Витражи из крыльев фейри

В библиотеке крылатых не оказалось ничего интересного. Изображения людей они почему-то считали срамными, книги были без картинок. А их письменного языка Дженсен не знал. Заставлять кого-то себе читать счёл недопустимым. Поэтому спросил разрешения, сел рядом и начал задавать старичку-библиотекарю вопросы. О питании, о работе и об отдыхе, о том, как крылатые переносят погоду. Что едят, как зиму проводят. Сколько надо запасов на всякий разный? Куда из поселения делись молодые мужчины, если вокруг старики да женщины? Почему никто не думает как будут выживать зимой? Старичок ворчал и отругивался, но по большей части на вопросы ответил. К обеду Дженсен настолько проникся тоской и ужасом жизни крылатых, что подумал: «Не иначе как небо поразило семейку Кисхинов слабоумием». И то, что Джаред выбрал своего сына, показал ему как ловить и убивать собственных родственников, уже не казалось Дженсену странным. Тут скорее Джаред решил встать на сторону всего рода, а не кучки зазнавшихся выродков. Раз уж родил сильнейшего в их роду фейри, то решил, что всё отдаст ради того, чтобы сын выжил и устроил взбучку захватившим власть идиотам. Теперь Дженсен решение Джареда очень даже понимал. Чего он теперь не понимал, так это как они переживут зиму. — И сколько, вы говорите, он мужчин на услужение к слизням отправил? — Считай пятую часть всего рода. — И, говорите, вернутся не все? Старичок скривился и горько кивнул: — В прошлый год от них треть не вернулась. Сколько семей голодают… — А в этом году, милейший, они взяли больше чем в прошлом или меньше? — Никогда так много не забирали, ваше вышайшество… Дженсен скрипнул зубами, но удержал и лицо и жвалы в приличном состоянии. Не хотел пугать старичка. Крылатые, как прознали, что он пара Джареда, решили, что раз Джаред всё ещё жив, а никого из альф рода Серебряных они не видели с момента появления паутины, то правит ими теперь Джей. А его пара — консорт. Вот и склоняли. То вышайшеством, то повеличеством. Дженсен передёргивался, но терпел. Дольше будешь объяснять, что не собирается тут править. А на вопрос: «Почему нет?» — вообще ответа не поймут. В их глазах власть — это то, что жаждет захватить любой кто сможет. Арахниды сейчас сильнейшие, а значит, они — власть. И только дёрнись отбирать, сразу Серебряные мудрыми, разумными и терпимыми покажутся. Тем более, что арахниды ничуть не медленнее Хайята увешивали деревья коконами. Куда уж более демонстративно? Дженсен задал последний вопрос: — А как давно, мудрейший, в поселении выдели слизней? — Как по ранней весне забрали работников, так больше и не видели. Хотя они плату обещались прислать к верхушке лета, в те года пораньше привозили, а в этом нет их. Но нам-то что, мы ту плату и не видели никогда, даже не знаем, чем липкие расплачивались с господами. По его тону Дженсен догадался, что и в его семье кто-то с болот не вернулся. Старичку он сочувствовал. Но кое-что его очень сильно насторожило в этом разговоре. Он торопливо попрощался, забежал проверить Льена и послушать ворчание крылатого лекаря. А потом понёсся искать Джинни. Она сидела у раненых, одному помогала обтираться, второй, уже обмытый, счастливо спал. В дупле витали запахи бражки. Дженсен взглянул раненому в лицо и понял, что говорить надо с ним. Петерс был старше его на добрый десяток лет и уже во взрослом возрасте застал нападение слизней. Дженсен пролетел мимо шарахнувшейся Джинни и спросил у Петерса: — Здоровья, дядя Петерс, долгих лет! Разговор есть. Тот поперхнулся от такого напора и едва не почесал отрастающей пятернёй голову. Джинни шлёпнула по локтю, нечего, сломает ещё, потом снова месяц ждать, пока сформируется и в рост пойдёт. — И тебе здоровья, Дженсен. — Дядя, вы ведь застали год, когда слизни на нас напали? — Так и ты застал, не мелкий уж, поди, был. — А не помните ли вы, чем болотные с нами торговали? Чего спрашивали, может чего не получили? Малым-то это не рассказывали, а слухи ходили разные. Но после драки-то было неинтересно. Арахнид насупил брови, повспоминал что-то. Ответ Джесен угадал. — Работников они просили. Да только условия могли предложить не ахти, и платить им особо нечем было. Всей торговли — мёд, икра разная, да топливо чёрными кусочками. Один год они дважды приходили с товаром, мы с ними обменялись на что не жалко было. Кто сладкоежки — те мёду набрали, но сладкий он больно, есть невозможно. И не ароматный. А на следующий год сам помнишь как заявились. — А с ними не уходил кто-нибудь? Из арахнидов? — В первый заход ушли трое шустрых. Решили мир посмотреть и, может, чего заработать. По лету, как обещались, вернуться должны были, но не пришёл ни один. Больше никто и не отозвался к ним. А парней так и не нашли, ни крови, ни следа какого. Хотя отряды в тот год посылали по окрестностям. Дженсен получил второй необходимый ответ. Повернулся к сестре, та снова скривилась. — Что? — У тебя синяки под глазами выплыли. Извини. Дженсен пощупал натёкшие мешки под глазами. Надо же, а он думал — кажется. Ну ладно, бывает. — Джинни, пока вы здесь, хоть одного слизняка видели? Сестрёнка оторопела. Чего угодно ждала, только не вопроса про эту гадость. Она-то их вообще не застала. — Ни единого. — А кто-нибудь из крылатых уходил в лес еду собирать? — Я не посылала. Да и они как-то не тревожились. А что? — Нам надо поговорить. Тебе, мне и Хайяту. Срочно. А команде своей передай: надо готовиться, похоже, слизни на середину лета сюда придут. — ЧТО-О-ОО?! — завопили арахниды, спящий дёрнулся всем телом и заспанно захлопал глазами. — Им нужны рабы. Они уже обескровили крылатых как смогли, посмотри, сколько у них молодых мужчин осталось. Какой смысл ждать пока они зимой передохнут? Придут забирать сейчас, под видом торгового каравана. Эти и не подумают дёрнуться. Им правители за любое непослушание крылья отрывали и в червячные загоны работать отправляли, они и не удивятся. Дженсен пробежался по дуплу, раздумывая, но понял, что Джинни лучше пока подумать самой. И со своими капитанами поговорить. Она за них отвечает. А он принял ответственность за клятых крылатых, чтоб им всем дружно исчесаться! Ему надо думать о заготовках. Быстро попрощавшись с ранеными, Дженсен побежал к родовому дереву. У флага, к его удивлению, переминались Хайят и двое вооруженных арахнидов. Хайяту явно хотелось пройти, а воины не пускали. Косились на гиганта крылатого, боялись, но ворчали и угрожали пиками. Как только появился Дженсен, Хайят взлетел и сделал пируэт, мелькая радужными крыльями. Дженсен не думал, что может быть что-то, что заставит его сейчас забыть про все проблемы и трудности, но у Хайята такая новость была: — Папа проснулся!