Витражи из крыльев фейри

Джаред хватал ртом воздух, пытаясь сообразить где тут шутка. А продышавшись, буркнул: — Ну, ты и обломщик… Дженсен ещё раз глубоко его поцеловал, а потом встряхнул за плечи: — Очень хочу. Утащить тебя прямо сейчас в мою спальню и не выпускать оттуда до конца лета. Или года. А лучше жизни. Но если сейчас не соберёмся и не построим тут нормальную оборону и снабжение, жизни нам и правда останется не очень много. А я бы хотел, — он обжёг Джея голодным взглядом, — пожить подольше. Джаред облизнулся, но мысль ухватил. — Ладно. Нам надо выйти отсюда, я от запаха с ума схожу, — он покачнулся и сполз на пол, опираясь на плечо Дженсена. Тот удивлённо подхватил свою пару. И этот вот самец только что раскатывал его в любовном танце? Мда, а сейчас ослабел, будто новорождённый. Он приподнял Джареда, собираясь подсадить себе на спину, но сначала вспомнил про острые и чуткие вибриссы, которые наверняка вопьются в нежные места крылатого, а потом понял, что те красоты, что его пара себе после линьки отрастил, точно стоит прятать от окружающих. Нечего им завидовать. Дженсен усадил обессилевшего мужа, оперев спиной на его же бывший кокон, и стал перебирать шелка. — Расскажи мне, что тут приключилось, пока я… Я вообще думал, что смогу только поддержать кровью Хайята и больше никогда не проснусь. Я и не хотел. Там, на развилке дерева было столько крови, а у тебя из спины торчало копьё. Я был уверен, что ты полетел вниз уже мёртвый. Дженсен выбрал полотнище поплотнее, сложил в несколько слоёв, капельками клея простегал его круговыми узорами. Тянул время, чтобы успокоиться и не рявкнуть на Джея за Хайята. Ну, не знал крылатый, не знал… Да ещё и на помощь не мог надеяться, делал что мог. И как объяснить это Джею чтоб не обидеть? — Солнце моё, много чего произошло. Об одном тебя заклинаю. Никогда, никогда не думай, что арахнид, сын твой или пара, сможет забрать твою жизнь. Это невозможно. Мы скорее с ума сойдём или живот себе вскроем. Не спрашивай почему, но это так. Когда я пришёл, Хайят уже соскальзывал за грань безумия, ему стало почти безразлично кого убивать, держался только за Меган. Если бы умер ты, боюсь, и она бы не спасла. И не спаслась. Всё твоё поселение было бы вырезано, а Джинни, когда пришла меня по запаху крови искать, должна была бы его уничтожить. Потерявшему разум арахниду не возможно иначе помочь. Только остановить. Он отхватил от получившейся ткани здоровенный кусок, сделал дыру для головы и надел на оторопевшего Джареда. Заставил раскинуть руки, чтобы прихватить клеем швы рукавов, а потом отстричь жвалами лишнее. Разрез на спине, под крыльями тоже слепил. Надо будет снять — оторвать нетрудно, а он снова склеит. Что-нибудь лучше придумает потом. Продолжил: — Наверное, у нас ещё будут дети, и Хайят сейчас успокоился. Ты не виноват в том, что с ним приключилось, но помни, есть вещи, которые арахниду сделать нельзя, и не требуй их. Отказать тебе он тоже не может, ни в чём. Надо будет — с радостью умрёт за тебя или убьёт. Мы это понимаем с рождения, теперь и ты знаешь. Джаред побледнел и прикусил губу, видимо вспоминая свои слова сыну. Дженсен со штанами решил заморочиться, чтобы и не жало в паху, и швы ходить не мешали. Резал и складывал, несколько кусков испортил, но наконец собрал то, что его устраивало. Пристроил сразу на крылатого. — Твои Серебрянные… — Они не мои. — Ты — сын одного из них и сейчас ты старший из оставшихся в роду. Твои. Лекарь из крылатых сказал, это символы власти, ожерелье прежней династии и надеюсь, они не будут тебе отвратительны. Вот. Он вытащил из заплечного кармана регалии. Камни переливались словно капли мёда, светились в руках кусочками осеннего солнца. Местные рассказали, что такие камни вымывало иногда в дальнем ручье, а ещё чаще привозили другие фейри, беловолосые четырёхрукие жители северного приморья. Но дорого очень просили за окаменевшую кровь океана. Джаред, увидев ожерелье, всхлипнул и подставил голову. Принял, будто так и надо было. Буркнул едва различимо: — Хорошо, что ты их нашёл. Ожерелье рода Серебряных было сделано не из камня. В серебре оправлены полированные кости, детские. Последний вождь Детей Солнца отказался указать место, где скрыл янтарь. Вольберг Первый Серебряный… Ну, решил отомстить, сделал свои регалии из костей его сына. Я бы в жизни в руки эту дрянь не взял. — Спроси у Хайята, куда он выкинул. Пусть похоронит нормально. Джаред кивнул. Дженсен продолжил: — Все, кто нападал на Хайята или Меган на этом дереве, мертвы. Тех, кто бежал, сын не трогал. Кисхин от укуса Хайята не сдох, даже от третьего. Сын говорит, что оставил его на всякий случай. Джаред снова кивнул и выдал фразу, от которой Дженсен внезапно стал снова пушистым: — Да, стоит содержать хоть одного альфу. Хайят же омега, мало ли, в гон тяжело станет, — Джаред пригладил вспушившиеся вибриссы пары и, как ему показалось, прекрасно пояснил, а у Дженсена дыбом поднялись уже и волосы. — Не мог же у двух омег альфа получиться. — У нас детей приносят женщины. Джаред смутился и покраснел. Но решил, что лучше объясниться сразу. — Дяди не учили меня грамоте. По их мнению, я должен был знать только то, чем альфа отличается от омеги, и как омеге делать им приятное. В наказание за нерасторопность меня запирали, как они думали, в жутком месте, где водятся привидения. В библиотеке. Это в родовой либерии все книги без картинок. А в этой, — он пальцем ткнул вверх, — всё нарисовано. Да и читать меня няня научила. Тот многоногий, с которого Серебряные род ведут, он был мужчиной, но принёс дитя. А у тебя, — тут Джаред смутился сильнее и покраснел, — было всё почти так, как в той книге нарисовано, но будто не развившееся до конца. Летописец не видел ваших женщин, но слышал рассказы о них. И на полях есть приписка, что, наверное, альфа и омега — это не пол, как женщина или мужчина, а этап взросления. Кто-то может не вырасти и не развиться во взрослого, а большинство арахнидов не дорастают до стадии омеги. Дженсен немного завис, размышляя над этими идеями, а потом споткнулся и шлёпнулся на на паучий зад, совсем как в детстве. Поза получилась провокационно памятная. Джаред зарделся, у арахнида заполыхали уши. Но главное из обдуманного Дженсен решил запомнить. Он тоже может принесли ребёнка. Ох… — А ты сейчас, значит, альфа? — Не знаю. Мне кажется, внутри ничего не изменилось, только зажило, — Джаред осёкся на скрип жвал. — Дженсен, всё прошло. Но если Хайят позволит, когда будет время, я с удовольствием проведу исследование тела альфы. И посмотрю, прав ли был летописец. Если альфа это более развитый омега, то и альфа должен сохранить способность к деторождению. Что-то в его глазах намекало, что Кисхину его изыскания точно не понравится.