Искра

— Так, все запомнили?       Леша ходил туда-сюда мимо усевшихся на длинные скамейки подростков. В этом году им достался средний отряд, то есть примерный возраст детей был 13-14 лет, что значит аудитория как раз таки подходила для их шуток.       Антон стоял, опираясь на теннисный стол и внимательно наблюдая за братом. — Я — дядя Леша, — продолжал старший близнец. — А он — дядя Антон. Те, кто нас путают, будут отжиматься, или приседать, или мы отправим вас в отряд к дяде Федору. Прощаем только в первый день. Понятно?       По корпусу прошлось скромное мычание похожее на согласие. Те, кто хорошо знал о взаимоотношениях их вожатых со Смолом, не смогли сдержать усмешки.       Федор прославился в лагерном болоте как самый строгий вожатый. Многие слышали слухи о том, что он вообще не спит по ночам, выслеживая тех, кто нарушает комендантский час или хочет с утра пораньше проскользнуть в вожатский душ. Именно поэтому попадание в его отряд было для некоторых, особенно для девчонок, настоящей катастрофой.       Конечно, на базе была баня для всех, и ходить в нее можно было и с утра, и вечером. Но все же принять душ без лишних глаз, ушей и комментариев было гораздо приятнее, что, кажется, и становилось главной целью каждого участника смены. — Самое главное помните, что нужно оставаться самими сабими, — добавил Антон, оговариваясь, чем вызвал сразу волну смешков со скамеек. — Тош, может быть самими собой? — неуверенно спросил Леша. — Нет, самими сабими, — младший скромно улыбнулся, пытаясь сгладить свою ошибку. — С любыми вопросами к нам. Даже самыми тупыми. Мы всегда будем рады помочь. — Сегодня «визитка», — тут же подхватил другой близнец. — Представление отрядов. Сейчас мы поиграем, а потом подумаем над названием и девизом. Что насчет игры в «дракончиков» для начала?       Сами Леша и Антон в процессе участвовать соглашались с радостью: ведь сплочение должно происходить не только между ребятами, но и между вожатыми тоже. После «дракончиков» они сыграли в переворачивание ковра, когда на нем стоят все двадцать человек, в «что я привез с собой?», «кто есть кто?» и так далее.       Братья изо всех сил пытались запомнить имена своих подопечных на ближайшие двадцать один день, однако выходило крайне плохо. Спасало то, что в отряде, к счастью, оказалось много ребят с одинаковыми именами. — О, Артем, — окликнул его Антон. — Ты чего тут?       Дзюба опирался на дверной косяк в проходе в главное помещение корпуса, наблюдая за тем, как близнецы пытались сами безуспешно угадать по голосам детей, стоя к ним спиной. — Игорь попросил узнать, нет ли у вас дополнительной свечки, — Тема широко улыбнулся. — Оказалось, что нашу я все-таки забыл. — Да, сейчас, — Леша поспешно удалился в вожатскую, попутно спрашивая. — Как вы там? Игорь жив? — Отлично. Ну, по крайней мере, ребятам нравится, — Дзюба пожал плечами. — Ну, вы знаете Игоря. Кстати, я слышал, что у него это последняя смена.       Еще одним нашумевшим лагерным слухом была сказка о том, что Игорь никогда не улыбается. Конечно, он улыбался, но так редко, что такие кадры без сомнений становились сенсацией лагерной газеты на пару дней. Ребята шутили, что «Миранчуков легче разделить, чем заставить Игоря улыбнуться». Миф, который Артем в этом году уверенно решил развеять. — Ну да, после смены с тобой он решит переехать в другую страну и сменить гражданство, — нагло усмехнулся Антон, за что почти словил подзатыльник от старшего товарища. — Как дела у дяди Федора? — Они с Сашей отлично поладили вроде бы. — Черт, братик, мне кажется, что нашу новую кровь бессовестным образом уводят у нас из под носа. Нам нужно что-то с этим сделать, — Леша, переглянувшись с Тошей, отдал дополнительную свечку ожидающему товарищу. — Удачи.       Близнецы вернулись к сводящей их с ума игре с детьми, а Артем скрылся из вида. — Нашел? — мгновенно спросил Акинфеев, стоило Теме переступить порог их комнаты. — Я отправил ребят отдохнуть в комнаты.       Дзюба попросту кивнул, оставляя восковую фигуру на подоконнике. Его партнер сидел за столом, сосредоточенно заполняя какие-то списки.       Неловкое молчание убивало его. Он — экстраверт, человек, которому общение необходимо так же, как воздух. Игорь — интроверт, готовый часами сидеть в тишине и наслаждаться ею. Артему ужасно хотелось завести разговор на какую-нибудь непринужденную тему, но оказывалось, что их ничего конкретного не связывало. — Ваша команда в этом году дошла до финала, — начал Тема. Футбол, в который играли они все, теперь казался единственным спасением. — Мы проиграли, — кратко ответил Акинфеев, игравший на позиции голкипера. — Не хочу об этом.       «А о чем ты хочешь?» — отчаянно хотелось спросить, но Артем сдержался, снова начиная подыскивать подходящий предмет для обсуждения. — Как у тебя с Катей? — снова спросил Дзюба. — Мы расстались. — Оу. Почему, если не секрет? — Не сошлись интересами. Закрыли тему.       Тема удрученно вздохнул, взял телефон с тумбочки и начал просматривать последние фотографии.       «Блять, какие интересы, если вы, наверное, также молчали как рыбы?»       Вопрос напрашивался сам собой, но смелости, да и желания его задавать не нашлось. — Артем, если ты не прекратишь просить у детей хлеб, то повторится прошлый год, — заметил Денис.       Большое помещение столовой было наполнено шумными разговорами, ударами вилок о керамику и скрежетом тарелок об поверхность столов. Вожатые сидели, как всегда, вместе(они заранее просили сдвинуть пару столов, потому что так надо), рядом с отрядом самых младшеньких, которые с удовольствием отдавали свой хлеб Артему. — А что было в прошлом году? — с любопытством спросил Марио, сидевший рядом со своим партнером. — В прошлом году, Марио, дети из моего и не только отряда не один раз хотели узнать, берут ли повара Артема в долю, — рассказал Денис, от чего Саша Головин даже поперхнулся. Близнецы тут же похлопали его по спине, от чего Федор закатил глаза. — Берут? — с лисьей усмешкой поинтересовался Рома Зобнин, поглядывая на крутящего головой Дзюбу. — Конечно, — заявили вместо него братья. — А нас в долю с йогуртами. — Кто-то уже придумал что-нибудь к «визитке»? — Федя поставил допитый стакан компота на стол, начиная глазами искать своих детей. — Правительственная тайна, Смол, — сказал Антон. — Я не только вас спрашивал, Леша. — Вообще-то, я Антон. — Мне плевать. — Девочки, спокойнее, — вставил Денис, заставляя их обоих заткнуться. — У нас уже есть пара идей, да, Марио?       Иностранец энтузиастично закивал. Игорь неожиданно для всех закашлялся, подавившись чертовой ягодкой из компота. Тема оказался сразу же рядом, хлопнув по спине друга с такой силой, что, кажется, у того перед глазами заплясали звездочки. — Дзюба, блять, ты хули делаешь? — пытаясь отдышаться, спросил Акинфеев.       Сказать, что все за столом удивились, ничего не сказать. Игорь-мать-его-Дисциплинированность ругающийся матом? Увольте. Даже во снах такое присниться не может. Никому. Никогда. Сам же Игорь попросту встал, собрал свою тарелку, кружку, отнес их к общему столу, куда и сносился весь фарфор, и просто вышел из помещения. — Кто-то сегодня получит наказание, — протянул растерянно один из Миранчуков.       В гнетущем молчании никто не обратил на них внимания: все взгляды сосредоточились на виновато опустившем глаза Артеме.