Project Lazarus

Высохнув, жидкость из резервуара стала липкой. Брюс отклеил Кларка от пассажирского сидения бэтмобиля и поволок в душ, не потрудившись раздеть ни его, ни себя самого. Под горячими мелкими струями он с трудом извлёк Кларка из костюма. Что было бы невозможно без огромной дыры, проделанной Кларком спереди; Брюс не нашёл никаких других застёжек или креплений. Пропихивать голову и плечи Кларка сквозь дыру было почти удобно, а потом оставалось всего лишь стянуть рукава и штанины с его конечностей. Брюс прополоскал костюм, отжал воду из плаща и повесил весь комплект на подставку, которую использовал для своего костюма в ночи вроде этой, когда приходил домой настолько покрытый чем-то неприятным, что отправлялся в душ в полной экипировке. Развесив костюм Кларка, Брюс снял с себя всё, кроме подстёжки, прежде чем вернуться в душевую. Кларк сидел, подпёртый складной скамейкой, с откинутой на тёплую плитку головой, его волосы облепили череп. Таскание Кларка туда-сюда становилось второй натурой Брюса, но вот его затянувшееся беспамятство вызывало вопросы, которые Брюсу не нравились. Жизненные показатели Кларка, похоже, не снижались, но даже орошающая лицо вода не приводила его в чувство. Брюс понятия не имел, что могло бы привести. Мыть его было ошибкой. Кларк был покрыт липким налётом; он нуждался в том, чтобы его вымыли. Но вычищать грязь из-под ногтей или притягивать его к себе, чтобы намылить спину, – это создавало непредусмотренную иллюзию интимности. Брюс, фактически сделавший карьеру в области забывания своих сексуальных связей, не мог забыть, как Кларк трахал его, не мог перестать сравнивать эту физическую близость с той. Его тело махнуло рукой на перспективу получить больше секса, пока он ехал из Метрополиса, но когда лицо Кларка прижалось к изгибу его шеи, он ощутил полное надежды возбуждение, которое потом удовлетворила идиотская вспышка гнева на Кларка, но не полностью. Он одним махом вырубил воду, весьма поверхностно вытер Кларка и натянул на него нижнее бельё и пару тренировочных штанов. Брюс отбуксировал его к раскладушке в пещере и предоставил снам, которые могли ему сниться. Вернувшись в душевую, Брюс отмыл свой костюм, отжал подстёжку и развесил их на просушку рядом с вещами Кларка. Теперь под брызгами душа остался только он и его собственное обнажённое тело. Он подвёл итоги. Некоторое раздражение от ношения мокрого и плохо надетого костюма. Синяк на челюсти, который он заполучил по пути в здание «ЛексКорп», ещё парочка на горле и на запястье после короткой схватки с Кларком, ещё больше на бёдрах и заднице в результате того, что случилось позже. Он не помнил, как заработал их. Тогда это не ощущалось, как боль. Ничто не могло удержать его член от пульсации возвращения к жизни. Его либидо тоже радостно ухватилось за то, что ему придётся сделать дальше. Брюс прислонился лбом к стене и расставил ноги шире. Вода стекала по его спине, горячая на грани ошпаривания. Он осторожно прикоснулся к дырке, а затем скользнул внутрь исследующим пальцем. От мыльного прикосновения засаднило, но не так уж и болезненно. По большей части лишь поверхностные повреждения. Какое-то время он будет испытывать пикантное жжение, но и только. Его дыхание стало неглубоким: из-за ощущения, но и из-за мысли, что следы пережитого сохранятся на его теле на несколько дней. Теперь он был полностью твёрд. Свободная рука Брюса согнулась, упираясь в стену душевой. Будучи местным экспертом по ужасным идеям, Брюс был способен узнать таковую, когда она приходила ему в голову. Кларк мог очнуться в любой момент; последнее, что нужно было Брюсу, чтобы Кларк его застал. С другой стороны, Кларк мог очнуться в любой момент, и Брюсу нужно было быть спокойным и рассудительным, когда он это сделает, а не страстно вожделеть его, словно секс с Кларком – это то, на что он имел моральное право, а не дикое стечение обстоятельств, имевшее место один раз. Он скользнул в себя вторым пальцем. Было бессмысленно пытаться вести себя тихо: либо Кларк спал, и не было необходимости не давать ему услышать, либо он проснулся, и не существовало способов помешать ему услышать. Брюс всё равно с силой прикусил губу и выгнул спину, проталкивая пальцы глубже. Он позволил себе роскошь медленно подбираться к предстательной железе, а не просто выбивать из неё оргазм, как это проделал Кларк; он погладил её, и наслаждение вспыхнуло снова, порождая ощущение покалывания на коже. Было невозможно повторить то, что для него сделал Кларк. Не только весьма специфическое ощущение быть выебанным быстро и грубо с минимальной подготовкой, или гладкую и обтекаемую форму Кларка внутри, с которой были несопоставимы пальцы Брюса, но и общее ощущение Кларка. Это было ужасно похоже на фантазии Брюса о Кларке, на те, которые начинались как кошмары, а затем выбрались из его спящего разума в реальную жизнь: ошеломляющая сила с расплывчатыми намерениями, желающая, чтобы Брюс кончил. Брюс провёл свободной рукой вниз по стенке душевой, вверх по бедру и в конце концов вдоль члена. Он тоже побаливал из-за сдавливающего пахового щитка и трения во время дороги обратно в пещеру; Брюс совсем не мягко потёр большим пальцем особо чувствительные места, и член дёрнулся в его руке. Тут у него имелись все кусочки для весьма неплохой сексуальной фантазии. Объект его вожделения спал в соседней комнате, он мог легко проснуться и забрести в душевую; подробное, полученное на собственном опыте знание того, какие звуки объект его вожделения издаёт, как ощущаются его рот, руки и тело. Но когда дыхание Брюса пресеклось и его рука начала двигаться быстрее, а пальцы ввинтились глубже, образы рассыпались, и то, что он попытался воссоздать в своём воображении, был не его превосходный личный опыт секса с Кларком, а жестокость, неуверенность в собственной судьбе. Брюс представил, как раскалывается кафель на стене; представил, как его отрывают от земли. Представил красное свечение несущих смерть глаз Кларка. Он осознал, что приподнялся на цыпочки, вжимаясь лбом в стену достаточно сильно, чтобы осталась отметина. Этот оргазм был долгим опустошающим освобождением, будто его наконец-то столкнули с обрыва, к которому Кларк его подвёл и оставил болтаться на краю. Он вышиб беспорядочное напряжение из его мышц; затуманил зрение. Он смял его тело и уронил его на колени. После Брюс медленно расслабился, потрясённый. Его первая попытка встать потерпела неудачу. Хорошо. Прекрасно. Теперь он способен сосредоточиться. Брюс сидел под лупящими по телу струями пока не уверился, что сможет ходить, тогда он выключил воду и выбрался из душевой.