Витражи из крыльев фейри

Мордахи у детей полыхали. Меган встряхивала крыльями, а Хайят неосознанно подёргивал задними ногами, будто на мокрое наступил. Джаред и Дженсен синхронно вздохнули. А нечего было подслушивать чем старшие занимаются! Джаред, одетый и при символах власти, выглядел очень внушительно. И ростом и шириной плеч превосходил Кисхина. Дженсен немного перемудрил со штанами, и теперь кое-какая их часть невольно притягивала взгляды, намекая, что это вам не омега, альфа! Но Джаред не замечал, а Дженсена эта картина грела. Джинни на военный совет зачем-то приволокла крылатого лекаря. Дженсен не понял, а Джаред радостно принялся приветствовать и спрашивать того за жизнь и дела. Дженсен спросил сестру: — Почему он? — Остальные, знакомые с управлением поселения, либо развешены по ветвям, либо их Серебряные давно в рабство запродали. Прошлые старосты все у слизней на болоте. Лингина не отослали только потому, что один из Серебряных болел и запретил продавать лекаря. У несчастного крылатого Лингина глаза на лоб полезли: — Как продавать? — За серебро, металл и болотные кристаллы, — пояснила наивная Меган. — Меня старшие как домашнего медовика воспринимали и говорили при мне всё. — Про временные работы же разговор шёл, — лекарь и сам не рад был настигшим его открытиям. — Арлес и Кайлин, когда говорили про, — она замялась, понимая теперь суть подслушанного разговора, — отправку липким скота, хвалились продажей. И сразу оговорили, что назад вернут только слабых. Чтобы и в следующем году можно было ещё, хм, стадо собрать. Дженсен и Джинни выпучили глаза не хуже лекаря. Вот это у крылатых порядки. Все замолчали. Лингин — переваривая предательство Серебряных. Меган и Хайят — пытаясь сообразить, а что же ещё они знают нужного и полезного. Дженсен и Джинни — понимая, в какую глубину трындеца они на самом деле окунулись, и как всё будет непросто впереди. Меган привела всех в уютный зал с несколькими щелями окон, укрытыми от ветров. Здесь было свежо и тепло, и места достаточно чтобы всем разместиться. Крылатые взяли себе стулья, арахниды выбрали здоровенные подушки, набитые сушеной травой. Хайят после некоторых раздумий бросил подушку и пристроился на потолке. — Мне так удобней, — буркнул в ответ на удивлённый взгляд лекаря. «Действительно удобнее», — мысленно согласился Дженсен, подушки для их габаритов были мелковаты. Но он не ребёнок и выбрал не своё удобство, а собеседника, Хайяту он потом объяснит. Хотя получилось красиво, рисунок шкуры Хайята имитировал дерево, но древесина внутри была значительно темнее внешней коры, и серебристый арахнид выделялся на ней как искусное украшение. Возникал, конечно, вопрос, как он с такой маскировкой переловил столько Серебрянных, но ответ мило улыбался тут же рядом. Меган, изящная, светлокрылая, притягивала взгляды куда как сильнее чем её племянник. Налюбовавшись и устроившись, начали совет. Дженсен сказал: — Поправьте меня, если я ошибаюсь. Сейчас почти середина лета, а ни один крылатый не занят сбором запасов на зиму. Запасы прошлых лет уже пошли в ход и к осени могут закончиться. Людей, которые раньше отвечали за подготовку поселения к зимовке, больше нет. Тех, кто обычно решал кто, что и когда будет собирать, — он покосился на Хайята, — тоже больше нет. Не собирали даже сок, зерно не сеяли, за фруктами не летали, рыбу и мух не ловили. Мегги, не морщись, те славные вкусные кусочки, которыми с тобой поделился Хайят, это была муха. Сын, останься, пускай бежит. В конце концов муха ей очень понравилась, она ещё и у Джинни выклянчила добавки. Подышит, вернётся. А по запасам у нас грустный итог — эту зиму поселение не переживёт. Джинни кивнула, Джаред задумчиво таращился на рот Дженсена и не факт, что думал о людях, а Лингин всё ещё переваривал идею поедания мух. Дженсен подождал, пока снова все будут смотреть ему в глаза, и продолжил: — Но самое плохое в том, что в середине лета сюда явятся слизни. В наш род они уже приходили с войной, когда выяснили, что рабов им не продадут, а соблазнить нас им нечем. — Зачем им это? — спросил Лингин. — Я это у вас хотел спросить. Вы знаете всех, найдите хоть одного крылатого, кто вернулся в том году, и не был отправлен в этом. Или спросите у семьи, что они там делали? Ради чего липким нужно столько народа? Что такого важного и опасного они делают? Крылатый кивнул. Дженсен повернулся к Джинни. — Джин, посчитай свои ресурсы. Сколько твои ребята смогу поймать и заготовить мух? И когда вы уходите домой? Сестра нахмурилась. Вопрос был хорош, арахниды никогда не отправляли в путешествие так много сильных мужчин как в этот раз. И так надолго. В роду, конечно, понимают, что воины не вернутся так быстро как хотелось бы, хотя бы потому, чтобы ни принести родным заразу. — Хорошо. Завтра я дам ответ по времени. Мух начнём заготавливать сегодня. — Мне надо понимать сколько воинов у нас останется к середине лета, — сказал Дженсен. Джинни изогнула бровь. — У нас? Но посмотрела на Джареда, шагнувшего к паре, и на Дженсена, согнувшего и без разговоров подставившего ему ногу, чтобы присел на неё и прижался поближе, фыркнула. Как арахнид она и представлять не хотела, как рвёт сейчас брата изнутри желание вернуться домой, увидеть родителей и невозможность оставить пару, тем более в опасности. Её пара, слава лесным богам, пока жив и обещает после перелиньки прийти в себя, а к родителям она может вернуться как только это станет безопасным. Каким образом будет выпутываться из паутины отношений со своей парой Дженсен, ей и задумываться не хотелось, даже издалека всё выглядело… сложно. «Хотя и многообещающе», — подумала она, когда Хайят немного шевельнулся и напомнил о своём существовании. — У нас, — Дженсен посмотрел сестре в глаза. — Я не покину Джея. И Хайяту, когда он вырастет, может потребоваться общество… Ммм… Альфы. Дуэль взглядов Джинни проиграла. На её острое: «Возьмёт с собой», Дженсен не менее выразительно нахмурился: «Не поймут». У арахнидов работорговля и содержание беспомощных пленников не практиковались. Нужен — договорись. Не нужен и не уходит — отойди и забудь. Достал совсем и не понимает — прибей. А вот чтобы держать разумного одурманенным или пленённым, для любой надобности… Нет. Дженсен задал самый мучавший его вопрос Лингину: — Уважаемый, скажите мне, почему так мало крылатых летает? Они что, птиц боятся? Я думал отправить людей на поиски еды, но почти все сидят по домам и не выходят. Лингин покрылся красными пятнами и огляделся. Решил, что удивлённый взгляд Джареда он переживёт, а вот отсутствие Мегги было к лучшему. Он выдавил: — Это было за непослушание. Он раскрыл крылья, и у Дженсена заклокотала злоба внутри. Верхние крылья, прикрывавшие внутренние как чехлом, были целыми. А вот нижние, которыми тот же Джаред в воздухе в основном рулил… О-о, Серебряные знали как нагадить крылатому. От нижних крыльев остались только жёсткие рёбра. Хрустально прозрачные слюдяные полотна были полностью выбиты. Услышав шорохи за стеной, лекарь быстро сложил крылья и притворился, как и раньше, спокойным и уверенным в себе фейри. Но арахниды уже понимали, он не то что запасы на зиму собирать не хочет, он вообще не желает больше жить таким уродом, с крыльями, но без неба. — У многих так? — Да. — И как они собирались пережить зиму? — Мы не знаем. Дженсен снова почувствовал себя летящим. Ощущение, словно у него земля из-под ног уходит, появлялось каждый раз, когда он пытался понять, как спасти это поселение, а вместо полезных идей получал такое. Он обнял расстроенного Джареда и задумался.