Project Lazarus

Следующим утром Кларк вновь созвал Лигу на «Летучей Лисице». Кларк, не Брюс. Они были созданы для того, чтобы он их возглавил; возможно, даже Артур теперь понял, что Кларк всегда их возглавлял наравне с Дианой и Брюсом, через них, даже если и не лично. Несомненно, на том или ином уровне Кларк до Артура достучался: Артур объявился аж два раза на этой неделе, что было лучше всего, на что мог рассчитывать Брюс. По-видимому, существовала куча интересных погодных изменений и важных миграций рыб, требующих внимания члена королевской семьи, и просто поразительно, как часто они накладывались на дела Лиги. Великие планы Брюса по интеграции Кларка в Лигу не обязательно включали Кларка, действующего из самолёта Брюса так, словно он принадлежал ему, но, если Виктор был прав насчёт криптонского корабля, Кларк довольно скоро заимеет собственный воздушный оперативный штаб. Брюс же сможет превратить эту часть пещеры обратно в склад и вернуться к подобию нормальной жизни. А пока что он обнаружил, что снова наблюдает за Кларком с помощью мониторов в кабине. Кларк завершил брифинг и смотрел, как остальные члены Лиги покидают борт попарно: Диана и Артур, которые в тандеме прыгнули из люка в днище самолёта и с изяществом обрушились на сотню футов до поверхности океана; а потом Барри и Виктор. Виктор подцепил Барри за заднюю часть костюма и унёс к берегу, откуда Барри мог бегом преодолеть оставшийся путь до сборочной площадки «ЛексКорп», куда их распределил Кларк. Брюс понятия не имел, как Барри и Артур с этим справляются. Некоторые из потогонных кошмаров Брюса об этом ужасающем способе перемещения были, конечно же, о Кларке и сложностях их взаимоотношений, но некоторые были вызваны всего лишь тем, что ни одного имеющего чувство собственного достоинства взрослого человека нельзя таскать туда-сюда, как щенка, и Брюс больше не испытывал полной уверенности, что отныне и навсегда сможет избегать такого унижения. Кларк на экране развернулся в водовороте складок плаща и направился к кабине. Брюс закрыл люк и набрал высоту. Кларк занял много места; было совершенно невозможно не замечать его присутствие в кабине, в которой с трудом могли разместиться два человека. Какое-то время Кларк молчал и не шевелился. Пристроив руку на спинку кресла пилота, он наблюдал за тем, как точки маячков членов Лиги перемещаются на двух мониторах Брюса. Они виделись около четырёх часов назад, прежде чем опять встретиться на борту «Лисицы». Едва Брюс взлетел, Кларк скользнул над гладью озера, и Брюс открыл для него люк. В последнее время они задерживались допоздна, дожидаясь, пока математические модели, выстраиваемые разведывательным кораблём, не достигнут совершенства, а из-за обсуждения плана они отправились спать ещё позже. На исходе ночи Брюс машинально чуть не предложил Кларку раскладушку в пещере – ту же, на которой он лежал после воскрешения, пока Брюс ждал, когда он очнётся. Брюс чувствовал себя слишком расслабленно в присутствии Кларка, забывая о своих собственных приоритетах. Но нет, Брюс прикусил язык, и Кларк улетел в – где там он нынче проводил период своего вынужденного бездействия? – в Канзас, предположил Брюс. И поскольку в наличии имелась свободная раскладушка, Брюсу не пришлось тащиться до озёрного дома, чтобы перехватить пару часов сна. Как только они получили сообщения от Виктора и Дианы, что всё чисто, Кларк перегнулся через Брюса и щёлкнул по иконкам, чтобы изолировать их коммы. – Дети не развиваются, если не могут состояться, – сказал он. – …что? – переспросил Брюс. Модулятор превратил его голос в рычание. – Послушай. Детям необходимо состояться. Детей нужно подбадривать, и на них нужно воздействовать, иначе их тела и мозги не будут развиваться должным образом. Брюс наполовину развернулся в кресле пилота, чтобы иметь возможность лучше видеть Кларка: – Это имеет какое-то отношение к Зоду? – Брюс. Помолчи минутку. Ну ладно. Брюс продолжал пялиться на Кларка, ничего не понимая, но делать это молча он мог. – Раньше я волновался, – продолжил Кларк, – что есть что-то, что мне необходимо в процессе развития, а мои человеческие родители не знают, как мне это дать, просто потому что они не такие, как я. Я волновался, что так или иначе буду недоразвитым, каким-то образом, который даже не смогу определить. Один финал этих размышлений – что если появится кто-то, кто будет как я, и не узнает меня, потому что я вырос неправильным, а другой – что если я причиню кому-нибудь вред. «Лисица» прорвалась сквозь облачный покров к безграничному куполу голубого неба. Кабину залил свет, краски костюма и глаза Кларка вспыхнули, оживая. Солнце находилось практически в зените; «Лазарь I» скоро должен был приземлиться. А затем, если можно доверять лаборатории криптонского корабля, должен был наступить ад кромешный. – Разумеется, всё заканчивается мыслью, что если я причиню кому-то вред. Попробовать ли мне алкоголь. Пойти ли мне на свидание. Надеть ли костюм. Я провёл массу времени, пытаясь не навредить людям, что, по твоему мнению, у меня бы хорошо получилось. Это было… – Голос Кларка дрогнул. Брюс понял, что он подобрал более сильный, более мелодраматичный термин, а потом сам себя поправил. – Одиноко. Очень долгое время я был очень одинок. Потом я встретил других криптонцев – и стало только хуже, и я убил их – и стало ещё хуже. Сквозь лобовое стекло Кларк взглянул на окружавшую их холмистую равнину облаков, а потом выше, туда, где траектория полёта «Лазаря I» должна была пересечь земную атмосферу. Брюс ещё не мог увидеть шаттл, но, может быть, Кларк мог. – Я, наверное, единственный в своём роде, – произнёс он. Он кивнул на коммуникационную панель, в работу которой позволил себе вмешаться пару минут назад, где символы каждого члена Лиги встроились в ряд под соответствующими данными маячков. – Как и все они. Кларк не застал Брюса врасплох поцелуем. Он поймал взгляд Брюса и начал медленно наклоняться, и Брюс как прикованный наблюдал весь процесс от начала и до конца; он знал, что это случится. Он просто не верил, что это происходит, пока их губы не встретились. Кларк не сомневался. Конечно же, нет; муки похоти, которые Брюс испытывал в его присутствии всю прошлую неделю, было невозможно полностью скрыть. Он целовал Брюса с открытым ртом и не особенно деликатничая, всё ещё опираясь предплечьем на спинку кресла пилота и ухватив Брюса свободной рукой под подбородок. Тем не менее, Брюс имел основания ожидать от Кларка определённой степени уверенности, которую он ещё не продемонстрировал. Он резко встал с кресла. Кларк сделал полшага назад, чтобы дать ему пространство, и Брюс оттолкнул его ещё на полшага, и Кларк спиной врезался в переборку, отделяющую кабину от пассажирского салона. У любого другого дух бы отшибло, Кларк всего лишь рассмеялся. Когда Брюс приблизился, чтобы снова его поцеловать, руки Кларка тут же взлетели, чтобы скользнуть вверх по спине Брюса под его плащ. Ощущение немедленно вызвало поток воспоминаний о том моменте, когда Кларк в последний раз вот так к нему прикасался. Брюс непроизвольно прикусил губу Кларка; Кларк выгнулся между телом Брюса и стеной, его кисти на спине Брюса сжались в кулаки. Вот он. Это был Кларк, каким Брюс его вспоминал во время поцелуя, снедаемый желанием и полностью сосредоточенный. Брюс слегка отстранился, чтобы сделать вдох, и Кларк просто дёрнул его назад за затылок жёсткой, как чугун, рукой. Его вторая рука блуждала, хватаясь за застёжки, швы и пряжки; на каждой она напряжённо замирала, будто попросту сорвать костюм с Брюса, чтобы добраться до него, – стратегия, которую он мог припасти не только для полубессознательного лапанья. Когда-нибудь Брюс собирался нахуй позволить Кларку это проделать. На нём было абсолютно невозможное количество элементов брони; Кларк вернулся из мёртвых и трогал Брюса голыми руками, а Брюс не мог ощутить ничего, кроме его губ, зубов и требовательного языка; даже там, где кончик носа Брюса касался щеки Кларка, мешался капюшон. Кларк переплёл их ноги и притёрся к Брюсу от плеч до бёдер c теперь уже знакомым звуком соприкосновения материалов их костюмов. Брюс ни чёрта не чувствовал, кроме вибрации и общего давления тела Кларка, но с трепетом возбуждения припомнил, что Кларк более чем чувствует. Вероятно, сегодня он надел нижнее бельё – хотя, с другой стороны, даже если и нет – но во время их первого «свидания» одного трения оказалось достаточно, чтобы у Кларка встал. А на стороне Брюса тогда даже не было недели сексуального напряжения. Едва он потянулся вниз, как на панели управления раздался сигнал тревоги. – Проклятье, – выпалил Брюс, обхватил лицо Кларка ладонями и снова поцеловал его, пока ещё имел возможность. – Это не… – приглушённо начал Кларк. Его видимый Брюсу глаз расширился. – Пора, – сказал он. – Ага, – подтвердил Брюс. Кларк взялся за дверную ручку, Брюс положил руку поверх руки Кларка и погладил своей раздражающе нечувствительной перчаткой сухожилие на его запястье и границу между костюмом и обнажённой кожей его кисти. Кларк прикрыл глаза потяжелевшими веками и позволил Брюсу ещё мгновение себя целовать, а потом всем телом подтолкнул его обратно к креслу пилота. Он вышел из кабины с таким усилием, что Брюсу, наверное, придётся потом ремонтировать как минимум ручку двери. Брюс дотянулся до приборной панели и стукнул по кнопке открытия люка как раз вовремя, чтобы фигура Кларка на видео беспрепятственно сквозь него прошла. Кларк исчез с монитора, но миг спустя появился перед лобовым стеклом, прочертив штрих на фоне неба, красный плащ хлопал позади него, как флаг. Над ним в синеве зажглась новая звезда. «Лазарь I» был ещё далеко; Кларку придётся изрядно его замедлить, прежде чем Брюс или «Летающая Лисица» на что-нибудь сгодятся. В данный момент Брюс должен был просто ждать, как и все остальные. В отличие от всех остальных, он контролировал связь. – Ты мог проделать это абсолютно в любое время, начиная с понедельника, и ты выбрал теперь? – Голос звучал более хрипло, чем Брюсу того бы хотелось. Его костюм был облачением, стоившим многие миллионы долларов и спроектированным с нуля под его тело, но прямо сейчас казалось, что он ему не подходит. Кларк, возможно, и пытался ответить, но его наушник не мог этого уловить, когда он летел быстрее, чем распространялся звук его собственного голоса. Что делало момент идеальным, чтобы обратиться к нему с речью – и Брюсу действительно было что сказать, но накипевшее было настолько откровенным, что он обнаружил, что прикусывает внутреннюю сторону губы, чтобы оставить всё при себе; он издал неприятный звук и на этом всё. Несколько секунд спустя Кларк дал о себе знать одиночным постукиванием в наушнике. Будет сделано. Брюс снова подключил коммы остальных членов команды. – Супермен занимается шаттлом. Статус на поверхности? – Тут всё тихо, – отозвался Барри, одновременно Диана, которая не могла говорить, находясь под водой, отстучала «всё чисто» в свой наушник. – Будьте наготове, – скомандовал Брюс. – Ну, я и впрямь подумывал о том, чтобы вздремнуть, – прокомментировал Барри. Брюс решил полностью отрубить его наушник. Для Брюса «Лазарь I» выглядел световой точкой, вместо того чтобы казаться длинной яркой полоской поперёк неба, потому что он летел практически прямо на него. Пока Брюс наблюдал, пятнышко вытянулось горизонтально; корабль отклонялся от курса. На этом расстоянии это выглядело как медленный поворот направо, но для команды шаттла шестикратное превышение силы тяжести было, должно быть, невероятным. Кларк, для Брюса сейчас – красно-синяя крапинка, метнулся, чтобы перехватить его. Брюс отключил автопилот «Летучей Лисицы» и устремился в погоню. – Значительное отклонение курса, – сказал он. – Если собираетесь увидеть реакцию, это будет скоро. – Пока ничего, – доложил Виктор. Брюс вообразил, как он зажимает Барри рот рукой. Подлетев ближе, Брюс смог разглядеть, что шаттл кувыркается внутри оболочки пламени от входа в плотные слои атмосферы. Кларк прилип к нему и на несколько оборотов превратился в наматывающий витки мазок цвета, затем он или сам отцепился, или был отброшен прочь. Что-то тусклое на миг растянулось между ним и шаттлом, а потом лопнуло, сила отдачи запустила корабль в новом направлении. Кларк затормозил в воздухе и, похоже, произвёл быструю оценку ситуации, прежде чем спикировать для следующего раунда. – Вторичная реакция подтверждена, – нейтральным тоном сообщил Виктор. – Окей, когда это случится, всё будет чертовски быстро. Выдвигаемся. – Диана? – позвал Брюс, получив в ответ только ещё один сигнал «всё чисто». – Хорошо. Задержка может коррелировать с высотой. Ваш первый приоритет – жизни гражданских; второй – держать ткани Зода подальше от прямых солнечных лучей; третий – переместить их куда-нибудь, откуда Супермен сможет их забрать, когда закончит тут. – Понял, – ответил Виктор. – О боженьки, гляньте на это, – воскликнул Барри. Это дичь. И… вау, довольно омерзительно. – Команда C, теперь, когда вы в деле, я изолирую ваши коммы. При необходимости используйте деблокирование, но исходите из предположения, что я занят и не хочу с вами разговаривать, – Брюс уловил сдавленный смешок на линии, прямо перед тем как щёлкнул по панели связи. В этот заход Кларку повезло больше. Ему удалось достаточно замедлить вращение шаттла, чтобы Брюс различил что-то кроме серо-белого пятна с прочерком красного и синего поперёк. Корабль перемещался быстрее максимальной скорости «Летучей Лисицы» и удалялся от неё более-менее по прямой, но воздушный борцовский поединок с Кларком сделал его траекторию настолько хаотичной, что Брюс мог бы постепенно его нагнать и сесть на обшивку, если бы выжал из двигателей «Лисицы» чуть больше, чем они хотели выдавать. Шаттл в его поле зрения обрёл форму. Он был уже на четверть крупнее своего изначального размера. Его гладкая серо-белая поверхность покрылась шишками и выступами вен. Впитав ничем не рассеиваемую солнечную энергию во время пребывания в космосе, возбуждённый сильным трением и нагревом от вхождения в атмосферу, он рос на глазах. У Брюса на глазах по инопланетной коже корабля пробежал спазм, хребет «Лазаря I» напряжённо изогнулся. Неуязвимость криптонцев имела какое-то отношение к полю, которое пронизывало их ткани, предотвращало травмы и направляло энергию туда, где она была необходима. «Если верить этому, я могу прирастить конечность, если придётся», – сказал Кларк Брюсу прошлым вечером с шокированным скепсисом. Но поле было неспецифичным, и дистанция его не разрушала. Каждый кусочек ткани из тела генерала Зода, который в данный момент не был заключён в свинец, был также заряжен энергией, как и покрывающие шаттл. Когда один из кусочков подвергся травматическому воздействию, откликнулись все. Когда вырос один, все должны были пойти в рост – и расти без ограничений, пока не сольются друг с другом, будто закрывая рану размером с мир. Кларк то ли стоял, то ли преклонил колени на фюзеляже «Лазаря I» под углом, делавшим его пренебрежение гравитацией особенно очевидным. До Брюса дошло, что он зажимает полные горсти внешней поверхности шаттла и дёргает, используя точки опоры для ног для максимизации усилий, пытаясь очистить корабль, как банан. Всё тело Кларка было напряжено для решения этой задачи, каждое сухожилие натянуто. Когда уже начало казаться, что покрытие может отойти от каркаса шаттла, его руки снова соскользнули. Громадные силы, задействованные в процессе, который мог вынудить Супермена так напрягаться, отправили корабль в одном новом направлении, а Кларка – в другом. Брюс изо всех сил потянул на себя штурвал «Летающей Лисицы». Секунду спустя Кларк кувырком пронёсся в точности через то место, где была бы «Лисица», если бы Брюс не поторопился убраться с его пути. Мощное содрогание, прошедшее через подошвы его ботинок и штурвальную колонку, подсказало ему, на каком крошечном расстоянии они разошлись; Кларк, должно быть, задел днище самолёта рукой или носком сапога. Диана постучала по наушнику: они с Артуром были на связи. Когда она поднялась из воды на воздух, раздалось потрескивание фонового шума. – Понял тебя, – сказал Брюс. – Команда B, вас я тоже изолирую. Удачи. Миг спустя Кларк вернулся, прилетев под действием собственной силы; он хлопнул ладонью по лобовому стеклу «Лисицы» и встретился глазами с Брюсом. Брюс не смог удержаться и окинул Кларка беглым взглядом, чтобы убедиться, что он не пострадал. Разумеется, он был в порядке. В ночь своей смерти он оказался не способен убить монстра Лекса Лютора без криптонита, но и монстр, похоже, тоже не смог навредить Кларку без него. Вещество на шаттле состояло из того же материала, что и то создание, и даже не являлось по-настоящему враждебным. Кларк же был фактически неуязвим; он не собирался снова умирать на первой же проклятой миссии. – Я не могу контролировать его вращение и одновременно сдирать покрытие! – крикнул Кларк. Даже на этой дозвуковой скорости Брюс больше читал по губам, чем слышал его с помощью наушника. – Мне нужно, чтобы ты помог его стабилизировать! – Можешь попытаться просто эвакуировать экипаж… – Безнадёжно, двери заросли! – Тогда зайди через двигатель… – И вытащить команду тем же путём? Сквозь огонь… – Я без понятия, какой, блядь, помощи ты от меня ожидаешь, если не можешь доставить ко мне экипаж. – Для начала ты мог бы быть более конструктивным! Брюс заглушил свой наушник и прокомментировал: – Зашибись. – Я прекрасно тебя слышу и с выключенным коммуникатором! Брюс убрал палец с кнопки отключения: – У тебя есть план? – Активируй буксирующие магниты. Я собираюсь подтолкнуть шаттл к тебе. – У меня никак не получится сравняться по скорости с этой штукой. – Ага, – согласился Кларк. – Я намерен тебя ускорить. – И он отлепился от лобового стекла, больше ничего не добавив. – Даже не думай, – заявил Брюс. Он вытянул шею, но не смог добиться визуального контакта с Кларком. Не то чтобы было сложно догадаться, куда он делся. – Этот самолёт не предназначен для таких скоростей и уж точно не предназначен для того, чтобы ты его подталкивал снаружи. Ты ему крылья оторвёшь. У Кларка имелось, что на это ответить, но что бы это ни было, ветер унёс его слова прочь. Наверное, какие-то дерзкие заверения, если крен, который ощутил Брюс, что-то значил. Указатель скорости продемонстрировал более высокую отметку, чем «Лисица» могла достичь, а затем – выше, чем когда-либо должна была. Костяк самолёта начал громко трещать, треск усиливался, пока полностью не заполнил восприятие Брюса. Брюс стиснул зубы и закрепил на местах все внешние движущиеся детали «Лисицы», прежде чем сопротивление воздуха принялось срывать элероны. «Лазарь I» медленно приближался и перед лобовым стеклом, и на радаре. Он продолжал свободно вращаться по обширному пространству голубого неба, но хотя бы достаточно медленно, чтобы человеческий глаз мог теперь за ним уследить. Его полёт ни в коей мере не являлся контролируемым. Нос шаттла и концы крыльев описывали в воздухе ленивые круги. Его траектория плавно изгибалась; брошенный на произвол судьбы, снизился бы он в итоге по спирали сквозь облачный слой и… до поверхности? Брюс утратил всякое представление о том, где они находятся и где можно ожидать приземления шаттла. Его первоначальная цель – Атлантика, в данный момент полностью исключалась из рассмотрения. Брюс потерял шаттл из виду примерно в то же самое время, когда содрогания «Лисицы» стали настолько интенсивными, что он понял, что на продолжительное отсутствие отказов элементов конструкции надеяться не стоит. Только то, что он сидел в кресле пилота, удерживало гигантскую руку силы тяжести от того, чтобы размазать его по задней стенке кабины, и это тоже не могло продолжаться долго: сквозь грохот он слышал протестующие скрипы кресла. Брюс был почти готов звать на помощь по комму, когда вибрация слегка ослабла. «Лисица» сразу же начала терять скорость, хотя с таким разгоном она всё равно ещё какое-то время продолжит лететь неоправданно быстро. Прозвучал сигнал тревоги. «Лазарь I» был совсем близко. Шаттл соприкоснулся с днищем «Летающей Лисицы» с ошеломляющей аккуратностью: два крупных объекта, движущиеся с невероятными скоростями, едва дотрагивались друг до друга в воздухе. Если бы Брюс знал, что подобное входило в репертуар Кларка, что он мог не только распоряжаться богоподобной стихийной яростью, но ещё и действовать с такой потрясающей деликатностью и заботой, последняя пара лет их жизней могла бы пройти совершенно по-другому. Самолёт всё ещё достаточно сильно потряхивало от контакта с шаттлом, чтобы зубы Брюса клацали. Вращение, вероятно, вырубило команду «Лазаря I», и кто знает, какая там в данный момент сложилась ситуация с воздухом, но если кто-то из членов экипажа был в сознании, вероятно, он не получал удовольствия от такого поворота событий. Брюс щёлкнул тумблером буксирных магнитов. Они были предназначены для выдвижения из днища «Лисицы», а не для прикрепления вещей как попало непосредственно к самолёту, но нужда заставит. Брюсу не пришлось задаваться вопросом, работают ли они; весь самолёт вопил от напряжения корпуса, вызванного совмещением его собственной траектории полёта с немного отличающейся траекторией шаттла. Брюс разблокировал контрольные поверхности «Лисицы» в надежде устранить вращение, которое самолёту придал «Лазарь I», и немедленно лишился элерона. Именно об этом элероне он действительно беспокоился. Чёрт. На низких скоростях он мог бы компенсировать вращение взлётным режимом двигателей, но сейчас был беспомощен. – Кларк, я теряю запчасти. Уверен, что ты занят, но мне может потребоваться корректировка курса. По кораблю распространился некий импульс: Кларк похлопал по днищу – в знак подтверждения, как понадеялся Брюс. Все остальные возможности представляли собой комбинацию катастрофического и паскудного. – Как у нас дела с экипажем? – спросил Брюс. Кларк снова хлопнул по наружной поверхности самолёта. Годится. Брюс посвятил всё своё внимание борьбе за контроль над каждым дюймом, который они могли отвоевать. Всё шло достаточно удовлетворительно, пока он не взглянул на монитор, который всё ещё показывал трюм, люк, через который ранее отбыл Кларк. Защитное покрытие «Лазаря I» для входа в плотные слои атмосферы, оно же культивированные ткани кожи завоевателя Зода, прорастало в «Летающую Лисицу» сквозь щели вокруг крышки люка. Ещё один хлопок прогрохотал по кораблю – в ответ ни на что. Это был не Кларк. Брюс дёрнул рычаг автопилота и вылетел из кресла, не продумав в деталях, что же он собирается предпринять. Он не останавливался, пока не захлопнул за собой двери трюма – пока не оказался в том же месте, что и масса инопланетных тканей, которая вторглась в его самолёт, дыша воздухом, на который она, вероятно, воздействовала. – Супермен, – позвал он. – Постучи по наушнику, если слышишь меня. Кожа Зода расползалась по гофрированному полу «Лисицы» как вязкая жидкость. Лишённые меланина или крови ткани тут были такими же безобидно белёсыми, как и на шаттле; они выглядели почти не биологично, пока клеточный слой на полу не утолщился и не начал образовывать опухолеподобные узлы. Ближе к люку поверхность колебалась и трескалась, поскольку там отдельные участки давали более быстрый прирост массы, чем другие участки могли перераспределить, демонстрируя резво прорастающие новые нижние слои такого же грязно-белого цвета. Прошло пять секунд, десять. Ничего. Как минимум от Кларка. Ткани Зода выпячивались в зазорах вокруг люка; крышка люка и пол вокруг трещали и изгибались. Прекрасно. – Супермен, отзовись так быстро, как сможешь. Мне нужна помощь на «Летучей Лисице». Брюс пригвоздил к полу надвигающийся край кожи Зода сорванными с пояса контейнерами с жидким азотом, и наблюдал. Никакой реакции. Во время его схватки с Кларком, тем, что замедляло Кларка сильнее всего – ну, вторым по воздействию, – был сфокусированный звук. Однако та стратегия в значительной мере опиралась на то, что у Кларка имелись уши, и, в любом случае, внутри «Лисицы» не было ничего, способного создать достаточное звуковое воздействие, чтобы должным образом досадить криптонцу. Внешние динамики бы справились, но Брюс не имел возможности нацелить их точно на трюм. Брюс подготовился к такому неконтролируемому тканевому росту вне «Лисицы», где он мог навести и задействовать все внешние орудия и где не должен был беспокоиться о том, что его попросту накроет и задушит. Слой ткани был уже высотой по щиколотку и каждую секунду покрывал всё большую поверхность пола. Брюс давал пару минут на то, чтобы в трюме стало негде больше стоять, и, возможно, двадцать до того момента, как помещение заполнится от пола до потолка. Он врезал телескопической дубинкой по массе плоти, чтобы посмотреть, что произойдёт. Гладкие края материала разошлись и обтекли конец дубинки, как вода; более отдалённые шишковатые комья почти также легко поддались вторжению, но как только дубинка погрузилась на несколько дюймов, ткани обхватили её и выдернули из руки Брюса с силой, соответствующей их происхождению. Ладно, он точно не мог сойтись с этим материалом в кулачном бою. Самолёт накренился. Автопилот был не в состоянии сделать больше в подобных обстоятельствах. И Брюс был не в состоянии больше ничего сделать тут, в помещении, полном чего-то, что он не мог победить или контролировать. Он развернулся, чтобы уйти, когда самолёт снова качнуло; в этот раз самолёт и шаттл закрутило, и Брюса отшвырнуло к ближайшей стене. Он ощутил, как его ботинки утратили сцепление с полом, и выстрелил кошкой от бедра, когда проклятущая физика подняла его и бросила. Крюк кошки пролетел сквозь открытую дверь в пассажирский салон и зацепился за ручку кресла. Брюс достаточно сильно ударился о потолок, чтобы у него дух отшибло, а затем обрушился прямо на свежеколонизированный пол. За миг до того, как кошка вытянула его прочь, подошвы его ботинок слегка задели поверхность разрастающегося ковра внеземной плоти. Болты, которыми пассажирское кресло крепилось к полу, запротестовали, но выдержали, а потом запротестовали снова, когда он ухватился за кресло. Брюс вытолкнул себя вверх в максимальное подобие стоячего положения, которого он мог добиться, когда вращение самолёта делало всё возможное, чтобы кидать его, как тряпичную куклу, и высвободил крюк. Дверь в трюм медленно распахнулась, по ту сторону Брюс услышал визг сгибающегося металла, поскольку огромная масса разросшихся криптонских тканей сильнее налегла на внешний люк. Брюс захлопнул внутреннюю дверь и опустил вниз рычаг, приводящий в действие герметичное уплотнение. Это сможет купить ему пару минут, если Кларк в скором времени снова не даст о себе знать. К слову о. – Супермен, отчёт. Брюс пошатываясь шёл вверх по проходу пассажирского салона, пока ждал ответ, который не ожидал получить. Гравитация предприняла несколько попыток раздавить его о стену правого борта; он добрался до кабины и бросился в кресло пилота. Он несколько минут не имел возможности проверять альтиметр, но сейчас, когда он был прямо перед окном, ему не нужен был прибор, чтобы понимать, что им лучше бы побыстрее решить проблему. Перед его глазами раскинулся Метрополис. Разумеется, это должен был быть Метрополис. В принципе, ему всегда было жаль жителей Метрополиса, но последние несколько лет превратили это чувство из высокомерия жителя Готэма в горестные соболезнования. Брюс взглянул на трансляцию из трюма. Клонированные ткани уже поднимались по стенам; они разбрызгивались, как вода, но потом собирались, как плоть. Они заполнят трюм и разорвут его. Он мог бы выиграть немного времени, уступив ещё и пассажирский салон, но, так или иначе, «Летучая Лисица» больше не будет пригодна для полётов. – Кларк, если ты вообще способен общаться, сейчас самое подходящее время, чтобы что-нибудь сказать. Передатчик Кларка сигнализировал, что он всё ещё находится на или очень близко к «Лисице». Было весьма вероятно, что Кларк всё ещё сражается со своим собственным участком покрытия шаттла и имеет с ним столько же затруднений, сколько Брюс со своим. Брюс прекрасно знал, что на этих скоростях наушник Кларка бесполезен. Или он мог потерпеть поражение. Этот материал был так же силён, как и Кларк, и он мог просто накрыть его, как волна. Кларк мог прямо сейчас задыхаться, пришпиленный к борту «Лазаря I». В этом случае Брюс скоро умрёт, команда челнока, возможно, уже мертва, и несколько минут спустя два воздушных судна упадут на один из самых густонаселённых мегаполисов Земли, и там все тоже умрут. И не было ни одной проклятой вещи, которую с этим мог бы сделать один человек, оказавшийся в ловушке внутри бешено вращающейся консервной банки. За исключением, может быть, приостановки роста тканей Зода. Рука Брюса опустилась на пояс. Большой палец коснулся застёжки освинцованного отделения. Если это повлияет на разросшуюся плоть, то повлияет и на Кларка тоже. Лучший шанс Брюса, возможно, состоит в том, что Кларк потеряет сознание в воздухе и что у него будет время прийти в себя до того, как он ударится о поверхность. Когда криптонит замедлит бесконтрольный рост, оставшаяся часть Лиги успеет разобраться с этим до того, как ткани полностью покроют Землю. Невероятно. Их первая совместная миссия. На экране белая масса, наполовину заполнившая трюм, дёрнулась. Брюс рефлекторно почти открыл отделение на поясе, но вместо этого наклонился, чтобы взглянуть поближе, а затем резко отшатнулся, когда все ткани Зода скрылись из виду в люке, подобно морскому созданию, прячущемуся в раковине от человеческого прикосновения. «Летучая Лисица» с таким неистовством начала вращаться в другом направлении, что Брюс был уверен, что почувствовал, как его органы врезались в грудную клетку; он был вынужден вцепиться в консоль, чтобы удержаться на месте, не сводя глаз с экрана. Теперь люк был растянутым и деформированным, так что Брюс мог видеть сквозь него ничем не покрытый металл корпуса «Лазаря I». Кларк промелькнул за лобовым стеклом, голубой, красный и сияющий. Он буксировал огромную бледную массу клонированных тканей – её было никак не меньше двух тонн, и она всё ещё продолжала расти у Брюса на глазах. Кларк с этой штукой устремился прямо вверх; за считанные секунды даже такой крупный объект превратился в точку, а затем исчез. Избавление от всего этого веса помогло. Рычаги управления сопротивлялись Брюсу всего вполсилы; если уж сравнивать, они вели себя практически бодрячком. Он почти взял вращение под контроль, когда Кларк вновь появился и принялся закладывать в воздухе бочки и виражи возле «Летучей Лисицы», как дельфин, мельтешащий перед парусником. Он на мгновенье прикоснулся к лобовому стеклу, прежде чем скрыться под «Лисицей»; Брюс убрал руки с рычагов и просто наблюдал, как успокаивается приборная панель, по мере того как Кларк выравнивает самолёт. Он не осознавал, что они замедлились достаточно, чтобы коммы снова стали актуальны, пока Кларк в его ухе не произнёс: – Окей, дальше я сам. Отключай магниты. – Нам нужна система связи получше, когда ты летаешь на высоких скоростях, – заметил Брюс, но всё же переключил тумблер, управляющий магнитами. – Прости, – сказал Кларк. Напряжение в голосе заставляло его слова звучать так, словно он поднимал что-то вроде тяжёлой коробки, а не космический челнок. – У меня не было свободной руки. Я не догадывался, насколько сильно ты собираешься волноваться. Брюс проглотил иронический смешок. Конечно. У Кларка не было причин знать, как его первая смерть повлияла на Брюса, или что бы с ним сделала вторая. Он был мёртв, пока всё это происходило. – Как насчёт того, чтобы я опустил его прямо на стартовую платформу? – Хорошо. Я за тобой. Как экипаж? – Довольно-таки побит, но все живы. Ты можешь на всякий случай вызвать… – Принято. Машины скорой помощи фактически сбили их. А затем фургоны новостных каналов. Там хотя бы был кордон. Это была неплохая большая взлётно-посадочная полоса на окраине Метрополиса, с одной стороны граничащая с лесным массивом, а с другой – с индустриальным парком «ЛексКорп», который, несомненно, будет закрыт, после того как пыль немного уляжется. Брюс просто не мог этого дождаться. Кларк выносил из «Лазаря I» последнего астронавта, когда Брюс приземлился. Только распахнув люк «Лисицы» и обнаружив, что мнётся в полумраке салона, он осознал свою ошибку. Он тут не нужен; он будет полезнее, вернувшись в штаб-квартиру и координируя действия по комму. Он попросту притащился сюда за Кларком, как какой-то слабоумный мотылёк, жаждущий самосжечься. Как будто услышав эту мысль, Кларк поднял глаза от женщины, которую осторожно опускал на каталку. Он выстрелил в Брюса улыбкой, сверкающей и победоносной в лучах полуденного солнца. Кларк обменялся парой слов с персоналом скорой, похлопал находящегося без сознания астронавта по руке и развернулся, направившись к толпе репортёров с камерами и микрофонами. Это была длинная прогулка к оцеплению. Всю дорогу он полыхал румянцем. – Привет, – начал он. Журналисты с ума сходили, но его голос ясно раздавался поверх их гомона. – Это правда я. Я бы очень хотел рассказать вам, как оказался жив, но у меня пока нет хорошего объяснения. Над ним работают некоторые лучшие умы Земли, так что, надеюсь, скоро. Всё, что я могу сообщить вам сейчас, это как же я рад быть здесь. Больше я не могу отвечать на ваши вопросы. Этот проект «ЛексКорп» чуть было не стоил жизни шести астронавтам и множеству, множеству других людей, и тут всё ещё осталось, что подчистить, прежде чем я смогу взять паузу на разговоры. Так что, прямо сейчас… – Он повернулся, чтобы указать на Брюса мимо машин скорой помощи. – Это мой коллега, которого, уверен, вы знаете как готэмскую Летучую Мышь. Он будет более чем счастлив ответить на любые ваши вопросы.