Сами себе судьи.

POV Дани. Я никогда не думал, что все так обернется. Зачем я вообще тогда погнался да этими грязными деньгами? Ах да, я ведь жил как мусор. Ну и что же лучше? Жизнь отброса или… То, что сейчас со мной делают? Я ничего не вижу, да и в принципе видеть не хочу, это не главное. Я не хочу чувствовать. Человек, который сейчас нависает надо мной, готов меня просто разорвать, а я до сих пор не понимаю почему. Он мог выбрать‌ кого угодно, но его выбор пал именно на меня. Он садист. Он ненормальный. Он псих. Мало того, что он меня избил… Он выбирает именно те точки, которые болят больше всего. Удивительно, что он мне ничего не сломал. Чертова боль притупила панику, и сейчас я просто лежал и скулил, как щенок. Боже, лучше бы я умер тогда с голоду. Хотя, тогда бы я не встретил Мишу. Он, наверное, волнуется… Нет. Это все бред. Зачем я ему нужен. — Сейчас будет больно. — его слова снова заставили меня дрожать. Габидуллин как зверь просто срывал с меня одежду, не заботясь о моих ощущениях. Я вообще чувствовал себя жертвой в руках маньяка. Ещё страшнее мне стало, когда мужчина приподнял меня за талию, поставив раком, и начал вводить пальцы. Мне казалось, что больнее этого ничего быть не может. Нет. Ещё больнее мне стало, когда он вошёл в меня. Резко и неожиданно. Скорее всего он мне что-то порвал, потому что я почувствовал, как что-то стекает по ноге. Боже, как я тогда орал. Я тут же подался вперёд, пытаясь хоть как-то избавиться от тошнотворного чувства внутри. Не получилось. Он снова ударил меня, и я чуть не потерял сознание. После этого я просто терпел. У меня болели глаза от слез, горло от криков, тело от синяков и задница от чужого члена в ней. Я потерял счёт времени. Серьезно, мне казалось, что эта тварь насилует меня часами, хотя, наверное, прошло несколько жалких минут. Он рычал, пыхтел, потел, рвал и мял мое тело. Я уже говорил, что мне было больно? Похоже, что я привык к этой боли. Теперь я понимаю, что чувствовал тот парень, которого похитил Король. Эта использованность, пустота внутри и безысходность. В какой-то момент я почувствовал, что толчки стали ещё жёстче и быстрее. Габидуллин вжал меня в постель всем своим весом и прижался ко мне сам. Черт, как же это было мерзко. Он кусал меня за шею до крови, сжимал запястье рукой до синяков, а затем излился в меня и вышел. — Да, было бы куда лучше, если бы не был бревном. Но ничего, у нас с тобой ещё будет время тебя сломать, да, Воробушек? — усмехнулся он, развернулся и вышел из комнаты, но перед этим расстегнул наручники. Я смеялся. Очень долго, громко смеялся и истерил, затем плакал и снова смеялся. Знаете, почему мне было смешно? Кажется, он уже меня сломал.

***

Миша сидел в парке на скамейке. Он только что отправил письмо Сундуку и теперь не знал, что делать. Все перевернулось с ног на голову и обратно. Слишком много событий, информации и потерь случилось за прошлые сутки. Самым болезненным была потеря Ворона. Евген был хорошим человеком и не заслужил такой смерти. Он всегда поступал по справедливости, как подсказывало ему сердце. Очень ванильного, но это правда. Только вот человека, ради которого он рисковал жизнью, нигде не было видно. Одиночка действительно не замечал Руслана с того самого момента, когда все закончилось. А он хотел бы с ним поговорить. Кшиштовский встал со скамейки и пошел в башню. Поднявшись на нужный этаж, мужчина заметил неимоверное количество воды, вытекавшие из комнаты Усачева. «Черт…» — пронеслось у него в голове, и мужчина рванул туда. В ванной он обнаружил лежащего на полу парня, кучу острых осколков, краны, вырученные на полную, и кровь, которая смешивалась с водой и вытекала из комнаты. Первым делом Миша отключил воду и подбежал к Руслану, который ещё был в сознании. — Ты что наделал, идиот?! — зарычал на него мужчина, разрывая рубашку парня на полоски. — Я… — Да молчи уже! Только не отключайся! Смотри на меня! — Одиночка взял его руку и начал ее заматывать. — Что ж ты творишь… Бэд ради тебя жизнью рисковал, а ты… — Зря рисковал… — тихо произнес Усачев. — Зря рисковал?! Ты совсем идиот?! — Я понял… Что со мной не так… Я только сейчас… Понял. — Да замолчи ты! Не трать силы! — Одиночка взял другую руку и стал перематывать ее. — Я… Я его разлюбил… Понимаешь?.. Я только сейчас… Это понял… — Ну знаешь… Любил — не любил, а он не для того тебя пытался спасти, чтобы ты себе вены резал! Ты можешь делать что угодно, это твоя жизнь, но подумай о том, что он сделал ради тебя. — вздохнул Кшиштовский, смотря на бледное лицо парня. — Да и твой новый… Кхм. Он был бы не рад. — Я знаю… — улыбнулся он и закрыл глаза. — Эй-эй, не отключайся, слышишь?! — Миша похлопал его по щекам, но ответной реакции не последовало. — Черт… В этот момент, сзади послышались какие-то звуки. — Что ты творишь?! — раздался голос Короля, и Одиночка сразу же обернулся. — Зови на помощь…

***

Ларин сидел на лесенке около входа в башню, а рядом с ним стоял Кузьма с перевязанным плечом. Гиена курил, выпуская едкий дым изо рта, от которого Шакал мог только отмахиваться. — И что теперь будет с твоим… Этим… — Онешко? Какая тебе разница, Гридин? — Ларин скептически посмотрел на него. — Просто интересно, что ты заводишься то сразу? — ответил Кузьма затягиваясь. Ларин молчал несколько минут. Видно, эта тема ему даётся с трудом. — По закону… Онешко должны будут казнить за предательство. Как только его найдут и приведут в лагерь, его тут же поставят к стене и расстреляют. — спокойно сказал Шакал, глядя себе под ноги. — Но… Зачем ты тогда с ним возился все это время? Чтобы напоследок всадить ему пулю? — недоумевал мужчина. — Закон — есть закон, и его нельзя нарушать. Я его предупреждал и уже много раз. То, что он сбежал с врагом — его проблемы. — Почему ты говоришь это все с таким равнодушием? — Кузьма докурил сигарету и бросил окурок в сторону. — Он же для тебя не просто подчинённый. Это все знают. — А теперь он мне не подчинённый! — разозлился Шакал, встал с лестницы и вошёл в здание, оставив Гиену на улице одного. — Ну и каменный же ты, Ларин.

***

Снова POV Дани. Сколько времени уже прошло? Около суток с тех пор, как меня первый раз выебали. Классно, правда? Это животное приходит ко мне чаще, чем я мог подумать. Но, в принципе, ничего не изменилось. Он все также меня насиловал, но теперь уже без наручников. Габидуллин действительно ведёт себя как животное, а в конце сего действия, говорит, чтобы я не был бревном. Ха. Мне кажется моя истерика и психическое состояние убежали совсем далеко, у них просто нет границ. Я так устал от всего, что происходит в этой комнате, что ни мыслить, ни говорить, ни двигаться нормально не могу. Я только кричу и пытаюсь угодить этой тварине, чтобы мне было не так больно. И знаете… Это сработало. В какой-то момент, пришел не Куб, а какая-то девушка. Видимо, она была врачом. Она осмотрела меня с ног до головы, чем-то обработала, а затем удалилась, сказав мне, что я должен отдохнуть. Но о каком отдыхе вообще идёт речь, когда эта мразь может прийти в любой момент. Мне страшно, я не могу спать, адекватно раскладывать мысли по полочкам. Я могу только лежать на этой грязной от крови, пота, спермы и моих слез кровати. Боже, я такое ничтожество… Но знаете… Почему-то в моей больной голове осталась одна вещь, которую я не могу забыть или стереть. Кшиштовский не даёт мне покоя. Ни на минуту меня не оставляет. Может быть только благодаря ему, я все ещё держусь. Пока что держусь.