно. Он интроверт, все держит в себе. У него на все есть свое мнение, и он ужасно вспыльчив — иногда мы с ним спорим до посинения. Он любит музыку… Знает латынь… Порой бесит меня своей упрямостью и угрюмостью, и его не всегда легко понять, а иногда с ним просто невозможно находиться рядом… — Какой милашка! — саркастически отозвался Невилл и в наказание был послан за следующей порцией спиртного. — Да, но на самом деле так и есть, — ответила Гермиона, когда Лонгботтом вернулся. — Потому что на каждый день, когда он рычит и дуется, приходится день, когда он с первого взгляда угадывает все мои желания, — прекрати ржать, Джинни! Это нервирует! — добавила она со смущенной улыбкой. — Я не имею в виду… это. Я говорю, что, например, он знает, когда я расстроена, или знает, что разозлил меня, или даже знает, что я пользовалась удлинителями ушей. И он может быть невероятно заботливым и внимательным. Ну как вам еще его описать… Он — именно тот, кто мне нужен. — Он точно сделал тебя счастливой, это невооруженным глазом видно. Классно! — искренне призналась Джинни. — Ты его любишь? — Не знаю. Прошло так мало времени, я не хочу форсировать события, рискуя его оттолкнуть. — Думаешь, он дёру даст, если поймет, что у вас все серьезно? — спросил Невилл. — Может и нет, но проверять не хочу. Всё непросто... У нас одни и те же проблемы. У него… была богатая событиями жизнь. — Он тебя любит? — Он очень закрытый человек. Может быть, он тоже по-своему боится наделать ошибок. Мы даем всему идти своим чередом и никуда не торопимся, пусть все идет, как идет. Но я счастлива. — Он был на войне? — очень тихо спросил Гарри. Все понимали, что за этим вопросом стоит гораздо большее. — Да, — подтвердила Гермиона. — Он из Ордена? — спросил Джордж, явно повеселев. — Так и знал! Это Мундунгус Флетчер, правда? — Не будь таким гадким! — сквозь смех запротестовала Гермиона. — Мундунгус намного старше, и ума у него как у флоббер-червя! И нет, он не из Ордена. По сути, это не было ложью. Формально Северуса никогда не принимали в их ряды, и он присягал лично Дамблдору, а не Ордену. Этой лазейкой она и воспользовалась. — Но он участвовал в боях? — О да. Но не заслужил славу. Это одна из причин, почему все сложно. Мы пытаемся это преодолеть. — Вы часто видитесь? — спросила Джинни. — Ты же все время в Хогвартсе, когда вы умудряетесь встречаться? — Он тоже учился в Хогвартсе и все понимает. И я вижу его чаще, чем вы думаете, — ответила Гермиона, краем глаза замечая, как Луна пытается не подавиться коктейлем. Судя по выражению обычно рассеянных глаз, подруга наслаждалась этой игрой. Скоро Гермионе придется долго объясняться. — Хорошо, что Рона здесь нет! — ехидно заметил Джордж. — Представляю себе его надутую физиономию. — Я ему завтра устрою взбучку! — встряхнула волосами Джинни. — Он должен был здесь быть! — Да ладно, — задумчиво протянула Гермиона, — работа есть работа. Ну да, я его приглашала, но… сказать друг другу нам нечего, а в очередной раз выяснять отношения просто не хочется. Сегодня мой праздник, и я хочу отдохнуть! — А после вечеринки тебя ждет довольно высокий, темноволосый и, возможно, даже красивый маг? — поддел Джордж. — Да, Гермиона, давай уже, рассказывай, какой он? — нетерпеливо поддакнула Джинни. — Ты уже спрашивала! — отметил Гарри и покраснел, когда все заржали. — А. Блин. Вы об этом. — Это слишком личное, — запротестовала Гермиона, а когда друзья расхохотались, она смутилась чуть не до слёз. — Ну все! Он великолепен! И довольно об этом! — Да-да, хватит, — поспешно вклинился Гарри, смущенный не меньше нее. На выручку пришел Невилл. — Так, давайте спрашивать о действительно важном. Что о нем думает Крукшанкс? Мы все понимаем, что его мнение решающее. Гермиона рассмеялась. — О-о, Крукс его обожает. — Ну тогда это серьезно! — воскликнул Джордж. Луна зажала Гермиону в углу туалета. — Ты почему мне ничего не сказала? — Ты же охотилась на монстров в Португалии! — О да, очень убедительно, — ехидно заметила Луна. — А потом почему не сказала? — Потому что… Ну, много причин. Потому что не верила, что это по-настоящему. Потому что не хотела никому ничего говорить, боялась спугнуть. И вообще не люблю говорить о своей личной жизни. К тому же, он не хочет, чтобы другие были в курсе. Только ты знаешь достаточно, чтобы догадаться, и я верю, что ты никому не разболтаешь, но… Ох, Луна... Я все собиралась тебе рассказать, но никак не находилось времени. Я говорила чистую правду, мне неизвестно, как все сложится. Все так непросто. — Ты с этим разберешься, — сказала Полумна. — Я не обижаюсь. — Ты ведь даже не удивилась! Ты что, знала, что так будет? — Не совсем. Когда мы говорили, что у вас много общего, я подумала, что вы могли бы поладить, но не ожидала, что это произойдет так скоро. — Да. Это было как-то… неожиданно, — криво усмехнулась Гермиона. — Джинни права. Я никогда не видела тебя такой счастливой. И я рада за тебя, за вас обоих. Гермиона моргнула, словно слеза кольнула ей глаз. — Спасибо, Луна. Они обнялись, когда тишину нарушил голос Джорджа: — Эй, именинница, пора пить шампанское!* * *
Неровной походкой Гермиона шла через темные комнаты подземелий. Надо же, первый раз за все время профессор решил лечь спать вовремя, как в тумане подумала она. Открыв дверь в спальню Снейпа, Гермиона шмыгнула внутрь — заблаговременно сняв туфли в гостиной, чтобы не шуметь. В таком состоянии двигаться тихо она не могла, поэтому, добравшись до постели, очень удивилась, что Северус не проснулся. В комнате было достаточно света, чтобы разглядеть его спокойные черты. Следы слез сегодня отсутствовали: или нужная фаза сна еще не наступила, или все давно закончилось. Гермиона заметила, что это происходило почти каждую ночь. Не сводя с него глаз, она разделась, дважды чудом не потеряв равновесие. Даже когда она скользнула в кровать и прижалась к Северусу, он так и не проснулся. Это было совсем уж странно. По своему обыкновению — по крайней мере, когда он ложился один, — Северус спал в выцветших пижамных штанах и без рубашки. Прислонившись щекой к его спине, она нежно поцеловала один из самых жутких шрамов на лопатке, обняла его за талию и погладила пальцами живот. Снейп шевельнулся. — Гермиона? — сонно проворчал он, и она фыркнула в ответ. — А ты кого ждал? — Хмм… Как прошел вечер? — Отлично повеселились. Жаль, без тебя. — Мне-то там зачем быть? — Ради меня. Я скучала. — Тебя не было всего несколько часов, — зевнул профессор. — Слишком долго, — настаивала Гермиона, запуская руку под пояс его штанов. — Да ты напилась. — Возможно, — весело согласилась она, поглаживая его там, — а какая разница? — Утром увидишь. — Тогда утром и буду переживать, — ответила она и снова поцеловала Снейпа в спину, потом погладила, чувствуя его отклик. — Сегодня мой день рождения. — Уже за полночь. Твой день рождения был вчера. — Плевать. Она почувствовала, как Северус набрал воздуха, чтобы ответить, и быстро прикрыла ему рот свободной рукой, чувствуя, как ладонь гладят его губы. Внезапно он ее лизнул. Удивленная, она попыталась отдернуть руку, но Снейп поймал ее запястье, немного повернул голову и втянул пальцы в рот — горячий и влажный. Под рукой быстро увеличивался его член, жесткий стержень, облаченный в удивительно нежную кожу. Гермиона гладила его, ощущая вены и бороздки — и шрамы тоже — так, словно трогала впервые. Задела головку и нежно обвела. Северус оторвался от ее пальцев и застонал, вжимаясь ей в руку. Гермиона погладила его губы, легко тронула шрамы на спине, заставив вздрогнуть. Вторая рука снова опустилась на твердый член, замедлила движения, а Снейп раздвинул ноги, позволяя сжать в ладони яички. Гермиона поцеловала его в шею, он тут же задрожал, и это была не только дрожь наслаждения. В этот момент профессор казался невероятно уязвимым, и она не могла поверить, что он без сопротивления отдается ее рукам. Чего же ему стоило довериться ей вот так? Ее рука снова скользнула по его горлу, погладив пульсирующую под кончиками пальцев жилку, и остановилась на шрамах от змеиных зубов. Северус сглотнул, и Гермиона нежно сжала эрегированный член, чтобы отвлечь внимание. Она могла сделать что угодно, и он не успел бы ее остановить. Осознание этого пьянило еще больше. Не желая злоупотреблять, Гермиона отпустила Северуса, тот повернулся и уставился на нее. Он казался несколько разочарованным ее внезапным отступлением. Она скользнула в его объятия и позволила ему контролировать ситуацию. После продолжительного поцелуя Снейп вздохнул и хмыкнул. — Не такая уж ты и пьяная, а? Она ухмыльнулась. — Ты меня видел пьяной и даже, было дело, напоил, так что сам-то как думаешь? — Ведьма, — пробормотал он, даже не пытаясь притвориться, что расстроен ее выходкой. — Какие-то претензии? Ты ужасно чутко спишь, а я, конечно, не в стельку пьяная, но и не такая уж трезвая, чтобы бесшумно передвигаться. К тому же комнаты напичканы кучей охранных чар и мерами безопасности. Ты проснулся сразу же, как я вошла в класс Зельеварения, а уж когда оказалась в спальне, ты точно не спал. Вместо ответа Северус просто поцеловал Гермиону, полностью подтверждая ее слова. Тихо посмеиваясь, она помогла ему снять штаны, лениво думая, а спал ли он вообще и не потому ли улегся в кровать, что она велела ее дождаться. Его пальцы скользнули между ее ног, рот опустился на сосок, и вопросы потеряли всякое значение. Когда он, наконец, в нее вошел, стало ясно, что они слишком долго поддразнивали друг друга. Его движения были быстрыми и жесткими, а дыхание тяжелым. Гермиона яростно извивалась под ним, вцепившись в ягодицы, чтобы притянуть его глубже и сильнее, покусывая за шею и плечо. Он вздрогнул и повернул голову, накрыв ее губы своими, грубо впился в них почти до кровоподтека и зарычал ей в рот: — Не шею. — Прости, — сумела выдохнуть Гермиона, запоздало понимая, что у него есть очень веские причины не любить подобные игры. Не обращая внимания на извинения, он снова ее поцеловал. Темп движений Северуса становился все более хаотичным, рваное дыхание выдавало, что он уже близок к оргазму. Снейп переместил вес, пытаясь освободить одну руку, чтобы прикоснуться к ней, но правая нога не могла поддерживать его в этом положении, и ему нужны были обе руки, чтобы удерживать тело над ней. Он издал разочарованный звук, а Гермиона выгнула спину, прижимаясь к нему теснее. — Не.. имеет... значения... — задыхаясь, выдавила она, — я почти все... — Почти… — глухо ответил он с закрытыми глазами, тяжело дыша, кусая губы и дрожа от напряжения, борясь с неизбежным. Вцепившись ему в волосы, она притянула Северуса к себе и жадно впилась в его рот, всасывая нижнюю губу, чувствуя, как он быстро и жестко двигает бедрами. — О боже, Северус, — простонала она, разрывая поцелуй и запрокидывая голову назад. Ее голос, хрипло зовущий его по имени, оказался последней каплей. Снейп издал глубокий горловой стон и конвульсивно содрогнулся, все его тело напряглось, и он закричал в бурном оргазме. Этот бессмысленный жаркий звук и его кульминация довели ее до предела, и Гермиона растворилась во взрыве удовольствия.* * *
Жизнь потекла своим чередом. Неделя за неделей проходили в странном подобии семейной жизни. Когда у Гермионы не было занятий, она читала или спокойно работала у себя в кабинете, проверяя работы студентов, составляя задачи для экзаменов или планируя будущую программу. Северус большую часть времени преподавал. Немногое свободное от уроков время он тратил на работу с документацией, либо варил зелья в лаборатории для Больничного крыла или собственных запасов. Вечера Грейнджер и Снейп обычно проводили вместе, уютно сидя рядышком на диване перед огнем, — читали или беседовали, а потом отправлялись в постель. Однажды утром, уже собираясь выходить, Гермиона просматривала корреспонденцию и вдруг наткнулась на письмо, которое заставило ее выругаться: — Твою ж мать! — Что? — рассеянно спросил Снейп, застегивая рубашку. Первое занятие у него начиналось почти через час. — Мой арендодатель снова повысил арендную плату. — Ты платишь аренду весь год? — спросил зельевар, поворачиваясь к ней. — Ты же почти все время живешь здесь, кроме двух месяцев летом. — И именно поэтому он поднял цену — хочет, чтоб я съехала, — кисло ответила Гермиона. — Так съезжай. До конца июня квартира тебе все равно не понадобится. Зачем без толку тратить деньги на то, чем не пользуешься? — И что я буду делать в июне? Найти жилье во время сезона отпусков просто невозможно. Северус поколебался, отвернулся, сосредоточенно продевая ремень в брюки, и произнес нарочито спокойным тоном, не глядя на нее: — Помнится, большую часть этого лета ты провела в трейлерном парке. Гермиона замерла, глядя ему в спину. Он же не серьезно... Стараясь говорить твердым голосом, медленно ответила: — Ну да... Северус пожал плечами, все еще отводя взгляд. — Ну тогда есть логичный выход. — Он поправил ремень, мастерски демонстрируя полнейшее безразличие. — И ты не против? — Не сомневаюсь, ты и так будешь все время там отираться. В любом случае я хотел разобраться с трейлером и расчистить место. Несколько неловкое молчание нарушил Крукшанкс. Он уселся у ног Северуса и замяукал, глядя на волшебника. Профессор посмотрел на кота и поднял бровь. — Возможно, я даже смогу сделать дверцу для кошки, — поджав губы, добавил он. Пытаясь не рассмеяться, Гермиона подошла ближе и взяла его лицо в ладони. — И я не буду мешать? Снейп закатил глаза. — А как же! Ты будешь ужасно мешать. Без раздражающей всезнайки, которая там постоянно ошивается, я бы то и дело бы закатывал дикие вечеринки с кучей друзей, но раз ты собираешься все время торчать у меня, придется покончить с разгульной жизнью. — Ты слегка перестарался с сарказмом, Северус. — А ты перестаралась с вопросами. Если бы я был против, разве предложил бы? Или ты думаешь, что я делаю это исключительно по доброте сердечной? — с тяжелой иронией спросил профессор, глядя на нее сверху вниз. — Запасные ключи в верхнем ящике моего стола. В эти выходные я начну разбирать вещи. — Спасибо, — мягко сказала она. — Мне пора на занятия. — И Снейп направился прямо к двери. Гермиона могла бы расстроиться, что он так быстро ушел, если бы не два обстоятельства. Во-первых, до того, как он отвернулся, она заметила на его лице явное облегчение и слабую улыбку. А во-вторых, перед тем как выйти, он на мгновение нежно коснулся ее руки.* * *
В конце октября Гермиона заметила, что настроение Северуса изменилось, и не в лучшую сторону. Он стал заметно более вспыльчивым и раздражительным, а его бессонница перешла все мыслимые пределы. Он спал всего один-два часа сна за ночь. Просыпаясь, Гермиона часто не находила его рядом. Тогда она сворачивалась клубочком с Круксом и Картой Мародеров и наблюдала, как зельевар беспокойно бродит по замку. Как-то раз, пребывая более или менее хорошем настроении, он даже извинился — по-своему, то есть прямо не сказал, что сожалеет, но все же каким-то образом передал свое смущение. Гермиона с трудом мирилась с происходящим. Они стали чаще спорить. Гермиона понимала причины этого настроения и старалась не реагировать, когда он доставал ее, но Снейпа это только подстегивало. Он словно вернулся в былые времена, изощряясь в злобных насмешках. — Он специально лезет в бутылку, — жаловалась Гермиона Луне перед Хэллоуином. — Я знаю, что он не в себе, но скандалами ничего не решить, а меня они очень расстраивают. Он становится все более язвительным и злым. Луна задумчиво кивнула, потом наградила Гермиону одним из своих самых рассеянных взглядов и неопределенно ответила: — А с кем ему еще сражаться? — Что? — непонимающе переспросила Гермиона. — Ты прекрасно знаешь, что он не станет делиться своими чувствами. Споры хотя бы безопасны: если даже он вспылит, не навредит никому. Ты знаешь еще кого-нибудь, кто так злится, когда чувствует себя уязвимым? Он доверяет только тебе. Он ведь не может начать придираться к кому-то еще, не выдав, как ему больно. Геримона немного обдумала эту идею. Странным образом она имела какой-то смысл, это походило на логику Северуса. Вспомнив их последние склоки, Гермиона вздохнула. — Он сам себя ненавидит, когда пытается прогнать меня, чтобы найти очередной повод чувствовать себя ничтожеством. Просто не верит, что заслуживает счастья. — Видимо, нет, — согласилась Луна. — Насколько далеко он заходит во время этих ссор? Гермиона поняла, о чем на самом деле ее спрашивает подруга, и покачала головой. — Не слишком далеко. Злобствует, но на личности не переходит, не думаю, что он зайдет так далеко. Он понимает, что я могу точно так же уязвить его в ответ, если не сильнее. Он просто хочет... не знаю, то ли отвлечься, то ли наказать себя, может, и то и другое, но от этого не легче. — Сразу после Хэллоуина он придет в норму, — с улыбкой ободряюще сказала Полумна. — Надеюсь, ты сумеешь заставить его повиниться за свое мерзкое поведение. Я слышала рассказы об этом, меня эти истории всегда очень смешат. Гермиона подавила ухмылку. — Это не так уж весело, как ты думаешь. Гарри дуется, а Рон смотрит, как побитый спаниель. Северуса я воспитывать не пробовала, но уверена: он поймет, что я делаю, и тогда или разозлится, или еще больше уйдет в себя и отдалится. К тому же, у него и так есть за что чувствовать себя виноватым... Не хочу играть с ним в эти игры. — Ну тогда остается только ждать. Можешь попробовать дать ему отпор, но вы только снова поссоритесь. Глупые ссоры никому из вас не нужны, они становятся просто смешными. Или просто оставь его в покое. Он как-то справлялся все эти годы. Может, он чувствует себя неловко, потому что ты все это видишь. — Может быть. Спасибо, Луна. Мне просто хотелось выговориться. — Проорись на него — вам обоим полегчает. В конце концов, Гермиона решила последовать второму совету Полумны и покинула Снейпа. Как ни странно, подтолкнул ее к этому решению Крукшанкс. В середине очередной распри полуниззл зашипел, привлекая внимание, а затем одарил Северуса полным неодобрения взглядом и вышел вон. — Может, это и к лучшему, — тихо сказала Гермиона, глядя, как кошачий хвост исчезает за дверью. — Не думаю, что нам с Круксом стоит бывать здесь, пока все не уладится. Увидимся завтра? — Как скажешь, — ровно ответил Северус абсолютно не злым голосом. Он вернулся к своему показательно бесстрастному состоянию, которое она ненавидела. — Я хочу, чтобы тебе полегчало, Северус, а делаю только хуже. Так что я собираюсь ненадолго уйти, дать тебе время прийти в себя и решить, чего ты хочешь. Но я не стану держаться в сторонке, так что образумься поскорее, я хочу видеть человека, а не маску. Не успела Гермиона покинуть его апартаменты, как дверь в лабораторию громыхнула так сильно, что дрогнул пол. Она поморщилась. Надеюсь, я поступаю правильно. После этой ссоры Северус ее избегал. Она могла бы принять это на свой счет, но всех остальных Снейп избегал еще более подчеркнуто, чем обычно. Когда у него не было занятий, он скрывался в лаборатории и явно не нуждался ни в чьей компании. Пароль в свои комнаты не менял, но решение Гермионы осталось прежним. Северус должен был сам сделать следующий шаг. Естественно, на празднике Хэллоуина без зельевара не обошлось. Он не стал демонстрировать свои чувства, прося избавить его от этой обязанности, но весь праздник просидел, молча гоняя еду по тарелке. Краем глаза наблюдая за ним, Гермиона заметила, как напряжены сгорбившиеся плечи зельевара, как старательно он наклоняет голову, чтобы волосы — уже требовавшие мытья — скрывали его лицо. Видимо, прижало Снейпа окончательно. Она сомневалась, что он спал последние пару ночей. Впрочем, Грейнджер тоже не высыпалась — скучала по своему профессору. Той ночью Гермиона проснулась, уловив какое-то изменение в комнате. Инстинкты ей шептали оставаться на месте и не открывать глаза. Она напрягла слух, пытаясь понять, что происходит, но не услышала ничего. Ее преследовало чувство, что она здесь уже не одна. Крукс ушел охотился, но вряд ли это могло быть животное. И Гермиона поняла, кто это. Только два человека в Хогвартсе умели входить в запертые помещения без спроса, и лишь один из них мог войти тайком. — Северус, что ты делаешь? — устало спросила она. — Я думала, ты хотел побыть один. Тишина становилась все более гнетущей. Она слышала, как, отсчитывая секунды, тикают часы в спальне. Прошло три с половиной минуты, и только тогда он отозвался. — Я тоже, — еле слышно произнес Снейп. Открыв глаза, Гермиона моргнула, позволяя зрению приспособиться к темноте. Сквозь занавески проходило достаточно лунного света, и она увидела маячившую у двери тень. — Давно ты там стоишь? Вновь последовало напряженное молчание, хотя и не такое долгое, как в первый раз. — Я не знаю, — смущенно признался Северус. Вместо того, чтобы использовать Люмос, Гермиона махнула палочкой в сторону окна, раздвигая шторы. Теперь она видела зельевара более четко, он прислонился к стене и уставился в пол. Приподнявшись, Гермиона наблюдала за ним, пока не стало ясно: смотреть на нее или говорить что-нибудь он так и не собирается. — Зачем ты пришел? — прямо спросила она. Снейп беспокойно переступал с ноги на ногу, и его голос звучал так горестно, каким Гермиона никогда его не слышала. — Я хотел извиниться. Она хотела уже спросить, за что именно, но решила, будет слишком подло и мелочно заставлять его произносить это вслух. В конце концов, это не только его вина, и сейчас он пытается загладить ошибку. Гермиона в ответ промолчала. Снейп слегка повернул голову. За спутанными прядями волос она уловила блеск его глаз, прежде чем он снова уставился на пол. — Мне так жаль, Гермиона. Казалось заманчивым проигнорировать его в ответ, и, возможно, именно это профессор и заслужил, но Гермиона не могла быть так жестока. Она подозревала, что сейчас он — как и она сама — вспоминает Лили. Много лет назад она отвергла извинения Северуса, несмотря на все его попытки объяснить, что он не хотел обидеть ее и унизить. Если Гермиона повторит то же самое... это его окончательно сломает. — Ты и должен сожалеть, — тихо выдавила Грейнджер. — Ты вел себя как настоящий ублюдок. — Знаю, — тяжело сглотнул он, — мне нет оправданий. Скажу одно — мне очень жаль. Снейп был по-настоящему расстроен. На мгновение он поднял руку к лицу, но потом безвольно ее уронил. — Я не умею… — добавил он безнадежно. — Извиняться? Да, не умеешь, — прямо сказала Гермиона, и он вздрогнул. — Нет, я не об этом… Я о нас. Если, конечно, есть “мы”. Я не умею… взаимодействовать с людьми. Я ни с кем не… не жил ни с кем с подросткового возраста. Когда я один, никого не волнует, что я говорю или делаю, мои чувства никого не касаются. Я к этому привык. Но когда рядом ты, это сбивает с толку, потому что я не понимаю, что происходит, и в душе начинается разброд. Я не знаю, что должен думать, что чувствовать, но я ненавижу Хэллоуин. Как я ни пытался его пережить, ни один из привычных способов не сработал. Мне оставалось лишь бессильно наблюдать, как я с каждым днем превращаюсь в настоящую сволочь и не могу остановиться, потому что я такой и есть. Я все проебал. Черт, я все не о том... — Ты напился, что ли? — выпалила она, не успев прикусить язык. Северус был настолько сам не свой, что ей сразу вспомнился последний Новый год и его бессвязный, косноязычный и полный боли рассказ. Профессор издал сдавленный звук, напоминающий горький смех. — Нет. — Он помолчал и измученно вздохнул. — Я пойду. Я делаю все только хуже. Даже не знаю, что пытаюсь сказать. — Ну, ты такой не один, — произнесла Гермиона. Его усилия, хоть она того не хотела, ее тронули. Он так старался объяснить, что именно чувствует, хоть сам этого не понимал. Когда дело дошло до отношений, Снейп оказался еще меньше искушен, чем она сама. Пытаясь держаться твердо, Гермиона попыталась ответить: — Нет никаких правил, Северус, насчет того, что ты должен думать или чувствовать. Даже если бы они были... Мы с тобой не совсем обычные люди. Меня это тоже сбивает с толку. Я знаю, ты ненавидишь Хэллоуин. Знаю, почему, по крайней мере, основные причины. Я даже не возражаю, когда ты срываешься на мне, ведь с тобой рядом я, а не кто-то другой. Но ты вообразил, что должен быть таким злым и отстраненным, потому что я от тебя именно этого жду. Ты хочешь наказать себя и оттолкнуть меня, потому что в одиночестве чувствуешь себя безопаснее. Это трусость. Это несправедливо по отношению ко мне и недостойно тебя. Про трусость Гермиона упомянула нарочно. Она видела воспоминания Гарри о той ночи, когда умер Дамблдор, знала, как Снейп отреагировал на оскорбление. Она отдавала себе отчет, что это все еще один из его триггеров, но к реакции Снейпа оказалась не готова — он дернулся всем телом и задохнулся. Гермиона ждала, что он взорвется от ярости и, может, даже попытается её ударить, поэтому держала свою палочку наготове. Но Гермиона совсем не ждала, что он очень тихо сдавленным голосом скажет: — Пожалуйста, не надо. — Чего не надо? — Не используй... это против меня. Пожалуйста. — Я не понимаю. Последовало долгое молчание. Когда Северус снова заговорил, его голос звучал удивительно ровно, пусть немного хрипло и грубо. — Люди используют мои чувства против меня дольше, чем ты живешь на свете. Я больше не могу это терпеть, особенно от тебя. Ты знаешь меня лучше всех. Ты можешь сломать меня с помощью этих знаний. Да, я… я — трус. Часть меня ужасно напугана, потому что я не могу это контролировать, не знаю, какого черта я вообще творю, и не смогу остановиться, даже когда все покатится под откос. Так и произойдет, ведь я уничтожен. У меня нет… — я не могу быть тем, кого... ты заслуживаешь. Глаза ее защипало от слез... — О, Северус, — тихо промолвила Гермиона. Она встала с кровати, подошла к нему, убрала с его лица волосы и попыталась заставить его на нее посмотреть. — Не устаю твердить, что ты гораздо лучше, чем думаешь. Но даже если это было бы не так — мне не важно. Мне не нужен идеальный мужчина. Если бы я его вдруг повстречала, то умерла бы от скуки за месяц. Одна моя подруга сказала, что мне нужен человек, с которым я смогу спорить, который сможет угнаться за мной и бросить мне вызов. Она была права. Мне нужен кто-то сложный, умный и смелый. Ехидный мерзавец, — добавила она, улыбаясь. — Меня тоже все это пугает, но... в хорошем смысле. Ты не уничтожен, не говори так. Да, у тебя есть проблемы, но и у меня тоже. Если наши отношения начнут рушиться, мы попытаемся построить их заново. Профессор закрыл глаза, чтобы не смотреть на нее, но жесткие линии его лица немного смягчились. — Как сейчас, я полагаю. — В общем, да, — небрежно поддержала она. Уголок его рта дернулся, и он, наконец, открыл глаза. В тусклом свете выражение его лица было почти не разобрать, но стало понятно, что он слегка расслабился. — Невыносимая гриффиндорка, — с надеждой и слабым намеком на вопрос пробормотал он. — Упрямый мерзавец, — парировала она. Северус печально улыбнулся. Встав на цыпочки, она нежно поцеловала его в губы. — Пойдем спать. Нам обоим надо выспаться. Странно, что ты не убил на этой неделе ни одного студента. Он послушно последовал за ней, молча разделся и стал ждать, когда Гермиона заползет обратно под одеяло и вытянется, позволив к ней прижаться. Повернувшись к нему лицом, она обняла его и крепче притянула к себе. Северус молча уткнулся ей в шею. Гермиона закрыла глаза, наслаждаясь знакомым теплом его тела, запахом, по которому так скучала, и вскоре заснула.