Здесь пахнет солнцем

      Рассвет был поздним. В липких сумерках всё ещё моросил холодный дождь. Шторм пронёсся мимо Фуккутши и всю ночь бушевал высоко в горах. Мадара прислушивался к его рокоту, так и не сомкнув глаз. Усталость накапливалась в его теле свинцовой тяжестью, оседала в руках и ногах, но он был слишком отвлечён от себя физического. И как только в грязном небе забрезжила первая полоска желтого света, Мадара распорядился, чтобы всех раненных перенесли в поселения Учиха. Их было немного: всего пару человек, в том числе Химура. Хагоромо задыхался вторые сутки подряд и не сегодня, так завтра должен был испустить дух. Его боли становились невыносимыми, лекари опаивали мужчину опиумными настойками и каждый час меняли охлаждающие компрессы. Жар перемешивался с ознобом. Таджима настоял на том, чтобы Химуру разместили в главном доме. И потому липкое ощущение чужой смерти витало в воздухе за стенкой, когда Мадара сидел у себя в окружение полной тишины, и невольно прислушивался к хриплому дыханию Химуры и тому оголяющему нервы звуку, с каким содранные в кровь ногти Хагоромо царапали по полу. Чувство безвыходной ситуации и полного бездействия выгоняло Учиху из дома. И как только на грязном водянистом небе появлялась заря, он выходил в храм, где проводил большую часть времени, собирался с мыслями и пытался найти решение. Преимущество оставалось на стороне Сенджу. И нападать сейчас на врага было бы большой ошибкой. Армия Мадары ослаблена, людям необходимо восстановиться. Кроме того для всех других Учих на кону стояла всего на всего одна жизнь; жизнь девушки, которая пусть и была дочерью Химуры, но не приходилась Мадаре абсолютно ни кем. А разглашать их тайную связь было бы ещё большей глупостью, поскольку официально для всей Фуккутши Мадара оставался помолвлен с Сумика. И хотя в свете последних событий свадьбу решено было отложить ещё на пару дней, проблему это никаким образом не решало. Учиха закрыл глаза и стиснул зубы. Нет, в этой войне он совершенно один и полагаться на кого-то кроме себя самого он не имеет права. Но пока он сидит здесь и думает о том, как лучше поступить, Тобирама доберётся до Наоки и причинит ей вред. И что было бы ещё хуже — Сенджу мог кинуть её на потеху своей армии. Учиха задержал дыхание, чувствуя, как скрипят его зубы и как ногти больно впиваются в ладони. — Мадара? — Послышался хриплый голос отца со спины. Младший Учиха напряжённо вздрогнул и по инстинкту обернулся, увидел Таджиму в пяти шагах от себя. Наверное, пришёл, чтобы поддержать его, а зря. Ведь они ещё толком не помирились. К тому же совершенно не хотелось ни с кем разговаривать. Таджима какое-то время постоял на месте, будто тоже передумал вступать в диалог, но затем медленной и уверенной походкой подошёл к сыну, присел рядышком и помолился ками. Мадара почему-то вспомнил, как лет десять назад отец буквально силой затаскивал его в этот храм и заставлял приносить молитвы. Тогда Мадара претворялся, что взаправду молится и частенько украдкой поглядывал на отца, когда тот закрывал глаза и оставался, как сам выражался: «наедине с духами». И трудно в ту пору было удержаться от соблазна не состроить глупую рожицу. И если Таджима замечал баловство сына, то больно щипал его за ухо. Иной раз до искр из глаз. — Мы с тобой очень разные, Мадара. И нам порой бывает трудно понять чувства друг друга. В последнее время мы заметно отдалились. Но чтобы между нами ни происходило, хочу, чтобы ты знал, ты мой первый сын и я дорожу тобой. Не держи зла за тот случай… Мадара опустил глаза и слегка поджал губы, решив никак не комментировать произошедшее. — Сейчас у нас крайне сложная ситуация. Клан Хагоромо уничтожен. И, похоже, после тридцати лет изгнания Чиноике намереваются снова вернуться в Фуккутши, Сенджу открыли им двери. Но Буцума совершает ошибку, о которой рано или поздно пожалеет. Чиноике никогда не отличались честностью. По природе своей они варвары и я уверен, что однажды они предадут и Сенджу тоже как когда-то предали Хагоромо. — И больше ты ничего не хочешь сказать, отосан? — Спросил Мадара, с трудом сдерживая в голосе волнение. Таджима задумчиво посмотрел перед собой. Он понимал что имеет в виду его сын, но оставался спокойным, будто никакой Наоки вообще не существовало. Замолчал и дал Мадаре возможность выговориться, хотя и знал, что позволять эмоциям брать верх ни в коем случае нельзя. Настоящий воин не должен чувствовать ничего кроме жажды и голода. Но Мадара был способен ощущать гораздо больше, чем сам Таджима. — Ты не прав, отосан. Наоки в плену у Сенджу. Дочь Химуры жива, а значит и клан ещё не уничтожен! Таджима вяло кивнул головой. — Теоретически это так, а практически… — мужчина глухо покашлял, прикладывая к губам асэфуки[1], и потом старательно спрятал его в карман, — оглянись вокруг, Мадара, ты сам вчера хоронил их. Твои руки до сих пор пахнут землёй и кровью… — Я не отдам её врагу! Таджима смежил веки и задумчиво мазнул взглядом по стенам храма. — Меньше всего я хочу, чтобы ты наделал глупостей, Мадара. Будь учителем своего сердца — не позволяй сердцу стать твоим учителем. Сейчас мы не можем атаковать. Войска нужны нам здесь, чтобы защищать границы. У Чиноике особенные счёты с нами. Помнишь? Они не упустят случая поквитаться. Мадара затаил дыхание, пытаясь держать себя в руках: легко было отцу рассуждать сейчас, у него ведь не отняли то, что он любит. — Союз с Фуума даст нам больше возможностей, — намекнул Таджима, — у нас появится ещё одна резервная армия… «Тогда будет поздно, — мысленно проговаривал младший Учиха, — я не успею её защитить, предам, потеряю». Он заглянул вглубь самого себя, будто в чёрный омут упал и там, на самом дне, отчётливо увидел лицо Белого Пса. И вдруг ответ пришёл сам собой: раз Тобирама взял без спроса то, что дорого Мадаре, Мадара возьмёт то, что дорого Тобираме. Учиха сомкнул глаза и прислушался к шорохам дождя. Тяжелые капли били по черепичной крыше, и ветер приносил в раскрытые ставни запах подступающей осени. Мадара дышал. Дышал глубоко и равномерно. То, что он намеревался сделать, было настоящим безумием, способным разжечь новую войну с кланом Фуума. Но эта война, так или иначе, будет неизбежной.       К вечеру дождь прекратился, с горных хребтов наползла серая муть, затопила леса и поля, стёрла с лица земли все дороги. Погода портилась буквально на глазах, но туману Учиха был только рад. Он дождался пока это облако схватится как следует, успел почистить и смазать катану облепиховым маслом, а потом, не говоря никому ни слова, покинул дом. И через какое-то время показался уже в клане Фуума под предлогом встречи с будущей супругой. Его приняли без особых сложностей и даже провели к покоям молодой госпожи. Где Учиха замер у самого порога только лишь за тем, чтобы дать гневу улечься. Сумика сидела перед зеркалом и расчёсывала слишком маленьким гребешком свои необычайно длинные и необычайно густые волосы. В её комнате было сильно надушено, будто она специально маскировала чей-то посторонний запах. Горело несколько фонарей, и света было более чем предостаточно, чтобы отчётливо видеть припудренное чуть взволнованное личико Фуумы. Она посмотрела на Мадару через отражение в зеркале и приветливо улыбнулась своей безупречной правильной улыбкой. — Не ожидала увидеть вас до свадьбы, Мадара-сан… — нежно будто, в самом деле, испытывала робкие чувства, проговорила девушка, — но немного поздно для встреч, правда? Что-то срочное? Мадара ничего не ответил, просто подошёл к ней сзади, аккуратно вынул из тёплой хрупкой ручки бамбуковый гребешок и поддел острыми зубьями пряди её тяжёлых атласных волос. — Хотел поговорить с вами, Сумика-сан… — Холодно прошептал Учиха, но его горячие дыхание ошпарило девушке затылок, и она ощутила, как по её спине скатываются мурашки. Фуума поджала губы и поняла, что Мадара наблюдает за её эмоциями через зеркальное отражение. И что-то грубое читается у него во взгляде. Учиха просунул ладонь под волосы Фуумы и нежно провёл гребешком пару раз, будто собирался соткать из её волос шелковую циновку. Сумика бросило в жар, она сомкнула ресницы, чтобы не выдать волнение и сделала вид, будто прикосновения Учихи дарят ей наслаждение — чуть откинула назад голову и мягко улыбнулась уголками губ. Мадара же терпеливо подыгрывал Фууме и представлял, как эта гибкая змейка извивается в объятиях Тобирамы всякий раз, когда Пёс заявляется к ней. — О чём вы хотели поговорить? — Томно выдохнула Сумика. Мадара беззвучно усмехнулся, стискивая бамбуковый гребень до тихого хруста. — О вас… Сумика распахнула глаза. — А именно? — Хотел узнать остаётесь ли вы довольной, когда Тобирама берёт вас в храме ваших же предков, чью кровь проливает? Девушка в ужасе вздрогнула и хотела вскочить на ноги, но Мадара грубо схватил её за волосы и не дал даже пошевелиться, а как только Сумика замерла, продолжил расчёсывать. Фуума чувствовала, как острые зубья гребешка колют её в самый затылок между шейными позвонками и снова тонут в волосах. Она судорожно сглотнула. — Откуда вы знаете? — Это не имеет значения, моя дорогая обманщица… Фуума мелко задрожала, облизнула пересохшие губы. — Никто вам не поверит, слышите?! — А я и не собираюсь никому ничего доказывать. Сумика сглотнула, чувствуя, как от голоса Мадары немеют ноги, и холодеет в животе. — Я буду кричать. Охрана услышит и явится по вашу душу. Даже если вам хватит дерзости убить меня здесь и сбежать, вас всё равно отыщут. — В таком случае можете начинать кричать прямо сейчас. У Фуумы сдавило горло, она приоткрыла рот, но звук застрял и всё, что она сумела произвести на свет — это тяжелый и отчаянный вздох. Мадара склонился над левым ушком будущей супруги. — Я уверен, этого не достаточно, чтобы вас услышали… Поднимайся, Сумика, пойдёшь со мной. — Потребовал Учиха, не говоря больше ни единого слова. Фуума затряслась, задышала рывками и, как только поняла, что её держат уже не так сильно, вскочила на ноги и дёрнулась бежать прочь. Мадара успел намотать её прекрасные густые волосы на кулак, и девушка упала на пол. — Пусти меня, ублюдок! — Завопила она во весь голос. Но Учиха уже перенёсся вместе с ней в тёмную маленькую комнатку, и её крики остались неуслышанными. В этом сумрачном и прохладном помещении пахло одиночеством и пылью. — Животное! Клянусь, тебе это с рук не сойдёт! — продолжала кричать Сумика, задыхаясь от гнева и одновременно от ужаса, — Тобирама доберётся до тебя и убьёт! Ты сдохнешь как собака, подонок! Ненавижу! Ненавижу тебя! Будь проклят тот день, когда наши отцы решили связать нас друг с другом! Учиха даже не подумал дослушать истерику до конца, перехватил Сумика чуть выше предплечья и, так как она не прекращала сопротивляться, всё-таки поволок её под серые лучи солнца, бившие в одно единственное окно. Фуума закричала, но вовсе не от боли. Мадара собрал разметавшиеся пряди её атласных чёрных волос в густой хвост высоко на затылке и, вынув из-за пояса кунай, одним ударом отсёк его. Сумика успела только вздрогнуть и зажать рот обеими руками. Из её глаз потекли слёзы. Она застыла без всяких движений. Увидела, как Учиха медленно обошёл её и присел напротив, держа в левой руке сноп её чернильных волос. — Не хнычь, ведь это могла быть твоя жизнь… — сказал Мадара, взяв Фууму за подбородок, чтобы заглянуть ей прямо в раскрасневшиеся глаза и увидеть смятение, — куда справедливей было бы убить тебя, но… — Учиха грубо погладил девушку по щеке. — Я тоже изменил тебе… Мы в расчёте друг перед другом. Сумика растерянно сглотнула и окончательно перестала понимать что происходит. — Если не хочешь убивать, тогда зачем тебе я? Чего ты добиваешься?! Мадара улыбнулся и подумал, что отрезанных волос всё-таки недостаточно и пусть Сумика ещё чуть-чуть помучается. — Поймёшь, как только придёт время, — с этими словами Учиха выпрямился во весь рост и сумрачно глянул на девушку, его ледяная тень накрыла её и Фуума мелко задрожала. — Меня найдут, поднимут весь клан. — Твёрдо сказала она. Учиха покачал головой. — Здесь тебя будут искать в самую последнюю очередь. И к тому моменту как твои соклановцы сунутся сюда, тебя уже здесь не окажется. В этом доме мы одни, а вокруг нас только глухой лес и степи. — Чтобы ты там ни задумал, Мадара, но ты всё равно проиграешь. Мой отец никогда не простит тебе этой ошибки! — Как не простит и твоей, Сумика… — Учиха шагнул к выходу. Девушка содрогнулась, представляя выражение лица отца в тот момент, когда он узнает правду. — Ты же не собираешься всё рассказать ему?! Постой! Мадара посмотрел на пленницу через плечо, и в его глазах проскочило что-то такое, что больно обожгло Фууму и она потеряла дар речи. А как только Учиха закрыл за собой дверь, Сумика ощупала остриженные волосы и тут же отдёрнула руки. Теперь её волосы были такими короткими, что едва закрывали уши. Девушка обхватила себя за голову и прокричала сквозь плотно стиснутые губы, впервые в жизни её стало так страшно и вместе с тем так больно и обидно. Она возненавидела своего отца ещё больше за то, что он вечно подсовывал её абсолютно любому подонку, у которого водились деньги. И худшим из них оказался Мадара, который теперь мог рассказать о её интрижке с Сенджу. Сумика подняла глаза, чтобы взглянуть в окно. И в саду увидела ту самую беседку, в которой они с Мадарой впервые встретились. Смутно вспомнив дорогу домой, она бросилась к дверям, но те были, конечно же, заперты. И вдруг прямо за ними раздался тихий голос Учихи, он спокойно постучал по дереву и холодно сказал: «Сиди тихо если не хочешь чтобы я связал тебя». Сумика отшатнулась, не чувствуя ног. Она была уверена, что Учиха уже ушёл, но он передвигался в этом доме абсолютно бесшумно, будто призрак. И ей ничего другого не оставалось кроме как отойти в дальний угол комнаты и сесть там у стены в ожидании, когда Мадара уйдёт. Однако Фуума так ничего и не расслышала.       Учиха вернулся в холл, где зажёг бумажный тётин и в тёплом полусумраке перетянул волосы Сумика тугой ленточкой. После чего прикрепил к ней же небольшой свиток с обращением на имя Тобирамы, окликнул посла и вручил всё это ему в руки. — Исключительно для Белого Пса. Доставь как можно быстрее. Молодой мужчина в соломенной каса поклонился хозяину и пообещал вернуться с ответом уже к восходу следующего дня. Вскочил на вороную лошадёнку и пустился вскачь. Учиха вышел на мокрое от дождя энгава и интуитивно взглянул в сторону родного селения, где уже через пару часов начнётся адский переполох: разволновавшиеся представители клана Фуума сунутся искать пропавшую вместе с Мадарой Сумика. И необходимо написать Тетсуо раньше, чем это произойдёт, успеть предупредить, чтобы старик не сильно волновался. Но когда всё прояснится и Тетсуо узнает, что Мадара добросовестно отдал его дочь врагам, а конкретней — любовнику, то нужно быть готовым к внезапному нападению.