Пламя нашей жизни

      Толпа в общем зале оживленно переговаривалась. Мафиози медленно перетасовывались, добираясь до своих одним им известных мест. Каждый норовил подойти поближе к небольшому возвышению. Тут и там возникали споры по поводу того, кто более достоин занять первые ряды, но громкость не повышалась. Спорящие оглядывались по сторонам и продолжали сыпать именами своих семей. Варийцы сразу же направились вперед, прямо под сцену, собираясь четко выполнять свой план и стоять у всех на виду. Я, колеблясь, замерла, решая, присоединиться ли к ним или все же встать чуть в стороне, чтобы не привлекать еще больше внимания. Занзас будет беситься и изо всех сил сдерживаться, а мафиози вокруг и так косили на меня взглядами. То ли со мной играло мое воображение, то ли они уже перемыли мне все косточки.       — Мы уж точно должны занять места поближе, — расплылся в оскале Расиэль, будто рассматривавший через низкую челку символическую сцену.       — Рассредоточьтесь по залу. У нас есть немного времени, чтобы посмотреть, кто где стоит, — негромко сказала, так как видела, что все мафиози, похоже, занимались тем же, и зал теперь напоминал большой муравейник.       Мне, честно говоря, было фиолетово, где стоять, сидений же нигде не было. Парни рассыпались в стороны, но я их всех видела. Со мной остались вновь лишь Мукуро и Расиэль.       Мысленно я пыталась решить, что мне делать, так как не могла никак прийти к однозначному выходу. Стоит ли придерживаться «просьбы» Девятого? Игнорировать точно нельзя — для этого я недостаточно крепко встала на ноги. Занзас здесь, но даже он поостережется сейчас вступать в конфликт, тем более что он сейчас стоит на краю обрыва и Девятый может его легко подставить. Нам нужно время. Поэтому я должна вместе со всеми просто наблюдать. Но в случае чего, как всегда… Если дело будет серьезно и дойдет до ранений или угрозы жизни, я стоять в стороне не намерена.       — Тебя же зовут Акила или Акира? — обратились ко мне на итальянском.       Я повернула голову на расслабленный, самоуверенный голос, уставившись на молодого мужчину в костюме и сопровождавших его двоих мордоворотов постарше. «Золотой мальчик», — сразу же поняла я. Чем-то он был схож с Мураками, то ли наглостью, то ли самоуверенностью, то ли золотыми украшениями, но Хидики у меня приученный, выдрессированный. Он знает, когда следует быть понаглее, а когда похитрее. Мураками вообще парень умный и хваткий.       Передо мной же стоял итальянец. Смуглый и черноволосый. Высокий, стройный, не перекачанный. Я бы дала ему шестнадцать или семнадцать лет. В полосатом костюме и черных лакированных туфлях. Ничего знакомого.       — Мы знакомы? — уточнила я.       — Похоже, ты меня не помнишь, — улыбнулся он, перейдя на японский после моего неумелого итальянского с акцентом. — Меня зовут Валентино Вито. Нас познакомили на вечеринке, когда мы были совсем детьми, помнишь? Хотя, конечно, ты была совсем крохой, — в его голосе появилось не слишком обидное снисхождение.       Вечеринка… Вне пределов Намимори я была только на одной «вечеринке». Получается, парень сидел за тем столом, куда привел нас с Тсуной и представил Емитсу. Честно говоря, не помню имени ни одного из детей. Там даже говорили все на чудном языке, где смешались итальянский, английский, японский и детская картавость.       — Ох, милая, я был тем мальчиком, что рассказывал, как отец учил его стрелять, — продолжал он снисходительно улыбаться. — А твой брат рассказывал, как стрелял из автомата. Похоже, твой братец был тем еще врунишкой.       — Он не врал, — припомнила я. — Просто это был игрушечный автомат. Водяной.       Парень засмеялся, а затем предложил:       — Раз уж мы знакомы, пройдем вместе в первый ряд?       Не дожидаясь ответа, он сразу же схватил меня под руку, ведя за собой. Мукуро улыбался так, что казалось, сейчас ядом плюнет. Но пока крепился, держа свое обещание вести себя примерно и не делать глупостей.       Парень, ничего не замечая, продолжал проталкиваться сквозь толпу, вроде бы делая мне услугу, но при этом громко извещая всех:       — Расступитесь, это Вонгола. Идет Вонгола, — и все в том же роде.        Наглый. Помню я его. Эгоцентричный и хвастливый мальчишка, скорей всего, остался таким же самовлюбленным.       Видимо, знал, чья я дочь, и пользовался этим, выбиваясь вперед. На меня и на него со всех сторон бросали оценивающие взгляды. Если до того я была никому толком не известной и не привлекала особого внимания (кроме случая с Варией, но там никто не кричал мое имя), то теперь на меня явно повесили бирку. Теперь каждый будет знать, что я связана с Вонголой. Обратного пути уже точно нет.       Подав сигнал Мукуро и Расиэлю, чтобы не вмешивались, иначе и охрана парня может влезть, повернулась к этому… как его там зовут, который уже вытащил меня почти на самый перед. Метров пять осталось до черты, за которую нельзя заходить. Здесь была самая толпа, поэтому ему пришлось замедлиться.       — Синьор Вито, — обратилась я серьезно. — Похоже, Вы знаете, кто я. Скажите честно, что Вы намерены с меня получить, и тогда я приму решение, как к Вам относиться.       — А ты у нас умненькая девочка, — ухмыльнулся парень, явно красуясь перед добровольными слушателями, и погладил мою ладонь. — Если ты в курсе дел, то я — победитель. Я буду тем, кто обвенчается с тобой.       Да за кого он меня держит?!       — А папочка мой знает об этом? — сладко улыбнулась ему, чувствуя, как свело скулы.       — Папа будет не против, — хмыкнул, горделиво прикрыв глаза, явно наслаждаясь моментом триумфа. Но голос сбавил, заговорщицки подмигнув: — Он дал известие, что у него подрастает дочь, но пока не раскрыл тайну ее имени и внешности. Поверь мне, милая, мы с тобой будем прекрасной парой, и чем раньше мы обвенчаемся, тем для тебя же лучше.       — Да как ты смеешь, червь?!.. — судя по оскалу, Расиэлю вдруг тоже челюсть свело, но я его остановила жестом, собираясь разобраться с этим сама. Без кровавых историй. Но шаг я оценила.       Гораздо более интересной была информация о действиях моего отца.       — Почему для меня это лучше? — уточнила я.       — Потом активизируются старики, будут мериться размером кошельков и родословной. А у меня и кошелек приличный, и родословная хорошая, тем более с Вонголой моя семья в отличных отношениях. Но для тебя же приятней, если муж будет примерно твоего возраста, привлекательный и умный.       А улыбочка у него тоже белоснежная, правда, с голливудской улыбкой Каваллоне ему не посоперничать. Хм, а если натравить его на наивного простачка Дино? Заманчиво, но от такой идеи придется отказаться. Дино должен будет отстоять свое право. Против драки ничего не имею, как и против обмена информацией, у кого тут кошелек и связи повнушительней, но, если я переложу проблемы на хрупкие плечи нашего жеребца, это будет значить, что я уже выбрала себе пару. Как только массам станет известно, чья я дочь, мои слова быстро вывернут так, будто я уже дала согласие на помолвку с боссом Каваллоне. Папане ничего не будет стоить реально подписать такую помолвку. От слов ведь не отказываются.       — Боюсь огорчить Вас, синьор Вито…       — Валентино, — улыбнулся мне итальянец.       — Но, боюсь, мой брат будет против нашего союза, — сухим тоном закончила. — Сегодня его день, поэтому Вы можете поинтересоваться его мнением позже.       Отсрочить событие, чтобы остальные дальше ничего не слышали, как по мне, отличная идея. Тем более что никаких обещаний прилюдно я не давала.       — Зачем же откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? Как у вас говорят: не попробую — не узнаю, — снисходительно и самоуверенно улыбнулся он. — Твой брат пока еще у дверей, я покину тебя на минуту, милая. Но скоро вернусь, — он взял мою ладонь и нагло ее облобызал.       Едва парень с охраной исчез из поля видимости, как меня схапал в объятия Рокудо. Прижал к себе, одной рукой погладив по голове, будто успокаивая (то ли меня, то ли себя), а второй схватив облобызанную руку, вытирая тыльную сторону об свой костюм.       — Мукуро, — подняла голову на иллюзиониста, явно из последних сил сдерживавшего свое пламя. — Все хорошо. По-моему, он принял вас за обычную охрану и не понял, что был на волоске.       «Хилую, надо сказать, охрану», — мысленно добавила, посмотрев на худощавого Тумана и все еще нескладного Расиэля, явно пренебрегавшего особыми физическими нагрузками, в отличие от своего брата.       — Идем, посмотрим, что он сейчас натворит, — предложила я. Выпутавшись из с трудом разжавшихся объятий, обеспокоилась вопросом: — Ведь Тсуна точно не даст согласие?       Мы поспешили нагнать шустрого парня. Тсуна с остальной компанией должен был ожидать снаружи, прямо у дверей. Почти все мафиози уже были внутри здания, снаружи осталась лишь охрана Вонголы. Тсуна со всеми вместе ожидал у основания лестницы. Этот тип к нему уже прилип и даже успел начать что-то втирать.       — …красивая, поэтому я хочу составить ей компанию. Я честный католик, поэтому все сделаем по правилам.       Тсуна, судя по выражению лица, не до конца понимал, что от него хотят, но неуверенно кивнул. Кивнул?!       — П-подождите, что Вы имеете в виду? — понял он все-таки, что тут что-то не так.       Хибари, выбежавший следом, стоящий в стороне от всех и на расстоянии, потемнел лицом, начав источать пламя, но синьор Вито, равно как и его внушительная охрана, на которую поглядывал братец, ничего не чуяли.       — Ты бы губу закатал, пока тебе ее не оторвали, — рыжий подбежал, отодвинул плечом Тсуну и подошел вплотную к уверенно улыбающемуся парню, не испугавшемуся блеска единственного зеленого глаза. — Ты ей не ровня, понял?       — Какие невоспитанные мафиози, — брезгливо скорчился Вито. — Не знаешь, что толкнул следующего босса Вонголы? Где твой босс? Может быть, ты будущий хранитель Десятого? Перебивать своего босса — признак нехорошего тона.       — Десятый собирается с мыслями! — Конрада отпихнул назад рассерженный Гокудера. — Ну же, Десятый, ответь ему.       — П-подождите! — затравленно всполошился Тсуна, смотря на выпятившего грудь парня и двух шкафов за его плечами. — Я не совсем понимаю, что Вы этим хотите сказать, но…       — Что тут понимать? — фыркнул тот. — Я, Валентино Вито, хочу обручиться с твоей сестрой.       — Что? — вдруг хрипло раздалось сбоку.       Мы все обернулись в ту сторону. Занзас подошел быстрым и широким шагом, без предупреждения врезал кулаком по лицу сначала одному мордовороту, судя по хрусту, сломав этим ему нос, а затем пинком тяжелого ботинка вырубил второго. Не успел никто опомниться, как он схватил за рубашку Вито, ударил его кулаком правой, отчего раздался новый хруст, означавший то ли скол зуба, то ли перелом челюсти. Было не разобрать из-за обильного потока крови. Встряхнул того, заставив смотреть в свои алые глаза, а затем спросил так, будто пламя рокотало уже у него где-то в горле:       — Я не расслышал. Ты, мусор, хочешь на ней жениться или жить?       Парень, перепуганный до смерти, засучил ногами, схватился руками за удерживающую его лапищу и, не сумев выдать ничего членораздельного, издал странный булькающий звук, похожий на всхлип.       — Босс! — поспешил Занзасу на помощь Леви-а-Тан. — Давайте я его?       — Отвали! — рявкнул на него тот.       Леви-а-Тан быстро сориентировался и пнул пытавшегося встать телохранителя, вырубив его окончательно.       У Вито, видимо, от еще большего ужаса язык вообще отнялся. Он заметил меня и принялся руками показывать то на меня, то на босса Варии. Все это было выполнено в невероятной пантомиме, изображавшей непонимание, потрясение и обиду, под аккомпанемент воя вместо слов.       — Да, он мой брат.       Я постаралась сказать это спокойно и буднично, без злорадства и переполнявшей меня даже какой-то гордости, будто Занзаса я вырастила лично и его наличие под боком — моя заслуга. Но не получилось.       Босс Варии криво ухмыльнулся дернувшемуся парню, чья охрана все еще не пришла в себя. И вообще, не знаю, придет ли: с такой жестокостью он их ударил, что даже меня передернуло. Бьюсь об заклад, Вито сейчас прочувствовал желание босса Варии кого-нибудь избить. Что Занзас тут же и начал делать, методично нанеся несколько ударов по скоро потерявшему сознание телу. Тсуна взвыл от такого зрелища, а Занзас, недовольный быстрым исчерпанием работоспособности жертвы, мгновенно потерял к нему интерес.       Как же хорошо совпало, что здесь оказался босс Варии, недовольный фактом церемонии в целом. От этого он разгорался яростью, как спичка. Да, я не тешу себя иллюзиями, что он бы с таким остервенением лупил бедного вьюношу в обычном состоянии. Может быть, припугнул бы, но и то неохотно, в качестве одолжения. А тут обеспокоился моей пропажей, ведь я предупреждала, что меня могут похитить и обвинить Варию. Вон и его хранители высыпали на лестницу, а увидев, что угроз никаких нет, там же и застыли.       Правда, Занзас все еще не успокоился и вряд ли скоро это сделает. Охранники особняка потому настороженно стоят, держась за оружие, разрешенное им в качестве исключения.       — Благодарю, — улыбнулась, осторожно приблизившись к нему. — К счастью, это ложная тревога.       Занзас еще раз пнул обморочное тело напоследок даже с какой-то обидой. Видать, не удалось ему успокоиться. Леви-а-тан, как я поняла, часто становится его жертвой, — так тот Гроза и прочный, как сталь.       — Как насчет прихватить еды и зайти вдвоем внутрь? — предложила я, кивнув в сторону столов, которые постепенно приводил в порядок обслуживающий персонал.       Занзас посмотрел исподлобья на меня, отвернулся в сторону:       — И бухла, — увидев, что на него смотрит охрана, рявкнул снова: — Куда уставились?!       Мафиози предпочли сделать вид, что ничего не видели, и продолжили нервно стоять на своих местах.       — Я возьму любимую еду босса, — вызвался с инициативой Леви, бросившись нагружать себя тарелками.       — Я не уступлю, — нахмурился Конрад, взявшись за дело с не меньшим энтузиазмом.       Справились они довольно быстро. Судя по бросаемым друг на друга взглядам, они соревновались не только в скорости, но и в количестве набранного. В результате тарелки то лежали одна на другой, то были зажаты между пальцев, то в зубах. Определить победителя оказалось сложно.       Я не знала, что тут и сказать. Просто указала им заходить внутрь. Занзас пожевал губу и неожиданно выдал:       — Ты сегодня хорошо постарался, Леви, — сказав это, резко развернулся и быстрым широким шагом поднялся по лестнице.       Леви-а-Тан застыл статуей Свободы, держа в поднятой руке тарелку с закусками. Его взгляд вдруг опустел и остекленел.       — Врой, — необычно тихо и ошеломленно выдал Скуало, с раскрытым ртом смотря на двери, за которыми исчез его босс. — Вот же чертяка…       — Свой лям ты точно заслужила, — широко улыбнулся Бельфегор, отсалютовав мне. — Сообщи мне счет.       Сопровождаемый недружелюбной гримасой Расиэля, Бельфегор поспешил следом за Занзасом. Это же сделали Скуало, Луссурия и Мармон, оставив Леви приходить в себя. Я подошла, поводив рукой перед лицом пирсингованого здоровяка, у которого случился сбой системы. Пощелкала перед его лицом пальцами, но результата не добилась.       Реборн, вновь находившийся рядом с Тсуной, у которого тоже было состояние близкое к сбою системы, хмыкнул. Обычно он сует свой нос везде и вмешивается, но сегодня, во время такого важного мероприятия, что-то все время находится в режиме невидимки, будто чего-то выжидает. Конечно, на таком событии ему не следует показывать, как он измывается над будущим Десятым и в грош его не ставит.       — Похоже, это твоя работа, Акира? — уточнил коротышка.       — Ну, — только и успела протянуть я, как тут же раздался звон упавших тарелок.       Меня неожиданно схватили крепкие и огромные ручищи, сдавившие с нешуточной силой. Я даже инстинктивно пламя использовала, чтобы Леви-а-тан мне ребра не сломал. Парни бросились на помощь, но хранитель Грозы Варии, кажется, вовсе не заметил ударов по спине и голове. Он неожиданно громко взвыл только через мгновенье после этого. Его маленькие узкие глаза вдруг заблестели, а из носа потекла сопля.       — Я зря сомневался в тебе, мелкая заноза! — громко пробасил он дрожащим голосом. — Что бы ты ни делала — продолжай!       Я наконец поняла, что к чему, вспомнив бой за кольцо Грозы, казавшийся мне уже таким далеким. Только в бреду, под ударами молнии, Леви-а-тан стал откровенно умолять, чтобы босс был доволен его службой. Ему жизненно необходимо было одобрение. Похоже, сейчас он его получил.       — Ну-ну, — чувствуя себя неловко, утешающе похлопала его по груди, куда меня вдавливали. Едва сумела вдохнуть в этих медвежьих объятиях. — Будет тебе. Ты же все тарелки разбил, поспеши, а то Занзас ждет.       — ДА! — гаркнул он, как какой-то прапорщик, и наконец отпустил, поставив на место.       Пока Леви быстро собирал новые порции, отбирая некоторые у боязливо отступивших официантов, я наблюдала, разминая ноющие ребра. Надо же — совет неожиданно сработал. Занзаса, видать, совесть уколола, что Леви сегодняшний и вчерашний день получает одни побои и при этом продолжает бегать рядом с ним, когда все нормальные адекватные люди как минимум держат дистанцию, если не могут убежать. Хотя реакция Леви-а-тана для меня была неожиданной — смотрел так, как будто я его любимую собаку из пожара вытащила, не меньше. Разве обычная благодарность за работу стоит так дорого?       — Какого черта это он… — буркнул Конрад, недовольно смотря вслед работающему Леви-а-тану, и слегка выпятил нижнюю губу.       Странно. Это была обида? Зависть? Или что? Похожий жест я видела у Занзаса.       — Рыжий, ты ведь тоже тарелки выронил, — заметила я, отчего стушевавшийся Конрад, не заметивший такого провала, присоединился к второму раунду соревнований.       Выбрав там все что нужно и остановив рыжего, когда он стал набирать больше, мы быстро вернулись. Кёя выглядел так, будто хотел тоже кого-нибудь избить, но, как всегда, держал лицо. Мукуро, кажется, тоже потрепали нервы, и он был изрядно раздражен, стараясь держаться ко мне ближе, так что едва не касался плечом к плечу. Рёхей держался стойко и взгляда не отводил. Тсуна был белым, как простыня. Капли холодного пота на его лице было видно невооруженным глазом. Хром, закусив губу, пыталась не смотреть на избитые тела. Гокудера все норовил закурить, но только мял сигарету.       — Он — монстр, — тихо сказал Тсуна, гулко сглотнув.       — Зато он не дал меня в обиду, — резковато ответила я, не сдержавшись, и развернулась, поднимаясь по лестнице.       Пострадавшим пусть помогает охрана мероприятия. Не знаю, насколько семья этого Вито влиятельна, но в любом случае продолжать враждовать с ними Варии, а не мне.       Усилиями Мармона, принявшего эстафету, Занзас уселся в единственное на весь зал кресло и слегка успокоился. Как ребенок, честное слово. Я даже вновь заметила этот жест — слегка выпяченную нижнюю губу. Хотя босс Варии все еще выглядел так же грозно, как и всегда.       По залу пошли настойчивые шепотки, когда я тоже начала лопать закуски одна за другой. Босс Варии буквально злобно проглатывал все горстями с тарелки, услужливо протягиваемой Леви, практически не жуя. Шепотки и оглядывания не прекратились до тех пор, пока усатый и седой хранитель Девятого с протезом на правой руке не прокашлялся, огласив начало церемонии. На нас, сидящих почти что на первом ряду, они старались не обращать внимание, хотя, видит бог, мафиози давалось это с трудом. А сказать что-либо боялись. Хранитель Урагана Девятого вовсе посмотрел так, будто тут разлилась огромная лужа грязи на месте Варии.       Повернулась, заметив взгляд. Там стоял глава семейства Цуру с небольшой группой сопровождающих. В официальных черных костюмах они не выбивались из общего числа мафиози.       Он едва заметно поднял кончики губ в улыбке. Не уверена, как он отреагировал на мое поведение. Ответив такой же насмешливой улыбкой, коротко кивнула в знак приветствия. Подумав, он кивнул в ответ. Вау, стерпел такое неуважение. Ведь я должна была подойти, поздороваться, сделать хоть что-то похожее на поклон, но хрен им. Я тоже могу снисходительно кивать. И вообще, пусть сами сквозь толпу проталкиваются, чтобы руку пожать, демонстрируя уважение.       Заметила впереди длинные волосы Скуало и рядом блондинистую макушку такого же высокого Каваллоне, с которым тот перекидывался парой слов. Хотя Луссурию или Леви заметить было проще, учитывая их облик, но здесь стояло множество мужчин. Все разной наружности: как чисто бандитской, так и приличной, что никогда не подумаешь, будто этот человек — не самый последний мафиозо. Каждый серьезный, в деловом костюме, коршуном осматривает красную дорожку по центру, куда вышел следующий преемник с хранителями.       Все еще бледному будущему Десятому и его двум хранителям пришлось торжественно идти по красной дорожке под хрумканье и даже чавканье. Уверена: Занзас делал это специально. Девятый, ожидающий на невысоком постаменте, посмотрел на него таким спокойным взглядом, будто иного и не ожидал.       Когда я второй раз перевела свой взгляд с Тсуны на Девятого, заметила, что он смотрит. На меня? Хм, может, и нет. Все-таки Занзас продолжал вести себя как своевольный подросток, действуя наперекор. Думаю, позже будет взбучка. Ну, ничего не поделаешь. Невозможно не повестись на такое искушение следом за боссом Варии. По крайней мере, мы точно находимся под кучей глаз, и незаметно ничего возле нас не произойдет.       Едва Тсуна поднялся и встал на импровизированную сцену, какой-то лысый тип поднес шкатулку на подушечке. Надо думать, внутри тот самый флакон. Точнее, его копия, чтобы настоящий ненароком не разбили.       — Заметила что-нибудь? — удивительно хриплым, но тихим шепотом спросил Скуало, став сбоку и чуть наклонившись к уху.       Коротко оглянувшись, заметила, что офицеры Варии, на пару с моими сопровождающими, окружили нас, не позволяя кому-то приблизиться. Даже Бельфегор не сцепился с Расиэлем, пусть они и находились по разные концы и на приличном расстоянии, конечно.       — Нет, — кратко ответила, наблюдая за тем, как Девятый торжественно открывает шкатулку и передает ее в руки Тсуне.       Думаю, все будет нормально, Тсуну хорошо прокачали в силе, да и Девятый ничего с кровью на церемонии не планировал. Все закончится быстро, а затем можно и с шимоновцами поговорить начистоту.       В зале, наполненном людьми, стоит тишина. Даже Занзас перестал шуметь, вглядываясь в реликвию и желая, как и все здесь присутствующие, ее рассмотреть. Девятый босс Вонголы открывает шкатулку и протягивает ее Тсуне. Голос Тимотео, говорящего на итальянском, отчетливо слышно:       — Я передаю его тебе, Дечимо.       В этот момент что-то пронзительно завизжало, как сирена, ударило по ушам и вызвало совместный вопль людей, схватившихся за уши. Я тоже закрыла руками уши, опасаясь за целостность барабанных перепонок, а затем раздался взрыв одновременно из двух противоположных стен. Люди попадали на пол, уклоняясь от осыпающейся кладки и спеша найти укрытие, которого в зале не было. Многие рванули к выходу, но не меньше половины осталось.       Что-то неожиданно булькнуло и неуловимо изменилось. Людей вокруг со мной будто разделило метров сто, и видела я их четко, но как через мыльный пузырь. Все рябило перед глазами, но я осматривалась, желая понять, что произошло.       Хранители Девятого выстроились в защитный круг. В центре был Тимотео, Тсуна и коробочка с флаконом. Гокудера и Хром присели, закрываясь от летящего мелкого крошева. Девятый потянул Тсуну тоже склониться ниже. Хранители Девятого вспыхнули аурами пламени, и вовремя: что-то вылетело из дыма, довольно мелкое, вроде пуль. Пламя взрослых хранителей остановило их, сжигая на ходу, но не все. Одна все же пролетела, и Девятый схватился за предплечье — это стало видно, едва дым начал рассеиваться.       — Любопытное зрелище? — донесся до меня голос, привлекая внимание.       В этот же момент все вокруг потухло, став просто чернотой, в которой сложно определить расстояние. Я не видела, где она заканчивалась.       Здесь, недалеко от меня, но с этой стороны преграды, стоял парень лощеной внешности. На его лице была козлиная бородка, на носу — очки, а на голове шляпа. Кажется, я видела этого подростка среди Шимон перед началом церемонии. Но погодите-ка, что это все может значить? Даже если он Туман, зачем он на меня напал, да еще откуда у него настолько высокие способности, чтобы создать подпространство? А это было именно оно, я хорошо помню, как Мукуро создавал подобное в будущем. Это настораживает. Девятый убедил меня, что Шимон слабые, пусть и владеют пламенем. Но эта техника высшего уровня владения атрибутом.       — Я поняла, — кивнула ему. — Вы, Шимон, решили сорвать церемонию. Но ты ничего не перепутал, нападая на меня?       — Нет, — улыбнулся парень. — Пока остальные достают Грех из сейфа в соседней комнате, я решил дать Десятому боссу Вонголы еще один мотивирующий пинок. Я убедил Энму, что убить тебя справедливо, а Адельхейд — что этого требует наша безопасность.       Интересная у него манера речи, но уж слишком в нем много превосходства. Даже не в силе, а в знании, будто парень уже просчитал все наперед. Я ведь говорила — никто не рассказывает своих планов до контрольного выстрела в голову. Либо этот парень новичок, либо слишком уверен в своей силе.       — Ты решил напасть на меня? — сообразила я. — Извини, но ты выбрал неподходящую цель. Я, конечно, его младшая сестра, и в боссы не меня коронуют сегодня, но цель я совсем не безобидная.       Я должна следить и за его действиями: с Туманами никогда ничего нельзя выпускать из виду.       — Посмотрим, — продолжая улыбаться, парень достал несколько игральных карт из кармана пиджака, и десятки таких же, но более крупных карт развернулись в воздухе вокруг, как будто огромные узорчатые двери.              ***              В комнате, соседней с общим залом, где стоял защищенный сейф, охрана лежала обезвреженной на полу, а дверца сейфа была сколота. Ганаук, первым ворвавшийся в комнату и увидевший эту картину, заметил силуэты нападавших в облаке пыли и достал пистолет. Оружие выскочило из его руки само по себе и вдруг разделилось на отдельные детали, оставив в его руке один спусковой крючок.       Почувствовав приближающуюся атаку, он выставил руку с кольцом, усилившим его щит из пламени Грозы, но летящие снаряды вытянутой формы прорвались сквозь него, замерев всего на секунду. Хранитель Тумана, Бауч, положив руку ему на спину, придавил и упал вместе с ним, убирая с линии атаки снарядов. Сейф поднялся в воздух, полетев в их сторону, но его почти сразу сбил залп пламени Урагана, принадлежащий Койоту. Осколки разлетелись в стороны, в помещение подтянулись все остальные и увидели нападавших.       Нынешний, Девятый босс Вонголы был удивлен силой атаки, которую успел увидеть, а Савада Тсунаёши — следующий босс Вонголы — был шокирован личностями нападавших.       Подростки из малоизвестной и слабой семьи Шимон посмели украсть Грех. Преступники не стали ничего отрицать, сказав, что пришли за Грехом, признали, что это они напали на Ямамото Такеши и семью Джиг. Сузуки Адельхейд утверждала, что они просто восстанавливают справедливость, так как «Грех» Вонголы — это кровь Первого босса Шимон.       — Мы сделали это, чтобы восстановить нашу силу и отомстить Вонголе! — подал свой голос Энма, смотря на Тсуну с жалостью, но и с решительностью.       — Это ты напал на Ямамото?! — вычленил главное Тсуна. — Зачем это все?! Почему?! Я думал, ты такой же, как и я!       — Ямамото Такеши узнал о планах Каору и увидел кольцо Шимон, — холодно отозвалась Адельхейд.       Это заявление вызвало удивление у Девятого Вонголы и у Реборна, который никогда о таком кольце не слышал. Адельхейд объяснила, что кольца Шимон были все это время спрятаны под землей у могилы первого босса Шимон, и лишь недавно земля вытолкнула их наружу, дав потомкам Шимон шанс получить возмездие.       — Ваши предшественники пытались скрыть правду, чтобы похоронить свидетельства своих ошибок, — продолжила Адельхейд, и ее слушали: что хранители Десятого, что Девятого, что сами боссы. — Во времена первого появления на политической арене семьи Вонгола и Шимон сражались бок о бок, словно братья, но когда Вонгола отправилась покорять Европу, она решила свергнуть сильнейшие семьи там. Для этого она использовала босса Шимон как приманку. Согласно плану, он заманил врагов и ждал спасения, но никто не пришел. К утру тела босса Шимон и большей части его семьи были разорваны на части.       — Первый босс семьи Шимон был предан Первым Вонголой и обречен на смерть, — с болью и ненавистью бросил Энма.       — Как будто этого было мало, — продолжила Адельхейд. — Они обвинили в поражении оставшуюся часть семьи Шимон. После этого нашу семью ждал Ад! — в ее голосе тоже появилась злость. — Мир мафии стал презирать их, они утратили свой авторитет и были вынуждены скрыться.       Девятый все никак не мог понять этих действий от семьи Шимон. В его голове просто не укладывалось, на что они рассчитывали: уйти отсюда живыми? Он не беспокоился и хотел узнать.       — Подожди, я никогда не слышал этой истории! — возразил Девятый. — Я знал, что семья Шимон была близка тогда к нам, но они ушли по собственной воле!       — Мы знали, что вы так скажете! — воскликнул Койо разозленно.       — Вонгола Примо никогда бы так не поступил! — воскликнул убежденно Тсуна, почувствовав, как внутри подняло голову пламя при этих словах. — Я могу в этом поклясться!       — Смеешься над нами? — в ответ воскликнул Койо. — Как будто ты его знал!       — Семья Шимон делает заявление, — сказала Адельхейд, обрывая Койо, и посмотрела на Энму.       — Я наследую титул босса семьи Шимон и отомщу Вонголе. Эта война будет войной за возвращение чести и величия Шимон.       Во лбу у него горело пламя, похожее на пламя Тсуны, и Тсунаёши смотрел на него, видя в нем себя, но все равно не веря до конца, что это сделал Энма. Он попытался сказать об этом, что не верит в историю предательства Первым боссом Вонголы, так как считает, что он был хорошим человеком. Тсуна помнил, как тот дал ему свою силу во время битвы в будущем.       Адельхейд в это время взяла из рук Энмы флакон и капнула жидкости из него на свое кольцо. То же самое сделали следом все остальные шестеро подростков, и их ауры пламени удивительным образом возросли. Они сделали это быстро и споро, пока вели разговор. И когда напоследок остаток жидкости из флакона капнул на кольцо Энмы, Девятый только и мог, что ошеломленно задеревенеть: ярко-красная жидкость полностью впиталась, будто испарившись.       — Постой, Адельхейд, — вдруг остановил Энма ее, поднявшую руку. — Я сам справлюсь. Я могу уничтожить Тсуну-куна и его хранителей. Кровь первого босса Шимон в том, что вы называете Грехом, пробудила кольца Шимон.       Это заявление заставило Тсуну и Рёхея поднять кулаки, Хром схватиться крепче за трезубец, выставив его перед собой, Гокудеру зажечь свое кольцо Урагана, а Хибари со скучающим выражением лица поднять тонфа. Эрнесто же и вовсе приподнял верхнюю губу и выдал:       — Че?       В этот момент началось что-то невероятное. Гравитация дала сбой, невидимая сила раскидала в разные стороны Гокудеру и Сасагаву, впечатав их в стены, заставив выбить собой каменную крошку. Следом вверх взлетели Докуро, Эрнесто и Хибари, вбиваясь телами в потолок. Иллюзия Ямамото пропала, а все пятеро вернулись обратно, с силой врезавшись друг в друга.       — Босс, будь осторожна! — крикнул Эрнесто, когда куча мала, охнув, развалилась в стороны. — Не подходи!       — Это уже не входит в план церемонии, — напряженно и медленно отозвался Девятый и повернулся к своим хранителям.       Те поняли невысказанный приказ, но в тот же час земля перед ними вздыбилась, отрезая тяжелой земляной стеной всю Вонголу от Шимон. Все стоящие со стороны Вонголы почувствовали, как земля под ногами размягчилась — казалось, они быстро тонули в квакающем болоте. В тот же момент огромный столб оранжево-красного гудящего пламени пронесся мимо всех застрявших, запоздало попытавшихся отпрянуть, и проделал огромную просеку в вздыбившейся земле с кусочками камня и плитки.       Вария всем своим составом стояла за пределами части пола, превратившейся в болото. Занзас не спешил опускать слегка дымящийся пистолет и низким голосом поинтересовался:       — Какого хрена этот мусор принес столько проблем?       — Будьте осторожны! — крикнул им и всем остальным Девятый, обеспокоенный поворотом ситуации. — У них кольца Шимон с силой, отличающейся от привычной. Не действуйте сгоряча!       — Чертяка-то не влипла в такую простую ловушку, — фыркнул Скуало.       — Боюсь, все не совсем так, — осторожно заметил Расиэль, на которого мгновенно обратил внимание Бельфегор.       — Босс, — с очень похожей интонацией, так же осторожно обратился Бельфегор, — Акира стоит прямо на болоте.       — Я… — взгляд Рокудо, неотрывно направленный на Саваду, казалось, остекленел. Его голос тоже изменился, став пустым и безжизненным: — Не заметил, когда она превратилась в иллюзию.       — Конечно! — громко и с торжеством отозвалась Адельхейд. — Она могла порушить наши планы немного раньше, чем мы планировали. Но настоящая причина не в этом.       Девушка посмотрела на Энму, будто прося его продолжить.       — Твой отец, Тсуна-кун, убил моих родителей и мою младшую сестру, — голос Энмы звучал тускло и отстраненно. — Будет справедливо ответить ему тем же.       — Что? — не поверил своим ушам Тсуна, находящийся в странном состоянии потерянности, будто он перенесся в параллельный мир, где все шиворот-навыворот. — Что ты хочешь этим сказать?       — Она наверняка уже мертва, — холодно припечатала Адельхейд, а затем усмехнулась, заметив появляющуюся рядом с ними воронку из пламени Тумана.       Воронка разрослась и застыла, став похожей на большое зеркало или же окно. По ту сторону было темно, но можно хорошо рассмотреть желтую косу, горящие желто-оранжевым глаза и недостающего парня из Шимон, что замахнулся боевой косой. Все случилось быстро, и коса, казалось, разрежет Саваду напополам. Коса остановилась, будто застряла, а наблюдающие хорошо смогли рассмотреть брызнувшую алую кровь.       — Джули позаботился о ней, — хмыкнула Адельхейд. — Все, что вы видите, реально.       — Достаточно, — так же холодно отрезал Хибари, опустив руки и начав проворачивать тонфа с такой силой, что грязь, в которой тонули его ноги, стала расплываться в стороны.       — Это уже превращается в личное, — в руках Рокудо появился трезубец, а взгляд стал так же холоден и опасен. Он бросил быстрый взгляд на Девятого с хранителями и, не дожидаясь ответа, сказал: — Наши договоренности аннулированы.       — Я понимаю, — серьезно кивнул ему Девятый.       Тсуна не хотел верить, что это изображение его сестры. Он знал, что Туман мог одурманить иллюзиями. Хоть ему и сказали, что это работа иллюзиониста, Акира — вот же она! — стояла неподалеку со своим обычным выражением лица. Все казалось таким запутанным. Какая иллюзия здесь является правдой? Решить было сложно. А что еще сложнее — остановить это глупое сражение и спросить Энму, действительно ли он напал на Ямамото. И правда ли он хочет убить Акиру?       Тсуна бросился, желая их остановить и прекратить сражение, казавшееся ему бессмысленным и неправильным, но все до единого упали на пол, где грязь уже волшебным образом расплылась в стороны. О том, что это способности Шимон, говорило то и дело вспыхивавшее пламя на их кольцах. Повинуясь жесту Энмы, гравитация в том месте, где они стояли, увеличилась, и они упали на пол, как подкошенные. Еще один жест другой рукой — и все кольца атрибутов на их руках раскалываются, как ранее разлетелся пистолет хранителя Девятого.       — Пожалуйста, все, прекратите! — крикнул Тсуна, не зная, кого ему в первую очередь останавливать: Шимон или Хибари-сана, что подымался, несмотря на то, что пол под ним просел на полметра от давления.       — Да пошел ты! — рявкнул на него Эрнесто, занятый тем же, отчего Тсуна вздрогнул и отшатнулся.       Парень всего лишь пытался подняться, но от прикладываемого усилия он весь раскраснелся, а на его шее страшно вздулись вены.       Гравитация на Тсуну не действовала, но все остальные мучились, пытаясь перебороть давление. Но он не мог решить, что же ему делать. Девятый, его хранители и все остальные были оттеснены в сторону новой стеной земли. Через секунду ее снова проломил залп пламени Занзаса. Вария была зло настроена, отчего волосы вставали дыбом. Казалось, они сейчас убьют Энму и всех остальных, чего Тсуна бы не хотел.       — Подождите, все! — крикнул он, преградив им путь.       Занзас, будто не слыша его, направил пистолет прямо — казалось, он собирался стрелять прямо через Тсуну. Леви-а-тан, самый жестокий и беспощадный человек, который без зазрения совести хотел убить малыша Ламбо, замахнулся своим зонтом:       — Прочь с дороги, сопляк!       Тсуна только и мог, что замахать руками. Наверняка Леви-а-тан бы ударил, а потом в тело Тсуны вонзились бы несколько ножей, но вмешался Реборн, пнувший Тсуну в прыжке, отчего тот отлетел в сторону, избежав залпа пламени Ярости:       — Одумайся! Акира говорила, что ей будет грозить смертельная опасность во время церемонии.       Огонь от выстрела разлетелся об необычную ледяную преграду, наполовину разрушив ее.       — И без нас она не справится! — рявкнул капитан Варии, отдавая приказ: — Вытрясем из этих отродий все внутренности!       — Энма! — прикрикнула заволновавшаяся Адельхейд, но паренек и так покрылся потом, направив руку на босса Варии, чье оружие сияло от заново собиравшейся в нем энергии.       Такими темпами Шимон могли серьезно пострадать. Толстяк Рауджи сконцентрировался, поднимая еще одну преграду, но уже прямо перед ними — для их защиты. Залп пламени снова пробил преграду, но Шимон успели упасть на землю. Кашляя в поднявшейся пыли, Энма, извиняясь, признался:       — Я не могу забрать его оружие из рук. Оно будто приковано.       — Тогда уходим! — скомандовала Адельхейд, и, повинуясь ее жесту, комнату разделила на две части сетка из толстых ледяных кристаллов, выросших из стен, пола и потолка.       — Не так быстро, — разнесся спокойный голос. Прямо в воздухе над их головами висел коротышка в форме Варии. — М-м-ма, среди них нет иллюзиониста, босс. Это он должен держать иллюзию.       Несмотря на его слова, вокруг Шимон возникли иллюзорные щупальца, связывавшие подростков. В то же самое время, кроме Варии, источавшей убийственную ауру, Хибари-сана, настроенного не хуже, Рокудо Мукуро, внушавшего ужас, и Конрад-сана, который тоже выглядел грозно, на Шимон — тех самых Шимон! — наступал даже хмуро и мрачно настроенный Сасагава Рёхей. Тсуна схватился за волосы. Энму надо срочно спасать!       — Тсуна! — в помещение пробрался Дино-сан, увидевший, как Тсуна срывается с места и летит с помощью пламени к Шимон, успев проскочить в не успевшую закрыться брешь в ледяной сетке.       Тсуна перерубает щупальца Мармона, душившие Энму, и, когда парень откашливается, твердо спрашивает:       — Это ты напал на Ямамото, Энма?!       — Да, — выпрямившись, отвечает парень, подняв руку.       Тсуна ошеломлен его ответом, ведь в глубине души желал услышать обратное.       — Почему?! — только и спрашивает он. — Зачем ты все это делаешь?!       — Чтобы вернуть потерянное величие Шимон, — голос Энмы почти не изменился, оставшись таким же спокойным, как раньше.       В следующее мгновенье Тсуну вместе с Мармоном впечатывает в потолок так, что Тсуна не в силах даже пальцем двинуть. Давление увеличивается на правой руке, что кажется — сломаются пальцы, а затем исчезает, как только трескается кольцо и, кажется, фаланги тоже. Тсуна едва не выпал из гиперрежима, но сумел удержать концентрацию. Ему хорошо было видно сверху все поле боя: ту боль и кровь, ту злобу и ненависть. Пламя придавало ясности мыслям, поэтому боль казалась притупленной.       — Прекратите! — крикнул Тсуна изо всех сил, так как невидимая сила не давала толком вдохнуть.       Повинуясь жесту Энмы, на чьих руках были цельные стальные перчатки, одна из стен проламывается, а камни разлетаются в стороны, чтобы после того, как Шимон скрылись, снова завалить проход. Но Вонгола и Вария не прекращают попытки проломить его и преследовать их.