Витражи из крыльев фейри

К их радости вчерашние заготовки все сохранили гибкость и упругость. Лингин размахивал ими и носился как годовалый подросток, но слюда не махрилась и не отклеивалась. Дженсен чуть не на зуб исследовал крепость клея и места креплений паутины. Всё держалось как и должно было, даже по размерам не ужалось, как он боялся. Крылатый уставился на Дженсена с плохо скрываемым вожделением, не будь лекарь давно и счастливо женат, арахнид запереживал бы. — Ты попробуешь? Дженсен уже знал, что подобное трепетание крыльев — сигнал крайнего возбуждения у крылатого. И не обязательно это любовная страсть, может и боевой оказаться. Лингин ОЧЕНЬ хотел снова полететь. Дженсен кивнул. Действительно пора приступать к «лечению». Он повернул крылатого к себе спиной и снова прощупал как крепятся мышцы, как двигаются при полёте. Уточнил, насколько более крупный вес он может поднять безопасно для крыльев. — Думаешь, станут тяжелее? — Думаю, что рёбра стоит дополнительно укрепить. Лекарь поводил крыльями подумал и решил: — Укрепляй. Я ими только подруливаю, будет немного сложнее, но всё лучше, чем снова сломать. Дженсен принялся промазывать клеем края разбитых крыльев. Выглядели они не более живыми, чем те, что насрезал с коконов Хайят. Оставшиеся пластинки выпадали от любого касания. — Не больно? — Они как волосы. Когда разбивают — больно. А так… Словно и отмерли уже. Следующие пару часов они были очень заняты. Дженсен примерил по размеру и выдал Лингину похожие на его крылья и тот вырезал мушиную слюду по размеру. Сам арахнид сосредоточенно ткал основу из паутины. Сложнее всего оказалось держать верхние крылья раскрытыми, Лингин устал и вздыхал каждый раз, когда до него доходило, что уже уложил их Дженсену на голову. Тот всё понимал и не возмущался. На третий час пыхтения и сопения они торжественно приложили слюду к паутине и выгнали из-под неё все пузырьки. Лингин чуть не приклеился, дёрнув затёкшими мускулами крыльев, Дженсен едва успел перехватить. — Ой, извини, — прошипел Дженсен, разглядывая свой коготь торчащий из пластины верхнего крыла. — Ничего. Но давай быстрее пыльцу, я сейчас умру держать их врастопырку… Дженсен хотел насыпать немножечко, но его ноги тоже затекли сидеть на месте, передняя коленка подогнулась, подбила локоть… Крылатые и арахниды, что видели это происшествие, застыли в недоумении. После громкого «Ой!» из дупла сначала вылетело облако пыльцы, а затем, едва не кубарем — супруг правителя и лекарь. Они чихали и плевались, Дженсен оступился и сорвался с ветки, но лекарь на лету подхватил его и поставил обратно, на твёрдую кору. А потом устроил непотребное — летал вокруг родового дерева, что-то вопя, оставляя за собой шлейф из пахучей пыльцы, от которой шарахались даже любопытные стрекозы. А принц-консорт тоже был не образец для подражания этикету, носился по веткам следом за ним и ругался так, что уши заворачивались, но отловить буйного Лингина не смог. Ни клейким лассо, ни на скорую руку поставленными ловушками. Угомонился лекарь только когда устал, а пыльцовый шлейф почти весь развеялся. Дженсен его таки поймал и высказал всё, что думает о непутёвых больных, которые от радости размахрили дырку на большом крыле. На глазах изумлённых зрителей спеленал лекарю руки-ноги, прицепил к ветке, завернул как ему удобно было и залепил повреждённый сектор большого крыла. Пыльцу собрал с волос Лингина и припорошил на клей тут же. Потом отпустил. Арахниды пожали плечами, их разборки в семье правителя слабо интересовали. А вот крылатые… Дженсен, когда заметил, сколько крылатых на него вожделеюще таращатся, невольно вздрогнул. Ещё раз пересчитал коконы на соседнем дереве, прикинул сколько еды надо оставить для Льена и загрустил. В одни руки ему столько крыльев не исправить и еды для получения клея не добыть. Ещё раз поплевался на обезумевшего от счастья Лингина и пошёл к Джареду. Виниться за представление и утешаться. Всё-таки он перепугался за лекаря. Библиотека Серебрянных не была скрытой, дорогу туда он помнил. На полпути вышел Джаред. По хихиканью стало ясно: видел. И пыльцовый взрыв и дальнейшие кульбиты. — Не обижайся, это правда было весело, — Джаред обнял за шею и прижался, привычно притираясь и раздвигая телом жёсткие вибриссы. Подул в лицо, сгоняя прилипшую пыльцу. У Дженсена до сих пор волосы дыбом вставали, когда он так делал. Всё поверить не мог, что у него есть человек, который вот так может — подойти и прижаться. И даже голову ему откусить после этого не хочется. Наоборот, тоже руки тянутся обнять, а из горла вырывается совсем уж неприличное взрослому арахниду курлыканье. Будто обезумевший от весны светлячок, честное слово. — Я не слишком напугал твоих подданных? — Заинтриговал точно. Могу спорить, очередь с едой сегодня будет в пять раз длиннее. И все будут просить исправить им ма-а-аленькую дырочку в крыле. — Величиной на оба нижних? — Если повезёт. — Мне клея не хватит и еды. Одними свежими мухами не наешься. Коконов мало осталось. Джаред задумался. Чтобы думалось продуктивнее, полез целоваться. Дженсену нравилось. Они стояли так, наслаждаясь близостью, и это вдруг заработало, правда в неожиданную сторону. Дженсен вспомнил: — А почему крылатые больше на стрекозах не летают? Те, на которых Тодд улетел, были последними прирученными? Джаред снова задумался. И поцелуй снова помог. Джаред сначала стал немного колючим, Дженсен даже глаза открыл, чтобы посмотреть, как ему удалось, и потискал его с удовольствием, непривычно колкого. Потом крылатый всё-таки смог сказать: — Знаешь, я не думал про это, но они и правда перестали слушаться. Подлетают, любопытствую, еду берут, но как они беспрекословно Серебряных слушались, такого больше нет. Это странно. Когда меня увозили в лес, стрекозам чем-то морды намазывали, у воинов сумки были такие специальные для этой жижи. А как сумки пропали, стрекозы из подчинения вышли. Последнюю сумку отдали вашему Тодду. Надо будет у Шарреша спросить, почему сумок нет больше. Он давно стрекозами занимается, но сам не летал, это только Серебряным можно было. — М… Ясно. Поймаю Шарреша, распрошу. Они бы не отказались потискаться ещё или лучше перебраться в тесную и уютную каморку, откуда их никто не достанет и… Но мечтать не вредно. Из-за поворота раздалось сначала хмыканье, потом хихиканье. Дети явно тоже наблюдали за выступлением Лингина и рвались поделиться своим мнением. Джаред застонал, неожиданно для неарахнида ловко перехватил головными вибриссами дженсеновы и развернул к себе лицом. Прошёлся губами по коже, уткнулся лоб в лоб. — Я помню, сначала дела, а потом приятное… Дженсен… Ох, как Дженсен его понимал. Арахнидскую пару старались не трогать лишний раз, пока они не насытятся друг другом, не пропитаются насквозь семейным запахом. Подростком ему казалось это странным, а сейчас он понял почему. К паре тянуло невыносимо, хотелось быть с ним, в нем, да иногда и сожрать хотелось, едва намек появлялся, что Джаред с другим… Арахнид чмокнул мужа в нос и осторожно отлепил от себя. Нелегка жизнь правителей, сначала работа. И понеслось. Джеи для начала снова показались людям, Джаред распорядился слушаться его мужа как самого себя и удалился в библиотеку. А у Дженсена закрутились дела. Сначала уговорил крылатых унести обратно гору сладкой еды. Для получения клея она бесполезна. Снарядил отряд из более-менее нормально летающих к дереву с червецами, собрать их сок. Объяснил ситуацию Джинни, собрал команду арахнидов, чтобы попробовали по земле добраться до того же дерева и проторить пешую дорогу. А заодно отвадить муравьёв, которые наверняка там же кормятся. Про то, как муравьям не нравится запах пищеварительной слюны арахнидов и коронный удар палкой промеж фасеток, Дженсен команде рассказал. И показал пару приёмов. И от каких муравьёв тоже можно ждать едких плевков в ответ, подсказал. Попросил, если муравьёв смогут поймать, навертеть коконов. Пересчитал, сколько крылатых нервно потряхивали крыльями, поглядывая то на него, то на дерево, куда улетел Лингин. Много. Сообщил, что будет собирать команды за пропитанием ещё, и всем, кому понадобится для улучшения крыльев, — поможет. К его ужасу, трепещущих стало больше. Зато распоряжения стали выполняться со скоростью бешеной стрекозы. А под вечер вспомнил своё обещание Хайяту, показал, объяснил как работает крыло из листа, и крылатые получили второй шокирующий концерт. Теперь два арахнида бросались на листьях с ветки и, распугивая стрекоз, носились между деревьями. Фейри таращились на, по их мнению, ополоумевших арахнидов и гадали: взбесившийся Лингин их покусал или, может быть, они его съели и заразились? Налетавшись всласть и убедившись, что Хайят теперь даже на самом просто сделанном крыле не убьётся, Дженсен направил полёт к подножию своего нового дома. Там стоял Джаред. Смотрел на их полёт, и выражение его лица было сложным. Не страх, а будто бы… — Я зря Хайята летать научил? Но Джареда от такого вопроса перекосило ещё больше. Он вскинул не только руки, но и крылья: — Нет, что ты! Всем людям можно летать. Просто… — он стушевался. Глянул вверх, где меж деревьями носились и хохотали в полёте Хайят и Меган. — Я тебе завидую. Дженсен присел от удивления. — Почему? — Ты смелый, даже без крыльев прыгаешь и летишь. А я высоты боюсь.