Witch Mafia

— Но я же… Я спасла её! Этого просто не может быть! Нет, нет, пожалуйста… Элион захлёбывается своими слезами, мрак душит её, проникает в самое сердце, отравляя. Она ничего не может сделать. Игра, эта жестокая игра, сильнее магии принцессы, беспощаднее людской злобы. В игре нельзя ничего предугадать, невозможно ничего знать наверняка. Элион не хочет понимать это. И продолжает винить во всём себя. — Элион, прошу, это не ты… — Корнелия пытается успокоить подругу, но только сама давится воздухом, которого ей не хватает. Тарани убита. Сила принцессы Меридиана может спасти душу, но не тело. Элион не может принять это. Мафия сильнее её. Ведущий опять читает итоги ночи, второй адской ночи в этом грязном мире, где смерть так же естественна, как и гнилой воздух, которым приходится дышать за неимением лучшего. Убиты: Охотник, код участника 29068-06, Тарани Кук, код участника 29068-07, Ирма Лэр, код участника 29068-09. Не голосует Олдерн, код участника 29068-04. Ватек, код участника 29068-16, защищён на голосовании. Элион Эсканор, код участника 29068-01, — мирный житель. Услышав всё это, оставшиеся в живых Стражницы пронзительно закричали. Это не могло оказаться правдой… Сколько ещё им страдать? Они лишились двух подруг за одну чёртову ночь! Корнелия хочет уничтожить этот мир, что забрал дорогих сердцу людей. Корнелия ненавидит себя, потому что она осталась жива. Калеб, Тарани, Ирма… Какой смысл в победе, если их уже не вернуть? Как они смогут жить дальше, если выберутся отсюда? Корнелия ненавидит, ненавидит, ненавидит. Хай Лин уже не может сдерживать себя. Слёзы льют рекой вторые сутки подряд, и чародейка даже не пытается их остановить. Что она делала не так? Что она вообще может сделать, чтобы спасти своих друзей? Её способность такая же никчёмная, как и она сама! Защищать людей на голосовании… Какой во всём этом смысл? Хай Лин хочет, чтобы всё это оказалось одним большим кошмаром. Чтобы ветер высушил их лица и унёс печаль и скорбь из сердец, что почти рассыпались на множество кусков. Под глазами у Вилл залегли тёмные круги. Всё происходящее для неё уже не имело смысла. Правда режет глубоко, под самую душу, но Вилл уже сомневается, осталось ли что-то от той или нет. Она убила свою любовь. Она собственным руками убила свою подругу. Но что из всего этого? Её друзья продолжают умирать. Волосы её растрепались и покрылись грязью, крылья за спиной потускнели, посерели. Она убила своих друзей. Она не смогла спасти своих друзей. Она подвела их. Она, что обещала всегда быть рядом и помогать им. Она во всём виновата. Вилл не могла слышать то, что вещал Компьютер; она глядела в пустоту перед собой, дыша одной лишь болью. Пустые слова и мысли проносились мимо, глаза давно уже высохли и покраснели, отчего стали напоминать её первоначальный цвет волос. — Вилл… Вилл во всём виновата. — Вилл, Голосование… Голосование ничего не изменит. Грядёт третья ночь, и ничто их не спасёт. Снова. Вилл не сможет… — Вилл! Голосуй… Мы выбрали Олдерна… Голос Элион проникает ей в мозг, заставляя включиться в жизнь. Вилл поднимает взгляд на принцессу и встречает свои собственные, она уверена, полные отчаяния глаза. Вилл, не раздумывая, голосует за Олдерна. Спустя минуту она спрашивает Элион: «Почему?» Элион молчит. Уже не плачет. За неё отвечает Корнелия: — Элион проверили ночью… Она мирная, и она спасла Тарани… но… — Корнелия начинает рыдать. — Она может делать это раз в две ночи, и Олдерн… Мы решили, что так будет лучше… Его не смогут спасти, а рисковать, тратя жизни, мы не можем. Корнелия и Элион обнимаются, к ним подбегает Хай Лин. Утро закончится через несколько минут, и ровно столько же есть у девочек, чтобы попрощаться друг с другом. Вероятность выжить стремится к нулю. Не осталось ничего, кроме боли и страха. Свет гаснет. Вилл вздрагивает всем телом. Ей показалось… Вилл пытается вспомнить слова Корнелии и не может, гул в ушах и пустота в мыслях не дают ей это сделать. Вилл падает на колени, обхватив голову. Всё существо её пронзает дикая боль осознания. О нет.

***

— Стражницы убивают друг друга, какая прелесть! И мне даже не приходится ничего делать самому! Фобос злобно скалится, пока прохаживается мимо спокойного Оракула, сидящего в своей любимой позе лотоса с закрытыми глазами. — Может быть, — продолжал Фобос, зная, что тот его слушает, — Мне уничтожить тебя? Я совсем не в восторге делить эту гнусную камеру с таким как ты. Оракул тихо вздохнул: — Тогда ты отправишься в небытие, как и они. Фобос молчит, подавляя желание наслать на Оракула пару молний. Эта камера, в которой они оказались, способна блокировать любые проявления магической природы, а значит, как бы ему ни хотелось, он не сможет испепелить всё вокруг. И всё-таки его план работает отменно. Фобос хитро щурит и без того узкие глаза. Ему наконец удалось провести эту кондракарскую дрянь. Он — могущественнейший из магов своего времени, и никто не имеет права покушаться на его власть! Когда он выберется отсюда, не только Меридиан, но и все жалкие измерения склонятся под его господством! Тогда они узрят всю его силу, прочувствуют каждой клеточкой его гнев! Фобос зловеще хохочет: — Небытие — это место, в котором окажешься ты и все твои ничтожные соратники вместе со Стражницами, после того как я захвачу этот мир. Конечно, если они выживут! Какая ирония, всемогущий Оракул больше ни на что не способен, он только будет наблюдать, как все измерения, одно за другим, подчиняются мне. Тогда-то ты и узнаешь, каково было мне сидеть в камере! Тогда вы все узнаете! Жалкие, жалкие твари! Его смех становится безумным, зрачки расширяются, и глаза готовы вылезти из орбит. Оракул старается не обращать внимания на эти пустые угрозы, которые он слушает уже третью ночь подряд. Но что-то, тем не менее, заставляет его задуматься над словами помешанного принца. Оракул не помнил, как он оказался здесь. Не помнил практически ничего до того, как он здесь оказался. Всё это время он просто следил за ходом игры, и сердце его содрогалось каждый раз, когда очередная Стражница прощалась со своей жизнью. Что там говорить, Фобос был прав… Оракул не может ничего сделать. Оракул не хочет вмешиваться — почему? Он не знает. Ему только думается, что так было всегда, и так же и должно оставаться. Игроков становится всё меньше.