«Последний шанс, Коннор»

Буквально за пару месяцев всё наладилось. Дождь с нейтрализующим реагентом устранил действие газа, андроидам-зет сделали перезагрузку, и в Детройт постепенно стали возвращаться люди. Журналы на все лады превозносили гения Камски, но посвящённые лица знали, что тут всё обошлось не без помощи из параллельного измерения. Рид, как независимый журналист, просто кусал себе локти от отчаяния, что никому не может об этом рассказать. Но беседа с Перкинсом в ФБР убедила его в том, что ему лучше молчать, как в интересах государственной безопасности, так и своей собственной. Ричард говорил ему, что пока он рядом, то можно ничего не опасаться, RK-900 такая продвинутая модель, что убережёт его от всех опасностей. Но Гэвин не слишком верил его словам, этот андроид был слишком самоуверенным. В ФБР работали точно такие же продвинутые RK-900. Камски научился прописывать им в программу агапе, и это была самая популярная модель для силовых правительственных ведомств. Поэтому он решил на время отойти от журналистики и всё же написать книгу воспоминаний о полуразрушенном Детройте. Ричард всегда был рядом и старался создать ему самые комфортные условия для работы. Камски великодушно подарил Риду эту экспериментальную модель. Так что книга была написана и издана. Она даже стала бестселлером и несколько недель держалась в первых строчках рейтинга «Нью-Йорк таймс», что сильно улучшило материальное состояние журналиста. Хотя Гэвин с горечью сознавал, что там одна лирика и очень мало настоящих фактов. Президент Кристина Уоррен была с триумфом избрана на второй срок, благодаря тому, что решила проблему с андроидами и взяла девиацию под контроль. Экономика процветала как никогда. Новые модели, сходившие с конвейера, все в каком-то смысле были девиантами. Но их чувства заставляли их поступать именно так, как нужно людям. Продвинутые модели с прописанной в системе агапе самоотверженно лечили, обучали и защищали людей. Это были медики, учителя, полицейские. Никакие опасности или унижения не могли их сломить. Эти андроиды, не зная усталости, работали на благо общества. Самой распространённой моделью были домашние помощники. Родственная любовь заставляла их заботиться о людях ещё эффективнее. Там, где логика была бессильна, любовь подсказывала им как надо поступить. Наконец, наступил просто бум производства секс-андроидов. Влюблённые в своих хозяев, они вытворяли в постели такие штуки, что башню сносило напрочь и больше не хотелось никого другого. А если андроид всё же надоедал, можно было просто отвести его на перезагрузку и там ему прописывали в скрипт кого-нибудь другого. И он начинал любить его точно так же пылко и страстно. Среди психологов и социологов шли споры, насколько такие чувства являются истинными, но большинство населения это не интересовало. Просто андроиды стали ещё более удобными в использовании и были довольны своей участью, а это было главное. Полтора десятка андроидов, которые находились в Детройте в момент катастрофы и не подверглись заражению, были перезагружены лично Камски и проданы новым владельцам. Элайджа следил за их судьбой с некоторым беспокойством, но пока всё шло хорошо. Маркуса купил Карл Манфред, старичок-художник с вредным характером, которого даже собственная семья не могла выносить, поэтому он жил совершенно один в громадном особняке. Даже слуги увольнялись от него через месяц, а андроиды постоянно сбегали. Но теперь всё изменилось, когда в программу можно было прописать скрипт сторге, родственной любви. Маркус искренне привязался к художнику и терпел все его капризы, а старичок считал его фактически своим сыном. Бывшему грозному начальнику службы безопасности Иерихона внезапно достался эрос, и его купил жирный сорокалетний девственник, страдавший от хронического спермотоксикоза. Но после перезагрузки он казался Саймону прекрасней всех на свете, и они редко вылезали из постели. Если бы кто-нибудь сказал андроиду, что раньше он питал презрение к набитым мясом кожаным мешкам, он бы надолго завис от недоумения. Хозяин так приободрился от его обожания, что даже похудел, стал заниматься спортом, меньше есть и иногда встречался с людьми. Андроид периодически начинал его ревновать, но у обычных людей было столько капризов и запросов, что на этот счёт он мог не беспокоиться. Камски торжествовал победу. Он дал людям то, чего им так не хватало. Не просто помощников, но эмоциональных, любящих помощников, которые заполняли душевный вакуум. Находились, конечно, критики, которые ворчали по поводу искусственных чувств, что это неприятно, когда после перезагрузки они исчезают без следа, но таких было очень мало. Чувства были настоящими, они сильно отличались от имитации, а то, что ими можно управлять, было только плюсом. Кто был недоволен больше всего, так это психологи, которые лишились работы. Количество неврозов в обществе настолько снизилось, что им оставалось только закрывать лавочку и менять профессию. Но Камски не хотел останавливаться на достигнутом. Он за огромные деньги продал свою долю акций в Киберлайф, поселился на окраине Детройта в уединённом доме и занимался исключительно научной работой. Жившим с ним андроидам он каждый день прописывал новые виды любви, а потом собственноручно их тестировал. Эрос оказался очень пластичным, малейшие изменения в скрипте вызывали разнообразные оттенки чувств, и Элайджа стремился сделать андроидов ещё более предсказуемыми и послушными. Домашний врач Камски хватался за голову и говорил, что с такой самоотверженной любовью к науке он доведёт себя до полного истощения. Но изобретатель не унывал, его вечеринки гремели на весь Детройт, а его андроиды прославились тем, что выполняли все фантазии гостей, смотря при этом на Элайджу влюблёнными глазами. Последним его изобретением был эрос с уклоном в БДСМ, и получить приглашение на вечеринку в его доме мечтали исключительно все детройтцы старше восемнадцати лет. Коннор часто получал эти приглашения, хотя вовсе этого не хотел. После перезагрузки ему в программу была прописана агапе, жертвенная любовь к человечеству, и он жил исключительно работой. В его памяти сохранились все произошедшие события, но теперь он относился к ним немного по-другому. Лейтенанта Андерсона он считал неизбежным приложением к работе и относился к нему снисходительно. Элайджу Камски очень уважал как спасителя человечества и гения современного мира. Отказаться от приглашений он просто не мог. Хэнк хмурился, когда на следующий день с утра напарник немного подвисал. То, что творилось в доме Камски, вызывало временный сбой в его системе, он выглядел утомлённым и невыспавшимся. Находясь там, Коннор познакомился со всеми известными видами сексуальных извращений, хотя это не доставляло ему никакого удовольствия. Но андроид не мог отказаться, так как получил новое секретное задание. В ФБР считали, что, в интересах госбезопасности, кто-то должен быть внедрён в близкий круг Элайджи Камски и держать его под наблюдением. Коннор подходил для этой миссии лучше всего. Агент Перкинс переговорил с капитаном Фаулером, и, скрепя сердце, тот дал согласие задействовать своего сотрудника. У RK-800 не возникло возражений, он беспрекословно подчинился приказу. Если у него есть для этого возможность, то её надо использовать. Впрочем, Камски не особо его напрягал. Он больше любил, чтобы Коннор просто присутствовал и смотрел на его забавы. Сидя с бокалом тириума в руке, RK-800 окидывал рассеянным взглядом бассейн и всё, что творилось вокруг него, и это возбуждало Элайджу ещё больше. Хотелось сделать что-то такое, чтобы с андроида наконец слетела его невозмутимость, хотя он знал, что это в принципе невозможно. Но ведь RK-800 был уникальной моделью, с непредсказуемыми реакциями. Эр А смеялся над Элом и говорил, что он помешался на этом андроиде. Куратор периодически навещал своего подопечного. С тех пор как Элайджа успешно справился с заданием, их любовь-дружба ещё больше окрепла. Эр даже думал предложить ему навсегда переехать в другой Детройт. Но всё же гостевые визиты их обоих пока устраивали больше всего. Куратору теперь приходилось бывать в правительственных кругах, но контакты с параллельным миром были строго ограничены. На предложение поделиться технологиями он пригрозил президенту закрыть портал, и больше она об этом не заикалась. Оба мира находились в состоянии неустойчивого нейтралитета, но Эр А полагал, что «Земля-2» может ещё пригодиться, и старался не нарушать это хрупкое равновесие. После утомительных встреч в Сенате, Эр А Девять обычно расслаблялся у Камски. Хотя здесь тусовалось столько народу из правительства, что ему казалось, что заседания продолжаются. С помощью своих вечеринок Элайджа держал в руках нити влияния. Даже Кристина Уоррен любила у него бывать. Однажды она сдержала своё обещание протестировать Коннора. Это засело у неё в голове ещё со времени того секретного разговора с Камски по видеосвязи. В интересах госбезопасности андроид постарался, чтобы президент осталась довольна. Хотя для него это было только выполнением программы. С момента перезагрузки никакого удовольствия от секса он не получал. Он был для него лишь дополнительной рабочей обязанностью. Коннор даже не догадывался, что, выполняя эту обязанность, он заставляет страдать Хэнка Андерсона. Нахмуренное лицо лейтенанта было настолько привычным зрелищем, что сканирование показывало его как обычное состояние, не вызывающее тревоги за здоровье. Скорее, RK-800 насторожился бы, если б лейтенант пришёл на работу весёлым. Тогда он сразу проверил бы его на превышение допустимой нормы алкоголя в крови. Но Хэнк Андерсон совсем бросил пить. Ему даже не хотелось. Сам Камски лечил его от алкоголизма, а он всё делал на совесть. Лейтенанту хотелось совсем другого. Хотелось своего напарника. Андерсон всегда думал, что секс для него не главное. Что это забавы для подростков или свихнувшихся андроидов. Но оказалось, что это не так. Даже пожилой лейтенант полиции может сходить с ума и по ночам задыхаться от влажных фантазий. Причём причина этих фантазий каждый день сидит рядом с ним и спокойно рассуждает о каких-нибудь рабочих делах, даже не догадываясь, какое действие производит на напарника. — Сильнее, Хэнк… Не останавливайся… — умоляющим голосом лепетал Коннор, извиваясь под ним. Он вцепился руками в диван и всем телом двигался навстречу лейтенанту, насаживаясь на его член. — Быстрее… Жёстче… Прошу тебя… Такого рода картинки постоянно всплывали перед его внутренним взором, заставляя задыхаться от возбуждения, как будто он влюблённый мальчишка. Хэнк ругал себя за это и думал, что со временем всё пройдёт, но становилось всё хуже и хуже. Самым отвратительным было то, что этот ублюдок Камски по-прежнему использовал его напарника, прикрываясь своими научными интересами. Андерсон пытался поговорить с ним по-своему, но у изобретателя была охрана, и пришлось общаться на нормальном человеческом языке. Когда до Элайджи дошла суть претензий Хэнка, он расхохотался и предложил ему присоединиться к ним на вечеринках. Причём совершенно серьёзно. Ему очень хотелось бы замерить показатели системы Коннора, когда он сделает это со своим лейтенантом. Пробудятся ли в нём прежние эмоции? Или перепрошивка удалила их навсегда? Сейчас RK-800 был обычным андроидом-детективом со встроенной сексуальной программой. Камски иногда просил его полностью раздеться, потом ставил на четвереньки и с удовольствием трахал на своей большой кровати. Андроид послушно подчинялся, подстраиваясь своим идеальным телом к его движениям, а потом имитировал оргазм. Всё было как обычно. И всё это было не то. К сожалению, Хэнк наотрез отказался принять участие в эксперименте, просто плюнул ему под ноги, выругался и ушёл. Элайджа так и знал, что лейтенант Андерсон как был ограниченным грубияном, так им и остался, несмотря ни на что. На самом деле Хэнк всё это время просто задыхался от бешеной злости на Камски, всё-таки втянувшего Коннора в свои грязные игры. Если бы у него была хоть малейшая возможность пристрелить самодовольного говнюка, он бы это сделал. И плевать на пожизненное. Зато напарник будет наконец-то свободен от экспериментов этого извращенца. Хотя ни о какой свободе теперь и речи быть не могло. До Андерсона всё же дошло, в чем разница между симуляцией эмоций и их качественной подделкой. Андроидов заставляли чувствовать то, что выгодно государству и правительству. Это был высший уровень манипуляции сознанием. Какое-то время всё продолжалось по-прежнему, но напряжение нарастало. Хэнк чувствовал, что однажды он не выдержит, что ему просто сорвёт башню, и что тогда будет — неизвестно. Он уже перепробовал все методы, даже сходил в клуб «Рай», но это всё равно не помогало. Он хотел своего напарника и только его. Тот вечер начинался вполне тривиально. Все уже разошлись, Хэнк с Коннором оставались последними в офисе. Напарник убирал в ящик стола какие-то бумаги, а потом подошёл к зеркалу и поправил галстук. У Андерсона как обычно пересохло в горле. — Куда-то собираешься, Коннор? — хрипло спросил он. — Сегодня опять вечеринка у Камски, — небрежно ответил андроид. — Наверно задержусь до утра. Если буду недоступен для вызова, оставь сообщение, Хэнк. «Недоступен для вызова», — горько подумал лейтенант, а грёбаное воображение подсказывало ему, что будет в это время вытворять с Коннором Камски. — А как же интересы расследования, Коннор, — с сарказмом спросил Хэнк, — вдруг ты мне ночью срочно понадобишься? Усмехнувшись, он подошёл к напарнику и, навалившись всем телом, плотно прижал его к столу, непроизвольно раздвигая ему ноги коленом. — Отключи камеру над моим столом, — прошептал он на ухо застывшему в недоумении андроиду, зажатому между его рук. — Немедленно отключи. Ты же это можешь. Ему очень не хотелось, чтобы дежурный офицер вздрочнул, глядя через экран видеонаблюдения на то, что он сейчас хотел сделать. У Коннора замигал красным диод на виске. — Какого хрена, Хэнк? — резко спросил он. — Нельзя отключать камеры, это незаконно. Вдруг что-нибудь случится. Внезапно андроид рассмеялся каким-то механическим смехом. — Я понял, лейтенант, — с облегчением выдохнул он. — Вам тоже нужна сексуальная релаксация. Совсем об этом забыл. Он попытался оттолкнуть руки Андерсона и освободиться из захвата. — О’кей, напарник, — сказал он дружелюбно. — Завтра вечером. Возможно, даже утром, если получится уйти пораньше. Обещаю, что помогу снять напряжение. Всё будет отлично, Хэнк. А сейчас я должен идти. Но Хэнку уже сорвало предохранитель. — Ты никуда не пойдёшь, — прохрипел он шёпотом, сглатывая слюну и глядя прямо в блестящие карие глаза. В попытках освободиться Коннор притиснулся к нему ещё ближе и теперь фактически находился в его объятиях. Его губы были так близко, что невозможно было их не поцеловать. Поцелуй внезапно вышел грубым, напористым и очень страстным. Андроиду закоротило все датчики во рту. Он издал звук, похожий на короткий стон. Андерсон очень надеялся, что он его послушался и всё же отключил камеру наблюдения.