***
Энма недоуменно и с долей удивления смотрел на улыбающегося Тсунаёши, показывающего ему большой палец. Что-то в этой ситуации его смутило. Может быть, то, что Тсуна-кун сослался на сестру? Или то, что расправа над ними отложилась по какой-то совершенно чудной причине. Но даже если собирался, Энма не успел ничего сказать: Тсунаёши вдруг прикрыл глаза и завалился вперед. Гокудера-кун бросился к нему, пытаясь поднять потерявшего сознание парня. Базиль-кун заволновался, но, быстро проверив состояние Тсуны-куна, убедился: — Он потратил все свои силы и уже был на пределе еще до того, как кольцо Шимон присоединилось к кольцу Вонголы. Энма перевел взгляд на кольцо Шимон, что так и было прикреплено к кольцу Вонголы на руке Тсунаёши. — Ну и чего стоим? — раздался недовольный хриплый голос. Тут же его обладатель заорал: — Вро-о-о-й! Ноги в руки и шевелитесь! С вами еще не закончили! Капитан Варии притормозил, обернувшись назад. Энма переглянулся с ребятами. Они тоже выглядели растерянными и подавленными. Почему-то в безопасности себя никто из них не чувствовал, хотя вроде бы их не собирались убивать. Пока что. Адельхейд, подавленная смертью Джули, быстро вытерла слезы и последовала за варийскими офицерами первая: — Идем. Еще ничего не закончено. — Но Тсуна-кун! — всполошился Энма, вновь бросив взгляд на бессознательного друга, которого уже поднял Гокудера, собираясь нести на себе. Хром стояла, относясь к происходящему безучастно. — Гокудера-доно! — заволновался Базиль. — Мы должны подождать медиков! Тсунаёши-доно может быть серьезно ранен! Ему нельзя двигаться. Итальянец осторожно опустил Десятого обратно. — Знаешь, Энма, что-то я не уверен, что этот парень действительно нас спасет, — протянул Койо, ответив вместо Адельхейд, непроницаемым пустым взглядом наблюдавшей за Тсунаёши-куном. — Реборн-сан! — окликнул аркобалено Гокудера-кун. — Реборн-сан, Десятому срочно нужна помощь! Вы уже вызвали врачей? Невысокий человек в черном костюме с шляпой, походивший ростом и телосложением на ребенка, стоял спиной к ним, как будто его не слыша, и смотрел на то место, где осталась черная подпалина после смерти Деймона Спейда. Некоторое время он еще постоял, опустив голову и неотрывно исследуя черное пятно, а затем поднял глаза, не двинувшись. — Я уже связался с кораблями, — его голос, как и прежде был тверд, но и как будто отстранен. Но затем Реборн повернулся к ним и окинул всех напряженным взглядом черных глаз: — Ты прав, Койо. Вас ничего не может спасти. По крайней мере от хранителей Киры и босса Варии, для которого наверняка в новинку о ком-то заботиться. Так что убивать он вас будет с особой жестокостью. Но… что важнее… Кажется, Акира пожелала отпустить Деймона восвояси. — ЧТО?! — завопил Гокудера, и ему вторило удивленное восклицание Базиля. Про Шимон, которые, казалось, проглотили языки — настолько были подавлены, — и говорить нечего. — Запомни, Гокудера, — голос Реборна зазвучал так, что даже подрывник прикусил язык, — гиперинтуиция никогда не говорит прямо. Но она говорит устами человека с кровью Вонголы. И если прислушиваться к ее словам, то все становится очевидным. Скуало, имевший чуткий слух и находившийся не так уж далеко от говорившего, свел брови к переносице, смотря острым взглядом светлых глаз на аркобалено. Бельфегор также знал, когда следует слушать и помалкивать. — Реборн-сан… — протянул Гокудера, не зная, что ответить. Он ощущал появившееся напряжение и тревогу, но чувствовал, что до такого опытного киллера, как Реборн, ему не дотянуть, а потому предпочел поверить на слово. Все же, несмотря на безобидный внешний вид, тот был аркобалено и лучшим киллером своего времени, кроме того, еще и опытным, и мудрым — таким он его видел. — Реборн-сан, — взволнованно начал Базиль. — Но зачем Акире-доно это понадобилось?! — Ответ предельно ясен: это был лучший исход из возможных. Наверняка мы бы не смогли его одолеть сейчас, — он помолчал, чтобы затем неожиданно добавить: — А возможно, Акира все-таки добилась его верности, воспользовавшись своим пламенем Неба, я не удивлюсь. Идите, нечего медлить, — резко сменил он тему. — Да, иначе мы можем начать подгонять, — зловеще засмеялся Бельфегор, оставшийся ожидать Шимон вместе со Скуало. Шимон переглянулись и отправились следом за офицерами Варии, опасливо ступая и подавленно оглядываясь на Десятого Вонголу, аркобалено и ступавших след в след за конвоируемыми, дабы не дать сбежать, рядовых Варии.***
Оказывается, Кёя неподалеку оставил вертолет, где ждал его Кусакабе. Тетсуя уже вжился в роль и спокойно выполнил приказ. Остальных ребят пришлось оставить на земле, так как тут же началась стычка: — Здесь места всем хватит, Хибари! — горячо возмутился Рёхей. — Нет, — коротко ответил Кёя, помог мне пристегнуться и дал знак Тетсуе заводить винты. Луссурия, сидя в кресле, благоразумно помалкивал. — Да вот же куча места! — еще более возмущенно завопил Рёхей. — Хибари, мы ведь тоже волнуемся. Позволь нам тоже отправиться, — попросил его Такеши. — Нет, — бескомпромиссно заявил Кёя. — Идите своим ходом. Об Акире я позабочусь. — Все в порядке, доверьте все ему, — сказала я, потому как спорить совершенно не хотелось. Я взглянула на ребят, обведя их встревоженные лица усталым взглядом. Рёхей горел решительностью добиться разрешения, Такеши был настроен также перебороть Хибари, за челкой Расиэля было не разобрать, но тот предпочел хмуро стоять в стороне. Мукуро также выглядел напряженным от этой ситуации. Ламбо держался за штанину Рёхея и, вряд ли понимая до конца, что происходит, всем детским лицом выдавал встревоженность и изображал щенячьи глазки. А Конрад… Конрад снял ремень, обмотав его вокруг лыж, на которые приземлялся вертолет, и схватился за него руками. Встретившись зеленым глазом со взглядом Кёи, он, сцепив зубы, выдал: — Е-е-ей, я лечу! Вертолет стал медленно подниматься в воздух, набирая высоту. Я схватила подскочившего с кресла Хибари за руку, державшую тонфа, и попросила: — Прекратите, я не хочу видеть склок между вами сейчас. Кёя резко повернулся и долго всматривался мне в лицо, пока вертолет не поднялся метров на сто в воздух, а небольшая группа людей внизу стала выглядеть еще меньше. Сбивать Конрада и сбрасывать на землю было уже поздно. Кёя быстро сел обратно и прикрыл глаза. Конрад же устроился поудобней на лыже вертолета. Разглядывая с высоты вертолета почти оставленный позади остров, я чувствовала гул в ушах от вертолетных лопастей и что-то такое… щемившее в груди. Наконец перестал быть виден выжженный участок земли на месте прошедшего боя. Внизу вновь появилась зелень и деревья… и новосозданная морская река. Как-то совершенно не ясно и бестолково закончилась эта история. Которая даже историей по сути не была, а постановкой Деймона Спейда. Да и черт с ним, со Спейдом — скатертью дорожка. Гораздо больше меня сейчас волновало состояние ребят, которые даже с виду не были целыми, имея разной степени повреждения. Кто-то был просто потрепан, кто-то побит до крови. Хотя, если вспомнить, с кем мы имели дело, это еще легко отделались. Рёхей, по сути, и так бы с Койо подрался. А вот их внутреннее состояние уже заставляло волноваться. Меня дважды похитили, и я добровольно попала под удар пламенем, в который Тсуна вложил всё имевшееся у него пламя. Если так подумать, то у всех, кто за меня переживал, я наверняка вызвала сердечный приступ несколько раз. А переживали за меня многие, о чем я помнила еще со времен своего пребывания в будущем. Уж там так сходили с ума, что страшно становилось. Но запретить им переживать я не могла. Мне еще предстоит разбираться с моральными терзаниями Кёи, которыми тот наверняка занимается тихо и молчаливо, чтобы никто не заметил, и особенно уделить внимание Мукуро, чтобы купировать у него возможные самобичевания и даже, мало ли, мысли о самоустранении. И это только самые доросшие до глубоких мыслей о том, чем для меня и для всех нас могло это закончиться. Поняли ли Рёхей с Такеши, что кто-то мог умереть? Или они еще не осознали, что есть смерть и она безвозвратна? Ямамото видел ее, но вот осознал ли, что даже близкие могут быть внезапно смертны? Молодцом держались разве что Конрад и, наверное, Расиэль, но тот, скорее, просто еще не слишком влился во всю нашу шайку. Для старшего принца-близнеца, как я догадывалась, моя персона должна была выглядеть непобедимой и несокрушимой, каковой я вышла для него из этой истории, вот и все. На корабле после приземления меня продолжило качать. И вряд ли эта качка передавалась мне от судна. Хотя я не чувствую непосильного напряжения от сберегаемого большого обьема пламени, ощущения усталости и измотанности, видимо, являются просто последствиями. Мармон вылетел и, буркнув что-то, отправился по своим делам. Конрад принял меня и помог спуститься, ловя снизу. Кёя придерживал сверху. Хотя это все было лишнее. — Хох, давай пройдем в каюту, и я займусь твоей спиной, — обозначил порядок действий Луссурия. Кажется, мы были на корабле Варии. Медик уверенно повел нас куда-то, подав знак рядовым в форме, сбежавшимся к вертолету. В каюте было светло. Свет из круглого окна даже резал глаза. Я сидела спиной к Луссурии, позволяя вытягивать из нее осколки от брони, что ранее пряталась в медальоне. Луссурия справлялся бодро и быстро, при этом даже почти не больно. Хотя, может быть, все дело в обезболивающем, что он дал мне выпить. Нет, определенно мне нужен полевой медик. Не дело это, привлекать чужого подчиненного, даже если он не против помочь. Луссурия заканчивал, когда дверь открыл самый нетерпеливый — Кёя, и с нескрываемым раздражением спросил: — Долго еще? — Подожди еще немного, Хибари-кун, — певуче ответил ему Луссурия. — И закрой дверь с той стороны, ничего я вашей Кире-чан не сделаю. Не смущайте девочку. Кёя наморщил нос, услышав это. — Да че уж там, он уже все видел, что можно было и что нельзя, — сказала я, отнимая от горячего лба слишком быстро растаявший пакетик со льдом. — Даже наверняка рассмотрел. — Акира, — в голосе Кёи появились злые рычащие нотки. — В разговоре о твоей безалаберности я тебе еще и тот случай припомню. — Я же сказала: я больше не буду занимать твою ванную, — прикрыв глаза, напомнила я. — Если я соберусь утопиться, даже случайно, я сделаю это дома. — Зверек, ты… — Кёя, кажется, был доведен до кондиции и собирался было войти, как его дернул назад стоявший там же Конрад. — Хибари, не входи! Нам нельзя! Там же босс и ей нужно одеться! — Именно! — рычаще ответил Кёя, сбросив его руку резким движением, после чего подошел и сел лицом ко мне, приложив ко мне со стороны груди мою футболку. — Босс, можно и я войду? — закрывая рукой почему-то оба глаза, рыжий все же медленно вошел, придерживаясь стенки. Глубоко вдохнув, попросила терпения, чтобы выдержать все эти проявления беспокойства. — Не двигайся, Кира-чан, — попросил Луссурия. Когда с делом первой помощи было покончено, мне позволили лечь на живот, чтобы подождать, пока спина будет ускоренно заживать под воздействием пламени Солнца. Луссурия, благополучно закончив свое дело, отправился к своим. Защита на спине была сломана и, видимо, поэтому не вернулась вместе с перчатками в медальон — последовательность и состав механизма были нарушены. Поэтому я могла рассмотреть лежащие передо мной потрепанные кожаные перчатки с уцелевшими огромными голубыми камнями. Кожа на них кое-где даже обуглилась и зачерствела, хотя они еще не совсем расползлись и были еще немного пригодны. Я ощущала сверху, на палубе, движения людей, владеющих пламенем. Они все были на взводе и бегали туда-сюда, выглядя в моем восприятии как разворошенный пчелиный рой. Наверняка происходили пересказывания событий, всеобщие удивления поражением Спейда и победой Тсуны, выяснения отношений и вклада в общее дело. Хотя делить шкуру убитого медведя не выйдет за неимением этой самой шкуры, которую и пнуть-то больше нельзя. Поочередно, а затем и всем скопом (потому что кто-то не мог ждать) ребята завалились в небольшую каюту, чтобы убедиться, что я тут и со мной все в порядке. Попытавшись не спеша сесть, проверила заодно, что спина почти зажила. Они пересказали, что Шимон пока заперли, отобрав кольца и связав. Они находятся под присмотром, пока Тсуна не придет в себя и, на правах победителя, не скажет, какого черта с ними теперь делать. Хотя Вария продолжала игнорировать участие братца и просто вместе со всеми караулила Шимон до вынесения приговора. А Бьякуран и вовсе бесследно исчез, наверняка где-то спрятавшись. Какой смысл в его действиях: в спасении Ямамото, в помощи Альянсу и вообще в пребывании здесь — до сих пор оставалось загадкой. Но его искали. — Кстати, а где ты был, Рокудо? — спросил рыжий, сминая в руках уже изрядно подрассыпавшуюся сигарету. — Не смог выбраться из подпространства? Ты же Туман. Взглянула в лицо Мукуро, стоящего в толпе. Тот притулился отдельно, у стены, понурив голову. Его, наверное, просто необходимо разговорить и погладить по хохолку, пока он не устроил «хохолокхох». Это как «хендехох», только хохолком. — Я был не в состоянии это сделать, — ответил Мукуро спокойно, но с горечью, взглянув в лицо Конраду. — Слишком уж сильным Туманом был Деймон Спейд. До его уровня мне далеко. Он был на шаг впереди меня. — Слабак, — фыркнул Кёя, подав голос от противоположной стены. — Так и скажи, что на твою работу нельзя рассчитывать. — Это не значит, что на меня нельзя положиться, — твердо возразил Рокудо. — Просто этот противник оказался мне не по зубам. Я едва не погиб в бою с ним. Наблюдая за такой с виду обычной перепалкой, я прищурилась, рассматривая Мукуро. В будущем, чувствуя свою вину в моей смерти, он выглядел хуже некуда. Да он даже на уколы ответить не мог — в таком раздрае был. А тут стоит, полностью уверенный, что в следующий раз исправится. — Хибари, оставь его в покое! — вступился за иллюзиониста Рёхей. — Он наверняка тоже старался изо всех сил! — Плохо старался, вынужден признать, — широко оскалился Расиэль. — Но он ведь не один же во всем виноват, — возразил Такеши, вмешавшись. — Мы все там были и ничего не смогли сделать. — Говори за себя, — припечатал мрачно Хибари. Конрад стоял и, как я заметила, сверлил внимательным взглядом Рокудо, тоже отслеживая его реакцию. Возможно, его будущая версия сочла необходимым отдельно предостеречь рыжего о возможных проблемах с нашим Туманом… В связи с произошедшим в будущем. Сейчас же это могло наслаиваться на нынешние события. И если внешне все тихо, это еще ничего не значит. Конрад заметил, что и я смотрю — я постаралась ему незаметно кивнуть. Меня преследовала какая-то заторможенность, появившаяся из-за неясных эмоций. Было в поведении Мукуро нечто странное… Какое-то несоответствие ожиданиям. Нет, я и сама грешу этим, но в данном случае этот факт был подозрительным и наводил на нехорошие мысли, двигавшиеся медленно и осторожно, будто я встала на тонкий лед. Я боялась об этом подумать, но… Сражался ли Мукуро со Спейдом? Да. А что случилось после боя? Мукуро проиграл учителю? Похоже на то. Спейд-то точно лично представление устраивал, уже освободившийся от схватки. Деймон вроде бы должен был уйти, оставив мне ребят относительно целыми и невредимыми… Физически. С-с-сволочь такая. Но мои подозрения остаются подозрениями. Только Мукуро мне в глаза не смотрит. Мукуро просто ведет себя слишком уверенно, в то время как обычно эту уверенность он скорее демонстрирует и убеждает в ней не только окружающих, но и самого себя. Кроме того, исходит от Мукуро то же самое ощущение пламени Тумана, что и обычно. Верны ли мои догадки о его состоянии? Может быть, я ошибаюсь и придумываю то, чего нет. Но Конрад тоже что-то заметил… А еще меня преследует неистребимое ощущение, что что-то я упускаю, что-то забыла. — Ребят, я хочу остаться еще немного на этом острове. Плавание предстоит долгое, а я себя еще плохо чувствую. — Что-то болит, Кира? — нахмурился Ямамото. — Нет, — поспешно ответила, когда все прервались и сосредоточили свое внимание на моих словах. — Просто задержимся на несколько часов. — Хорошо, тогда необходимо сообщить об этом наверх, — поднял голову рыжий, указывая куда-то в потолок и, видимо, на палубу. — Главное, чтобы нас послушали. — Я займусь этим, — резковато ответил Кёя, направившись сразу же на выход. Я заметила, как сдавили его пальцы ручку двери, в то время как вторая рука сжималась в кулак до белизны. Похоже, его почти что трясло. — Я тогда переговорю со Скуало, — махнул рукой Такеши. Я осмотрела всю собравшуюся компанию и вдруг поняла, чего именно все это время не хватало, о чем тут же спросила: — А где Ламбо? Парни переглянулись, оглядели всю каюту, но не увидели теленка. — Вы хотите сказать, что забыли Ламбо на острове? — вкрадчиво поинтересовалась я, почувствовав, как поднимается волна злости. — Сколько раз вам нужно пройти через бой хранителей за кольцо Грозы, чтобы понять, что такое ответственность?! — Не волнуйся, Кира-чан, — нервно улыбнулся Ямамото, уже собиравшийся было выходить. — Я точно помню, что он был с нами и попал на корабль. Рёхей, очнувшись, пошарил взглядом по каюте, не обнаружив вездесущего громкого теленка. Кажется, боксер, ответственный за него, о нем совсем позабыл, спеша скорее сюда спросить у меня о самочувствии. Второй ответственный, рыжий, бросил все и зайцем проехался на вертолете, потому и сказать ничего не мог. — Совсем потерял из виду! — завопил Рёхей и, схватившись за голову, уже в дверях крикнул мне: — Я быстро найду его, Кира-чан! — Ты же знаешь, какой он непоседливый, — развел руками Такеши, продолжая нервно улыбаться. — Не переживай, мы его отыщем. — Тут сплошь вооруженные посторонние, а вы об этом даже не подумали! — продолжала возмущаться я. Кровать с деревянной обшивкой, за которую я держалась, не выдержала надругательства и издала скрип, покрываясь трещинами. Мукуро, стоявший с прикрытыми глазами, сказал: — Он сейчас бродит на капитанском мостике. — Мы обязательно его вернем! — крикнули мне Ямамото с Сасагавой, а затем закрыли дверь и помчались прочь. Я перевела взгляд на оставшихся. Расиэль так и продолжал стоять — он проблемы не видел, хотя выглядел напряженным. Видимо, от того, что я почувствовала себя в шкуре взбешенного босса Варии. Рокудо все еще медитировал, видимо, отслеживая перемещения парней. Я немного задержалась на нем взглядом. Конрад же под моим взглядом, очевидно, почувствовал себя неуютно и поежился. Хоть он прилетел со мной на вертолете, все же чуял, видать, вину, что недосмотрел. — А ты вернись на остров и найди мою панамку, — глядя ему в изумрудно-зеленый глаз, сказала я. — Она мне дорога как память и слишком ценна, чтобы оставлять ее там. — Ей, панамку?! — недоуменно приподнялись его брови, а лицо удивленно вытянулось. — Панамку, — повторила я с самым серьезным видом. — Маскировочного цвета. Мне ее по ошибке подарил отец, вместо того чтобы подарить Тсуне, мне бы он если и презентовал, то наверняка отвратительно-девчачью. Теперь она мне очень дорога и я не хочу ее оставлять здесь. Рыжий выдержал мой взгляд. Ему понадобилась пара мгновений, чтобы понять, что к чему. Я ни капли нигде не сказала неправды. Эта панамка мне действительно была очень дорога. — Где ее искать, босс? — по-деловому уточнил Конрад. — Возможно, где-то в замке, но не уверена. После той общей свалки она может быть где угодно. Как увидишь ее, сразу поймешь. Возьми с собой Расиэля. Рыжий снова отрывисто кивнул с серьезным лицом: — Есть, — и отправился на выход. — Будет сделано, моя королева, — ухмыльнувшись, принц отстранился от стены, изобразив короткий легкий поклон, практически не сгибаясь. Оставшись один на один с Мукуро в опустевшей каюте, я почувствовала, как на секунду задержала дыхание. Иллюзионист склонился в неглубоком поклоне, в котором длинная челка закрыла его лицо. — Для меня заданий не будет? — тихим, но каким-то проникающим шепотом поинтересовался он. Я посмотрела на потрепанные перчатки, лежавшие рядом со мной на кровати. Перевела взгляд на свои голые ступни, свисавшие вниз и не достававшие до пола. Затем подняла взгляд и осторожно спросила: — Как ты себя чувствуешь, Мукуро? — Ты, как всегда, проницательна, моя прелесть, — помедлив, с прерывистым вздохом Рокудо опустился на колено, не поднимая головы. — Я не жду, что ты простишь меня, я и так достаточно бед тебе принес и не смог ничем помочь сейчас. Я готов услышать все, что угодно. Но, что бы ты ни сказала, я буду сохранять тебе верность и приму любое наказание. Я снова с прищуром внимательно стала рассматривать знакомые черты иллюзиониста. Узкие плечи сведены и слегка опущены, голова тоже повинно наклонена. Руки не сжимались в кулаки: одна висела вдоль тела, вторая — покоилась на колене. — Я знаю, что не достойный тебя хранитель Тумана, но обещаю, впредь я буду твоим верным мечом и плащом, скрывающим тебя от врагов. Больше не будет неприятеля, который сможет обойти меня и навредить тебе. Его слова пусть и звучали с повинной, искренне выражавшейся в готовности принять любое решение суда в моем лице, но в них чувствовалась твердость. Он драматизировал, как всегда… но оно и понятно — после нашего возвращения из будущего-то с ошеломительными новостями. Одно за другим, оно все накладывалось на него слишком тяжкой ношей. — А если… — я почувствовала, как дыхание на секунду сорвалось. — Если Деймон Спейд вернется? — Ни один враг на пути к твоей цели не помешает тебе, — его руки в кожаных перчатках решительно сжались. Через секунду он медленно потянулся к моей руке, мягко взяв мою ладонь и прикоснулся губами к тыльной стороне. Помедлив, забрала свою руку после такой дани традициям и еще некоторое время рассматривала так и не поднявшего голову иллюзиониста. Подмывало сильнейшее желание попросить посмотреть в глаза. Но пока было рано. Находиться в каюте стало неуютно, поэтому я быстро обулась и поднялась на ноги. — Идем. Нужно переговорить с остальными. Нельзя слишком надеяться на коммуникативные навыки Кёи. Рокудо поднялся на ноги, не до конца выпрямившись, а согнувшись, будто в полупоклоне. Я прошла мимо него, и только затем он выпрямился, бесшумной тенью скользя за мной.***
Просторную каюту оборудовали как комнату в старинном японском доме для удобства ее обитателей. Прислуга и охрана в одном лице стояла, сторожа вход. За закрытой дверью, сидя на подушке, каменной статуей с бесцветным лицом, застыл глава клана. Цуру Сэтоши пребывал в такой ярости, которой давно не испытывал. Он чувствовал — печенкой и всеми остальными органами, что его надули. Обыграли. Воспользовались! Вонгола… Проклятая Вонгола использовала их как мясо! Они опять оставили их, Торикай, в дураках. После всех понесенных потерь Цуру не мог даже взглянуть на труп побежденного врага, который и поставил их в такое положение! Главе клана Торикай оставалось лишь бессильно скрипеть зубами от своего поражения. Он ничего не мог сделать Вонголе в отместку за их предателя. По сути, то, что Торикай прибыли на это сражение, было виной лишь Цуру. По его приказу, как главы, его бойцы сражались и полегли здесь. На его глазах. Ни Деймону Спейду, ни Вонголе Торикай не могли отомстить. Вария, избежавшая таких ошеломительных потерь, не просто была военной силой, но также все еще была связана с Вонголой. А уж мелкие отродья — Савады!.. Один — наследник Девятого Вонголы. Вторая — находится под покровительством Варии. И Цуру, несмотря на огромное желание, ничего не мог с этим поделать. Разве что… позаботиться о том, чтобы мелкие уродцы Шимон сполна заплатили за все, попав при этом именно в его руки. Тогда Торикай не останется не у дел и вернет себе имя хозяев Востока.***
— Вро-о-ой, босс! — заорал Скуало, захлопнув за собой дверь каюты, отчего пробежался сквозняк, и стремительно прошел к креслу, где сидел Занзас. Босс смерил его тяжелым взглядом, и капитан не стал медлить, выложив на низкий столик перед боссом шесть колец, одно из которых было черное, как будто все в саже. Тяжелые кольца больше походили на перстни из черненного серебра, увенчанные крупными разноцветными камнями. Окаймлявшая кольца мелкая вязь латиницы говорила о том, что они принадлежали семье Шимон. — Мы мелких кровососов обыскали и изъяли все, что было. Кольцо Неба осталось на пальце недоДесятого, — доложился Скуало. — Скоро кто-нибудь обязательно припрется их требовать: не Девятый, так Торикай. — Ясно, — бросил Занзас, как обычно, немногословно и без особого интереса, несколько подзадолбавшимся взглядом уставился на мечника, который хотел еще что-то сказать. — Босс… — Скуало непривычно для самого себя стал подбирать слова, что делал очень редко. Шаря бесцельно взглядом по столу, все еще вытянувшись перед боссом, он собирался с мыслями. Было у него на лице такое выражение… Которое на нем настолько редко появлялось, что уже это одно заставляло насторожиться. Бравый, резкий и порывистый капитан Варии редко показывал свою спокойную сторону и так же редко демонстрировал глубокую работу мысли. Хотя человеком он был достаточно умным и с лидерскими качествами, высокая скорость реакции и быстрая адаптация под сменившуюся обстановку с легкостью перекрывались несколько гипертрофированной несдержанностью, что создавало обманчивое впечатление. Если бы это был не Гордая Акула, Второй Император Мечей, правая рука босса Варии и просто до боли знакомый Занзасу патлатый мусор, можно было бы предположить, что он был растерян от той новости, что принес, и она его не на шутку тревожила. Но это был тот самый Акула, который, скорее всего, просто никак не может сообщить что-то весьма неоднозначное. И Занзас напрягся, приготовившись услышать что угодно. — Босс, аркобалено с желтой пустышкой говорил о том, что Спейд может быть жив. Похоже, чертяка договорилась с ним, чтобы тот ушел спокойно, — проговорил Скуало, наконец взглянув в глаза боссу. Слова повисли в воздухе, ощутимо его утяжелив своим весом. Сразу целиком осознать их не вышло. Но почему-то руки уже были готовы поползти и нашарить рукояти оружия. Просто для самоуспокоения. Босс Варии взглянул в решительное лицо Скуало, считавшего своим долгом передать эту информацию. Незаконченное движение тот прекрасно уловил и тоже был готов к любому повороту, включая любую реакцию босса. — С хрена ли? — опять же коротко и емко уточнил Занзас, демонстрировавший пока лишь легкое раздражение. — Я лично его сжег дотла. А мелочь бы мне сказала. — Да чертяка еще даже в себя не до конца пришла, — ответил хрипло Скуало. — Зная ее, возможно, это было единственным приемлемым выходом из ситуации. Этого матерого иллюзиониста, намного старше и нашего Мармона, и Рокудо вместе взятых, судя по всему, не убить, уничтожив тело. Ему, не совсем материальному, побоку было, как мы тут жилы рвали. «Ведь тела у него нет», — так и осталось неозвученным. Мужчины оба непроизвольно вспомнили первую схватку. В которой Спейд не напрягался, в которой основная ударная сила каждой из семей была разметена и обезврежена за считанные секунды. Без особого применения иллюзий. К развлечению всерьез живой мертвец тогда даже не приступал. — Так что, похоже, единственный, кто действительно помер — это Като Джули, — подвел итог подозрениям аркобалено, а теперь и своим, Скуало. Да, слова безумца о том, что от тела он отказался, еще следовало бы подтвердить, однако Вария без обсуждения пришла к заключению: так оно и есть. Во многом такому выводу послужила интуиция Мармона и то, что от мелочи, чертяки и гиперинтуиции в одном флаконе опровержения данных слов не последовало. И хотя босс Варии применил свой никогда ему прежде не отказывавший метод — выстрел в упор не сработал. Как можно было уже уверенно утверждать, перед Деймоном Спейдом весь их опыт пасовал. Зеленые юнцы, которых по непонятным соображениям обошла стороной не знающая промаха боевая коса, вот кем они тогда оказались. И вот о чем они сейчас задумчиво и нерадостно молчали. Пользуясь тем, что их никто не видит. В каюте стало как будто холоднее и тише, тени стали давать еще больший контраст, яркое солнце за окном стало каким-то белым и холодным. Стало понятнее состояние Суперби Скуало. Какими бы опытными варийцы не были, с подобным они никогда не встречались. Это было за пределами их области знаний и понимания. Жить бок о бок с опасностью и убивать для них стало естественно как дышать так долго, что уже и не вспомнить. Казалось, Вария в нынешнем составе была всегда. Неубиваемая и неизменно находившая выход из любой западни с помощью верного клинка, огнестрела и такого же верного соратника. А чертовы детские страшилки со всякой призрачной паранормальной дьявольщиной остались где-то так далеко, в такой нереальной, уже почти прошлой жизни, где еще не было Варии. Вонголы. Было забытое детство, если так можно было это назвать. Со своими глупостями, заблуждениями, надеждами и… страхами. И из каких же глубин они, заворочавшись, теперь восставали. Сейчас наемники находились на судне, вполне реально изувеченном не в последнюю очередь боевой косой того, что, казалось ранее, не может существовать. Невозможно даже в этом сумасшедшем мире. Давно они забыли это чувство. Давно они не ощущали себя настолько простыми смертными перед лицом неодолимого. И как будто не было всех этих лет подготовки, тренировок и заданий. Литры крови, что пришлось смывать со всех поверхностей с задействованием атрибута, реальны были ничуть не меньше. Столько потерь, только чтобы понять, что они не сдвинулись ни на шаг, а чертово исчадие Ада осталось при своем, будучи по-прежнему дееспособным. Впрочем, это не то, что бы могло остановить Варию. — Тогда найти способ, как его уничтожить наверняка, — нахмурившись еще пуще, поставив цель, приказал Занзас. У них, Варии, есть самый что ни на есть компетентный специалист по вопросам Туманов и иллюзий. Умело работающий мозгами Ураган. На крайний случай можно было бы подключить и хранителей мелкой и пронырливой заразы, которая могла достать решение задачи прямо из воздуха жестом фокусника в то время, как они ломали головы. Но это уж на совсем крайний случай. Командный тон немного приободрил Дождь Варии, заставив собраться. Ответить на приказ он не успел. В дверь тихо поскреблись, разрушив тишину. Спустя полминуты, когда на закрытый вход в каюту уставились пронзительными взглядами двое непроизвольно напрягшихся офицеров Варии, дверь приоткрыл рядовой: — Босс, мы принесли обед. Офицеры убрали потянувшиеся к оружию руки. — Мармона ко мне сразу после обеда, — решил отбросивший приступ паранойи Занзас. Немного подумав, добавил: — И мелочь, как в себя придет.***
Хибари Хизэши открыл глаза, узрев перед собой низкий потолок. Легкая качка подсказала ему, что он все еще на корабле. Повернув голову, он увидел сидящего рядом с ним его старшего сына, ожидавшего, когда он проснется. — Отец, — с тревогой позвал он и махнул рукой прислуге, которая как могла быстро собрала тазики и перевязочные бинты и исчезла с глаз. — Похоже, тебе придется стать главой Хибари раньше, чем я рассчитывал. Слова давались Хизэши с трудом, но он игнорировал слабость и деревянность тела. Он скосил глаза на свою правую руку. Она была отсечена выше локтя, оставив замотанную бинтами культю. — Отец, я не думаю, что я справлюсь с этим, — Даи, так похожий лицом на него, опустил глаза. — Это неважно, — отрезал Хизэши. — В такое время мы просто не можем оставить ветвь Хибари. Если мы еще хоть немного ослабнем, то наша ветвь тут же пересохнет. Хорошо, что ты остался жив. Эти слова давались ему непосильным трудом. Не из-за слабости тела — слишком тяжело было ему говорить о том, что его сын единственная надежда их ветви. Оставшись с одной, левой, рукой, Хизэши более не мог обладать той же силой. Его боевые навыки как минимум сократились вдвое, а значит, Хизэши более не мог отстоять интересы клана Хибари. Хотя… Нынче многие кланы остались без своих глав, погибших, как и положено, в бою, с оружием в руках: Ган, Карасу, Конотори. Не только Хибари оказались в похожем положении. То, насколько крепко останутся стоять на ногах их ветви, зависит лишь от наследников.***
Энма ощущал себя хуже некуда. Он даже предпочел бы умереть, если бы это что-то стоило и могло что-то изменить. Их приковали к мачте почти по центру судна. И хотя цепь не могла бы их сдержать, с этим бы успешно справились люди в кожаной форме с нашивками Варии, которыми была переполнена палуба. Сейчас их основное занятие — сторожить Шимон до вынесения приговора, поэтому несколько десятков недобрых глаз следили за каждым движением затекавших рук и каждым тяжким вздохом пленников. Рядом с Энмой по правому плечу приковали Адельхейд, которая сейчас сидела с закрытыми глазами, прекратив оплакивать Джули. Для нее это было ничуть не меньшим испытанием, но она решила положиться на Энму, который сделал ставку на Тсунаёши… и что, если он ошибся? Несомненно, Тсуна-кун был не злым, а очень добрым парнем. Словно к мафии он не имел никакого отношения и жил обычной жизнью школьника в доме со своими родителями. Теперь, особенно после всего произошедшего, Энма был уверен, что чего-то нехорошего от него ждать не следует… Но и помощи как босса Вонголы тоже не ожидается. Может быть, Тсуна-кун тогда не врал, когда сказал, что он не босс Вонголы, не мафия, и не хочет иметь к этому всему отношения? Это похоже на правду. Но как же он глуп, если хочет от этого всего сбежать. Да, Тсунаёши протянет ему руку помощи, как другу, несмотря на все обиды и разногласия, но эта рука совсем не крепкая и надежная. Энма, закусив губу, взглянул налево — на Каору, который был весь в ранах, но твердо смотрел на своих надзирателей. Заметив его взгляд, громоздкий и крепкий парень скосил на него глаза в ответ и, почти не размыкая рта, сказал: — Не переживай, мы выберемся из этой передряги живыми. Энма сглотнул сухой комок в давно пересохшем горле. Вшестером? Невозможно. Они едва унесли ноги с церемонии наследования, а сейчас окружены врагами. Если же попытаются сбежать — их тут же без вопросов убьют на месте. Их жизнь сейчас висела на волоске. — Взгляни туда, — кивнул подбородком Каору куда-то левее. Приглядевшись, Энма заметил Сасагаву Рёхея и знакомого Каору — Ямамото Такеши. Эти двое сейчас носились по капитанской рубке, играя в догонялки за убегавшим от них и весело смеявшимся Ламбо. И они играли в эти игры сразу после всего произошедшего?..***
— С чего это, вро-о-ой?! — громко возмутился Скуало. Он скрестил перед собой руки, непоколебимо взирая на стоящего перед ним Хибари Кёю. — Сами можете идти хоть на все четыре стороны, — процедил сквозь зубы тот, смотря на него чуть снизу из-за разницы в росте. — Но корабль оставьте. Заподозрив что-то, капитан Варии, сощурив глаза, всмотрелся в лицо все сильнее раздражавшемуся Облаку и предположил: — Чертяка это тебе сказала? — Где ваш босс? — снова задал тот же вопрос Хибари, который уже начал доставать Скуало. — Я сам ему все передам! — гаркнул капитан. — Ты бы лучше за своей занозой присмотрел, — кивнул он, заметив, что Савада поднялась на палубу.***
Осмотревшись на палубе, быстро нашла взглядом каюту Занзаса, где дежурил Скуало, судя по виду, собиравшийся остановить Хибари любой ценой. Кёя же с присущим ему упрямством стоял на своем. Я поспешила к ним вместе с тенью за своей спиной. — Вро-о-ой! Чертяка, забери этого осла, иначе я за себя не ручаюсь! — сразу же приветствовал меня капитан Варии, быстро пробежавшись взглядом по мне, как будто проверял, все ли у меня на месте. — А что так? — уточнила я. — Босс обедает, — раздраженно цыкнул сквозь зубы мечник. — Его в это время нельзя беспокоить. — А-а-а, — понятливо отозвалась я. — Стресс, злость и перевернутые столы. — Именно, — не в силах справиться с таким бзиком босса и стыдом за это, Скуало прикрыл глаза, скрестив руки перед собой. — Но мне все равно надо с ним поговорить. Скуало снова открыл глаза, вперившись в меня серьезным взглядом: — Срочно? — Срочно, — кивнула я. Выждав долгую паузу, мечник приоткрыл дверь: — Я тебя предупредил, — стоило мне проскочить, как он тут же закрыл ее перед носом Кёи и Мукуро. Я только и услышала: — Без вас двоих! Осмотрев просторную каюту, встретилась взглядом с боссом Варии, который замер с вилкой, поднесенной ко рту, и уставился на меня мрачным взглядом. Пока я подходила к столу, наверняка во мне были просверлены взглядом дырок десять, если не мысленно прострелены. Занзас вилку опустил и с практически титаническим спокойствием стал наблюдать за тем, как я поглощаю куриную ножку. — Чего пришла, мелочь? — грубовато и слегка раздраженно спросил, так как я была слегка занята и не могла так сразу начать разговор. — Давай задержимся немного, — предложила я, прожевав и перехватив вдобавок пару ложек салата. — У меня тут одно небольшое дельце осталось. — Что за дело? — поинтересовался он, отложив столовые приборы в сторону с готовностью приступать к важнейшим вопросам. Взглянув в бордовые зенки, сказала: — Я там панамку на острове забыла. Бровь Занзаса дернулась и изогнулась, как бы спрашивая: «Какого черта?». Что ж он такой недогадливый? — Мою любимую, нежную и такую понимающую панамку, которая не раз меня выручала. Бордовые глаза стремительно наливались алым цветом. — Помнишь, я к тебе пришла со своей счастливой панамкой? Именно она меня тогда выручила, — продолжила я. До того спокойно и неподвижно сидевший босс Варии подскочил на ноги, опрокинув стул и едва не перевернув стол. Его ладони тяжело опустились на столешницу, накрытую скатертью, как будто ударили. — Какая еще, нахрен, панамка?! — оглушительно рявкнул он. — Ты надо мной издеваешься?! Говори как есть! Я подскочила, прихватив еще одну куриную ножку, и отошла на всякий случай на пару шагов от стола. — Просто прими к сведенью, — сдалась я. — И успокойся. Просто я хочу тут немного задержаться. Говорить всего я не могла. Меня могли слышать. — Понял, — через паузу фыркнул он, сел обратно и вернулся к прерванному занятию. А затем взглянул на меня так как-то очень уж внимательно и подкинул неожиданный вопрос деловым тоном: — Так, какова вероятность, что Спейд вернется, и может ли он это сделать в ближайшее время? Тут уж пришла моя очередь чуть не подавиться куриным мясом. Найдя небольшой стакан с водой, сделала несколько глотков и отставила в сторону, думая, что я могу рассказать. Занзас после всего пережитого от Девятого, видать, стал уж очень недолюбливать недомолвки. По крайней мере, я видела по ожидающему выражению лица, что, если я съеду с темы, чьи-то руки сожмутся на моем горле и будут трясти до конца. Как бы там ни было, как минимум каплю доверия я потеряю. Но и сказать много не могу. Не сейчас. — Мы сошлись на том, что, как только все заканчивается, он исчезает восвояси и больше не появляется. Насколько этому заявлению можно верить, сложно сказать, но если он нарушит слово и появится, то… мы надерем ему зад, — пожала я плечами со спокойствием. Занзас прищурился. Кажется, недоверчиво. Да, в то, что мы сможем одолеть Спейда, слабо верится, но других вариантов не останется в таком случае. Остается уповать на то, что тот все же держит свое слово и, как только все станет явным, — вспомнит о нем. — И как же ты умудрилась договориться с этим мусором? — спросил Занзас, все еще не слишком веря. — Ты его что, загипнотизировала? Когда умудрилась? На поле боя? Я видел, что ты с ним об этом и словом не обмолвилась. Вот тут уже становилось опасно. Занзас начинал дотошно допрашивать и, похоже, останавливаться не собирался. — Он захватил меня в плен и по всем правилам гостеприимства угостил чаем с печеньем, — с самыми честными глазами пояснила я. — У тебя помутнение не случилось? — изогнул он бровь, сделав какое-то уж очень непонятное выражение лица, как будто разглядывал что-то в лупу и не мог никак увидеть, а затем требовательно поинтересовался: — Как было на самом деле? — Так и было, — возмутилась я его недоверию. — Я к тебе тоже в гости пришла, а у тебя кроме мяса нечем было меня покормить. — Хватит дурака валять! — заорал он вдруг, ударив кулаком по столу, который из-за того, что был стальным, это выдержал. Занзас уставился на меня немигающим тяжелым взглядом, и в течение долгой паузы я не отвела глаз. — Я тебя серьезно спрашиваю, Деймон Спейд не то, с чем мы имеем дело каждый день. Похоже, я тут и впрямь одна, кто валяет дурака. Но у меня тоже нервы на пределе, и только так я спасаюсь от того, чтобы не выглядеть подозрительно. Что хотел сказать Занзас, я прекрасно поняла. Древний неубиваемый иллюзионист-призрак — это настолько доисторическая проблема-мастодонт, с которой военные конфликты между семьями мафии даже рядом не стояли. Там, поди, все понятно: постреляли друг друга, потыкали колюще-режущим, а если не помогло, решили все политикой. Распространение владения пламенем, конечно, добавляет в эти конфликты огоньку, но обычно даже Вария, специализирующаяся на атаках, проникновениях, убийствах и пытках, не встречала нечто подобное. Это не та проблема, которую босс Варии решает после завтрака сразу с полпинка. Наверняка им было как минимум не по себе. Да у них, наверное, тоже от такого восстания призрака весь мир перевернулся, хотя по бравым варийцам, которые всегда держатся молодцом, так и не скажешь. Я только сейчас обратила внимание, что Занзас не срывался, когда я присоединилась к столу, да и вообще мой приход встретил как-то даже с ожиданием. Скуало так говорил, как будто его босс убивает за то, что его прервали во время трапезы. А теперь Занзас (ну и ну!) из последних остатков терпения спокойно выговаривает мне, чтобы я восприняла проблему серьезней. — Если ты не поняла, этот мусор тебе не игрушка, как только в его туманную бошку стрельнет мысль — а стрельнет, поверь! — он тут же свернет тебе шею, как цыпленку. Все, что я хочу знать — это когда он это будет делать. Занзас ронял слова так тяжело и внушающе, что даже пробирало. Приподнялся и как будто стал еще больше и шире в плечах. Он даже не спрашивал — нападет ли Спейд еще раз. Варианта «если» тут не было. Если так подумать, для меня даже Мукуро уже стал чем-то обыденным, а он, между прочим, почти легенда мира мафии, и Вария настойчиво приглашала его в свои ряды. Хм… Занзас тоже, видать, догадался, что это представление Спейда было лишь игрой. А теперь… боялся новой неожиданной встречи. Хотя «боялся» кажется к боссу Варии словом неприменимым, но он может и бояться, скажем, техники Прорыва Точки Нуля, и при этом сопротивляться ей изо всех сил. Прямо броситься на нее и шмалять пламенем в надежде, что что-нибудь да поможет. Поэтому я собралась и с самым серьезным видом сказала: — Я получила его слово, что он уходит сразу после этой финальной битвы. Больше о нем мы не должны ничего даже слышать. Занзас перестал пытаться на меня воздействовать методом давления, сел нормально, выпрямившись, слегка даже вроде расслабился, но, зная, как он разваливается в кресле, когда чувствует себя в полной безопасности, скажу, что ни черта он не расслабился. — Ты веришь слову Тумана? — приподнял он бровь. Да-да, Туманы скользкие типы. Для них вся жизнь игра. Просто череда иллюзий. И чем сильнее Туман, тем больше он связан со своими иллюзиями, тем больше подвержен их влиянию. Не исключено, что, даже если Спейд говорил честно, у него перемкнет и он посчитает, что этот эпизод был лишь в его мыслях. Так-то он вроде вменяемый, но черепную коробку ему не вскроешь, чтобы убедиться наверняка. Тем более что я догадывалась, в чем тут был подвох. — Если он его не сдержит, я сражусь с ним и объясню ему, где он ошибся. В любом случае он не покажется, пока я сама не захочу его увидеть, так он сказал. Занзас, кажется, мне не верил. Смутное чувство дежавю пронеслось по краю ощущений. Будто я уже когда-то так кому-то рассказывала все, что могла сказать, на полном серьезе, а мне не верили. Просто не верили, что смогу. Точно! Когда я так же собиралась к боссу Варии — признанному кошмару мафиози на деловые переговоры, и Мукуро на меня смотрел точно таким взглядом. Но… Занзасу тоже стоит поверить в то, что я что-то могу, а не всего лишь помощница героя, которая вовремя подает нужное оружие. — Сражаться с ним буду я, — сказал Занзас, и только я хотела сказать, как он тут же свел брови к переносице, как будто не желал, чтобы я с ним спорила. — Мелочь, как только все завертится, держись рядом с патлатым мусором. — Спасибо за заботу, — не смогла я сдержаться и ответила довольно резко, — но не забывай, что после того раза, во время конфликта за кольца, когда мы с тобой провели бой, я стала еще сильнее и быстрее. Не отбрасывай меня в сторону как боевую единицу. Не знаю, были ли мои слова хотя бы приняты к сведению, кажется, он решил просто проигнорировать меня: — Мы задержимся ненадолго, — перевел тему Занзас. — У меня тут все равно еще есть дело. Предпочтения к смерти Шимон будут? Я села обратно, думая о том, что от кого-кого, но от босса Варии не ожидала, что тот меня даже как бойца рассматривать не станет. Может, просто не считает, что я потяну на уровень Деймона? Он и мой небольшой Феникс был против пускать на общее собрание после церемонии. Глотнув немного красного сока, который оказался вином, откашлялась от неожиданности и спросила: — А что, уже решено их убивать? — Вонгола такого не простит никому, — отозвался Занзас, продолжая на меня слегка мрачновато поглядывать. — Но и без того хватает желающих. Значит, Торикай желают отомстить. Вонгола восстановить свою попранную на церемонии честь, а Вария просто убить гадов… Наверное, по доброте душевной, чтоб не мучились. — А Тсуна что? — поинтересовалась я. Занзас снова посмотрел на меня каким-то непонятным взглядом: — А он сказал, что ты хочешь их оставить в живых. Я прекратила жевать, хлопнула ладонью по лбу да так и застыла, обмозговывая эту фразу. Во-первых, я Тсуне прямо сказала, что Шимон захотят убивать и даже его слово тут их не спасет. Но Тсуна решил, что я что-то с этим могу сделать и спасу его единственного друга, раз уж я так в этих делах разбираюсь. Во-вторых, Тсуна, кажется, заявил это во всеуслышанье как мое желание и повесил на меня всех собак. Это уже дошло до Варии и Джиг, а может быть, и Торикай с Вонголой в курсе. Слова наследника просто так не пролетают мимо, особенно с моим везением. Буду отрицать все — получу жутчайшую обиду от Тсуны на всю оставшуюся жизнь, мертвых глупых подростков и останусь тем, кто свои (пусть и не существующие) слова не сдерживает, а это очень подпортит мою только зарождающуюся репутацию, как и моего Феникса. Подтвержу — и получу геморрой в виде глупых подростков, с которыми непонятно, что делать. Шимон-то нарасхват. Вроде бы минусов во втором варианте меньше, но уж очень мне не нравится, в какое положение меня поставил родной братец. Которому пора бы получить по морде за такие подставы. К тому же еще непонятно, как мне подтвердить свои слова. Я же не Девятый Вонгола, чтобы сказать: «Шимон моя добыча», — и все, ни у кого нет вопросов. Больше всего меня бы устроил вариант несмертельного наказания Шимон, так как реально их вина посредственна. Но даже если мне удастся как-то убедить Вонголу, Торикай, Джиг и Варию, то что мне с ними делать? Все же сомнительная это честь — отстаивать жизни Шимон. Но… не в моих правилах ничего не делать, если я могу. В стороне стоять не научена. Но что делать? Опустив руку, задумчиво постучала по столу, пытаясь заставить работать голову. Начать стоит с того, что мы имеем. А имеем мы подростков, которых уже обобрала Вария на все ценное: оружие и кольца. Бестолковых детишек, из которых можно что-то еще вылепить. Ведь научены с пламенем обращаться — уже хорошо. Но чисто из злобных соображений на группу Шимон точат зубы еще и Вонгола, и Джиг, и Торикай. Понятное дело, они скоро очнутся, если уже этого не сделали, и придут к Варии. Занзасу предстоит занимательный диалог, где будут, скорее всего, на основании силы и крутизны решать, кто более достоин получить хотя бы такую шкурку суслика, раз медведь улизнул. Мой Феникс с серьезным покушением на мою личность там вряд ли вообще будет котироваться — это я готова признать. Но какой может быть профит от Шимон Варии? Можно пыжиться от важности, так как, вырвав право распоряжаться жизнями Шимон, можно утереть нос и Вонголе, и Торикай — большим и известным семьям. Сюда же впридачу необычные кольца. Можно перевоспитать Шимон в вассальную семью. Даже не союзную-условно-подчиненную, как Каваллоне при Вонголе, а в полностью послушную группу, которую можно развить в новую Варию. Короче, в перспективе — лишние боевые единицы. Маловато… Деймон хотел уничтожить Шимон подчистую. Можно разыграть, как пинок по якобы умершей тушке Спейда. Все равно маловато. Ради такого Варии нет смысла ловить всех собак на себя. Зная характер Занзаса — они могут, но Занзас все же не всегда самодовольный мудак, он подумает и поймет, что нафиг они ему не сдались. Овчинка выделки не стоит. Пушечное мясо он и подешевле наберет. Да-а-а, подложил мне братец свинью… С другой стороны, если ему так хочется помочь Шимон выжить, что он прибег к подобному, то я ведь могу отплатить ему той же монетой. А это уже похоже на план. — Ладно, как насчет получить права на Шимон и их самих в пользование? — предложила я боссу Варии. — Все равно у Вендиче мы их отбили. Занзас посмотрел на меня так, будто я только что произнесла сущую глупость. — Сам посуди, — предложила я меня послушать. — У них довольно редкие кольца, но перенять технологию как-то маловато. Тогда разве нельзя сделать их подчиненной семьей? Кажется, такой вариант принимается в мире мафии. — Да, но только если такие вассалы не насолили крупнейшей семье! — гаркнул Занзас. Но я не стала дожидаться, когда он наберет воздуха побольше и доходчиво перечислит мне все минусы этой идеи. Я подняла руки и на секунду прикрыла глаза. Открыв их, как могла убедительней произнесла: — Я все решу, только дай мне слово, когда соберешься на переговоры. Занзас снова прищурился, но я не стала дожидаться и нового спора и выговора. Поднявшись из-за стола, направилась на выход, махнув рукой напоследок: — У меня появилось небольшое дело, так что увидимся позже. Меня провожал его задумчивый взгляд, поэтому, весьма недвусмысленно его расшифровав, поскорее выскочила наружу, пока Занзасу что-нибудь в голову не ударило. Быстро оказавшись за дверью, обнаружила, что Кёя со Скуало едва не дерется. Не уверена, что именно его останавливало, но пронзительными взглядами они мерялись знатно — в стороны разве что искры не разлетались. Кёя уже даже тонфа достал, но Скуало пока держался и, скрестив руки перед собой, изображал неприступную гору. Очень напряженную и готовую взорваться, разразившись бранью. Рокудо благостно наблюдал в стороне, наверняка зная, что происходило за закрытыми дверями. Едва я была замечена, махнула рукой, привлекая внимание и прерывая бестолковую перепалку: — Скуало, а когда собрание по поводу Шимон намечается? — Нескоро, — недружелюбно отозвался раздраженный мечник. — Еще не всем раненым оказана помощь, да еще и корабли чинить после этого шторма. Я осмотрелась, проверяя обстановку. Тела уже убрали с палубы — даже следов не осталось. А вот мелкие повреждения в виде царапин и даже сколов — кое-где были. Но это, скорее всего, только верхушка айсберга, если повреждена обшивка — это надолго. — Идем, — решила я. — Нас ждут дела.