Витражи из крыльев фейри

Лингин в священном ужасе уставился на горку серебристых крыльев. Хайят принёс почти все что нашёл. Те, что ещё не откусил Кисхину, Дженсен попросил не трогать. Мало ли, пригодится. Живые они очень отличались от высушенных. Первым делом Дженсен повторил ужасную операцию, что Серебряные сделали с крыльями Лингина — выбил полотнище крыла на нескольких осколках. Размахивал ими, оценивая гибкость. Просил лекаря махать своими, чтобы понять, насколько живые крылья отличаются от мёртвых. Незнакомые арахниды приволокли два созревших кокона и парочку мух. У мух Дженсен первым делом вырезал крылья. Пока не высохли и сохраняли гибкость, он совместил их с сухими крыльями фейри. Не очень подходили по форме, были меньше и тоньше. Лингин держал основу, а Дженсен изощрялся, приклеивал к ней мушиные. Потом, когда клей присох, Дженсен гонял лекаря — со всех сил махать этими заготовками, проверяя, не отслоится ли клей. Клей держался как влитой, а вот пластины не выдерживали, от усилий Лингина их пробивало воздухом. Держал только двойной слой. А двойной вес затруднял уже крылатого. Более того, если мушиные крылья выломать из рёбер, слюда ломалась и распушалась за считанные минуты пробных полётов. А отодрать паучий клей от основы крыла можно было только по живому. Получались одноразовые крылья, после использования которых пострадавший вообще не имел больше шансов крыло восстановить. Дженсен и Лингин повздыхали, Дженсен наелся досыта из кокона, восстанавливая силы и возможность производить моря паутины. Он уже перестал удивляться, как спокойно простые крылатые относились к смерти и поеданию Серебряных. Поражался только, насколько те умудрились достать собственный народ. Лингин жевал сушёный фрукт, уже без ужаса держал в руке опытный образец и размышлял вслух: — Для опоры на воздух лучше целое крыло клеить снизу человеческого. Может быть, на липкий слой с другой стороны прилепить полотно без рёбер? Будет легче и не так будет разламывать ветром? Тут же на скорую руку собрали, Лингин проверил швы и начал размахивать крылом, рассматривая, на сколько быстро появятся повреждения. Дженсен взял другую заготовку и начал плести липкую паутину прямо на рёбрах, затягивал сплошным полотнищем, делая звено как можно мельче. Лингин с любопытством подсматривал. Плести пришлось долго, слишком тонкая нить порой рвалась, Дженсен ругался и плевался. В итоге он другим ребром грубо мазнул по готовому полотну, спутывая нити напрочь, сливая плетение в почти целую липкую плёнку, натянутую на основу. Поверх всего с обеих сторон прилепил полотна мушиного крыла. Добавил клея на стыки, промазал, чтобы не отваливалось ни при каких условиях. И в дальнем углу, чтобы не чихать потом каждый раз, растряс над заготовкой пыльцу. Лингин носился с этой штуковиной как ребёнок, махал, крутил в воздухе. Крыло блестело почти как настоящее — мушиная слюда и клей просвечивали, а пыльца закрыла все стыки и переливалась на солнце золотыми отблесками. Крыло держало нагрузки, не пушилось и не разламывалось. Проткнуть мушиную слюду, пропитанную паучьей слюной, не удавалось даже металлом. Крылатый воспрял духом и с восторгом ожидал окончания испытаний. Решили подождать ночь и посмотреть, как склеенный образец будет вести себя утром. Дженсен всё ещё сомневался: — Паутина не сохнет, она долго сохраняет гибкость и плотность. Но мушиное полотно всё равно может истрепаться… — Знаешь, я готов быть первым испытателем твоих крыльев. Если мы сможем пережить этот год, а крылья отвалятся… Что ж… Буду просить Хайята сделать новые, он добрый мальчик. Крылатый фыркнул. Доброта Хайята не давала о ней забыть, сухие коконы никто и не подумал снять и захоронить. Крылатые от них шарахались, арахниды не замечали, все делали вид, что эта жуть здесь сама растёт. «Хотя надо бы убрать», — подумал Дженсен. Не стоило уподобляться Серебряным и превращать трупы в символы власти. Он проводил крылатого до его дома, чтобы тот мог сделать вид, будто из вежливости провожает арахнида к их общему подопечному. Дженсен не пытался разобраться в хитросплетениях разума крылатых, ведь все знают, что Серебряные калечили налево и направо, понимают, что соседи сидят по домам не просто так. Но никто не хочет открыться и показать остальным своё уродство. Как при таком отношении к крыльям Джаред готов был отказаться от своих ради пары, он представить не мог. Льен, к немалому удивлению остальных арахнидов, шёл на поправку. Под корками сукровицы сформировались ноги, поднялся куполом нормальный паучий зад. Руки просматривались почти полностью. Ещё немного и проснётся. Они с Лингином ещё раз омыли спящего бражкой, новой грибницы не нашли и с чувством хорошо выполненной работы пошли по домам. Дженсен решил похулиганить, сорвал лист поровнее с дерева, прилепил к нему на скорую руку рули и поддержку, проверил на гибкость и спрыгнул с дерева, шипя от ужаса и восторга. Свист в ушах не давал расслышать, что там хотели ему сказать арахниды внизу, что кричали фейри с деревьев. Дженсен наслаждался полётом и рулил к родовому дереву, торопясь в объятия своей пары. Прежние полёты не прошли даром, при порыве ветра Дженсен не потерялся, а дёрнул руль, крутанулся через голову и крыло, но вывернулся на поток воздуха, который понёс его в нужную сторону, а не вверх и прочь из леса. Когда он приземлился, чуть не растоптав с разбегу Джареда и разъярённую Джинни, гул в поселении стоял до небес. Крылатые галдели неразборчиво и восторженно, арахниды шипели, ругались на бестолкового и наглого малолетку. — Я тебя сама прибью и выпью! А родителям сушёную тушку принесу, чтобы они не плакали больше по ночам, гадая, где же ветер носит их сына! — вопила Джинни, выдираясь из крепких объятий Хайята. Тот сопел и пыхтел, но разбушевавшуюся арахну, на зависть другим мужчинам, смог удержать. Джинни, когда убедилась, что брат цел и невредим, стряхнула с себя племянника и ворча удалилась к себе. А её команда всё не сводила глаз с нового героя, с мужчины, который, не достигнув и годовалого возраста, смог удержать взрослую женщину. Если раньше они могли только судачить и предполагать мощь серебристого юноши, теперь они её наблюдали. И завидовали. Дженсену. Джаред испуганно трепетал крыльями и переминался у входа, опасаясь попасть арахне под горячую руку. Дженсен не мог понять по глазам — испугался ли он или восхитился. Когда Дженсен подошёл ближе, вокруг вдруг наступила тишина. Джаред сделал шаг навстречу, вскинул руки и прокричал: — Мой муж — Покоритель ветра! С деревьев послышалось эхом: «Покоритель ветра! Покоритель ветра!» Всё больше крылатых выходили на ближайшие ветви и присоединялись к общему восторгу, по лесу неслось: «Покорители ветра! Покорители ветра!» Фейри вскидывали руки и кричали, кричали, пока Джаред не сделал ещё пару шагов вперёд. На солнце блеснуло янтарное ожерелье, одежда из паучьего шёлка отсвечивала белым так ярко, что было больно глазам. Люди затихли. Джаред прокричал: — В городе Шегир-Эри новая династия! Покорители ветра! Со всех окрестных ветвей эхом подхватили клич: — Да! Покорители ветра! Джаред вспорхнул немного над землёй, протянул к людям руки, потом прижал их к сердцу. С небольшой задержкой с деревьев начали скандировать: «Джаред! Джаред!» Джей опустился в руки Дженсена и обнял его. Подозвал Хайята и что-то шепнул ему на ухо. Сын беспрекословно выполнил те же движения в воздухе и приземлился слева от отца. Скандирование стало громче. Джаред в последний раз воздел руки, приложил их к сердцу и повёл своих арахнидов в дом. Только скрывшись с глаз, Дженсен спросил: — Что это было? — Объявление новой династии. Ты так удачно их удивил своим полётом, что я решил не упускать момент. Они отпустили Хайята ночевать с Мегги, сами набрали шелков из прежней спальни, но спать в огромном зале не захотели. Джаред привёл Дженсена в свою крошечную спальню в дальнем укрытом закутке, где он прожил почти всю свою прежнюю жизнь. — Про эту комнату не знает вообще никто, пролезть сюда случайно невозможно, — шепнул крылатый своей паре на покрасневшее ухо. — До утра нас никто не побеспокоит… И конечно, у Дженсена все проблемы крылатых вылетели из головы в одно мгновение. Много шелков, он и его пара живые, здоровые, и целая ночь впереди! — Я так много всего хочу с тобой попробовать, — прошептал Джаред, сдёргивая с себя одежду. — Давай тогда начнём, — ответил Дженсен и с удовольствием поцеловал его.