Витражи из крыльев фейри

Спасли его собственные ловушки. Он вляпался в старую паутину, растянутую в прошлом году, но всё ещё липкую и опасную для крылатых. Влип арахнидской частью, бесчувственной и неподвижной, повис, настолько похожий на дохлого, что крылатые захватчики даже пытаться добивать не стали. А гибельную для него пакость — зараженную псевдолапку — бросили вслед. Если бы думали что выберется, наверняка обыскали бы дерево и позаражали все схроны, а так… Висит поблизости, колышется на ветру, крышечки грибов, на его счастье, всё ещё закрыты. Дженсен задёргался в воздухе. Невыносимо хотелось, чтобы всё это оказалось кошмарным сном, чтобы он просто отлежал себе ноги на твёрдом полу, чтобы Джаред по-прежнему болтался у него на шее. Что угодно, только бы не знать, что Джареда у него отняли. И неизвестно ещё что хуже — найти его мёртвого и остывшего, брошенного на древесной развилке, или не найти вовсе и отчаянно понимать — его продолжают безжалостно мучить и дальше, терзая лишенного крыльев стрекозёныша без малейшего страха отмщения. Джаред рассказывал, что с семьёй у него не сложилось. Старшие родственники после смерти отца и матери захватили власть, а Джареда как единственного наследника, но, к их счастью, омегу, под предлогом свершения давнего странного пророчества отправили прочь. Они все поверили, что зимой он умрёт. Или весенний гон не переживёт, истощенный зимовкой. Или его сожрёт монстр, давным-давно занявший это приметное дерево. Джаред даже как-то признался, что с детства боялся рассказов про многоруких и многоногих чудовищ, которые едят человечину. А Дженсен вдруг оказался не такой. У арахнида тогда внутри всё сжалось. Как же надо было запугать омегу, чтобы он к худшему из своих ночных кошмаров с приятным подойти смог? Сейчас у него сердце разрывалось, Джаред снова у них в руках, и что они с ним собираются ещё сделать, леший их знает, этих сумасшедших крылатых. Дженсен вообще представления не имел, что родня может творить такие ужасы. В его семье, огромной, заселившей почти две сотни деревьев, никогда и в голову бы никому не пришло — убивать, насиловать или калечить кого-то из своих. В лесу и так достаточно опасностей, чтобы ещё и между собой грызться. Он знал, что когда вырастет, ему, возможно, придётся занять место отца, отвечать за безопасность и благополучие жителей десятка ближайших деревьев. Отец его учил, многое показывал и объяснял. Дженсен понимал — будет трудно и надо учиться, тренироваться, чтобы вытянуть эту ответственность. И малодушно думал иногда, что повезёт, может быть, свалить эту ношу на брата или сестру, а самому жить спокойно без такого груза. Но учился с ними на равных. Что его и спасло, вынесенного ветром на незнакомое дерево. Знание, тренировка, подготовка — у арахнидов в голову никому не приходило, что кто-то может занять высокий ответственный пост только по праву рождения. Как же так? Вдруг он не сможет, а рядом будет кто-то более способный? Дженсен болтался в собственных сетях полупарализованный, пытался собраться с духом и начать спасать себя. Как представит себе, что, выбравшись отсюда, он найдёт Джареда мёртвым, так руки и опускались. Ядовитый стрекозёныш оказался, заразил. Дженсен совсем не хотел без него жить. Грибница на псевдолапке посветлела. Времени на спасение оставалось всего ничего, ещё пару суток и грибница дозреет. Сможет не только через прикосновение передаваться, но и по воздуху улетать. И тут уж Дженсену лучше самому себе вскрыть горло. Про это чудовищное оружие, которое однажды нашли и принесли к ним эльфослизни из соседнего леса, Дженсен знал как никто хорошо. Помогал дядьям Грешему и Тарху уничтожать последних муравьиных медовиков, заражённых этой пакостью. Колонию полезных зверушек было до слёз жаль, Джинни любила их почти-мёд страстно, да и сами они были ручные, как его слепыши. Но он видел, что случилось с заражёнными арахнидами. По хорошему псевдолапку сейчас бы паутиной обвить, закуклить для пущей безопасности. С одной стороны в тепле грибница быстрее созреет, а с другой — разлететься не сможет. Одна проблема — Дженсен сейчас вообще не владел своей паучьей частью. Висел на ней как пришитый груз и всё. Как нацедить паутины? Можно было взбить из слюны, но она слишком жидкая, нити получаются тонкими, грибницу не удержат. Когда солнце вышло в зенит и начало припекать, легко проникая сквозь едва распустившиеся листочки, он принял решение. Если успеет выбраться из ловушки и обезвредить грибницу, то выживет. И месть его будет страшна. Если не успеет… Прости, Джаред. Как сможет закуклит всё тело паутиной, спрячет внутри и себя и псевдолапку, а потом вскроет горло и будет надеяться, что грибнице не хватит света и тепла, чтобы прорасти, а потом ни один арахнид его никогда не найдёт и не заразится. По крайней мере, полупарализованный он не сможет, как обычно заставляет своих жертв грибница, выползти на самую верхушку дерева, чтобы закрепиться там и ветром заразить как можно больше других арахнидов. Дженсен тщательно ощупал лицо. Жвалы выдвигались и работали нормально, раны на коже схватились коростой и больше не кровили. Хорошо. Счесал кровяную коросту, закрывавшую правый глаз, стало лучше. Перещупал руки, три в норме, на правой нижней не хватает двух пальцев, оттого было так больно, но кости целы, не переломано ничего. Тоже хорошо. Плохо было со всем остальным. Дженсен подтянулся по нитям, чтобы наконец перестать висеть головой вниз. От прострела боли в повреждённой пояснице в глазах снова потемнело, но он не остановился. И начал рассматривать понесённый ущерб. Повезло только в одном — своё оружие крылатые из него вытащили, твари рачительные. Крови он из-за этого потерял больше, зато и восстановление началось раньше. Человеческая часть торса отекла и покрылась хитиновой опухолью, паучья изменила цвет и размякла. Знай он про хищную грибницу чуть меньше, решил бы что заразился. Но нет, так тела арахнидов спасались от смерти, восстанавливая и перестраивая сами себя. Жаль только, что любое движение, пока тело не залечится, хоть и полезно ему, но бьёт лютой болью. Вот с ногами всё оказалось плохо. Дженсен бестрепетно откусил и уронил в пустоту переломанные, уже засыхающие куски двух ног с правой стороны. Заплевал паутиной огрызки чуть ниже большого сустава. Левая половина пострадала меньше, лишь самая задняя нога лишилась нижней части, и то довольно удачно для него. На неё он сможет даже опираться, когда чувствовать начнёт. Следующие полдня Дженсен решил навсегда выкинуть из памяти. С помощью рук и жвал, волоча простреливающий болью и безвольно размахивающий ногами зад, он подтянулся по паутине до ветки. Там решил, что оставлять заразную псевдолапку небезопасно и прошелся вдоль ветки, отгрызая от неё крепления ловушки. Чуть пополам не переломился, выдёргивал часть сети к себе, но в итоге смог вытащить и псевдолапку и часть липкой паутины, свернуть всё это плотным комочком, хоть как-то обезопасив себя в будущем. А когда понял, что лапка пока обезврежена, а он уже не болтается по воле ветра, вырубился прямо на развилке ветви, наплевав, что сейчас он лёгкая добыча хоть для птицы, хоть для дикой стрекозы.