Пламя нашей жизни

      Первый подъем с постели он совершал сам. Несмотря ни на что, нельзя показывать слабость. Даже — или особенно — тогда, когда она так очевидна.       Сын с окаменевшим лицом с трудом не отводил глаз, пока Хизэши принимал вертикальное положение. Хизэши не смотрел, но взгляд чувствовал. Однако это лишь добавляло горечи к уже имеющейся. Тяжкие думы и без того не покидали разума главы Хибари, неподъемным грузом ложась на с трудом расправленные плечи. Быть членом Торикай — это высокая планка, быть среди верхушки — еще более опасная высота, а глава…       Он сам себе высота. Он — столп, он — опора, ствол своего дерева, без которого погибнуть суждено и корням, и листве.       Пока он может принять на себя удары со всей оставшейся крепостью, он будет держаться столько, сколько сможет, только бы со спокойной душой передать все в руки своей единственной оставшейся надежды — своего первенца. Сейчас Хизэши четче, чем хотелось бы, осознал, вспоминая количество наследников Цуру Сэтоши, их опыт и возраст, какой потерей был его второй сын. Каким бы ни был, но своя кровь. И если раньше мысль о потере Хибари-сама кое-как глушил тихой яростью разочарования Кёей, теперь он многое бы отдал, чтобы тот мог встать молчаливой тенью за спиной собственного старшего брата, столь юного и неопытного для грозящей ему роли.       Но пока Хизэши дышит, он будет стоять прямо и гордо. Как бы глубоко ни низвергнул ветвь когда-то отступник, как бы ни тяжко было под гнетом улучивших момент лютых товарищей по клану Торикай, как бы ни перекрывали ветви строптивцев кислород, а Хибари Хизэши однажды поклялся, сам себе поклялся: он приложит все возможные усилия и Хибари вернут былое величие, при нем или после него. Задача усложнилась, и сильно усложнилась. Слабость нынче совершенно ни к чему.       А его, Хибари Хизэши, обратный отсчет уже пошел.       С трудом сев на кровати, глава отогнал легкое головокружение — о, как давно оно не замутняло взгляда — и встал, опасно покачнувшись влево и вперед: привыкшему интуитивно блюсти баланс бойцу не сразу пришло в голову, что автопилот с этого момента придется перенастраивать с учетом новых вводных… или отсутствия старых.       Отсутствия привычных нескольких килограмм веса в виде правой руки.       Хибари Хизэши сохранил равновесие, но неуловимое напряжение из позы Хибари Даи не ушло. Тот, не поднимая глаз, замялся. Скорей всего, ему раньше и мысль не приходила, что не знающий слома отец может оказаться в таком положении. Даи не мог придумать, как подать однорукому отцу его оружие, внешне монолитный трехсоставный короткий посох, в бою преображавшийся в сань-цзе-гунь. Сейчас же использовать преимущества оружия в форме боевого цепа более не представлялось для Хизэши возможным.       Правую руку главы Хибари быстро залечили, но теперь ему грозило использовать оружие разве что в собранном состоянии.       — Ото-сама… позвольте, — все же решился, понимая, что далеко они так не уйдут, Даи.       Хизэши, не теряя самообладания, кивнул в согласии.       Даи, разобрав посох, оставил его в креплениях, предусмотренных боевым облачением Хибари Хизэши, а затем помог отцу надеть накидку и, открыв перед тем дверь каюты и пропустив его вперед, тревожной тенью последовал за ним, пристроившись за правым плечом.       Хибари-сама и бровью не повел на сей маневр прикрытия его слабых мест — теперь слабых.       Хибари-сама направлялся к главе Цуру. Ведь еще ничего не закончено.       

***

      Цуру Сэтоши преисполнен был нелегких дум. Под внешним спокойствием, достигнутым невероятными усилиями, метались мысли касательно внешней и внутренней политики клана с учетом событий последних дней, просчитывались и переигрывались сценарии, ходы в предстоящих переговорах и в целом, а также относительно дальнейшего курса Торикай и Цуру в частности; оценивались ресурсы, располагаемые силы.        После окончания боевых действий еще оставалось разобраться с последствиями.       Последнее, о чем хотелось думать, это величина потерь. Даже для холодного и жесткого, а скорее жестокого, бывалого воина и власть предержащего все эти числа итоговых «издержек» имели лица и носили имена, а некоторые даже делили общие с ним воспоминания, радости и невзгоды. Цуру мог лишь благодарить всех богов удачи, или кого там оставалось благодарить, что хотя бы собственных сыновей он оставил следить за кланом. Выживаемость в сием проклятом походе никак не зависела от личной силы или свиты, готовой сложить в бою головы за старшего по клановой иерархии.        На вошедшего в каюту Хибари Хизэши Цуру Сэтоши обратил внимания даже меньше, чем подразумевали правила приличия, но кому до них сейчас было дело. Лидер Торикай лишь отстраненно оценил состояние главы ветви Хибари и наследника за его плечом и мысленно отметил, что здесь его планы не сильно изменяются, уж точно не в невыгодную для него сторону.       Когда-то ветвь Хибари оступилась, и сильно. Стоит за это выразить благодарность Ронгу, который должен был стать следующим главой клана Торикай по праву наследования, но сам же все испортил своими глупыми идеями и был изгнан из клана. По одному закону клана следующим главой Торикай имеет право стать сильнейший боец, доказавший это самое право в бою, вот только Ронг был не только сыном предыдущего главы, но и сильнейшим. Цуру пошел против закона, но с ним согласился клан и, приняв соответствующее решение, пошел на крайние меры, изгнав из клана Ронга…       На ветвь, из которого вышел главный инакомыслящий, пала большая часть обвинений, и опасно укрепившая позиции ветвь едва была сохранена с относительным суверенитетом под железной пятой юного Хибари Хизэши, прежде не уличенного в преступном вольнодумстве. Тогда пришедший к власти Цуру «милостиво» частично придержал почуявших кровь акул: с Торикай уже хватило ослаблений их боевой мощи перед лицом превосходящего противника, Вонголы. Но твердо для себя решил: в память о старом «соратнике» он Хибари так просто не оставит. До конца периода ожесточенных боев с Вонголой Цуру душил в зародыше все распри, после — аккуратно гасил, полностью или почти полностью. Те ветви, что раньше шли за Хибари, ныне боялись поднять голову, когда другие, более плотоядно настроенные, продолжали нападки. Таким образом все как бы невзначай подошло к тому, что Цуру были залогом того, что Хибари хотя бы останутся при своем. Хибари все больше зависели от Цуру, вынужденные к тому же выступать на их стороне; Цуру их «прикрывали» от других ветвей и в то же время не давали стать угрозой себе, часть проблем Хибари с другими ветвями все же оставляя на них самих; нейтральные семьи придерживались политики невмешательства. Подобие системы сдержек и противовесов в действии.       Но сложившееся положение не полностью устраивало Сэтоши. Он хотел пойти дальше.       Как же удобно было то, что отпрыски глав всех ветвей росли у него как на ладони. Пронаблюдать за ними и просчитать их, поняв про них с высоты прожитых лет даже то, о чем те сами пока не догадываются, и использовать против них в дальнейшем — такие возможности не упускают, когда те сами плывут в руки.       Хибари Даи рос с раздутым, как и у всех иных наследников, самомнением, впрочем, не совсем без оснований, однако определенно чересчур. Плохо переносил насмешки и словесные уколы, особенно стыдился репутации их ветви, хоть и старался того не показывать. К категории вещей, за которые ему стыдно, Хибари Даи довольно быстро отнес и младшего брата-слабосилка, наловчившись прятать собственную уязвленность неполноценностью брата за высмеиванием его же. Он вырос, научившись скрывать, да не перерос это.       Сэтоши знал.       В том, что клан живет тесной замкнутой общиной, определенно есть плюсы. Уж для главы Торикай точно.       Следующий глава Хибари будет замечательно управляем.       Такой порывистый и предсказуемый, его горячность хорошо послужит в целях Сэтоши.       Слабосилок, то есть второй сын главы Хибари, выделялся тем, что ничем особым не выделялся, кроме очевидно неуместного цвета глаз — как для китайца, так и для японца. До некоторых пор.       Дефектность его распространилась не только на внешность. Долгое время думали, что умершая родами жена Хизэши, после довольно сильного первенца, оставила, уйдя из жизни, пустышку по части пламени. А когда все же выяснилось наличие у Хибари Кёи пламени Облака, подтвердившее заслуженность имени*, всплыло и то, что вспышки пламени, короткие, пусть и сильные, у того происходят лишь в состоянии аффекта, при потере самоконтроля. Простейшие манипуляции с собственной силой в другое время ему были недоступны, по крайней мере осознанно.        Слабосилок знал свое место и, не слишком обращавший на себя внимание до начала серьезных тренировок с пламенем у сверстников, дальше вообще не смел позорить имя отца. Этот, сверкая глазами и опуская голову, мог унять свой гнев на срок. Промолчать. Сдержаться. Даже странно было, куда пропадает его далеко не идеальное, но даже в этом возрасте куда более выдающееся самообладание, чем у его старшего брата, когда дело доходит до пламени.       И все же похвальная старательность.       Когда на переговорах с Вонголой, проводимых на нейтральной территории, поднялась тема хранителей для будущего Дечимо, Сэтоши, не убив на месте переговорщика от Вонголы, не сразу, но довольно быстро понял.       Качества и младшего Хибари тоже вполне могут сослужить ему, Цуру Сэтоши, а заодно, возможно, и Торикай, хорошую службу. Осталось все правильно для всех подать. Особенно аккуратно следует быть с Хизэши. При внешних лояльности и повиновении тот довольно неплохо понимает истоки и причины внутренних политических течений Торикай, а также заметно недоволен многочисленными ущемлениями в последние годы. Следовало не передавить и хотя бы оставить видимость свободы выбора, может, даже пойти на более-менее значительные уступки ветви…       Которая, как чаял Цуру Сэтоши, не далек тот час, всецело подпадет под его практически единоличное влияние. Падкий на лесть и довольно простой Даи будет смотреть в рот охотнее, чем главе собственной ветви, только главе «клана над кланами».       Правда, здесь и сейчас Цуру совершенно не был рад такому продвижению в деле заполучения неофициально вассальной ветви. Не время терять боеспособность. Однорукий Хибари Хизэши оказался совсем не тем, что хоть сколько-то могло улучшить и без того не приподнятое настроение лидера Торикай.       Пусто повисший правый рукав накидки Хибари, которому Сэтоши как будто бы не уделил внимания, казалось, отпечатался на сетчатке.       Как медленно отделявшаяся, когда время для Цуру остановилось, голова Йоширо, откатившаяся в сторону, оставляя красный след, да так и оставшаяся смотреть удивленным взглядом куда-то в пустоту. Как…       Главы Ган, Карасу. Бесчисленные бойцы, многие из которых росли, крепли и матерели на его глазах, некоторые — под его приглядом. Его время, его силы, его надежды.       Кровь и смерти раньше, годы назад, месиво из частей тела и органов сейчас по палубам, красная вспышка, закрывшая обзор и оставившая полосу жгучей боли на лице — прошлые и нынешние потери мешались в сознании, сбивая с концентрации на более насущных в данный момент мыслях. Дисциплина и выдержка дисциплиной и выдержкой, но и у главы Торикай, радеющего за свой клан, предел начинается где-то здесь. Где гибнет то, что является целью его существования.        Цуру Сэтоши никогда не простит себе страх, загнавший свои когти под основание черепа тогда, когда уничтожались его люди. Цуру оказался сильнее опасной слабости, но это мало что изменило.       А тот все чуял.       Цуру отдавал себе отчет как в том, что, сколько бы им ни дали времени на подготовку, даже будь у них второй шанс, ничего переиграть бы не вышло, так и в том, что в словах иллюзиониста, сказанных ему тогда, была лишь часть правды.       Да, это была ошибка. Его ошибка.        И да, гордость их клана местами тесно переплетена с гордыней.       Но так, как действовал он, поступил бы любой из любого клана сотню раз из сотни. И продиктовано это было совсем не только гордостью.        Есть определенные интересы, исходя из которых должен действовать политический лидер. Часть из них общеизвестна. Как, например, репутация. Репутация, влияние и общая сила плотно связаны между собой. Нельзя позволять творить что угодно главному противнику даже не по международной арене, а просто по вопросу господства на их собственной исконной территории, нельзя дать хозяйничать на островах, не потеряв позиций. Нельзя показать слабость, готовность идти на уступки, некомпетентность. Присутствие Торикай здесь было само собой разумеющимся.       Цуру отдавал себе отчет, и тем не менее слова скользкого гада и эта мерзкая ухмылка продолжали разъедать то, что оставалось от души хладнокровного убийцы и опытного вождя, заставляя из раза в раз напоминать себе очевидное, оправдываясь перед самим собой.        Хизэши, присев рядом, молча ожидал. Его сын сел чуть позади отца.       Сэтоши был далек от познания дзэна и даже полной ясности разума. Но и мысли Хибари Хизэши, как ни странно, сейчас уходили в то же русло.       Он отгонял видения той резни на палубе. Того кургана из тел, вернее, голов. В ушах норовили снова возникнуть предсмертные крики, приглушенные вопли отчаяния узревших страшную картину того, что осталось хоронить от товарищей или членов семьи. Трясущиеся руки тех, кому пришлось заняться рассортировкой «посылки» от Спейда. Дикие глаза бойца, у которого начались дерганые хватания за рукоять клинка по нескольку раз за минуту, и обходящих того по дуге соратников, не рискующих проверять, как далеко зашло помешательство. Медицинская помощь в виде серьезных успокоительных или наркотиков, которые в клане не жаловали и от которых тем не менее до конца не отказывались, до него дойдет в последнюю очередь: есть и более тяжело пострадавшие.       Дверь вновь открылась, впуская представителей ветвей Ган, Карасу и Конотори. Это были братья, дяди или сыновья предыдущих глав, которые оказались в этом походе и теперь, возможно, лишь временно, взяли на себя обязанности лидера. После возвращения в клан все может несколько поменяться.       Цуру хорошо видел разницу в потерях семей-участниц похода. Неслучайность всего произошедшего громко заявляла о себе во всем.       Принесенные недавно новости совершенно не успокаивали. Цуру жестом приказал вестнику, сдерживающему страх в присутствии испускающего жажду жестокого убийства лидера Торикай, повторить сообщение отдельно для новопришедших.       Якобы Шимон взяла под стражу Вария. А Деймона Спейда победил Савада Тсунаёши.       Цуру скорее поверил бы в то, что это сделал в одиночку Рокудо Мукуро, этот нахальный и опасный юнец. И если тот и правда имеет хоть половину силы учителя…       Им определенно в очередной раз морочили голову.       Так или иначе, новости были неутешительными. Раз с Деймоном официально покончил один-единственный Савада Тсунаёши, это говорит о том, что дело нечисто ровно настолько, насколько Цуру подозревал, и ни каплей меньше. Это значит, что либо Спейд добился своего и ушел, либо… Либо Вонгола нашла точки соприкосновения и заключила некий договор со Спейдом.       Но возможно, что все еще сложнее, чем кажется. Ни слова не было сказано ни об участии отправившейся на остров Варии или Джиг, да те и сами молчаливо поддерживали неправдоподобную историю победы над Спейдом, ни об ученике Деймона Спейда, ни о Саваде Акире. А как раз Саваду нельзя исключать из списка того, у кого могла быть какая-то договоренность со Спейдом.       Все члены ее Феникса живы и целы. Цуру не хотел, а вспоминал разливающуюся по палубе кровь вперемешку с иными жидкостями и субстанциями, кои содержит тело обычно внутри, а не снаружи. Половина. Половины уничтоженных бойцов хватило бы, чтобы стереть этих детишек, не оставив от них мокрого места. Пожелай Деймон тех взаправду убить, исход был бы ясен.       А Савада Акира уже показала себя как человек с неизвестной силой, неизвестной политической позицией, внезапными связями и непонятными намерениями. Протекторат Варии. Стремление отколоться от Вонголы — и принятие через них помощи в виде обновления вооружения, не моргнув и глазом. Вероломный ход с Бьякураном Джессо, после которого непонятно, как она рассчитывала скрыться от гнева Торикай. Знала, видать, что-то такое, отчего не опасалась ничего. Ведь Вария на территории Японии может по факту куда меньше, чем той же Италии, а между прочим, им и там особо ходу нет. Положение крупнейшей и влиятельнейшей семьи наемников — шатче не придумаешь. Спрятаться за ними ей бы не удалось.       И, в конце концов.       То, что проклятая Савада выжила на церемонии. Теперь сей факт представал перед ними в совершенно новом свете. Никто на кораблях не поднимал этот вопрос, и тем не менее это не значит, что он ни у кого не возник…       Как?       Загвоздка состояла лишь в том, чем это было. Удачей или сговором. И если второе, то как широк круг тех, кто в него посвящен.       К тому же, если верен вариант, в котором Савада и Спейд играют на одной стороне, возможно, все только начинается.       И следующим ходом эти двое, что было бы закономерно, могут начать ставить условия.       Цуру Сэтоши бросил взгляд на Хибари Хизэши, который в раздумьях разглядывал убранство каюты, уже готовый к обсуждению сложившейся ситуации и ждущий только Цуру.       Сэтоши решил. Сколь бы ни было печально положение Торикай, следует продолжить прощупывание почвы, придерживаясь выбранного курса, и быть готовыми ко всему. А пока что задать верный настрой своим людям.               

***

      Конотори Куро сидел в трюме, прислонясь затылком к холодящему металлу и глядя невидящим взглядом в стену напротив.       Куро не приходилось никогда ждать от жизни чего-то особенно хорошего. Но и то, что он имел, было уже не так уж плохо.       Родился он далеко не в главной семье ветви далеко не первым сыном, и да — его имя говорило об этом лучше других всяких слов**. У четы, что дала ему жизнь, был удивительный случай: каждый раз у них рождались близнецы. И каждый раз мальчики. Видимо, на Куро, на последнем ребенке, мать решила отдохнуть, и близнеца ему не досталось. Кажется, после первоначального всеобщего недоумения все вздохнули с облегчением. Отдохнуть решили и фантазией на его имени. Хорошо хоть не назвали «нечетным»***.        Все было как у всех, единственное, что он мог сказать еще особенного про свою семью — очень странными взглядами время от времени поглядывали некоторые взрослые на окаа-сан. Старшие братья ему говорили что-то непонятное про то, что кто-то пропустил женщину с сильным солнцем. А что солнце на самом деле было Солнцем и многое-многое другое, он понял лишь тогда, когда подрос. Например, почему он девятый, если братьев всего четыре. Почему самые старшие действительно близнецы, а младшие выглядят с разницей минимум в два года.       Понял он и что такое тренировки, чем грозит клеймо «слабый», как зубами хвататься за жизнь; что родители не станут прикрывать кого-то одного с риском подставить других детей; что бывает, что каждый сам за себя, но своих лучше держаться. Когда молчать и когда говорить. Оглядываясь назад, понял, что сам стал тем, на кого раньше смотрел снизу вверх, но есть планка, выше которой ему не подняться, и есть те, с кем ты не равен уже от рождения.       Понял, где кончается привязанность и начинается долг. С какой стороны держаться за оружие — и не только. Если бьешь, бей насмерть, учиться сдерживаться будешь потом, когда привыкшая разить рука не дрогнет — нельзя вспоминать, что твой противник, возможно, будет тот, с кем ты рос и даже дружил, как умел. Куро научился убивать. Если пойти должен дальше кто-то один, пойдет сильнейший.        И сильнейший — это действительно сильнейший. Где гнутся все — он стоит прямо, где все ломаются — тот согнется с тем, чтобы распрямиться. Он верен. Он надежен. Он опытен и удачлив, но скромен — жизнь научила. Он умеет побороть и страх, и слабость с ненужным милосердием. Нет ничего, с чем не справится клан, а он — часть клана, и больше ничего не требуется. Он был ужасно горд, когда его вместе с самыми старшими двумя братьями и отцом взяли в поход на иллюзиониста, хоть и не позволял взбудораженной крови ударить в голову.       Но…        Куро медленно поднял руки. Линии, прочерченные на ладони складками, чернели запекшимся темно-бурым цветом. Куро знал, что, если он повернет ладони другой стороной, увидит такую же бурую кайму вокруг ногтей. Куро не волновал красный, потихоньку проступающий через бурый, который в свою очередь был на белом, что охватывал весь его торс. Сизый рукав хаори чернел, но Куро было не обмануть: это тоже был бурый, сползший на руку с головы Торио и обхвативший ее холодными липкими бесформенными щупальцами.        Куро тогда не сразу понял, что это голова именно Торио. Торио был не какой-то головой с выпученными остекленевшими глазами и несколько отвисшей челюстью, взятой отдельно от тела. Торио, так похожий с близнецом, Тору, был яркий и сильный. У него были крепкие руки с большими теплыми ладонями. Голова маленького Куро в них помещалась с запасом, когда втихаря Торио трепал младшего по макушке. У него была смуглая кожа, но ему и не требовалась бледность и холодность аристократии. Им не требовалась. Зато им можно было, пока никто не видит этого безобразия, поиграть в укромном уголке. Недолго. Чтобы не нашли. Детям Торикай старше пяти всегда есть чем заняться более полезным, чем обычные детские развлечения, и «более полезное» совершенно не носило рекомендательный характер.       Тихий и неулыбчивый Тору, слегка прохладный, как и отец, им никогда не мешал.       Торио и Тору быстро отдалялись от семьи, бывая в общем доме все меньше, возвращаясь обратно все более уставшими и какими-то жесткими, трогать их не хотелось. Но Куро было известно, — это был их секрет, — Торио где-то там, глубоко, все еще теплый.       Поэтому, объективно говоря, отдельно от тела взятая голова, вытащенная из прочих, сваленных жуткой горой на палубу, с искаженным в гримасе бледно-землистым лицом могла быть даже скорее обычно холодным Тору, чем Торио.       Руки и губы от этого открытия затряслись у и без того не спокойного Куро не меньше.       Только этот шрамик у основания челюсти был все же у Торио.       По руке на рукав с головы ползло темно-бурое. От оглушительного удара наотмашь по лицу Куро, качнувшись всем телом, начал дышать. Переведя взгляд, который он с посторонней помощью оторвал от того, что держал в руках, он уставился на кого-то, кто подошел к нему. «Кто-то», темноволосый, с бледным лицом и напряженными от сжатых челюстей скулами, требовательно делал жест рукой. Куро, тупо уставившись на руки, не понимал, чего от него хотят.        — Не задерживай, — сказал не знакомый ему по имени соклановец, бросив короткий выразительный взгляд на то, что было в руках у Куро.       Тот не понимал, что нужно с этим делать.       До этого они разбирали головы вместе с предельно деликатно обращавшимися с внезапным объектом логистической задачи мафиози, но сейчас в руках у Куро был Торио, а не голова. Вернее, не совсем. Не совсем Торио или не совсем целиком — это будет правильнее сказать? Куда-то туда его было отдавать… зачем? Всё, Торио у него. Но какой-то неправильный Торио, но как это исправлять?       Слишком холодный…       Слишком…       Надо же что-то делать.       Но…       Приблизившийся вплотную соклановец тем временем попытался аккуратно освободить из рук Куро его ношу, но тот вцепился мертвой хваткой. Это какое-то недоразумение, то, что он держит — его, принадлежит ему, неужели не ясно?       — Это Торио, — несколько растерянно и в то же время твердо объяснил Куро, внимательно ища в глазах, видно, соратника понимание.       Соратник, возможно, знающий толк в том, как должен выглядеть его, Куро, Торио, а возможно, из каких-то иных соображений, пристальнее посмотрел в лицо Торио, потом Куро, потом снова Торио, очень медленно кивнул своим мыслям. Встал на место Куро, что-то сказал дальше по цепочке, кто-то откуда-то подошел поближе, кто-то потянул было Куро за локоть, но он уперся:       — Остался еще… То-Торио и Т-Тору очень похожи. Нужно еще… — тут пронзительно крикнула чайка, подлетевшая на свет прожекторов. Все дружно вздрогнули. Послышались еще крики чаек. Помрачнев лицами еще больше, люди стали задирать к небу головы.       Кто-то потянулся угрожающим движением за пазуху или к кобуре на поясе, но у обычно бдительного Конотори сбоили все инстинкты и рефлексы. Куро внезапно стало отпускать схватившее его изнутри оцепенение; он резко вдохнул зловонный воздух, поперхнувшись им. Оттаивал ледник, в который превратилась его голова, и теперь содержимое почти точно больного разума все больше с каждой минутой напоминало кашу. Куро, покачнувшись, рухнул на одно колено, прижимая к себе неправильного Торио.       Отца среди спустившихся на остров не было, но о нем ничего не знал никто, кого бы он ни спросил. Возможно, исчез бесследно вместе с главой Конотори.        Куро не знал.       А чайки смотрели сверху глазками-пуговками, почуяв, что здесь могут чем-то поживиться. Кто-то тогда не выдержал и выстрелил вверх, вызвав встревоженный клекот у испугавшихся птиц. И многочисленные затравленно-настороженные взгляды глаз остальных, даже тех, кто стоял очень далеко и не участвовал в их деле, потянувшихся тут же руками к оружию. На стрелявшего зашипели, кто-то ругнулся сквозь зубы так же негромко, не рискуя поднимать шум, но результата тот достиг, хотя бы на время.       Сейчас Куро сидел в трюме, подпирая снаружи собою дверь, как самоназначенный сторож. Металл был холодным, таким же, как головы и тела, что собирали не они, другие.       Куро ковырял бурый рукав.        Он сильный… Но этого мало.       Он вот уже более года абсолютно взрослый… Но есть и старше, и опытнее, которым все и всегда было по плечу… Но и их тоже недостаточно.       Он достойный и крепкий духом. Его выдержка прошла многие испытания.        Но все это не стоило ровным счетом ничего.       Он не может прекратить сухо сглатывать, теребя руки, в которых был Торио, а потом и Тору…       Сидящий весь в бинтах в коридоре у стены темноволосый молодой человек медленно обнял колени, уткнувшись в них носом, словно в попытке спрятаться.       Он ничего не может поделать с тем, что горло свел спазм, глаза так нещадно жжет, а взгляд застилает муть.                

***

             — Подкинь, — с сипом коротко выдыхает Армандо.       Витале молча подает флягу с открученной крышкой просившему. Армандо, сделав несколько глотков так, как будто пьет воду, давится, захлебываясь бодягой, одолженной у товарища. Пытаясь отдышаться, утирает лицо рукавом, протягивая флягу обратно.       В каюте, переоборудованной под лазарет… впрочем, трудно сказать, какая каюта сейчас под него не была переоборудована. В каюте, такой же, как и многие другие сейчас, воняющей спиртом, потом и матерь божья знает чем еще, тщились отдохнуть хоть немного за выделенный перерыв бойцы Варии.       Армандо, несмотря на его печальное с виду состояние, повезло, можно сказать: проткнутое в круговерти боя обломленным заграждением борта легкое отряд медиков лечит с большей вероятностью успеха, чем расчленение боевой косой на куски разных размеров.       Конечно, никто бы Армандо не разрешил алкоголь. Никто, если говорить о медиках. Витале же был рядовым бойцом, а потому сейчас в полной мере был солидарен с товарищем во всем. Особенно в желании захлебнуться алкоголем покрепче.        Он покосился на третьего соседа «по палате». Член отряда Тумана выглядел относительно нормально, но разве что относительно. Витале толкнул Армандо, качнув головой в сторону предмета своего беспокойства.       Со странным выражением лица неспешно растеребив закровившую ранку, Туман поставил на простынь кровавую кляксу.       Клякса тут же была дополнена несколькими каплями сверху, не успевшими впитаться.        Подчиненный старшего офицера Мармона, с неудовольствием оглядев получившееся, поправил двумя штрихами. Испачкав палец еще немного в крови, он повторил кляксу и штрихи. Штрихи были в виде дуг, скобок, заключавших в себя первоначальную кляксу.       Заметив внимание Армандо с Витале, тот осведомился, словно извиняясь:       — Только цвет немного не тот, да? А так суть верна.       Под взглядами онемевших, тихо холодеющих товарищей на белой простыни расцветали многочисленные кровавые зенки, чуть подрагивающие из-за чего-то, похожего на движение горячего воздуха над раскаленной мостовой летних улиц Италии. Однако этот оптический эффект создавался не высокими температурами и имел иную природу…       Витале почувствовал мороз, прошедшийся от ног, опущенных на пол, до макушки.       Армандо неуверенно заметил, глядя на выходки вырывающегося из-под контроля Тумана пламени:       — Кто знает, может, это близость с трюмом на него влияет?       Из всех кают корабля их действительно ближе всего располагалась к помещению с кошмарным грузом, который того и гляди постучится с вопросом, отчего они преступно живы тогда, когда весь остальной их десяток коченеет в трюме.               

***

             — И что, говорят, там было? — тихо спросил Алонзо у своего товарища, с которым они вместе вели патруль на палубе.       — Что иллюзионист сдох, — ответил ему Луиджи.       — Это я понял, — нахмурился Алонзо, оторвавшись от поглядывания по сторонам и недовольно посмотрев на собеседника. — Ты же слышал, как Девятому докладывали. Как иллюзионист сдох?       — Скажешь тоже — докладывали, — таким же недовольно-раздраженным тоном ответил ему Луиджи. — Босс Варии не докладывает. Он только и сказал, что добил этого монстра.       — Знаешь, — Алонзо, глядя на напарника, не прекращающего бродить взглядом по небу над их головой, сам поднял глаза, прищурившись на яркое солнце, — я бы хотел услышать больше подробностей, как этот сучий ублюдок мучился… надеюсь, горел, как в аду.       Он опустил глаза на палубу соседнего корабля, где уже все убрали и даже поскорей вымыли, так как запах из-за яркого осеннего солнца, все же еще гревшего, появился очень быстро. Сейчас на том месте он наткнулся взглядом на еще один патруль, на этот раз из узкоглазых. На их лицах Алонзо разглядел ту же усталость, что чувствовал и он. Больше всего хотелось просто спать, но, к счастью, он со своим коллегой оказался в числе счастливчиков, что остались практически невредимыми после боя, поэтому именно они сейчас вели патруль… На всякий неожиданный случай.       — Вдруг он вернется?.. — неожиданно негромко обронил Луиджи.       Алонзо посмотрел на него вначале недоуменно, а затем нахмурился:       — Но ведь ты сам слышал, что Деймона Спейда убили.       — Тела нет, — хмуро и коротко бросил Луиджи.       Он был старше Алонзо лет на десять. Сорок лет — приличный срок для мафиози. К тому же Луиджи многое видел и, наверняка, встречал раньше подобных Спейду иллюзионистов. И старший коллега подозрительно оставался хмурым и немногословным.       — И… — Луиджи посмотрел ему в глаза, — будем считать, что я этого не говорил, но не верится мне, что это сделал будущий Десятый. Либо он обладает невообразимой силой, либо… — он не закончил, выразительно посмотрев на него.       — Ты хочешь сказать, что… — начал было Алонзо, сглотнув и побледнев.       В этот момент раздался резкий звук и мужчины схватились за оружие, приготовившись хотя бы поднять шум напоследок. Они развернулись к медленно открывшейся железной двери. Рукоятки они сжимали крепко, но дула пистолетов у обоих дрожали. Из полутьмы в дверном проеме появилось нечто. Сперва им в глаза бросилось черное пятно.       Когда Алонзо уже готов был нажать на курок, рука Луиджи дернулась и сбила ему прицел, отчего пуля пролетела мимо и выбила искры из палубы.       Алонзо замер, вздрогнув, когда какой-то ребенок, которого тут вроде бы и не должно было быть, поднял голову, покрытую густыми черными кудрями, и непонимающе посмотрел на него зелеными глазами. Все же не отбросив мысль, что это шутка иллюзиониста, Алонзо снова направил на него дуло пистолета, громко крикнув:       — Стой! Ты кто такой?!       — Ламбо-сан, — надул губы ребенок, которой от силы выглядел на шесть лет. Кажется, до него доходило, что в него едва не выстрелили, и в глазах у него появились слезы. — Ламбо-сан умеет дать сдачи!       Закричав это с обидой в голосе, ребенок неожиданно засветился зеленым светом. Раздавшийся треск заставил мафиози сжать зубы, отступив назад на шаг. Очень вовремя, так как к ребенку было не подойти из-за пламени Грозы, окружавшего его.       — Получай! — воскликнув это, Ламбо разбежался, приближаясь к мафиози.       На этот раз выстрелил Луиджи, собиравшийся просто спугнуть ребенка и целившегося над ним. Но пулю неожиданно отбил меч, даже несмотря на пламя Дождя, что вложил в нее Луиджи.       Меч держал парень, лицо которого было им знакомо. Тот самый из остатков Асари-гуми, молодой мечник, что спугнул иллюзиониста, был почти что местной звездой.       — Прекратите! Это же просто ребенок! — с возмущением воскликнул парень.       Ребенок же остановился и успокоился, недоуменно моргая на мечника.       — Ламбо! — подбежал к ним другой парень примерно того же возраста, что и мечник, но светловолосый. — Мы тебя обыскались!       — Вы искали Ламбо-сана? — просветлел лицом ребенок, а его лицо озарила широкая сияющая улыбка.       — Конечно, искали, — улыбнулся ему с натяжкой светловолосый, отведя при этом глаза.       — Пойдем с нами, Ламбо, мы отведем тебя к Кире, — сказал парень-мечник.       — А вы сначала поймайте, — продолжая озорно улыбаться, мальчишка понесся прочь.       Двое парней слегка были ошарашены и шокированно проследили за побегом, прежде чем прийти в себя и погнаться за ним. Двое мафиози синхронно выругались им вслед.       Алонзо вытер пот, обильно покрывавший лицо, и увидел, как достает дрожащими руками сигарету Луиджи из пачки.              

***

             Полуденное солнце жарило вовсю. Океан шумел слабыми волнами, которые бились о борт корабля где-то далеко внизу, там, где железо покрылось водорослями и морскими моллюсками.       Минуты тянулись медленно и неохотно.       В голове слегка шумело — то ли от перенасыщенного пламенем тела, то ли от случайно глотнувшегося вина. Зато я чувствовала некоторое спокойствие, наблюдая за морем и мерно шумящими волнами.       Мукуро, стоя рядом со мной, также наблюдал за морем, сложив руки о борт корабля.       — Сколько времени? — спросила я.       — Три часа дня, — коротко ответил Кёя как будто бы безэмоциональным тоном.       Хибари стоял, облокотившись спиной о стену под лестницей наверх. Скрестив руки на груди, он уже около получаса неустанно сверлил меня взглядом. Может, хочет что-то сказать? Или все дело в том, что у него тоже нервы не железные?       В голове до этого момента крутились лишь мысли о Спейде: о том, что я могла сделать в бою с ним, а теперь переключились на Облако.       — Кёя, ну не хмурься так, — попросила я, повернувшись к нему лицом полностью. — Все ведь закончилось хорошо, со мной все в порядке. И вообще, ничего со мной не случится, если ты перестанешь постоянно держать меня на виду. Я взрослая девочка.       — Недостаточно, — бескомпромиссно отчеканил он, уж очень недобро прищурившись.       С его мнением на этот счет я была уже знакома, потому знала, что сказать.       — Серьезно, Кёя, если я такой крутой босс, заслужила твое признание как Небо, справляюсь и с делами своих ребят, и со школьными обязанностями, не боюсь иметь дело со взрослыми мафиози, то можно и опустить мой возраст, — внесла я предложение.       — Ты попала в руки врага, — снова резко ответил Хибари, как будто тонфой припечатал. — Это означает, что ты недостаточно защищена.       Я прикрыла попытавшие закатиться глаза. Этот разговор мы начинали не в первый раз.       — Правда, радость моя, — сказал Рокудо тихо и будто куда-то в море, — тебе бы больше полагаться на нас, твоих хранителей.       Спрятав поднявшееся напряжение подальше, фыркнула:       — То, что я полагаюсь на вас, отнюдь не означает, что я беззащитна. Моя роль состоит не только в том, чтобы руководить и просчитывать. Именно на меня вы должны полагаться, — взглянула я в глаза Кёи. — Когда я была для тебя только Азазелем, ты относился ко мне иначе. Не скажу, что лучше или хуже, но по крайней мере ты помнил о моей силе.       Кёя продолжал хмуриться. Но, судя по виду, пытался это обмозговать и разобраться в своем мировосприятии.       Выдохнув и покачав головой, напомнила себе о том, что сейчас немного не до этого.       Хотя «это» сейчас остается разве что игнорировать. Пока что я не могу ничего сделать — только ждать и маяться от ожидания. Уже прошла пара часов — скоро, наверняка, мафиозные главари зашевелятся. На кораблях и так начало подниматься слабое шевеление.       Собственно, дело, которое я взяла причиной, чтобы покинуть босса Варии, пока он не довел себя и меня до ручки, заключалось в разговоре с Тсуной. Но, когда я нашла Тсуну в одной из кают, прошла через его охрану в виде Гокудеры и Базиля (прошла мирно главным образом благодаря Базилю, лояльно относившемуся ко мне), то нашла братца спящим.       Базиль, извиняясь, посмотрел на меня ярко-голубыми глазами из-под длинной челки и пояснил, что Тсуну осмотрели медики. С ним все в порядке, да только он полностью выжат, остался без капли пламени Неба, зато Солнцем перекачан до ушей. И все его тело зафиксировали намертво, чтобы кости правильно срослись. Короче, дело было ясно — Тсуна из спасительного сна, перешедшего из обычного в медицинский, выйдет не скоро.       В таких условиях переговорить с ним невозможно, не то что заставить взять, наконец, ответственность хотя бы за свои слова. И это бесило. Хотя прерывать лечебный сон ради того, чтобы притащить братца на суд над Шимон, я не стану, все равно ответочку ему верну.       — Я хочу, чтобы ты полагалась на меня, как на старшего.       Мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы выплыть из своих мыслей и через пару секунд понять, что это Кёя наконец с трудом разразился фразой, несущей его мироощущение.       Пока я пыталась врубиться и вспомнить, о чем мы только что говорили, Кёя разродился окончательно:       — Хочу решить те проблемы, которые тебе пока не по силам. Деймон Спейд угроза гораздо больше тех, с чем ты встречалась раньше.       Это уже были более взрослые и осознанные слова. Поэтому я еще раз подумала над ответом. Вдруг пришла мысль, что Занзас мог думать так же. Он ведь никогда не считал меня тем, кого оставляют в тылу. Но Деймон Спейд… Учитывая, что он вытворял на кораблях, будет разумным убрать более слабых, чтобы избежать ненужных смертей. В итоге Занзас что — собрался с ним драться один на один?!       Отбросив чертыханья по слишком самоуверенному боссу Варии, ответила Хибари:       — А Вария? А клан Торикай? А эта церемония? Я благодарна тебе за поддержку, но жизнь не будет ждать, пока я стану старше. Мне даже пару лет не дают, чтобы «дорасти», — тут я неосознанно скривилась, припомнив камбио-форму Беса. — Поэтому мы должны научиться справляться с неприятностями все вместе. Полагаясь друг на друга.       Кёя принял это к сведению и, вспомнив о том, что рядом находится Рокудо, обычно его подначивающий, скосил глаза в его сторону. Я повторила за ним, увидев слабую, едва заметную улыбку на лице продолжавшего стоять, повернувшись к морю, Мукуро. Он прикрыл глаза, явно витая в своих мыслях или иллюзиях.       — Что смешного? — процедил сквозь зубы Кёя, которому хватило и этого.       — Ничего, Кёя-кун, — покачал Рокудо головой. — Я согласен с Акирой-чан. Босс — главная фигура в семье, но его руки и ноги — это мы, ее хранители. Так же, как мы рассчитываем на нее, так и она может полагаться на нас. Это сам собой разумеющийся факт.       — Вот, — подытожила я, посмотрев вновь на Хибари.       Иллюзионист облек в слова то, что я уже давно пытаюсь донести.       Внезапно по лестнице раздались быстрые шаги, заставившие нас замолчать и обратить внимание на спускавшихся. Точнее летевших через одну ступеньку Рёхея с Ямамото вслед за Ламбо.       — Я почти поймал! — крикнул Такеши, подошедший к делу со всем энтузиазмом, и едва не схватил Ламбо за шиворот.       Проворный мальчишка протиснулся между перил и спрыгнул вниз. Подбежал ко мне, спрятался за моими ногами и весело воскликнул, запыхавшись:       — Я в домике!       Парни, видя, что пропажа сама ко мне прибежала, остановились, уперли руки в колени и пытались перевести дух.       — Он экстремально энергичный! — то ли восхищенно, то ли возмущенно воскликнул Рёхей.       Взъерошив повлажневшие черные кудри Ламбо, улыбнулась, увидев озорную улыбку на лице ребенка. Здесь его не должно было быть, но он здесь был — и абсолютно не понимал, какая опасность грозит всем находившимся тут. Неужели такой видят и меня?       Ребята все напряглись, и я отвлеклась, подняв голову и увидев приближавшегося посыльного в форме Варии. Тот целенаправленно двигался в нашу сторону, а дойдя, четко выдал:       — Савада Акира, передаю сообщение от капитана Скуало. Он хочет, чтобы ты подошла к нему на мостик.       Донеся послание, мужчина повернулся и удалился восвояси, спеша выполнить наверняка еще несколько дел. Кажется, наконец, что-то было решено насчет переговоров по поводу Шимон.       Мои догадки подтвердились, как только мы всей компанией нашли Скуало. Тот, собственно, и не прятался, стоя на носу корабля вместе со всеми остальными варийскими офицерами.       Обернувшись и завидев нас, капитан Варии сразу же мрачно гаркнул и в лоб сообщил:       — Вро-о-ой, мы высаживаемся на остров!       — Зачем? — уточнила я.       — Вонгола и Торикай хотят лично казнить Шимон. Мы идем на переговоры, где наверняка не обойдется без как минимум пары стычек. Слишком уж насолили всем молокососы.       — А почему на корабле нельзя? — уточнил Ямамото, который странно спокойно отреагировал на новость о казни, лишь брови свел к переносице, как и Рёхей.       — На чьем? — задал резонный вопрос Скуало. — Мы к Вонголе или Торикай не пойдем, как и они к нам. Пойдем на нейтральную территорию.       — Акира, солнышко, как ты? — любезно осведомился о моем здоровье Луссурия, едва Скуало прекратил громкую лекцию.       — Нормально, — пожала плечами.       Самочувствие было вполне терпимым, правда, возможно, это обезболивающее еще действует или адреналин. Раны на спине почти не тревожили, всего лишь все время зудя. Чрезмерные объёмы пламени слегка давили, но это было также вполне терпимым. Думаю, мне пойдет на пользу некоторое пресыщение энергией.       — Не то чтобы я думал о нем, но где мой несносный брат? — поинтересовался Бельфегор, который, вопреки своим словам, с готовностью поигрывал стилетом.       — Он скоро присоединится к нам, — сказала я как можно более легкомысленно и перевела тему, обратившись к аркобалено Тумана: — Мармон, я слышала, хранитель Тумана Девятого так и не пришел в себя после боя. Что ты можешь сказать, как иллюзионист, о Деймоне Спейде?       Все замерли, замолчали и напряглись, как будто я затронула какую-то запретную тему. Мне же просто было любопытно, кроме того, я могла узнать что-то полезное.       — Здраво оценив силы, я не лез на рожон, как Крокен Бауч, — бурча, недовольно посопел носом Мармон.       — Ты, как всегда, осторожен, — сдержанно засмеялся Бельфегор.       — Что касается Деймона Спейда — я могу лишь повторить то же, что остальные. Не хотелось бы встретиться с ним еще раз.       Все разом, не сговариваясь, потемнели лицами. Ямамото так и вовсе посерел, наверное, припомнив увиденное на палубах.       — Ведь он вернется, не так ли? — продолжил Мармон и повернулся капюшоном.       Не вижу, куда он смотрит, но зуб даю — на меня. Это не отряд наемников «Вария», а средоточие сарафанного радио.       — Да, — уверенно ответила. — Когда-нибудь мы снова встретимся. Но пока что давайте сосредоточимся на переговорах.       Кёя издал многозначное: «Хм…», а Леви, не проронивший и слова, так ничего и не сказал. Судя же по решительному лицу Рёхея, сжавшего кулаки, тот собирался тренироваться еще больше. Обычно к этому у него все сводится.       Корабль медленно повернул и пошел к острову. В капитанской рубке постоянно что-то меряли, бегали к борту, часто бросали якорь, проверяя глубину. Оборудование для этих целей, видимо, если и было более современное, то не работало. Корабль шел по той дороге, что проторило мое Серо, благодаря чему я могла оценить масштабы тех разрушений, которые оно могло нанести. Представить только: корабль смог пройти по ширине и заплыть прямиком в узкую бухту, где даже мог развернуться. Хотя второй корабль не стал заходить так далеко: для них двоих уже было тесновато.       Вода разлилась и по рытвине, созданной пламенем, и даже немного вокруг, скрывая обожженную серую землю. Пока мы плыли в шлюпках, в сине-зеленой спокойной воде я прекрасно могла рассмотреть безжизненное ровное дно. И свое отражение, которое, расплываясь, взирало на меня ярко-желтыми глазами. Настоящими, не прикрытыми ни линзами, ни иллюзией.       Вокруг все так же было мрачно. Ни деревьев, ни травы — все выжжено во время боя. Земля под ногами ощущалась как камень, но при этом что-то оседало на носки кроссовок. Пепел…       Пейзаж тяготил, поэтому никто из нашей команды не проронил ни слова. Варийцы же ограничивались короткими приказами подчиненным или и вовсе жестами. Джиг почему-то были на корабле Варии и вместе с ними первыми разместились на предполагаемом месте переговоров. Следом за нами вскоре прибыли остальные семьи.       Никто, видимо, задерживаться тут не хотел. Даже садиться не стали — начальство разделилось на группы и хмуро взирало друг на друга, а подчиненные топтались поодаль. Шимон усадили на землю, покрытую серой пылью. Связанные в одну цепь, как заключенные, подростки боязливо оглядывались и, куда бы они ни взглянули, на них смотрели как на животных, которых ведут на убой. Хотя… Некоторые держались с достоинством. Адельхейд, к примеру, то ли вспомнила о своей гордости, то ли просто сдалась и брела вместе со всеми, спокойно опустив голову и прикрыв глаза. Даже на смерть она шла с достоинством.       Энма, как босс, бывший во главе цепи, казалось, стучал зубами, смотря вокруг расширенными глазами. Будто каждый присутствующий мог в любую секунду подойти и, скажем, всадить ему пулю в голову. Хотя так оно почти что и было.       Наконец все заняли свои позиции. Главы сторон образовали почти что ровный прямоугольник, сохраняя между собой дистанцию. Немногие их приближенные стояли чуть поодаль, а все остальные, рядовые бойцы, оставались почти что в ста метрах.       На Цуру Сэтоши с правой стороны от меня было даже мне страшно смотреть. С такой ненавистью он смотрел на Шимон, что, казалось, уже представлял, каким истязаниям их подвергнет. У него и так взгляд фирменный, клановый, а сейчас так вообще. Но оно и понятно: многие, очень многие его люди были перебинтованы. И это наверняка только самые целые.       У Хибари Хизэши — отца Кёи — даже отсутствовала правая рука почти по самое плечо. Выглядел он тоже чересчур бледным, но держался с таким видом, как будто все в порядке. Его старший сын, Даи, стоял у его правого плеча и чуть позади, зорким пронзительным взглядом поглядывая на противников по переговорной арене.       Я обернулась, взглянув на бледного Кёю, взиравшего на свой клан с таким же каменным лицом, как обычно. Мне оставалось лишь догадываться о его чувствах.       Девятый напротив меня же, казалось, вообще не интересовался Шимон. Как ни странно, больше, чем смотреть на перепуганных бледных подростков, ему нравилось рассматривать серый угнетающий пейзаж. Реборн, стоящий в стороне Вонголы, делал вид, что шляпа у него не федора, а невидимка, и от того, что он надвинет ее на глаза, перестав видеть окружающих, те его тоже не заметят. Хранителей у Девятого за спиной тоже не хватало. Присутствовал хранитель Солнца — молодой худощавый мужчина с татуировкой ящерицы на лице, хранитель Дождя — с лицом, испещренным резаными шрамами, хранитель Облака — старик с темными очками, закрепленными на голове, и хранитель Грозы — среднего возраста с темными волосами и светлой челкой. В целом все выглядели невредимыми.       Я взглянула на уверенного в себе Занзаса, к которому старалась держаться поближе. Тот стоял, смотря на всех вокруг как на продукты жизнедеятельности. В общем, всем своим видом говорил, кто здесь «есть Грут». Его верный помощник Скуало пока что сохранял тишину, приберегая силу своей выдающейся глотки для дальнейшего отстаивания интересов.       Джиг стояли вроде бы также особняком, как и все, между Варией и Вонголой, но, кажется, все же немного ближе к Варии. Как будто специально. У них хватало раненых, но их было все же меньше, чем у Торикай.       Ребята держались стойко, хмуро осматривая людей и Шимон. Мукуро изображал безмолвный предмет мебели, рассматривая всех присутствующих.       Девятый прекратил засматриваться на пейзажи и думать о чем-то своем и заговорил первым:       — Думаю, стоит начать с того, что все мы сходимся в одном решении насчет судьбы Шимон. В связи с этим нам незачем развивать споры и нагромождать разногласия.       — Кхм, — не зная, как вставить свое небольшое слово, я прокашлялась. — Вообще-то, будущий Десятый, мой брат, после мощнейшего боя и победы над Деймоном Спейдом завещал мне передать, что он хочет оставить Шимон в живых.       После чего сделала самые честные и наивные глаза, смотря на Девятого. Тот удивленным взглядом воззрился в ответ.       Воцарилась гнетущая тишина.       Скрипнула ручка трости, которую сжимал левой рукой Хибари Хизэши, удерживавший непроницаемое выражение лица. Цуру Сэтоши ничуть от того не отставал. Казалось, он хотел сейчас наорать на кого-то и задать ему сильнейшую трепку с летальным исходом.       Занзас сохранял пофигистическое выражение лица. Скривился слегка, как будто его что-то раздражало, а затем снова вернулся к привычному образу.       Хранители Девятого, кажется, слегка ошалели от такой новости и смотрели на своего босса, ожидая его решения.       — В таком случае… — Девятый пришел в себя и погладив набалдашник своей трости для самоуспокоения, продолжил: — Тсунаёши-кун мой преемник. Он часть Вонголы. Но его глава все еще я.       — Но он победил Деймона Спейда, а значит, права на трофеи у него, — возмутилась я, заранее почувствовав, что старик намерен свернуть и проигнорировать якобы сказанные Тсуной слова. — К тому же Вендиче должны были забрать проигравшую сторону и раз уж отказались сделать это с Шимон, то у Тсуны все права на вот этих ребят.       — Еще неизвестно, действительно ли этот мальчишка одолел Деймона Спейда, — процедил сквозь зубы Цуру, смотря на меня убийственным взглядом. — А какая выгода с этого стороне Вендиче, пусть сами скажут, — кривая усмешка появилась на его сухом лице.       Оно и понятно почему: кто же захочет идти к Вендиче даже для простых переговоров. Как мне говорили уже — с ними даже переговоры явление редкое и небезопасное. С тюремщиками опасались иметь любые дела.       Но тут, без какого-либо предупреждения, в воздухе появилась черная клякса, источавшая знакомую ауру обреченности и депрессии. Мне показалось, даже привидения где-то тоскливо завыли. Наверное, потому, что создалось впечатление, будто мы находимся на кладбище. Да еще и в полночь. И все равно, что была середина дня.       Из темной кляксы появились один за другим знакомые нам трое Вендиче во главе с Джаггером. Того среди тюремщиков в теплых меховых плащах и цилиндрах я опять опознала по мелким черным кудрям. И взгляд у него был тяжелый, как обычно. Похожий на взгляд Занзаса во время боев за кольца, когда тот понимал, что находится в заднице. Только выглядит так, будто Вендиче постоянно в этой заднице, не вылезая. Каждый раз, как его вижу, ощущение, что сам он бы нас, скорее, прибил, чтобы не доставали.       К слову о боссе Варии — у того на лице практически написано: «С кем я связался, бля». Наверное, он уже пожалел, что дал мне слово и взял с собой.       — Мы пришли сказать свое слово, — голос у Джаггера, как обычно, был скрипучим и наводил холод. — И вынести приговор, если таковой будет, согласно законам мафии.       Бу-бу-бу, о законах вспомнили. То Спейду подыгрывают, то появляются очень невовремя. Тут и так желающих смерти Шимон хватает, еще и они решили присоединиться.       — Вы действительно оставляете приговор Шимон на усмотрение Тсунаёши? — уточнил Девятый, напряженно всматриваясь в высокие фигуры тюремщиков.       — Мы никого не поддерживаем в этой ситуации, — холодно проскрипел Джаггер. — Мы лишь пришли вынести приговор и выступить на этот раз судьями.       На лице Цуру Сэтоши заходили желваки.       Люди из его клана за его же спиной сохраняли с виду ледяное спокойствие, стоя в напряженном ожидании. Заметила, что мафиози Вонголы — не хранители, а рядовые исполнители, которые стояли поодаль, метрах в ста — все побледнели и чуть ли не позеленели, держа руки поближе к оружию. Чисто инстинктивно. Вария держалась спокойней, тем не менее находясь в той же цветовой гамме. А Джиг на удивление сбились в небольшую кучу, будто готовясь давать отпор.       — В таком случае я вношу предложение, — огласил Цуру. — Так как в борьбе против Деймона Спейда принимали участие несколько семей, то имеющиеся трофеи следует в равной степени разделить между участниками, согласно их участию и понесенным потерям. Торикай возьмет либо Шимон, либо их кольца, которые я, к слову, не вижу, — под конец глава Торикай уже не говорил, а цедил слова, как будто лимон выжимал.       Причем, если бы он это действительно делал, мне кажется, выжал бы все до последней капли.       — Кольца остаются у нас, — бескомпромиссно пробасил низким голосом Занзас и с вызовом прищурился: — Или у тебя есть какие-то возражения по поводу внесенного Варией вклада в бою со Спейдом?       — Тогда Шимон… — начал решительно Цуру.       — Если мой наследник решил сохранить им жизнь, то я отдам ему право решать, — вставил свое слово Девятый и вопросительно взглянул на Вендиче: — Ведь он победитель в бою Спейда, не так ли?       — В том бою Деймона Спейда одолел Савада Тсунаёши, — подтвердил Джаггер спустя секунду.       У меня даже сомнений не возникло, что наблюдавшие за боем Вендиче видели весь этот фарс и также были убеждены, что Спейд подыграл. Но это не отменяло того факта, что тот «проиграл».       Цуру, понимая, что остается не у дел, натурально скрипел зубами.       — Тогда что намерен делать Савада Тсунаёши со своими бывшими врагами? — уточнил он, едва себя сдерживая.       По недобро сверкавшим глазам я отчетливо увидела, что если скажу, что отпустит, то Торикай быстро нагонят Шимон.       Поэтому, почувствовав себя адвокатом, я сухим менторским тоном пояснила:       — Тсуна решил отправить их на исправительные работы и подарил их боссу Варии.       Шимон с открытыми ртами уставились на Занзаса. У Занзаса на виске вздулась венка, предвещавшая подкрадывавшуюся вспышку ярости. Офицеры Варии, чутко реагировавшие на изменение настроения босса и поднявшуюся температуру воздуха, напряглись, немного отшатнувшись в стороны. Совсем немного. А рядовые, уже наученные смотреть за реакцией офицеров, не иначе, сами беспокойно зашевелилась, переминаясь на ногах, но не рискуя отступать.       Торикай, казалось, готов был глотку мне перегрызть, сверля меня взглядом.       — Мне кажется, ты приукрашиваешь действительность, — мягко и уклончиво заметил Девятый. — Уверен, Тсунаёши имел в виду что-то другое. Вначале следует убедиться в его словах, когда он придет в себя.       — Я слышала все своими ушами, — не моргнув глазом, спокойно сообщила. — И говорю чистую правду так же, как когда Тсуна сказал, что я простила Шимон за попытку моего убийства и сказала на них не нападать.       — В твоих словах нет лжи, — через секунду подтвердил Джаггер, который, видимо, каким-то образом мог это проверить.       Как хорошо, что я использовала именно эту формулировку. Ведь слова Вендиче имели большой вес.       — Это я слышал, — неожиданно подтвердил мои слова возглавлявший Джиг. — Савада Тсунаёши действительно сказал, что на Шимон не следует нападать. Выходит, нападение на свою сестру он Шимон простил.       Бедные подростки языки проглотили. У меня было ощущение, что они сейчас же, в эту же секунду, дух от перенапряжения испустят. Ну, или не только дух.       Некоторые люди стали поворачивать головы или скашивать глаза в сторону приближающихся маленьких фигур, которые было видно издалека из-за того, что пейзаж напоминал пустыню.       Где-то в глубине души я знала, что закон подлости сработает и в этот раз. Именно сейчас к нам бежали Конрад, которого я опознала по рыжей длинной шевелюре, и Расиэль. Прошло несколько часов с момента, когда они отправились на остров и теперь, видимо, заметив корабли, они спешили сюда. В самую толпу.       Я непроизвольно напряглась, уже не слыша ядовитого ответа Торикай. Скуало тихо (удивительно) спросил хриплым голосом, наклонившись ко мне:       — Куда это они ходили?       Видимо, капитан Варии обладал прекрасной чуйкой на грядущий писец.       Я не стала отвечать, ожидая, когда они приблизятся.       Когда они оказались метрах в двухстах, я разглядела в руках бледного рыжего свою пятнистую панамку. Он действительно ее нашел. Только был таким бледным, как будто всю жизнь солнца не видел.       Девятый с Цуру, Вендиче и Джиг продолжали выяснять подробности и кто вообще из них более прав. Занзас почему-то тоже решил больше внимания выделить бежавшим к нам.       Конрад, запыхавшись, едва дыша, протянул мне панамку:       — Ей, босс!.. — только и смог громко выдохнуть, абсолютно игнорируя присутствующие высокие лица, при которых кто рангом пониже рта не отрывал.       — Мы нашли вашу панамку, — с широкой улыбкой сообщил Расиэль. — Без моей помощи, естественно, никак бы не справились. Уж очень далеко она была заброшена.       — И как же ты ее увидел, братец? — не смог не подначить его Бельфегор.       Я взяла панамку в руки, игнорируя начавшуюся перепалку и доставших ножи с иглами братьев-близнецов. Зато остальные от этого напряглись, ожидая летящих куда угодно орудий.       Внутри лежала кубическая коробочка. Темно-синяя, покрытая серыми продолговатыми кляксами. Взяв ее в руки, повернула небольшим круглым отверстием на одной из сторон к себе лицом, а панамку от нечего делать надела.       Переговоры неожиданно прекратились.       — Это же… — услышала я одного из хранителей Девятого.       Какого именно, уже не пыталась разобраться. В ушах стучала кровь. Именно это мне и было нужно.       Подняв глаза, посмотрела на Рокудо, стоявшего среди ребят. Челка падала на его лицо.       — Акира-чан, откуда у тебя эта коробочка? — осторожно обратился ко мне Девятый.       Я поняла, что коробочка слишком привлекла их внимание. Торикай — те и вовсе как будто носы навострили.       — Эта, похоже, осталась единственная, — поняла я, что Мукуро пронес ее тайно вместе с письмом из будущего и не отдал Талботу на переделку, так как это была контрабанда.       Занзас недобро и предупреждающе уставился на них. Как будто невзначай щелкнул затвором пистолета в кобуре. Варийские офицеры тоже схватились за оружие. Ребята подбежали ближе, спеша окружить меня от недоброжелателей.       — Ее не открыть без кольца Тумана, Акира-чан, — тихо сказал Мукуро, оставшийся стоять на месте — метрах в десяти от меня. — А чтобы воспользоваться кольцом, нужен сам владелец атрибута Тумана.       Не слушая его, поднесла коробочку к амулету на шее и зажгла на нем пламя. Пламя Неба, как и ожидалось, втянулось в отверстие коробочки. Та пару секунд не реагировала, а затем открыла маленькие створки, выпуская что-то, объятое пламенем Неба.       Это был Баюн, только сиявший оранжевым пламенем. Оранжевый цвет постепенно впитался в тело оказавшегося на земле пушистого кота, убавив свечения. Казалось, теперь это снова был обычный кот.       — Понятно, — в воцарившейся тишине раздался спокойный голос. — Пламя Неба может открыть любую коробочку.       — Вер-р-рно, Деймон Спейд, — неожиданно разъяренно зашипел кот человеческим голосом, изогнув спину и вздыбив шерсть.       Очень знакомым человеческим голосом. Повисла оглушительная тишина.       — Панамка, е…! — взревел Занзас, выстрелив пламенем Ярости в то место, где стоял Мукуро.       Вслед последовали непередаваемые итальянские обороты, коротко рассказывавшие о появлении на свет этой самой панамки и даже ее предках. Половины слов я еще не знала, но на всякий случай запомнила.       Стоящие вокруг бойцы, в том числе те, что еще не пришли в полную боевую готовность даже ввиду опасной стычки близнецов, зашевелились и ощетинились оружием. Многие еще не понимали, что к чему, среагировав лишь на обжигающий выстрел пламени Ярости и искаженное от гнева лицо босса Варии. Ребята также отпрянули, напряженно смотря на Занзаса и непонимающе — на кота и на место, где только что стоял Рокудо. Братья-близнецы прекратили перепалку, но оружие не убрали, как и многие другие, что либо уже достали его, либо держали на нем руки.       Пламя быстро утихло, создав рытвину на и так искореженной земле. Иллюзионист оказался стоящим в пяти метрах левее, как будто рядом с ним только что не было небольшого взрыва.       Сердце бешено билось в ушах, казалось, отсчитывая одному ему известный ритм метрономом.       — Бесполезно, — только и изрек человек с лицом Мукуро, стоя ко мне вполоборота, из-за чего я не видела всего его лица.       Я не понимала, чего он тянул. Ведь все уже ясно, играть дальше нет смысла. А затем вспомнила его обещание: «Не услышишь, пока не позовешь» — и сказала, сдерживая рвущееся напряжение:       — Посмотри мне в глаза, Деймон.       Проявившееся первым пламя, пронесшееся своей тяжелой волной, было слишком хорошо знакомо всем присутствующим. Иллюзия медленно таяла, как будто мороженое на солнце, открывая истинное обличие иллюзиониста, одетого в плащ с глубоким капюшоном, откинутым назад, брюки и высокие сапоги.       — Не может быть… — потрясенно прошептал Девятый, которого окружили защитным кругом его хранители.       У взрослых мужчин блестели лица от выступивших капель пота. Передо мной возникла спина Кёи, заставившая на секунду меня опешить, так как я не ожидала такого резкого движения прямо перед собой.       В руках у Хибари были подняты в полной готовности тонфа. Во что бы то ни стало, несмотря на силу противника, он первым стал между мной и Деймоном. Следом к нему присоединились Ямамото, Конрад и Расиэль. Хорошо, что Рёхея мы оставили на корабле присматривать за Ламбо. Что ребенка, что израненного и не до конца оправившегося боксера тут как раз только и не хватало.       — Т-ты! — только и выдавил из себя Цуру в ярости.       Деймон растянул губы в издевательской улыбке, все еще будто рассматривая что-то под своими ногами.       — Конечно, я не сомневался, — продолжил говорить Спейд, обрывая дальнейшие возможные выкрики. Его голос просто лился поверх голов: — Глаза, которые всегда видят правду — их не обмануть так просто. Но… Ты могла бы мне «поверить». Разве не более выгодно это будет? — иллюзионист поднял глаза, встретившись со мной спокойным и уверенным взглядом. — Подумай об этом. Мои слова тогда… Я действительно мог бы сохранять тебе верность, выполняя роль хранителя Тумана. Если бы ты только закрыла глаза…       Я почувствовала волну пламени Солнца. Это сиял Реборн, причем сиял не только пламенем, но и лицом. Чего он радуется-то? Что иллюзионист такого уровня готов вернуться на службу? Но не Вонголе же. Я же не Вонгола. А он ведь намеревался занять место моего Тумана.       Кто-то из Торикай, видимо, хотел рвануть в атаку на опережение, но перед ними появилась волна острых копий, предостерегая от необдуманных действий. Кому-то самому нерасторопному копье проткнуло ступню, от чего боец издал лишь сдавленный сиплый вздох.       Деймон поднял руку и покачал пальцем, прицокнув языком:       — Давайте не будем спешить. Имейте уважение и не перебивайте меня.       — Вро-о-ой, кончай болтать! — взревел, как бензопила, капитан Варии. — Зачем явился?!       — Я как раз к этому приступаю, — улыбнулся Спейд, продолжая смотреть на меня, и хитро прищурился, отчего я заранее почувствовала подвох. — Только твое согласие, и у тебя в подчинении будет такой Туман, который может справиться с несогласными. А если кто-то будет иметь что-то против…       На его лице продолжала сидеть мягкая улыбка, но в тот же миг светлое небо с сиявшим полуденным солнцем заволокло черными тучами. Сразу же стало так темно, будто был по меньшей мере поздний вечер. И холодный ветер с моря подул, забираясь под неплотную одежду.       — Скажем так, недолго они будут против, — закончил свою фразу иллюзионист.       Кот, до этого вздыбивший шерсть, сел, пригнувшись к земле, прижал уши и вспушил опущенный к земле хвост. Как будто ему было страшно. Даже попятился назад, рискуя упереться в ногу Кёе.       Наверное, если бы люди могли прижимать уши, многие присутствующие повторили за ним.       — Ну? — поторопил меня Спейд, видя, что я продолжаю молчать. — Твой ответ «да»… или «разумеется»?       Я присела, подняв кота и спрятав его в надежное место — себе под кофту. Кот при этом весь сжался и как будто даже слегка сопротивлялся, не издавая ни звука. Застегнув молнию толстовки так, чтобы выглядывала одна ушастая голова, придержала снизу, чтобы котейка не выпал, и ответила, вновь взглянув на Спейда:       — Или.       — Акира-чан, — кот заворочался, желая вывернуть голову так, чтобы снизу как-то увидеть мое лицо. — Ты уверена? — взволнованно заговорил он. — Он забрал мое тело и…       Потершись подбородком об ушастую голову, успокоила разнервничавшегося:       — У меня уже есть хороший хранитель Тумана, и это очень подло со стороны его учителя поступать так с ним.       — Ты отказываешься? — еще раз уточнил Деймон, изогнув бровь. — Но что ты будешь делать с тем, что его тело все еще у меня?       — Заберу его обратно, — деланно сохраняя спокойствие, пожала плечами.       Разговаривая, быстро натягивала перчатки, которые ранее держала за поясом, чтобы не давать повода для подозрений. Я уже примерно представляла, какие приемы я смогу применить против него. Я уже была готова к этому.       Все могло бы закончиться хорошо, если бы только Спейд спокойно ушел восвояси. Но нет.       — В таком случае я могу убить маленького и пушистого Мукуро, — улыбнулся иллюзионист и вкрадчиво продолжил: — Тогда его душа, не имея места, куда вернуться, легко затеряется и больше вернуться не сможет.       Мукуро под толстовкой нервно зашевелил лапами, притоптывая. Что там за эмоции отображаются на кошачьей морде, мне не было видно, но, боюсь, Мукуро был в куда большем ужасе, чем я. А ко мне подкрадывалось опасное спокойствие. Кажется, я уже просто слишком сильно перенервничала, что сейчас я практически не боялась угроз Спейда. Я знала, что не смогу его победить, но я не могла оставить все как есть и смириться.       Деймон Спейд был готов на все, чтобы добиться желаемого — даже если для этого ему придется убить кота, в котором сейчас спрятался дух Мукуро. Он был готов решить проблему категорично, отсекая любую мою возможность и преследуя свою личную выгоду. В том, что она, эта выгода, есть, я даже не сомневалась.       — Кира-чан, — опять взволнованно начал Мукуро, пребывающий в тушке кота, из-за чего его голос приобрел какие-то новые интонации, — как всегда, я должен сказать, что это очень, очень и очень опасно. Скорей всего, нам не победить, и рисковать еще и тобой я не хочу. Поэтому… — он замолчал, все-таки извернувшись, чтобы хоть краем глаза посмотреть мне в глаза, — пожалуйста, позволь мне защитить тебя и выпусти.       Я рискнула опустить на него глаза, держа краем внимания Спейда на мушке. Неужели собрался перестать бороться? Это не на меня Деймон давил, а на него, принуждая к самопожертвованию.       — А ты, как всегда, положись на меня, как бы ситуация опасно ни выглядела, — ответила ему, вновь держа внимание на Спейде, продолжавшем пока стоять на месте. — Не только вы мои хранители, но и я ваше Небо.       Не зная, что бы еще так быстро сказать, не распинаясь надолго и не теряя тем самым время, пока Спейд всего лишь стоял и слушал, я просто прижала Мукуро к себе сильнее.       — Мы вернем твое тело, — пообещала я.       На свои силы я не слишком полагалась, понимая, что, если выпущу из рук кота — Мукуро тут же будет убит Спейдом. По глазам Деймона это видела. Или если передам его кому-то на руки — итог тот же. Но и сражаться так мне было не слишком удобно.       — Уверена, что получится?       Я услышала снисходительность в вопросе Спейда. Кажется, он был уверен, что достанет Мукуро и в моих руках.       Честно сказать, я была более уверена в обратном. Вот только Деймон вывел из строя половину сильнейших бойцов Торикай, что-то сделал с хранителем Тумана Девятого, что тот до сих пор в коме, а Мармон, здраво оценивая свои шансы, не пойдет против иллюзиониста такого уровня в одиночку. Мукуро в теле кота, и у меня заняты руки, из-за чего я не смогу сражаться с полной отдачей. Освободить же их, отправив Мукуро в коробочку, значит лишить его малейшей возможности к сопротивлению, если — или когда — коробочка окажется в руках у Спейда. А меня — лишить единственного доступного квалифицированного специалиста Туманной проблемы… Вот и получается, что нет никого, кто мог бы хотя бы попытаться одолеть Спейда.       Именно потому все напряженно замерли, именно поэтому Деймон был так расслаблен. Выбить его из тела — задача близкая к невозможности.       Осторожно, не теряя из виду Деймона, проверила обстановку. Кёя готов был уже рвануть первым в бой, источая большое количество пламени Облака. Такеши был настроен решительно и, кажется, собирался положиться на лед. По крайней мере, я чувствовала, что его пламя слегка изменилось.       — У нас есть хоть какие-то шансы? — тихо спросил практически сквозь зубы Конрад, который был безумно напряжен и бледен. — Если его даже тот залп пламени не убил…       Стоящие неподалеку, максимум метрах в ста от этого чудовища, бойцы замерли, как те мартышки из сказки про Маугли перед удавом. Кажется, даже начальство боялось шевельнуться, чтобы не начать этот страшный бой. Варийские офицеры стояли с оружием, не сводя глаз со спокойно стоящего с улыбкой одними губами Спейда. Девятый сжимал двумя руками свою трость, вытянув ее перед собой, с таким видом, будто был готов встретить врага последний раз в жизни и не верил, что его хранители как-то ему смогут помочь. Цуру держался не хуже. Он уже источал сильнейшую ауру пламени Урагана и дал команду своим:       — Приготовиться к бою!       Тут же, повинуясь его словам, бойцы Торикай тут и там засияли в моем восприятии на разные лады своими атрибутами. Как ни странно, я чувствовала практически все атрибуты, кроме Неба и Тумана. Но даже не это главное — они понимали, что сражаются, возможно, в последний раз. На их каменных, безэмоциональных лицах горели решимостью глаза.       Я подняла взгляд на Занзаса, стоящего практически впритык, и увидела ту же решимость.       — Мне нужен лишь этот кот и Рокудо Мукуро в нем, — благодушно начал Спейд. — Дайте мне его, и остальных я не трону.       Я почувствовала волну пламени Урагана — это слетели с рук Расиэля десяток или больше плохо различимых игл, вызвавшие рябь в облике Спейда, да и только. Иллюзионист сделал вид, что этого не заметил, продолжая снисходительно улыбаться.       — По крайней мере, я пытался, — нервно и напряженно вымолвил Расиэль.       В следующее мгновенье фигура Спейда расплылась в воздухе — он быстро переместился, протыкая появившимся в руке копьем сорвавшегося с места кого-то из Торикай.       Мои чувства обострились до предела.       Будто в замедленной съемке я видела, как ринулись в бой остальные Торикай. В бой шли что рядовые бойцы, что главы кланов — даже однорукий Хибари Хизэши. Слова Деймона наверняка заставили их гордость встать им поперек горла.       С искаженным яростью лицом Занзас собрал пламя в пистолетах, готовясь в следующую секунду выпустить огонь.       А затем Деймон Спейд появился передо мной, наполовину растворившись в синей дымке. Он использовал свое пламя, чтобы быстрей и незаметней переместиться. Не знаю, с какими материями и законами физики он на этот раз играл, но думать мне стало некогда.       Я блокировала древко копья, летевшего прямиком мне в живот, и отвела его в сторону одной рукой. Иллюзионист по инерции еще некоторое время двигался вслед за копьем, опустившим вниз наконечник. Ямамото попытался его задеть атакой меча, объятого пламенем Дождя, а обернувшийся Кёя — тонфа, но Деймон уже исчез.       Он появился в паре метров правее — атакуя Скуало, уже собиравшего атаку льдом на лезвии меча. Капитан Варии вынужденно прервал атаку, блокируя и тут же переходя в контратаку, высвободив ледяные иглы. Но Деймона снова там уже не оказалось. Занзас сдвинулся немного в сторону, чтобы не задеть Скуало, и пламя сделало рытвину в том месте, где только что был Спейд.       Иллюзионист уже плясал в другом месте. Иллюзорные щупальца осьминога, которые должны были обвить ноги Спейда и задержать его — все-таки достигли своей цели. Но большего Мармон не смог добиться. Видимо, Мармон хотел, чтобы лед покрыл полностью тело Спейда, не позволяя тому сдвинуться. Но этот иллюзорный лед быстро разлетелся в стороны, и уже сам коротышка в плаще едва не попал в свою же атаку. Тоненько взвизгнув, маленький аркобалено Тумана полетел прочь, растворившись в своем пламени и исчезая из виду.       Желавшие было атаковать Спейда в этот момент Луссурия и несколько бойцов Торикай разлетелись в стороны от мощной волны. Волну эту создали зажившие своей жизнью и удлинившиеся волосы Деймона. Они походили то ли на длинных тонких и извивающихся змей, то ли на толстый хлыст, оставивший кровавые отметины на телах нападавших. Хорошо, что многие из них успели поставить блок, в том числе и Луссурия.       Следом Деймон, видимо, решил, что несправедливо обделил вниманием Вонголу. Хранители Девятого не атаковали, сосредоточившись на защите босса. Нельзя сказать, что это было их ошибкой, но сделать они ничего не смогли, когда Спейд вырвался из окружения атакующих и возник в круге хранителей Девятого — рядом с самим Девятым Вонголой, который от такого знатно удивился. Глаза старика едва не вылезли из орбит, он вообще не успевал ничего сделать. Деймон же, выглядя настоящим исчадием Хаоса, практически потеряв человеческий облик с жившими своей жизнью волосами и телом, источавшим клочья пламени Тумана и практически расплывшимся в них, быстрым взмахом косы резанул по голеням сразу нескольких хранителей Девятого. Хранители Облака, Солнца и Дождя из-за такой широкой неожиданной атаки попадали на колени, не в силах даже подняться. Гроза смог легко отделаться, успев вовремя усилить тело.       Не было в атаке Спейда ничего такого. Просто огромная скорость вперемешку с неожиданным появлением. Тем не менее за несколько секунд сразу же множество людей стали недееспособны. Добивать не стал.       Снова попытавшись сработать по той же схеме, пользуясь моментом неожиданности, Деймон исчез и появился за моей спиной. Я почувствовала возникшее будто из ниоткуда пламя Тумана и вовремя развернулась, блокируя атаку. Но Кёя успел первым: иллюзиониста обвили цепи, выходившие из торцов тонфа. Они были необычны, и мне понадобилось некоторое время, чтобы понять: звенья цепи полностью состояли из пламени Облака и за счет их клонирования цепь могла стать какой угодно длины.       На небольших звеньях цепи были лезвия, которые должны были изрезать тело Спейда. Они разрезали, сомкнулись, перекрутились и потянулись обратно, а иллюзионист, разделенный на две части, как будто не чувствуя неудобства, блокировал атаку Такеши, сращивая тело обратно.       В следующую секунду Деймон резко поднял голову, заметив над собой летающую ласточку, рассеивавшую пламя Дождя прямо над ним.       — Замедлить меня вздумал? — улыбнулся Спейд, кажется, не опасаясь такого трюка.       В следующее мгновенье иллюзионист снова рассеялся синим пламенем и исчез, появившись за спиной Такеши.       — Не выйдет, — сказал он.       Глаза Ямамото расширились от удивления и страха. Он осознавал в это мгновенье, что сейчас острие копья в руке Спейда проткнет его насквозь.       — Такеши! — воскликнул неожиданно отчаянно Каору, который вместе с остальными Шимон присел к земле, чтобы не попасть под шальную атаку.       Взмахом длинного меча Скуало выпустил быструю волну атаки, должную разрезать противника. Но не Спейда. Спейда это едва ли остановило. Мощный, мускулистый Каору, рванувший наперерез, потянул за собой остальных Шимон, связанных с ним цепью, но позволил копью проткнуть свой живот, а не спину Ямамото. Он даже поймал скованными руками древко копья, не позволяя Спейду вытянуть его обратно.       — Атакуйте сейчас! — закричал он с лицом, искаженным адской болью.       Живот парня истекал кровью, сочившейся из сквозной раны.       Первыми успели лучшие бойцы Торикай. Там же был Цуру Сэтоши, старший Хибари и еще несколько примелькавшихся лиц.       Их оружие было направлено на иллюзиониста, но в то же мгновенье… появилось еще двое Спейдов уже за их спинами. С боевыми косами.       Но Кёя был быстрее. Маленькие Роллы, которые он бросил, словно метательные звездочки, резко увеличились в размерах, заключая три копии Спейда в колючие ловушки. Удивительным образом эта участь обошла Торикай, которые быстро смекнули и ушли с линии атаки, пронзая тело Спейда, удерживаемое Каору, своим оружием.       Копии иллюзиониста растворились в воздухе.       Иглы Ролла были крепкие и достаточно острые, чтобы с легкостью проткнуть человеческое тело. Да что там тело — они и железо могли продырявить при быстром увеличении. Казалось бы, Деймон не мог никак уйти из этой атаки. Но он как ни в чем ни бывало появился на пустом участке выжженной земли с такой улыбкой, как будто играл в догонялки с детьми. Он еще и издевательски бровь приподнял.       — Мало того, что никто из вас не в силах подняться на мой уровень: один-единственный человек, кто может меня задеть, сейчас почти что связан по рукам и ногам, — он бросил взгляд в мою сторону, проигнорировав бойцов, что пытались отдышаться. — Моя победа лишь вопрос времени, которое мне потребуется, чтобы перебить вас всех. Сдайтесь, и я пощажу ваши жизни.       Несмотря на то, что многие замерли, действительно понимая, что он на самом деле прав, ответом Деймону послужил выстрел пламени Ярости и посылание по известному маршруту от босса Варии. Занзас не мог полноценно вступить в бой, как и многие другие, так как получался не бой, а давка, где нужно было не только добраться до Спейда, но и не попасть под чью-то атаку, да и своей никого лишнего не угробить.       Я же, наблюдая за этой схваткой с внимательностью… поняла, что за трюк использует Деймон. Уже видевши это не единожды, я могла с некоторой долей уверенности утверждать, что Спейд не скрывает свое присутствие, а полностью исчезает. Полностью прячется в подпространстве. Этот сложный трюк у него получался так легко, что он быстро и ловко применял его в бою.       И никто не понимал, что от любой атаки Деймон может спрятаться в подпространстве, оставив сражаться свою копию. А потом переместиться и так же неожиданно и непредсказуемо появиться. Мне осталось лишь понять, кто из этих копий настоящий он, и выбить Спейда. Хотя это только звучит просто — выбить Спейда из тела Мукуро. Деймон уже видел эту технику и снова в нее вряд ли попадется.       Притом медлить нельзя: время играет против нас. Всего несколько минут — по моему субъективному времени — Деймону хватило, чтобы хорошо так всех потрепать. Причем видно, что убивать особо он не стремился. А мог бы.       Деймон решил закончить начатое дело. Он возник прямо из воздуха среди Торикай. Конкретно за спиной Цуру Сэтоши, в окружении его соклановцев. Занес хищное лезвие косы в районе шеи Цуру. Глава клана как будто чувствовал этот холод металла в то мгновенье. На его лице проявились эмоции.       Иллюзионист, видимо, намеревался отрубить голову змее.       А в следующее мгновенье Бес, выпущенный из медальона, на лету схватил и откусил голову Спейду.       Множество мелких острых зубов сомкнулись. Шея Деймона продолжала испускать не брызги крови, а клочья текущего Тумана. Но тело замерло все с так же занесенной косой. Среагировали бойцы Торикай, проткнувшие мечами, копьями и прочим колюще-режущим, сиявшим пламенем, замысловатым оружием, обезглавленное, но не спешившее исчезать тело.       Древко косы выпало из рук Спейда, а сам он начал медленно таять и рассеиваться. Не так быстро, как прежде.       Бойцы тяжело дышали, не спуская глаз с тела Спейда. Бес замер в полной боевой готовности, прислушиваясь к окружению. Я знала, что это не конец.       — Не расслабляйтесь! — предупредила их, присев к земле и опираясь на свободную руку.       Я рассеивала в пространство небольшой объем пламени, создавая некую ауру, которую могли почувствовать даже те, кто не мог видеть. Но мне она нужна была не для устрашения и проявления сил. Я намеревалась покрыть своим пламенем все поле боя и почувствовать появление Деймона, едва он откроет портал. У меня будет доля мгновенья. Но я догадывалась, кого он может атаковать следующим.       — Девятый… — тихо подсказал Рокудо, дернув пушистым ухом.       — Почему вы бездействуете, Вендиче?! — требовательно вопросил во время образовавшейся минуты тишины возглавлявший Джиг. Его бойцы не сумели подойти близко к Спейду первыми, но рвались в бой. — Разве Деймон Спейд не нарушает законы мафии, уничтожая семьи? Он никем не контролируемый безумный Туман!       — Для нас этот вариант крайне нежелателен, — холодно ответил ему Джаггер, ограничившись этим.       Так и не сказал прямо, что они хотят что-то точно получить от Спейда, поэтому позволяют ему все это творить. Но это точно подразумевалось, и кажется, это поняла не одна я. Вендиче не такие уж неподкупные судьи, просто цену ломят высокую. А Деймон наверняка заранее озаботился, чтобы тюремщики ему не мешали.       Тюремщики затем и вовсе решили смыться и сами исчезли, скрываясь под пологом из пламени Тумана. Ну точно какой-то артефакт используют!       От такого ответа многие просто охренели и стали вне себя от злости. Но сделать ничего не могли. Уж точно не Вендиче и точно не в таком состоянии, в котором все были.       Ямамото подбежал к Каору, пытаясь оказать ему первую помощь. Каору его не слушал, прося прощения и говоря, что они теперь квиты. Остальные Шимон пытались помочь чем могли. Койо даже пытался поделиться своим пламенем Солнца, чтобы остановить кровотечение. Торикай быстро приходили в себя, косясь на замершего черного дракончика, следившего за окружающими своими желтыми глазами с бритвенно-острым зрачком. Под лапами Беса нагревалась земля, становившаяся алой от жара.       Деймон появился вновь внезапно. Среди Вонголы, где хранители уже были выведены из строя, а на смену в защиту Девятого выступили другие.       Иллюзионист появился среди них с нахальной самоуверенной улыбочкой, но немного иной — не предвещавшей ничего хорошего.       Он застыл на мгновенье перед Девятым, смотря на старика свысока. Девятый даже присел, попытавшись отшатнуться, и едва успел выставить перед собой свою трость, но явно был недостаточно быстр.       — Узнав о твоем истинном замысле, не скрою, я пришел в ярость, — пламя Спейда стало еще более концентрированным, а на лице появилась пугающая улыбка одними губами. — И теперь стану жнецом, который воплотит настигшую тебя кару в жизнь, оборвав твою. Quisque suos patimur manes, Ноно. Dixi! ****       Похоже, Деймон откуда-то все узнал. Может быть, от Мукуро, который по своему обыкновению был всегда во все хоть частично посвящен. Мукуро говорил, что при использовании чужого тела проникаешься эмоциями медиума.       И я бы рада была позволить Спейду выполнить свой замысел на этот раз, но медлить не могла. Техника полностью сформировалась.       Приложив руку к земле, я все это время медленно протягивала рассеянную призрачную руку в том направлении. Было не так уж далеко, и опыт удался.       Сконцентрировав пламя, заставила руку стать более материальной. Иллюзионист заметил ее, так и не успев опустить косу, но было слишком поздно. Рука разорвала и вывернула клочья земли, схватив не успевшего отскочить Спейда за ногу.       По плану она должна была схватить его полностью, но уж очень непривычен был новый трюк. Радовало уже то, что он сработал и медиум Деймона упал на землю, в то время как сама сущность иллюзиониста осталась в моей призрачной руке. Дух Спейда тем временем быстро среагировал. Он создал реальную иллюзию косы в своих руках и рубанул ею по полупрозрачной синей руке. Та отсеклась, и я почувствовала, что потеряла контроль.       Дух Спейда исчез, оставив меня, удивленную таким поворотом… и Като Джули, который поднял голову с земли и потрогал ее, как будто она у него дико болела.       — Ау, что случилось? — спросил он, а потом осмотрелся.       И чем больше он видел, тем больше становились его глаза. Они вылезли из орбит, когда один из мафиози Вонголы наставил на него пистолет, выглядя при этом тоже как будто не в себе.       — Не надейся, что сможешь нас обмануть, Спейд! — так же нервно, дрожащим голосом закричал он.       Но кроме него также пистолет на парня наставил Конрад.       — Не стреляйте, это Джули! — завопили вразнобой Шимон.       — Джули! — воскликнула Адельхейд, внезапно увидев воскрешение парня, к которому была неравнодушна, а потому у нее на лице тут же пронеслась гамма эмоций от ошарашенности до радости.       — Не стреляйте, — вторил растерявшийся и испугавшийся парень, выставив вперед руки, — я же ничего вроде вам не сделал.       — Похоже, это не Деймон, — нахмурилась я. — Не чувствую.       Прислувшись к своим ощущениям, сообразила, что пламени Деймона от него не чувствую. Но расслабляться не спешила.       — Что скажешь, Мукуро? — спросила я у эксперта.       — Согласен, — ответил тот. — От него не исходит ни капли пламени Тумана Спейда. Он покинул его тело.       Очевидное так и осталось неозвученным. Голос Мукуро звучал напряженно, так как он понимал: возможно, единственная возможность вернуть его тело провалилась. Деймон использовал еще и тело Джули. Но тогда где тело Мукуро?       — Ты, вероятно, уже догадалась, что я перестраховался.       Возникший голос заставил всех дернуться и повернуть головы к появившемуся Спейду. Он выглядел так, как будто пенял мне, но тем не менее не слишком нервничал из-за случившегося.       — Ты ждала, когда я покажусь в реальном теле, а не пошлю иллюзию? — уточнил он каким-то уж очень вежливым тоном.       — Тогда попробуй теперь найти тело своего Тумана, — донесся с другого конца тот же голос, звучавший с некоторой угрозой.       Все резко обернулись туда, где находился еще один Спейд. Точно такой же.       — Это не просто реальные иллюзии, — подтвердил мои ощущения Рокудо тревожным голосом. — Они все настоящие люди, находящиеся под контролем Деймона. Определить, где находится его дух, невозможно.       — Верно, — появилась с мягкой улыбкой, искажавшей губы, четвертая копия.       Возникало ощущение, что это не четыре копии Спейда появились, окруженные противниками, а Вонгола, Джиг, Торикай, Вария, а с ними и Шимон с ребятами оказались в западне.       — Четыре медиума, — напряженно отозвался Мармон, зависший над Занзасом, наверняка для собственной сохранности.       — Он управляет сразу четырьмя, — подтвердил Мукуро.       — Блять, — только и вырвалось у меня на русском.       Кошачье сердце быстро стучало и отбивалось об меня. У меня самой возникло состояние около растерянности и непонимания, что делать с этим. Как найти среди них тело Мукуро? Как вообще достать Спейда?       Взрослые мафиози вокруг тоже не понимали, как им в принципе бороться с четырьмя, мать их, Спейдами, когда всего лишь один с легкостью их разделывал.       Подождите-ка…       — Разве их не было шестеро? — припомнила я, испытывая некоторые сомнения.       — Шестеро… — повторил Мармон с каким-то почти суеверным ужасом.       — Шестеро? — негромко спросил, прищурившись, Хибари Хизэши.       Четверо копий ничего не ответили, сделав шаг ближе. Они как будто сужали круг.       — Защищать чертяку! — громко скомандовал Скуало своим хрипящим голосом. Он быстро сориентировался, чуть сменив свое положение и жестами подавая знаки офицерам Варии. — Она единственная, кто обладает работающей против него атакой! Вро-о-о-о-ой! Дадим ей возможность ее провести!       Офицеры Варии рассредоточились, сузив круг, в центре которого была я, выпустили зверей из коробочек, а Занзас удивительным образом, не принимая участие в передислокации, оказался в числе окружавших. Его алые глаза внимательно отслеживали движения Спейдов, которые сделали еще один шаг ближе, будто играясь. Бестер издал предупреждающий рык, вильнув хвостом и припав к земле на напружиненных лапах.       Я увидела толпы рядовых бойцов Торикай, Варии и Вонголы, как оставшихся вне круга, так и оказавшихся внутри. Они выглядели до ужаса напуганными. Смотрели на копии Спейдов, как на самого дьявола, вылезшего из-под земли. Причем что одни, что другие, которые были за пределами западни. Пистолеты в их руках были полностью бесполезны, как и любое колюще-режущее, что метали в медиумов под контролем иллюзиониста. Несколько мафиози все же проверили это, но Спейд, казалось, их не замечал, полностью сосредоточившись на тех, кого он как будто загонял, как охотник жертву.       — Отошлите остальных спрятаться! — крикнула я, надеясь, что меня услышат. — Они только будут мешать.       — Вро-о-о-й! — снова завопил Скуало. — Слышали, ублюдки?! Руки в ноги и валите, пока можете!       Только на понимание варийцев я и надеялась, поэтому выдохнула, почувствовав, что, возможно, удастся избежать большого числа жертв. Еще большего. Но затем неожиданно для себя услышала приказ Цуру:       — Оставаться только бойцам ранга от Золотого и выше! Все остальные — прочь!       Я уставилась на него, как на оживший оконный карниз. Сохраняя непоколебимое и решительное выражение лица, стоя, как скала на своем месте, с обоюдоострой алебардой в руках, похожей больше на копье с огромным длинным лезвием, Цуру Сэтоши решил спасти как можно больше бойцов своего клана.       Секунду никто не сдвинулся с места, а затем приказ выполнили бойцы Торикай, которым повезло находиться вне замыкающегося круга. Те же, кто был внутри, замерли перед сделавшими еще один шаг Спейдами. Даже между ними боялись пробежать. Деймоны снова замерли.       Бойцы сгруппировались и быстро, насколько могли, обогнули копии иллюзиониста, избегая приближаться к нему. Спейд их пропустил, продолжая держать на лице свою уверенную улыбку одними губами и смотря только сюда.       Из Торикай осталось меньше десяти человек, в том числе и отец Кёи. Его старший сын стоял рядом с отцом и, похоже, ему тоже следовало уйти. Он не решался, надеясь, видимо, остаться, но Хизэши только глянул на него, и парень не ослушался безмолвного приказа.       В старинной японской одежде они выглядели неожиданно как самураи. Только вместо положенных катан в ножнах или руках у них самое разнообразное оружие.       — Вонгола! — Девятый проявил твердость в голосе, выпрямился и как мог поковылял вдруг сюда же, опираясь на трость. Его охрана следовала за ним. — Сохраните свои жизни!       — А как же вы, Девятый? — с тревогой спросил один из его охранников в то время, когда основная толпа схлынула ручьем так быстро, как могла, едва получив разрешение.       — Уходи со всеми, Густаво, и помоги раненым, — тяжело вымолвил старик, кивнув на своих хранителей, которым помогали передвигаться, закинув руки на плечи. — Меня Деймон Спейд не выпустит.       — Я останусь с вами, Девятый, — твердо встретил его взгляд Ганаук — единственный оставшийся на ногах.       — Мы лучшие из лучших, — решительно изрек названный Густаво. — Мы тоже останемся.       Кивнули еще пятеро бойцов, которые, видимо, были в числе охраны высокого начальства.       Больше они не спорили.       Я осмотрела образовавшийся широкий круг узилища, где было достаточно места, чтобы не стоять впритык. Но Спейд мог появиться и в этом небольшом пространстве. Поэтому один из бойцов Торикай обернулся лицом ко мне. А затем и упомянутый Густаво повторил тот же маневр. Джиг, переговаривавшиеся условными знаками, разделились и покинули круг лишь частично. Осталось человек пять. Они почему-то держались рядом с офицерами Варии. Скуало чертыхнулся и повернулся ко мне лицом, прикрыв спину босса.       — Ну, чертяка, — хриплым шепотом обратился он, смотря на меня светлыми пронзительными глазами. — Что делать будешь?       Я еще раз осмотрела изрядно уменьшившуюся толпу, поредевшую на многих, которые уже почти исчезли из виду. Люди бежали кто к побережью, кто в сторону острова. Но все же к побережью больше.       Мои хранители все так же стояли спинами ко мне, поэтому я не могла видеть их лиц.       Что делать?       А хрен его знает.       Мои чувства обострены до предела, но я все равно не чувствую пятого медиума, которым и должен быть Мукуро. Используя логику: Джули освобожден, а значит, осталось пятеро. Взять замену не так-то просто и требует некоторого времени. Одного Деймон припрятал, а раз мы ведем борьбу за тело Мукуро, то настоящий Деймон прячется в теле Мукуро и управляет оттуда своими клонами. Чтобы при любой неожиданности с моей стороны остаться в выигрыше.       К слову, Джули вместе с остальным составом Шимон оказался в центре западни. Парень, толком не понимая, что здесь происходит, подбежал к своим в страхе от ауры, источавшейся Спейдом:       — Кто это такой? — голос Джули дрожал. — Ребята, вы знаете, он пугает меня до колик. Почему мы все еще здесь?       Несмотря на испытываемый ужас, продолжая коситься на Спейда, Джули склонился над замком, сковывавшим Шимон, и тот вдруг щелкнул, расстегиваясь. Вонголе, Торикай, Варии и Джиг было как-то сейчас не до них. Поэтому, хоть и все это видели, но не стали опрометчиво к тем бросаться.       — Нельзя уходить, Джули, — поднялся на ноги Энма. — Мы должны остановить Деймона, иначе не выберемся живыми.       Деймон приблизился еще на один шаг, заставив всех дернуться, отчего раздался тонкий звон металлического оружия.       — Как раз так вы точно живыми не выберетесь, — ответил им Ямамото серьезно.       — Я разочарован, — вдруг подал голос доселе молчавший Спейд, заставив оборваться все остальные разговоры. — Неужели так сложно понять? Отпихивать меня от себя и всеми силами сопротивляться лучшим возможностям — я ожидал от тебя, Акира, больше разумности. Но нет, ты всего лишь глупый ребенок, которому подавай только свое, только то, к чему привыкла. Это не лучше. Лучший — это я. Прояви ты смекалку, и этой ситуации бы не было.       Долго раздумывать над ответом я не стала.       — Ты просто хотел управлять мной и моими руками добиться своей цели. Ты забылся, Деймон.       В голове вдруг возник какой-то давно забытый образ воспоминания. Что-то из прошлой жизни. Я сразу узнала.       Но отмахнулась, почувствовав, что мой взгляд расфокусировался, и я потеряла внимание. Слегка тряхнула головой, отгоняя несвоевременные воспоминания, видимо, пришедшие от перенапряжения.       Черт с ними так.       Краем глаза я оглядела ребят, Варию и даже Реборна, стоявшего по-прежнему рядом с Девятым и внимательно меня рассматривавшего.       У меня здесь есть нечто более важное, чем воспоминания. И я не хочу терять это.       Те теплые чувства, что я испытывала… Я даже не знала, как назвать эту привязанность. Но это и не важно. Я здесь и сейчас твердо уверена, что это гораздо ценнее. Среди них я чувствую себя самой собой.       Ощущение воспоминания вильнуло хвостом напоследок и скрылось, забрав с собой возможность себя рассмотреть.       — Не уверена, что могу назвать это целью, — я сосредоточила внимание на одном из копий Спейда, — но ты мне подал хорошую идею. И я за нее собираюсь бороться.       — Уверена, что хватит сил? — на его лице вновь заиграла самоуверенная улыбка. — На этот раз все серьезно. Если ты проиграешь, тебе придется смириться.       Я напряглась, почувствовав, как раскрылась аура пламени Тумана, став угрожающе огромной… и внушающей. Мне сложно было описать эти чувства, но я видела ее в своем восприятии как темную нору, из которой поблескивали белки глаз монстра. Я толком его не видела: не могла уловить, настолько пламя Тумана было рассеянным — но я знала, что это нечто ужасное.       Отвечать не стала, пытаясь придумать хоть какой-то план действий. Любая идея была бы лучше, чем ничего.       «Думай, голова: шапка, то есть панамка, уже на тебе».       Я могла бы просто использовать комбио-форму и понадеяться, что, выбей я дух из четырех медиумов Спейда, остальные справятся с оставшимся. Но в реальности Деймон так, скорее, просто сбежит. И это при самом благоприятном развитии событий. Мне нужно прежде всего найти тело, которое Спейд спрятал.       Все это время я пыталась найти его, почувствовав пламя Мукуро, но — что тут еще сказать? — я даже не чувствовала пламя медиумов Спейда.       — Скорей всего, Деймон прячется в подпространственном кармане. Я совсем не чувствую его присутствия, — напряженно поведал Мукуро, и его голос звучал слегка странно, как будто ветер в ухе шелестел. Он тут же пояснил, развеивая мои сомнения: — Я использовал иллюзию. Меня можешь слышать только ты.       Я чувствовала, как его хвост под кофтой нервно подергивается. Рокудо явно замялся и спустя паузу все же сказал, как будто выдохнул, прыгая в пропасть:       — Кира-чан, мы могли бы согласиться на его условия и затем… — начал было он.       — Нет, об этом не может быть и речи, — отрезала я шепотом. — Тебя я не отдам. Это не тот случай, когда можно согласиться с его условиями и затем выкручиваться.       — Но он слишком силен! — не выдержал Мукуро, воскликнув, отчего ветер в моих ушах подул уж слишком сильно. — Если ты пойдешь против него, то можешь быть серьезно ранена или и вовсе погибнешь!       Так поступил Мукуро, столкнувшись с условиями Вонголы. Он готов был стать хранителем Тсуны, но никогда бы на самом деле не подчинялся ни Вонголе, ни тем более Тсуне. Имея дело с чем-то, что ему не по силам, Мукуро предпочел показательно подчиниться и затаиться.       Такое падение духа у иллюзиониста не было чем-то отличительным. Все стоящие вокруг тоже не были уверены, что выйдут из этого боя живыми и тем более победителями.       Я почувствовала, что в горле стало сухо, и сглотнула.       А Деймон знал это и улыбался одними губами, делая еще один скользящий шаг ближе.       Ну же, думай. Как найти Мукуро?! Как остановить Деймона? А если остановить четверых, то придется ли ему появиться?..       — Сделаем это, — решила я. — Держись, Мукуро.       Кот сильнее ухватился когтями за кофту.       В этот же миг Спейда атаковала гравитация. Все четыре копии придавились к земле.       Энма стоял, вытянув руки вперед, и, скрипя зубами, удерживал нужное давление. Он воспользовался тем, что копии иллюзиониста стояли на месте.       — Раз уж вы все вместе сражаетесь против Деймона Спейда, то я тоже хочу помочь! — крикнул парень. — Скорее атакуйте его!       Второй попыткой все воспользовались не сговариваясь. Вария атаковала одного клона, в которого полетел выстрел пламени Ярости и ледяные иглы. Второго атаковали трое Джиг, работавших, видно, давно в этой связке: мечом, похожим на палаш, объятым пламенем, с непонятным, явно дробящим оружием, и чем-то, похожим на танто.       На третьего накинулись Торикай: в руке Хибари Хизэши трость рассоединилась в боевой цеп, Цуру атаковал своим необычным копьем-алебардой, еще один незнакомый мне боец владел необычным оружием, состоящим из длинной цепи с острым наконечником, а другой отправил в полет увиденный мной когда-то серп на цепи. Еще трое бойцов остались на месте с еще более необычным оружием.       Четвертого же атаковал Ганаук вместе с теми, кто остался из Вонголы. Они не рискнули пойти в ближний бой, атаковав пистолетами и полив фигуру Спейда сталью с пламенем.       Но это имело все равно малый эффект. Иллюзиониста требовалось одолеть на совершенно другом уровне. Такие атаки его разве что отвлекут. Но он так тянул с атакой и так легко попался — выглядело подозрительно.       Поэтому, когда все четыре копии Спейда исчезли, я не удивилась. А затем начался хаос. Отовсюду чувствовалось пламя. Летало оружие и бросались в атаку люди. Ревели пламенные звери. Носилась огромная акула, объятая пламенем Дождя, хорек то и дело метал хвостом пламя Урагана, еще долго пылавшее на выгоревшей земле, скат Леви-а-Тана идеально дополнял его атаки пламенем Грозы, а Бестер пока лишь пытался поймать острыми длинными клыками иллюзиониста. Свистела в воздухе ласточка, молниеносно проносился доберман Конрада, тут и там увеличивались и уменьшались ежи. Бес носился ближе ко мне, пытаясь поймать иллюзиониста, если тот неожиданно появится.       Копии Спейда то появлялись, то исчезали. Все длилось не больше пары минут, а затем я вдруг поняла, что под моими ногами открылся портал. Через секунду я уже находилась не в защитном круге — я видела его метрах в пятидесяти от себя, и мои хранители даже не поняли, что произошло. Я приземлилась ногами на землю прямо посреди шедшего боя. Более того — вокруг меня зависли зонтики Леви-а-Тана. Пламя Грозы быстро концентрировалось. Пахло озоном. У меня не было времени уйти от атаки — я перенеслась прямо в самый последний момент.       Зонты засияли зеленоватым электрическим током. Лучшая атака Леви-а-Тана славилась силой и тем, что от нее невозможно уйти. И даже если я останусь жива после нее, то выдержит ли тело кота…       Молнии понеслись в центр круга, будто притягиваясь ко мне. Отсветы от электричества осветили лица бойцов, что только что атаковали Деймона, что был на этом самом месте, и тех, кто продолжал атаковать других копий.       Подняв одну руку, второй продолжая придерживать Мукуро за пазухой, сконцентрировалась на том, чтобы собрать смесь Неба с Облаком. У меня было мало времени для этого.       Пламя Грозы, как и его природный аналог, нацелилось на наивысшую точку, и через мгновенье я почувствовала это. Зеленое пламя поглощалось, слегка щекоча пальцы, но ладонь защищала перчатка. У меня не было времени что-то делать с этим пламенем, поэтому я просто собрала его в камне, что крепился на тыльной стороне ладони. Мощный заряд пламени Грозы поглощался голубоватым полупрозрачным камнем, искря, как молния, попавшая в громоотвод.       Усилившийся запах озона резанул по ощущениям. Секунда, и свет исчез. Зонты полетели обратно к их обладателю. Зеленоватое пламя переливалось внутри камня, посверкивая оттуда слабыми всполохами. Не усвоенное, не поглощенное, оно просто осталось там запечатанным. А окажись в моем теле в таком же виде — нанесло бы урон.       Наконец я услышала звук своего учащенного сердцебиения. Кот за пазухой весь сжался и даже, кажется, не рисковал открывать глаза.       — ЧТО?! — завопил Леви-а-Тан. — Сестра босса?!       Тут-то мою пропажу очень вовремя заметили ребята. Защитный круг вконец распался. Все спешили вмешаться в ритм боя, пока Деймона успешно отвлекали толпой. Разве что Девятый не в силах был этого сделать.       Но Спейд был быстрее. Сразу две копии исчезли из-под атак и появились рядом со мной. Я едва успела пригнуть голову, пропуская над головой замах косы. Панамка слетела и куда-то понеслась по ветру, казалось, поднявшемуся как раз из-за этого сражения.       В ушах звенела сталь. Вокруг бушевали всполохи пламени, смешивая ощущения. Но все же от второй атаки я также уклонилась, заметив ее вовремя и отпрыгнув в сторону.       Лучшие бойцы на поле боя заметили пропажу врага. Стало ясно, что Спейд даже не особо сосредотачивался на сражении, сконцентрировавшись на своей главной цели… Достать Мукуро? Разве не вокруг благополучия Вонголы были все его помыслы?       Заставив себя отвлечься от этой мысли, я спешно вновь ушла от совместной атаки двух близнецов. Деймон руководил марионетками, да так искусно, что их атаки дополняли друг друга. Их движения стали еще более быстрыми и точными.       Сообразила, что меня специально оттеснили подальше от остальных, слишком поздно. Еще двое Спейдов появились, разделяя меня с остальными и останавливая сосредоточившихся на атаках людей.       Живущие своей жизнью волосы Деймона схватили меня за ногу, когда я уклонилась от очередной атаки. Меня перевернуло вверх ногами, и я выставила руку, собирая небольшое и очень быстрое Серо. Оно выстрелило, прожигая в копии иллюзиониста огромную дыру и опаляя волосы.       Перекувыркнувшись, вовремя ушла с линии атаки второго клона. А в следующую секунду его испепелил залп пламени Ярости.       Я подняла глаза, увидев Занзаса, поднявшегося в воздух. Не поддерживая себя далее выстрелами, он падал вниз, приземлившись на ноги прицельно прямо рядом со мной.       — Не зевай! — рявкнул он.       Мотнув головой, собралась с духом. Сосредоточилась, оценивая, что Деймон отвлекся ненадолго на нападавшую небольшую толпу. Явно собирал силы для следующей атаки.       — Мукуро, ты чувствуешь хоть что-нибудь? — спросила с тревогой.       Занзас жахнул выстрелом пламени Ярости, но копия Спейда ловко увернулась, одновременно проткнув кого-то копьем. Некоторые бойцы уже были обезврежены и лежали неподвижно, истекая кровью. Те, кто мог, пытались уйти из-под линии атаки подальше.       — Я делаю все, что могу, но не могу найти этот карман подпространства, — с нотками отчаяния, сквозившими в голосе, ответил Мукуро. — Мне бы хотя бы оказаться к нему вплотную!       Другой Деймон, ловко блокировав оружием атаку пламенем Цуру, больше похожим на какого-то зверя, сотканного из пламени Урагана, ногой ударил Ганаука, который неосторожно оказался в ближней дистанции. Хранитель Девятого оказался придавлен к земле и выбил собой от силы удара небольшую рытвину. Его голова была вся окровавлена, но он все еще двигался.       Девятый использовал технику Прорыва Точки Нуля. Держа перед собой трость на вытянутых руках, он сосредоточился на пламени, которое мерцало вокруг набалдашника трости. Объявившийся там же Спейд перерубил трость, заставив Девятого убрать руки, не готового остаться без них.       — Не смей использовать ее! — В ярости воскликнул Спейд. — Ты недостоин техники Примо!       Деймон отвлекся на Мармона, который иллюзорными щупальцами попытался обездвижить Спейда. Мафиози из Джиг атаковали иллюзиониста.       В другом месте Кёя, прорывавшийся сюда, встретился с третьим клоном Спейда. На иллюзиониста обрушились атаки тонфа. Кёя не мог выпустить цепи, не подвергнув риску попадания под атаку кого-то из своих. Ямамото пришел на помощь Хибари.       Хибари-старший тем временем попал под мощную иллюзорную волну вместе еще с двумя бойцами. Сражался Хизэши не ахти, едва сумел выпустить какую-то атаку пламенем, также похожую на какого-то клыкастого зверя. Кажется, старший Хибари не особо рассчитывал на победу, учитывая свои ранения, но помереть собирался в бою и с честью. Очередную такую попытку прервал еж Кёи, выступивший щитом от неожиданной атаки.       Энма пришел на помощь Девятому, Бельфегору и Мармону, сдававшему позиции. Но Спейд умудрялся сопротивляться их скоординированным атакам и в то же время душить Девятого. Старик хватался за горло, посинев и выпучив глаза, упав на колени. Его двое охранников не могли ему ничем помочь.       Отлетевшие в сторону Хибари-старший с двумя бойцами замерли, так как их невероятно быстро покрывал лед, начиная со ступней ног.       Цуру тем временем, вместе с Луссурией, Конрадом и еще одним бойцом Джиг, оказался в центре урагана, где летали острые, как бритвы, лезвия. Цуру крутил свою алебарду, пытаясь отбивать как можно больше лезвий. Луссурия махал кулаками, пытаясь выпустить как можно большую волну пламени Солнца, чтобы нарушить поток ветра, созданный Деймоном в собственных целях.       Скуало с еще одним бойцом и Адельхейд оказался спиной к спине с Расиэлем, который ничем не мог помочь против то и дело появляющегося и вертящегося в воздухе смертоносного оружия, управляемого невидимой рукой и появляющегося прямо из воздуха. Один, два… пять… восемь, я не успевала сосчитать, так как клинки двигались и менялись очень быстро.       Нашей стороне совершенно очевидно не хватало сильного иллюзиониста. Копии Спейда тем временем управляли этим хаосом, который искажал само пространство. На его лице застыло выражение восторга. Он с садистским удовольствием наблюдал за творящимся.       Его разум, кажется, застилался его же пламенем.       Я сосредоточилась, отправляя по невидимым и неосязаемым путям свое пламя Неба своим хранителям, желая хоть как-то их поддержать. Поток отправился к Кёе, Расиэлю, который оказался возле приземлившегося Занзаса, Ямамото, Конраду, и даже потекло куда-то в сторону кораблей, где находился Рёхей… и даже куда-то вверх, далеко в воздухе над островом.       Четыре копии Спейда отвлеклись в то же мгновение от расправы. Их взгляды устремились в мою сторону. Я поняла, что нашла то, что искала. Но если промедлю, то второй раз это уже не сработает.       В таком случае… мне остается делать то, что я не люблю. Превозмогать.       — Бес, — позвала я.       Дракончик отвлекся, перестав отплевываться пламенем от атак Спейда на пару с Занзасом, и помчался в мою сторону. Крутнулся, прикоснувшись лапой к моей выставленной руке.       Пламя охватило ладонь, перешло на плечо, туловище, пока в конце концов не покрыло меня полностью за секунду. Так же быстро исчезнув, оно превратилось в иссиня-черные, как кожа Беса, крылья. Те поднялись высоко надо мной и взмахнули, помогая мне оттолкнуться от земли, сразу же придавая скорости, еще большей, чем обычно.       Ощущения слегка не успевали за новой скоростью, но я видела, как понеслись мне наперерез копии Спейда. Две не успели, копье третьей соскользнуло с крыла, отразившего атаку без повреждений. Еще одного я сбила Серо, продолжив путь.       Очень быстро я оказалась примерно в той точке.       — Мукуро?! — крикнула, продолжая движение, так как не могла определить, где именно находится карман подреальности.       — Есть! — раздался едва слышный из-за шума ветра ответ где-то из-под кофты, куда от скорости провалился кот. — На три часа.       Сообразив, в какую сторону сместить курс, не стала ждать, пока Мукуро оставшимися силами попытается открыть портал. Собрала пламя Облака с Небом, подумав, что как выбралась оттуда, так и смогу забраться.       У меня оставалось совсем немного времени форы. Скоро Спейд — другими своими медиумами — будет здесь.       Воронка пламени разошлась в стороны, и пространство в одном месте поплыло. Изображение неба, покрытого тучами, в том месте искривилось, сменившись черной беззвездной ночью… и лицом Спейда, облаченного в свой костюм с мундиром. В его руках появилось копье, и он, воспользовавшись моментом неожиданности, попытался ткнуть меня им точно в живот с такой стремительностью, словно он это копье метнул, но было поздно.       Моя скорость и реакция усилились, позволяя мне уйти от атаки, которую я скорее почувствовала, чем увидела. Копье скользнуло рядом с моим боком. В руке уже собиралось смешанное пламя Неба с Туманом. Призрачная рука возникла вокруг моей ладони. Слетела, как выпущенная из пушки, с руки, выбивая дух из тела.       Иллюзия развеивалась. Продолжая движение, перехватила тело Мукуро, чье лицо уже проявилось сквозь иллюзию.       Закинув тело на плечо, сосредоточилась на духе Спейда, который извивался, пытаясь выбраться из захвата. На этот раз я сцапала его всей «лапой» поперек туловища, захватив и руки. Но это не останавливало бесновавшегося Тумана, чьи волосы пытались перерубить Призрачную руку.       — Ты хотел наказания? — спросила я, чувствуя легкую — или не легкую — удовлетворенность.       План в моей голове созрел еще тогда, когда он подставил меня под атаку Леви-а-Тана. Схватившись левой рукой за запястье правой, которой держала Призрачную руку, передала туда пламя Грозы, оставленное мной нетронутым.       Я не была уверена, что у меня получится задуманное, но выбора не было. Дух был в моих руках, но удерживать я его смогла бы недолго. И не факт, что пламя что-то сделало бы этому духу.       Пламя Грозы защекотало запястье… и, повинуясь моей воле, перешло по Призрачной руке, как по проводнику. Темно-синяя полупрозрачная рука покрылась и затрещала зеленоватыми искрами. Они пересекли это расстояние и добрались до кисти, где был зажат дух. Глаза Деймона распахнулись, зубы сжались… а затем он истошно закричал от боли. Его било так, как будто бы он был в настоящем человеческом теле. Стало видно, как дух, испускавший клочья Тумана, подернулся рябью, исказившись.       Спейда затрясло. Он задергался весь, затряс плечами, высвободив одну руку, схватился за призрачную ладонь, вцепившись в нее, но я держала крепко, продолжая удар электричеством, превращавшийся в пытку. Пламя Тумана, исходившее из его духа, усилилось. Поплывшие черты стали ломано кривиться вслед за стремительно пробегающими мощными электрическими разрядами, особенно сильно дергая линию плеч и высвобожденную руку, непропорционально увеличившуюся, быстро теряющую схожесть с человеческой конечностью. Поплывшее лицо Деймона перекосилось от испытываемой агонии, голова запрокинулась.        Широко раскрыв на нереальный, чуть ли не отрицательный угол рот, он особенно истошно заорал. Звук ударной волной пламени разлетелся над лесом, всколыхнув и накренив верхушки деревьев. А затем он еще сильнее закричал, прямо зарычал… Задергал головой, и она как будто задвоилась, раздваивая и его крик. Низкий утробный рев и высокое, на пределе улавливаемого диапазона, стенание. Потусторонний вопль на две разных по высоте тональности, превзошедший по громкости треск молний, которые появились среди темных туч, заслонявших небо, словно в подражание моей технике, заставил пробежаться по позвоночнику жуткий холод… и по моей призрачной руке что-то пошло в обратную сторону.       Пламя Грозы почти закончилось, но оно и без того его бы игнорировало. Это нечто, казавшееся неприятной, затхлой энергией, быстро пересекло небольшое расстояние и оказалось в моей руке.       Я не поняла, что конкретно произошло, но руку пронзило такой болью, что на этот раз взвыла я. Концентрация была потеряна мгновенно.       Я сумела остановить поток энергии и не дать ему пойти дальше, но затем обнаружила, что не поддерживаю себя в воздухе и падаю вместе с Мукуро, который пришел в себя и сжимал меня руками, обнимая.       Земля стремительно приближалась. Пламя Тумана пыталось оформиться во что-то, чтобы снизить урон от падения. Я закрыла нас обоих крыльями, размер которых позволял это сделать.       Сделала это очень вовремя, буквально сразу же мы свалились на деревья. Крылья не особо защитили от удара, но его таки смягчило пламя Тумана.       Я сидела на земле, сжимая левой рукой локоть, где остановилась незнакомая затхлая энергия. Кожа и мышцы там горели, как будто в огне. Все пекло. А сама рука посерела, как будто отмирала.       Кажется, это пламя, а значит, я смогу его поглотить или по крайней мере вытащить. Это же я и сделала, буквально вытянув черный сгусток из своей руки, после чего тот просто рассеялся, как будто прогорев. Боль тут же уменьшилась, но рука так и осталась серой и плохо слушавшейся. Но я хотя бы больше не чувствовала, чтобы состояние ухудшалось.       — Акира-чан, — услышала я встревоженный голос Мукуро.       Подняла взгляд, встретившись с разноцветными глазами Мукуро. Своего Мукуро, точно. Он придвинулся ко мне, прямо как был, пачкая коленки штанов о зеленую траву.       — Я в порядке, — ответила. — Как твое состояние?       — Тело не повредилось, — ответил он мне серьезно, рассматривая повисшую вдоль тела руку.       Кот зашевелился, и я расстегнула кофту левой рукой. Он выбрался из-за пазухи, прыгнув на руки хозяину, и мяукнул как-то тоже тревожно. Не сговариваясь, мы посмотрели на дымок, уже исчезавший над деревьями. Его почти что не было видно.       Похоже, я улетела далеко вглубь острова, хотя точно определить пока сложно.       — Он там? — спросила, хотя знала ответ.       — Возможно, уже нет, — ответил мне Мукуро напряженно.       Вокруг стояли нетронутые никем деревья. Шелестела листва, в которой мне чудился посторонний голос. В небе продолжали ходить темные тяжелые тучи.       Порывшись в кармане, достала пулю, что продолжала носить с собой долгое время, и протянула ее Рокудо:       — Возьми, пригодится.       Мукуро опустил глаза на мою ладонь, где покоилась та самая пуля, которую он когда-то давно мне отдал. Она должна усилить его способности иллюзиониста.       В его руке соткался из синеватого тумана пистолет, в который он быстро зарядил патрон. После чего поднял на меня решительные глаза:       — Теперь оставь все мне.       Я чувствовала, как ноет рука. Как болит от перенапряжения тело и уже слегка дрожат мышцы. Мой рывок хоть и был очень быстрым, но все же комбио-форма все еще тяжеловата для меня. Но… Снимать ее пока рано. Она обеспечивала мне высшую форму защиты, что только можно было, и я могла не беспокоиться об этом. Не только крылья защищали от атак.       Кроме того, я поняла, что Бес не только дал мне свою защиту, но и усилил мое тело пламенем Грозы. Таким образом я могла использовать одновременно две смеси пламени, за одну из которых мог отвечать Бес. Его сознание не то чтобы слилось с моим, но чувствовалось где-то рядом. Мое тело оставалось усиленным, и в то же время теперь я могла атаковать Серо. Мало того, как я обнаружила только сейчас, во время боя, моя скорость стала выше именно благодаря защите Беса. Я могла увеличить скорость, не боясь за то, что связки не выдержат.       Мукуро помог мне подняться на ноги. Я аккуратно освободилась, так как могла стоять самостоятельно — нечего еще и ему мешать.       Не успели мы и парой слов обмолвиться, как напряглись, почувствовав пламя Тумана, в котором так и сквозила нешуточная угроза от его владельца, пребывавшего в ярости.       Между деревьев появился едва передвигавшийся Спейд. Очевидно, в запасниках у него где-то было еще чье-то тело, так как это явно уже был не просто дух. Хотя выглядел он все равно не очень. Клочья тумана так и ползли с его иллюзии. Все же та атака нанесла ему некоторый урон.       Мукуро скользящим движением передвинулся вперед, следя за замершим на месте Спейдом. Вокруг него поплыла ткань пространства, подчиняясь его воле. Руку с пистолетом он пока спрятал за спину.       — Наказание, говоришь? — Лицо Деймона опять исказила улыбка. — И правда, не будите спящего дракона. Давно уже меня так не трепали. Попытаешься еще раз?       — А ты не путаешь свои цели и средства? — спросила я, видя нездоровый блеск его глаз. Видно, не угомонился. — Разве не Вонголу ты поставил превыше всего? А теперь досаждаешь мне, не собираясь признавать поражение.       — Поражение? — вкрадчиво переспросил Спейд с опасной интонацией. — Это ты так называешь на секунду сбитую концентрацию, которая всего лишь мне стоила потери медиумов? Этих мясных мешков? Смешно ведь, разве нет? — он издал наигранный смешок. — Победителем буду я!       Он бросился в атаку с неожиданно появившейся в руках косой. Ее блокировал своим трезубцем Мукуро, не дав тому приблизиться.