Хитросплетения интриг

«Дорогая Кариа Никке (или как ты там назвалась, поступая в Академию проклятий?), У нас вышла неплохая игра в прятки, да. Но твоё время свободы вышло, и игры кончены. Тебе пора бы вспомнить, кто ты по своей сути. Но прежде чем мы встретимся, я покажу тебе, что любой осмелившийся пойти против моей воли будет наказан по заслугам. Как тот мальчик, с которым ты столь мило резвилась на снегу? Мне кажется, ему осталось недолго. С любовью, Твоя госпожа» Я содрогнулась. Впервые за одиннадцать лет мне стало настолько страшно, что ноги перестали меня держать, и я просто свалилась на колени посреди комнаты. Сминая записку, кусая губы, обезумевшим взглядом я оглядывала комнату, силясь понять, как меня нашли. Но приступ низкой слабости по отношению к самой себе заменил новый панический ужас, только уже о Николасе. На ватных ногах, как была в одном свитере и с растрёпанными волосами, так и бросилась прочь из комнаты, направляясь в дом лорда-директора. На пороге меня встретила встревоженная Дэя, которая при виде меня, тут же шире распахнула двери и начала причитать: — Бездна, Риа, что с тобой? — она ладонями обняла моё разгорячённое от бега лицо и всмотрелась в глаза. — Почему ты без тёплой одежды? — Что… что с Николасом? — хрипло, срываясь на фразах и переводя дыхание, перебила её я. Она опустила глаза, убрала руки с моих щёк и прошептала: — У него рецидив. Лекари не знают, почему он начался, но Нику со вчерашнего дня становится только хуже. Со вчерашнего! Так вот куда сорвался вчера лорд Эллохар с нашего ужина, вот почему он упоминал лорда Тьера! — Пожалуйста, дайте мне осмотреть Ника, — взмолилась я, сама хватая горячие ладони женщины, — возможно, я смогу помочь! Со стороны лестницы послышался скрип, и в гостиной появились лорд-директор и магистра Смерти. Первый выглядел совершенно невозмутимым, но по взъерошенным волосам и лёгкой щетине становилось ясно, что он провёл с сыном немало времени, значит, волнуется также сильно, как и Дэя. Эллохар же просто пытался испепелить меня взглядом, но сейчас он меня совершенно не интересовал. — Адептка Никке, почему вы не на лекциях? — раздался строгий голос лорда Тьера, и я снова посмотрела на Дэю. Она была в смятении. — Я просто осмотрю его, ничего больше. — горячо продолжила я заверять женщину. — Да, Бездна вас пожри, Дэя, ваш сын при смерти! Что-то с этим делать точно нужно! В следующую секунду пространство разразилось вопросом лорда Эллохара: — А ты откуда об этом узнала? Ни мгновения не думая, ответила самый правдоподобный вариант: — Слухи. На лице лорда Тьера отобразилось злость, но он не успел ничего мне сказать, потому что его опередила жена: — Пойдём. Под прицелом недовольных, но молчавших магистров, мы взлетели по лестнице, и я, вперёд самой Дэи, ворвалась в комнату мальчика. В помещении царили полумрак и запах лекарств. Шторы были не давали проникнуть ни единому лучику, лишь горел небольшой светильник на прикроватной тумбе Ника. Сам он лежал на спине, укрытый одеялом. На его лбу находился влажный бинт, а рядом с кроватью стоял тазик с водой. Николас забылся неспокойным сном, потому что он то морщился, то что-то бормотал и дёргал рукой. Я, потерявшая всю свою решительность, как только переступила порог комнаты, на ощущая шагов, прошла к постели мальчика и осторожно, стараясь не шуметь, опустилась на колени. Ник в очередной раз дернулся, но это снова было всего лишь сновидение. Я убрала ватную повязку с его головы и накрыла лоб своей ледяной ладонью. Он тут же открыл затуманенные глаза и слабо произнёс: — Риа? Ты и вправду здесь? — А где ещё я могу быть? — пытаясь улыбнуться и собирая всю свою стойкость, чтобы задавить панику, спросила я. — Ты была в моём сне. — Ну, хоть кому-то я снюсь. — шутка даже удалась, потому что Ник слегка приподнял уголки губ. — А теперь давай серьёзно. Могу я осмотреть тебя? Мальчик просто кивнул. Я встала с колен и отдёрнула занавеску с окна, впуская в комнату свет. Я придирчиво оглядела пацанёнка: от ногтей на руках до волос, проверила горло и лёгкие, даже применила немного магии, но всё указывало лишь на простую ангину. Совсем отчаявшись, я стала вспоминать, методы поиска болезней в организмах живых существ, которым меня обучила герцогиня, и стукнула себя по лбу, едва в голове промелькнула мысль, что можно изучить ещё и кровь. Когда алые капли на блюдечке были поднесены моими дрожащими руками под солнечный свет, а я внимательно проверяла кристаллы и потоки с помощью браслеты адептов Академии Проклятий, до меня дошла суть происходящего с мальчиком. В каплях крови абсолютно отсутствовала магическая составляющая, чего никак не могло быть у ребёнка тёмного лорда. Хотя бы крупица магии всегда присутствовала, здесь же даже несколько кристаллов в структуре жидкости были разрушены, что указывало только на одно: магическое выгорание. Озарённая догадкой, я подскочила к Нику и вгляделась в мутный взор. Едва заметная чернота, появившаяся в уголке правого глаза окончательно убедила меня в собственной правоте. Получается, что если Нику стало плохо накануне, то вчера из него кто-то вытянул так много жизненной силы, как только смог, и наслал проклятие непрекращающейся болезни: стоит начать лечить одно заболевание, сразу активируется другое — его же ещё и снять нельзя, его может побороть лишь собственный иммунитет. А детский организм в принципе не способен пережить магическое выгорание, так здесь же его ещё и ослабили, чтобы мальчик погибал быстрее, но мучительнее. Так ещё и аура проклятия полностью скрывает магическое выгорание, вот почему ни один из лекарей не смог помочь юному лорду Тьеру: никто просто не понимал, почему мальчик никак не поборет достаточно простое проклятье! — Мразь. — не сдержавшись, выругалась я, вспоминая полученное письмо. «Ему осталось недолго.» Так, кажется, было написано. Но я ещё поспорю с этим, и недолго останется уже той твари, что посмела навредить мальчику. — Послушай, Ник, — я задёрнула шторы и присела на край кровати, — я знаю как тебе помочь. Сейчас будет не самая приятная часть твоего лечения, но, несомненно, эффективная. Просто ляг, закрой глаза и дай мне руку. Он исполнил все мои поручения. Крепко схватив протянутую ладонь правой рукой, а левой накрыв его глаза, я стала нараспев читать заклятие передачи жизненной энергии. В какой-то момент, я вообще замолчала, просто сосредоточившись на передаче потоков. Я чувствовала, как что-то в глубине меня медленно опустошается, но одновременно с этим слышала, как облегчалось дыхание Ника, и я увеличивала поток вливаемых сил. И так я отдавала всю себя, пока не поняла, что ещё чуть-чуть, и от магического выгорания спасать уже придётся меня. Когда я открыла глаза, комната поплыла куда-то вправо, но спустя минуту, стала снова более менее устойчивой. Николас уже спал хорошим, спокойным сном, и здоровый цвет лица медленно возвращался к нему. Это было заметно даже в полумраке. Я аккуратно отпустила его руку, но когда убирала ладонь с прикрытых век, моё левое запястье снова нестерпимо обожгло, и браслет, который так долго не снимался, упал с моей руки на одеяло. Затем соскользнул к руке Ника, и защёлка захлопнулась уже на мальчике. «С артефактом лорд и леди Тьер и сами разберутся.» — устало подумала я и встала. Первые мгновения пришлось потратить на попытки удержать равновесие, и даже до стенки я смогла дойти, а вот до двери уже ползла по стенке. Тихо скрипнул дверной замок, я выскользнула в коридор и закрыла за собой проход. В меня вперились три немигающих взгляда, ожидающих чёткого ответа. Но когда я открыла рот, чтобы рассказать всё, то вместо своего голоса лишь сдавленный шёпот: — Проклятие опустошения… Договорить мне не дали. Обезумевшие родители рванули к постели своего ребёнка, так и не услышав главное: мальчик уже здоров. Ничего, они это поймут по одному только взгляду на Ника; тогда им станет легче. Рядом остался только лорд Эллохар. Он встревоженно оглядел меня и предложил свою помощь (только в чём, не сказал). Я лишь небрежно махнула рукой, мол, сама справлюсь. Собрав остатки своих сил, я спокойно прошла к лестнице, но стоило спуститься на пару ступенек, как моё сознание отключилось, и я полетела головой вниз.

***

Приходить в себя оказалось малоприятно. Голова кружилась так, будто я оказалась на корабле в шторм в Адовом море; попутно с этим меня подташнивало. Звуки же будто смешались в месиво: я слышала отдалённые голоса и понимала, что говорят две женщины, но вот тема их разговора для меня оставалась пока секретом. Я открыла глаза. За окном царил поздний вечер, и мгла была сейчас особенно приятна глазу. По левую руку от меня потрескивал алый огонь в камине, выполненном в форме разинутой пасти дракона. От него исходило приятное согревающее душу тепло. Моё тельце удобно расположили на уютном мягком диване. Кто расположил — не ясно, но определённо спасибо ему за такую заботу. Кстати, у меня ничего не болело, хотя по последним воспоминаниям болеть я должна вся: я же упала с лестницы. Поморщившись, положила ладонь на лоб и подумала, что погорячилась со словами, что ничего не болит. Звук стал приходить в норму, чему я совершенно не обрадовалась. Из коридора, откуда прежде слышались голоса, раздался перестук каблучков, набатом отразившийся в моей голове. Судя по нарастающей динамике, скоре я должна была встретить своего неожиданного посетителя, так что я приняла сидячее положение и пересела в стоящее рядом кресло, а после постаралась придать своему лицу нейтральное выражение, насколько это было возможно. — Риан, что случилось? За какой Бездной ты вырываешь меня с бала?! Ты же знаешь, как важно императору наше присутствие с твоим отцом там! — с такими словами ворвалась в комнату темноволосая прекрасная женщина в алом роскошном платье. Она недоумённо оглядела меня и спросила у вошедшей за ней Дэей: — Это что? — Я просила вас быть потише, — недовольно ответила ей жена лорда-директора и подошла ко мне поближе. Она смотрела на меня с сочувствием и нежно спросила: — Как ты себя чувствуешь? Я молча кивнула, не желая издавать хоть какие-то звуки. Мой организм всё ещё приходил в себя, и пока не было необходимости, я решила его не напрягать. — У вас здесь фонд помощи бедным адептам? — съязвила женщина в алом, недовольно зыркнув на Дэю. — Где мой сын? В комнате ярко вспыхнули светильники, и я зажмурилась. Мгновенно захотелось собственноручно придушить любителя света, который сотворил данное безобразие. «Любителей света» оказалось двое: излюбленная парочка магистров вошла в комнату с крайне озадаченными лицами, не предвещающими мне ничего хорошего. Тяжело вздохнув, я потёрла переносицу, готовясь к предстоящему разговору, ведь ясно же, что я здесь не для того, чтобы благодарности выслушивать. — Адептка Никке излечила Николаса, мама, — произнёс лорд Тьер и под поражённым взглядом матери приказал: — садитесь. Леди Тьер-младшая, то бишь Дэя, прошла к дальнему краю дивана, расположенному ближе ко мне и присела там. Рядом с ней умостился лорд Эллохар, до сих пор напряжённо молчавший и даже не глядевший на меня. Сам лорд-директор остался стоять за спинкой второго кресла напротив меня; его примеру последовала и леди Тангирра Тьер. К слову, последняя всё ещё была в шоке, так как следующий вопрос прозвучал слишком громко: — То есть, ты хочешь сказать, что лучшие целители столицы не могли назвать причины болезни Ника, но это сделала какая-то адептка?! Я вздохнула повторно. Теперь слух резала не столько громкость, сколько пренебрежение в голосе первой леди Тёмной Империи. Видимо, оно резало слух не одной мне, потому что лорд Тьер раздражённо ответил: — Главное, что Николас жив. Я вызвал тебя по другой, более важной причине. — посмотрев на мать, лорд продолжил: — после исцеления на Нике обнаружился браслет главы рода Тьер. — И от него фонит так, что не заметить его на протяжении этой недели мы не могли. — серьёзно пояснил Эллохар, глядя на вопросительное выражение лица Дэи. Вот это называется «попала». Я целую неделю проходила с фамильной ценностью рода Тьер, неудивительно, что всё это время побрякушка тянула мою энергию. Хорошо ещё, что просто тянула, а не пришибла меня охранной магией! Хотя, это как посмотреть… что приятнее: смерть или общество высшего света Тёмной империи? — Но если у Ника не было браслета… — начала было Дэя, но её перебил всё тот же белобрысый лорд, начинающий меня безумно раздражать. — Ему его передали. А теперь, прелесть моя, подумай: кто за последние сутки был у Ника? Наверное, озарение настигло обеих леди с одинаковой скоростью, потому что их прекрасные головки мгновенно повернулись в мою сторону. И выглядело это настолько синхронно, что вызвало у меня повторный ужас и табун мурашек по коже. — Мы с Рэном попытались построить несколько версий, — обратил на себя внимание лорд Тьер, при этом смотря мне в глаза, — и у нас вышло так: адептка Никке по чьему-то заказу выкрала браслет в ночь, когда мы с Дэей как раз вернулись в академию. Рэн вспомнил, что именно тогда он вышел на территории женского общежития академии и заметил странности и чужой запах, но в тот момент его отвлекла Дэя. Дальше дело оставалось за малым: незаметно передать украденное заказчику, но что-то пошло не так, и вместо оплаты за свою работу адептка получила пирожные с ядом. Не представляя, что делать с украденным, ты узнала, что Ник серьёзно болен, и решила, что если вернуть браслет ему, то болезнь отступит. — лорд прищурился и добавил: — Мы не поняли только одного: если ты вернула браслет, Кариа, то зачем ты отдала Нику весь свой магический резерв? Причём, твой резерв гораздо больше, чем у простых магов. Я отвела потускневший взгляд. Как я и ожидала, обвинения в краже. Хотя, стражам пока не сдали, и то хорошо. Значит, я могу ещё попытаться переубедить их. Так что закусив губу, я отрицательно помотала головой и негромко ответила: — Всё было не так. — И в чём же мы ошиблись? — с горькой усмешкой на устах поинтересовался лорд Эллохар. — Во всём. — больше всего мне хотелось опустить взгляд в пол и разговаривать именно с ним, но это было неуважительно по отношению ко всем присутствующим в целом и к вопрошающим отдельно, так что во время рассказа я обращала взгляд то на лорда-директора, то на магистра Смерти. — Я часто хожу в лес… люблю прогулки на свежем воздухе, так сказать. Однажды я заметила в сугробе что-то блестящее, а после… не могу точно описать, что произошло, но когда я очнулась, браслет был застёгнут на моей левой руке. Я пыталась снять его в течение всей недели, но он не поддавался! Так что всё, что я замышляла насчёт этого артефакта — это узнать, какого он типа, чей он и как от него избавиться, не больше. От кого были те пирожные, я догадываюсь, но к вашей реликвии это не имеет ни малейшего отношения. А что насчёт Николаса… когда я поняла, что за проклятье на нём, я влила в него свою силу, чтобы он смог побороть чары; не думаю, что просто присутствие браслета ему бы помогло. Уже после того, как я передала энергию, браслет слетел с моего запястья и переполз на руку Ника. Вот и вся история с этим украшением. По мере моего повествования, глаза лордов и леди Тангирры Тьер увеличивались в своих размерах. Последняя так вообще прошла и села на диван, а после деликатно поинтересовалась: — А браслет как-нибудь проявлял себя? Жёгся, бил разрядами? — Да, — кивнула я, — он постоянно жёг моё запястье и тянул из меня силы. Кстати говоря, — я виновато взглянула на лорда Тьера, как бы извиняясь за то, что сейчас скажу, — в ту ночь, когда я нашла вас раненого, меня разбудил именно браслет, и он же тянул меня в сторону той лестницы. Дэя возмущённо посмотрела на мужа, затем перевела взгляд на меня. Я пожала плечами. Всё-таки не моя тайна, не я и должна была о ней говорить. А сейчас это просто необходимо. Однако, лишь одна Дэя обратила особое внимание на слова, говорившие о том, что лорд Тьер был ранен. Остальные глубоко задумались над другим, и дрогнувший голос первой леди Тёмной Империи прозвучал в тишине немного напряжённо: — А когда ты нашла браслет? — В прошлое воскресенье. — Двадцатиоднолетие Алианы… — ошарашенно пробормотала Дэя. В тот же миг вспыхнуло золотое пламя, и леди Тьер-старшая исчезла, правда, ненадолго. Она вернулась буквально через две минуты с темноволосым мужчиной, безумно похожим на лорда-директора. И вот так, всей сборной солянкой, на меня уставился высший свет Тёмной империи. Сразу стало неуютно и дискомфортно, я поёжилась и решилась уточнить, что, собственно, здесь происходит. — Видишь ли, дорогая, — начала мягко объяснять дама в алом, и я сразу же обратила внимание на изменившуюся интонацию, — родовой артефакт не может надеть никто, кроме представителя самого рода. Если артефакт окажется на чужом человеке, то он будет убит охранной магией. — Но браслет тянул из меня жизненные силы, — напомнила я, — чем не мучительный способ убийства? — Здесь, скорее, артефакт накапливал энергию для себя, чтобы если что-то случится, иметь достаточно сил для помощи своему обладателю. — пояснил новоприбывший мужчина с дружелюбной улыбкой. Ну хоть кто-то улыбается, а то атмосфера, как на похоронах. И почему-то по ощущениям, на моих. — В двадцать один год наследник рода вступает в свою полную силу, и артефакты стремятся к нему, чтобы поприветствовать своего нового хозяина. — внёс свою лепту лорд-директор, внимательным взглядом (уже без прищура) следя за каждым моим движением. — И в прошедшее воскресенье нашей дочери Алиане, которая пропала пятнадцать лет назад, исполнился двадцать один год. — прозрачней некуда намекнула Дэя, жадно разглядывая меня. На секунду, появилось ощущение, что я в норе голодной нежити, осматривающей меня на предмет свежести: подхожу я им на ужин или нет. Истерично хихикнув то ли от собственных мыслей, то ли от умозаключений семьи Тьер, я ответила: — Вы серьёзно думаете, что я ваша дочь? Да ещё и наследница рода? Да быть этого не может! Я же человечка, и магия моя не… — я запнулась, когда в голове стрельнуло воспоминание. — Однажды я видела мага, управляющего магией огня. Он был силён, но при этом не являлся представителем аристократии.  — Всегда довольно-таки распространены бастарды знатных родов. — Пожал плечами мужчина, не особо удивляясь моему вопросу. — Эта магия проявляется у лордов с раннего детства. Моя магия — адово пламя. И точно такое же проявление и у лорда-директора, и у его отца, только что появившегося из огненного портала. Тогда ясно, почему я той ночью нашла лорда Тьера на лестнице: родовая магия призвала меня на помощь. Ясно, почему лица лорда и леди Тьер мне были смутно знакомы, но неясно, почему я их не помню. В шесть лет ребёнок уже должен запомнить, как выглядят его родители. Будто прочитав мои мысли, лорд Эллохар произнёс: — Ты ничего не помнишь. Это был не вопрос, это было утверждение, не требующее никакого ответа с моей стороны. Зато оно вызвало реакцию со стороны Дэи: она встрепенулась и вгляделась в мои глаза. После осторожно, будто боясь спугнуть, спросила: — Можно твою руку? Когда я протянула ей мелко подрагивающую ладонь, женщина мгновенно царапнула кожу на моём указательном пальце и сцедила каплю крови на лист бумаги в её руках. С помощью браслета проклятийника она несколько минут изучала полученный материал, а после вынесла вердикт: — Обливионис, пятнадцатилетней давности. — с улыбкой взглянула на меня и добавила: — но я смогу его снять. У проклятья Обливионис есть одно следствие: вместе с забытыми воспоминаниями оно заставляет вспоминать и те, что находятся в подкорке памяти рядом с ними. Так и я, пока Дэя нараспев читала формулу противодействия, постепенно вспоминала горячо любимых маму, папу, бабушек и дедушек, всех родственников, с которыми была только знакома. Перед глазами мелькали игры в прятки с родителями, весёлые семейные ужины, в которых иногда принимал участие и лорд Эллохар, которого в те времена я называла «дядя Рэн». Нежные колыбельные в исполнении мамы или полные добра сказки папы. И уже люди, сидевшие в этой гостиной, не были мне чужими. Дэя замолчала, с ожиданием уставившись на меня. А во мне образовалась пустота, как будто предсказывая что-то нехорошее. И так оно и случилось: вслед за воспоминаниями о семье нахлынули те, которые я хотела бы всем сердцем забыть навсегда, но они останутся со мной на всю жизнь, потому что они вырезаны ножом на душе. Перед глазами пролетели первые два года после похищения. И на этом моя нервная система окончательно дала сбой. Я подскочила с кресла и заметалась по комнате, хватаясь за голову. Иногда я останавливалась напротив стены и впечатывала в неё кулак, надеясь болью затопить волны нахлынувших воспоминаний. — Я не хочу это помнить… Я не хочу это вспоминать… — бормотала я, носясь по комнате под взглядом не ожидавшей от меня такого семьи. — Я не хочу… слышишь, я не хочу это вспоминать! Останови это! Я не знаю, к кому я обращалась в тот момент. Безумство утопило мой рассудок полностью. Как сумасшедшая, я разбила в кровь кулаки, а в пальцах осталось несколько клоков собственноручно выдранных волос. Мой личный ад прекратил лорд-директор, наградив меня сильнейшим успокаивающим заклинанием, тем самым отправив меня в глубокую отключку до утра. Но даже так я всё ещё продолжала видеть картины прошлого, заставляющие содрогаться от необъятного ужаса.