Витражи из крыльев фейри

Эклз как-то пытался приручить маленькую стрекозу. Фаланга на пальце отросла, но чёрный искривившийся ноготь до сих пор напоминал о наивности. Джареда он тоже не зря сразу определил в стрекозёныши. И витраж и часть снесённых сторожек. И вот это… Не человек, а ходячее разрушение! Дженсен задумчиво изучал новый погром. На дворе уже ночь, и он наивно полагал, что это чудо, наевшись, успокоится. Но куда там. Парень зачем-то полез на другой склад и вляпался по самое не балуйся. Дженсен разглядывал запутавшегося идиота и не понимал — как. Да и зачем он туда влез, тоже не понимал. Но теперь Джаред висел на липкой сторожке, опутанный паутиной, травой, пыльными шариками и почему-то перьями. Перья особенно впечатлили. Дженсен такого не держал. И крыс и птиц он почитал за гадость одного порядка и не терпел возле себя, всеми силами отваживал. Уж очень их паразиты ловко на него перебирались, бр-р, потом фиг выловишь эту блохотню. Джаред всхлипнул. И хоть в таком безопасном, тщательно упакованном виде он нравился Дженсену гораздо больше, приходилось придумывать как его из ловушки достать. Задохнётся ж. — Просил ведь, не ходи без меня, влипнешь. Через пыхтение и всхлипы разобрал: — Прости, я замёрз. А тут пёрышко торчало, я думал согреюсь. Упф! Ловчая петля сползла ему на шею и начала затягиваться. Дженсен перехватил его за руку, вздёрнул, развернул в воздухе, взмахнул когтями, и освобождённый пленник плюхнулся ему на грудь. Маняще затрепетали перед глазами крылья, раздражая невозможностью положить их в витраж и одновременно до стыдного ярко напоминая про приятное. Дженсен оттолкнул омегу от себя, поставил на ноги. Да уж. Джаред тряся и, кажется, даже синел. Мерзлявка. Как он вообще дожил до своих лет в этом лесу? Дженсен отлепил от него тенёта, стряхнул перьевую пыль. Прямо сейчас он не был готов придумывать куда пристроить гадёныша, придётся на первую ночь взять к себе, а потом решать. Дженсен вообще ненавидел что-либо делать ночью, его паучья сторона начинала брать верх, и результат мог быть непредсказуем. Последнее муравьиное гнездо он вовсе не планировал изводить, хотел попробовать приручить кусачих, но вполне медоносных тварей. Однако ночь повлияла на него нехорошо, проникнуть-то к спящим он проник, а вот остановиться вовремя не смог и изничтожил не только агрессивную матку, но и упаковал в паутину большую часть взрослых муравьёв. Оставшиеся, кто не застрял в ловушках и не был пойман обезумевшим Дженсеном, разбежались кто куда и извонялись феромонами страха так сильно, что ни один муравей с тех пор к его дереву не подходил. А жаль. Они были вкусными. — Пошли, сегодня поспишь у меня, — он придержал рванувшего вперёд Джареда и предупредил: — Не бегай по ночам, могу не удержаться. Либо замирай, либо иди след в след. Джаред задумчиво уставился на свои две ноги и на Дженсеновы шесть, неосторожно трепетнул крыльями. Узор заиграл так заманчиво, что Дженсен чуть слюну не пустил и едва удержался от прыжка на эту красоту. — И так тоже не делай. Крыльями. Я ещё не привык что здесь не один, так и хочется поймать. Омега испуганно сложил крылья и весь сжался. Инстинкты вопили — хватай пока улететь не может, держи! Дженсен развернулся к нему спиной и пошёл в спальню. Он разберётся с этим с утра. Спальню, как выяснилось, Джаред не нашёл бы под страхом смерти. Он вообще не отличал кору живого дерева от мастерски подобранной сухой. Вытаращился, когда Дженсен вдавил кусок внутрь тайного дупла, и охнул, когда открылся вход. — Что это? — Спальня. — Почему там всё шевелится? Уйии! Дженсен перехватил идиота. Паучьи жвалы вылезли из-под обычных челюстей и клацнули у его лица. Джаред побелел, но заткнулся и дрыгаться перестал. А Дженсен вспомнил ещё об одной вероятной проблеме. — Если тебе в туалет с ветки неудобно ходить, с северной стороны, — он показал направление, — любая щель в коре подойдёт. И по ветке не надо далеко отходить, и дерево очистит её за неделю. — Хорошо, — сказал Джаред, а сам стал как-то нехорошо клацать зубами. Он прижал дрогнувшие крылья плотнее к спине, сжался, заметив голодный блеск глаз Дженсена в ответ на его движение. — Прости… Дженсен подтащил его к спальне. Внутри шевелились огромные клубки паучьего шёлка, мелкие клубочки были плотнее, и он их укладывал под голову, для удобства. Жуков-слепышей Дженсен привычно отпихнул в сторону. Эльф в руках задрожал ещё сильнее. — У них даже жвал нет, только мягкие хоботки, не трясись. Замучался я здесь блох ловить и порядок наводить, а эти нормально ловят. Тут нет-нет да залетит какая-нибудь пакость, исчешешься весь по утру. А они, подумаешь, пятку оближут. Он поставил трясущегося эльфёнка на пол, а сам почесал ближайшему жуку радужно блестящие надкрылья. Тот растопырился, выставил из-под панциря недоразвитые крылышки и мелодично застрекотал. Дженсен надеялся, что он и на Джареда перестанет по ночам реагировать, на слепышей же смог. Жуки по очереди ощупали его рыльцами, пострекотали и расползлись по углам. Один был совсем плох, видимо, скоро будут новые части в радужном окладе малого витража, да и нового надо будет искать-ловить. Жаль, Дженсен так и не разобрался, как уговорить их самостоятельно размножаться. Он подпихнул Джареду пару комков шёлка, показал как укладывается спать сам. Стрекозёныш всё не унимался, пыхтел, ворочался. Потом замер, и Дженсена накрыло ощущением пристального взгляда. — Что? — Можно я возле тебя лягу? Ты тёплый… — Я не привык. Укусить могу. Омега вздохнул и выдал феерическое: — Кусай, хоть мёрзнуть перестану. Пришлось устраивать засранца рядом с собой. Дженсен набрал ещё шариков помельче, напихал между собой и деревом. Там, где он часто спал, вся древесина покрылась прилипшим шёлком и сама по себе была пушистой и теплой. Джаред улёгся в эту люльку, натянул сверху большой комок, укутался весь, буквально зарылся в него. Его несуразные ноги возились и пинались, а потом как-то неожиданно ловко умостились у Дженсена на пояснице. Охотничьи инстинкты взорвались — так хотелось прикусить открытое горло, а лезвиями когтей шоркнуть по суставам крыльев, чтобы поймать наивную добычу и не дать улететь… Джаред снова заворочался, вставшие дыбом вибриссы Дженсена кололись. Но вместо того, чтобы отодвинуться на безопасное расстояние, он поворочался, раздвинул самые колючие и прижался плотнее к телу. Дженсен вздрогнул, так его никто не касался. — Нельзя? — пробормотал омега. — Спи уж, холодышка. Постараюсь тебя согреть. Он подтянул ещё шёлковых комков, подоткнул крылатому под бока и сам не заметил как уснул, тоже пригревшись, хотя даже успел удивиться — насколько быстро этот найдёныш смог к нему подобраться.