Научи меня читать

Будучи после пробуждения в хорошем расположении духа, я отправился к своей невесте, чтобы пожелать ей доброго утра и вместе пойти на очередную семейную трапезу, но меня встретили руганью или чем-то очень напоминающим ссору. Даже не успев открыть дверь, я догадался обо всём, что увижу, и это мне заранее не понравилось, потому что никто не смеет обижать мою женщину. Я распахнул дверь и с порога застал ужасающую картину. Сестра Герды душила её подушкой, девушка пыталась вырваться, но вторая удерживала ей руки. Я даже не сделал предупреждения, просто в мгновение ока перенёсся к месту действия и с силой оттолкнул сначала одну, что удерживала руки, а затем и вторую, схватив за предплечье, полностью контролирую себя, я приложил совсем немного усилий, чтобы сломать тонкие кости. Вопли боли одной заглушились хрипениями в моей хватке за горло второй, я не собирался оставлять это безнаказанным, и едва не задушил эту тварь, но меня вовремя отдёрнула шокированная леди Герда. Она с перепуганными мокрыми глазами умоляюще смотрела на меня, просила остановиться, но я не мог. И не хотел. Её спутанные волосы кое-где свисали вырванными клочками, её прекрасные мягкие волосы… — За что?! — прорычал я в глаза своей жертве, пока вторая пыталась позвать на помощь стражу, но я её вовремя вернул за копну волос обратно. — Мы… Играли… — прохрипела эта грязная мерзавка. — Ах, вы играли! — Клянусь, я был готов их обеих порвать на месте. Если бы не Герда. Мне нужно было получить её согласие. — Одно твоё слово, и я им своими зубами глотки перегрызу. — Но ответа не было. Она продолжала играть свою роль, даже когда от неё зависела чья-то жизнь. Это разозлило меня ещё больше, и я, не выдержав, рявкнул на и без того напуганную девушку. — Скажи мне! — Что здесь происходит?! — ворвался громко толкнув дверь Тор и увидел то, что увидел. Теперь защищаться пришлось мне, потому что этого остолопа совсем не волновали мои мотивы и то, что здесь творилось минуту назад. А ведь я мог и не прийти к ней этим утром, и что бы тогда случилось? Страшно подумать, что я мог её потерять таким образом. Громовержец не стал разбираться, кто прав, кто виноват, он просто устроил со мной драку, вот только место неподходящее, чтобы кулаками махать, да и я знал, что всего лишь защищал своё, поэтому с готовностью вынес унизительные тумаки. Пускай. Быть может, боль отрезвит меня, отвлечёт от увиденного. Я принимал сносил каждый удар на потеху его поклонницам, только чтобы в порыве собственного гнева не задеть леди Герду, она итак забилась в угол комнаты и затравленно наблюдала за всем происходящим. Наверное, Тору доставило немало удовольствия меня бить, он и рад был продолжить, но нас растащили стражи по приказу лорда Сигмунда, явившегося на шум. Этому, разумеется, тоже было невтерпёж навалять мне. Мой братец заботливо помог мне подняться на ноги, до боли стискивая плечо. Я почувствовал, как по губам волнами полилась кровь из сломанного носа, но боли я не ощутил, похоже, что левый глаз начал отекать, и ещё я проглотил осколок зуба. — Отец! Этот негодяй пытался нас убить! — тут же кинулась к отцу со лживыми речами моя несостоявшаяся жертва удушья. Я как мог закатил глаза, пытаясь всё же углядеть в отражении зеркала состояние своей невесты. — Этот мерзкий колдун сломал мне руку! — Не беспокойтесь, я его накажу, как следует! — сердито толкнул меня в плечо Тор, а я с закружившейся головой пошатнулся и упал на колени. Сколько же унижения я испытал в тот момент, оставалось только для полного счастья прощения просить у этих ненормальных. — Я немедленно сообщу Всеотцу, на что покусился этот щенок в отношении моих дочерей! Я тебе устрою, мерзавец! Герда, немедленно собирай свои вещи! — приказал Сигмунд, но девушка, как я успел заметить, только глубоко дышала и грозилась вот-вот потерять сознание, тогда её отец раздражённо хотел пройти к ней, но мимо меня не получилось. Я остановил его, невинно подставив подножку, за что получил от Тора ощутимый удар по затылку. Я силой воли удержался в сознании, потому что не мог позволить этому уроду коснуться моего мышонка. — Только тронь её, и навсегда забудешь, как угрожать кому-то, — спокойно предупредил я, но лорд уже схватил девчонку под локоть и, стряхнув её до пошатывания, поставил на ноги. Наверняка оставил на ней синяк. Он сам напросился. Первым делом я обезвредил Тора, нагнав на него иллюзию присутствия чего-то очень страшного, настолько, что Громовержец упал и схватился за голову. Он всегда недооценивал мои «фокусы», посмотрим, что скажет теперь. С лордом даже возиться не пришлось, он как увидел, что я сделал с братом, сам отступил. Моя крохотная Герда вцепилась в меня мёртвой хваткой, едва я её притянул к себе. — Пошёл прочь! — прогнал я ублюдка вместе с его выродками из покоев, максимально сохраняя спокойствие. Но не успел тот и шагу за порог ступить, как на нём появился сам Один. Час от часу нелегче. Этому досталась ещё более красочная картина, щедро подмасленная моей кровью. Теперь уже отличать виновных от страдающих никто не стал, меня и Тора просто повязали и раскидали по разным углам одной моей старой камеры. Это меня не пугало, я мог от него защититься всегда, просто это редко бывало выгодным. Меня огорчало только одно: моя Герда осталась наверху совсем одна. Я не мог не думать о том, во что ещё они «играют» с сестрой. Кто знает, до чего бы довели эти «игры», не подоспей я вовремя. Она пришла ко мне вместе с Фригг и упала на колени перед барьером. Я едва успел предупредить, что касаться заграждения нельзя, как оно пропало, и хрупкое девичье тельце сдавило меня в своих объятьях не со свойственное ему силой. Мать стояла позади и улыбалась мне, показывая, что я свободен. Герда, моя хрупкая Герда плакала в мою шею. Я чувствовал её горячие слёзы на своей коже, это ли не то, чего мне всегда не хватало, капля, хоть маленькая, благодарности. Это было мне очень приятно, и я позволил чувствам взять надо мной верх. Мои руки заботливо гладили её волосы и содрогающуюся в немых рыданиях спину. Я утешал её и не верил себе, что делаю. Я ненавидел её до сих пор, а теперь не мог отпустить и, подхватив на руки, отправился вслед за матерью, а Тор был проигнорирован ею, хоть и не был виновен слишком тяжко. Я тоже не винил его за то, что он не способен проявить то, чего нет: ум. Мы шли по коридорам тихо, ещё даже не стемнело, и все смотрели на меня как-то странно, быть может, дело в заплаканной девчонке на моих руках? Но я не стал приставать с расспросами к Царице, уверенно шедшей впереди к моим покоям. Она одарила нас взглядом только за закрытой дверью. — Я знала, что ты не стал бы калечить этих девушек просто так, а когда Герда вся в слезах, едва дыша, прибежала ко мне, всё подтвердилось. Но Один даже слушать меня не хотел. — И как тебе удалось? — Не мне, — улыбнулась мама, переведя взгляд на девушку, что я всё ещё удерживал в руках, сидя на постели. — Я была поражена. — Я не могла поступить иначе, — прошептала моя маленькая мышка. Она только-только успокоилась, но всё ещё тяжело дышала, пряча холодный носик у меня на груди. — Лорд и его семья уедут завтра утром, а до тех пор все официально думают, будто вы с братом не поделили невест, пусть всё будет так, нежели страшная правда. Только статус этой скверной семьи не позволяет мне выбросить их за порог с позором, — сказала Фригг, в своём обыкновении приласкав меня за искалеченную щёку. Я почувствовал тепло её руки, и она забирала всю боль как из тела, так и из души. — Я очень тебе благодарен, мама. — Впервые за очень долгое время я назвал её так, ей было приятно, а для меня желанно снова хоть на миг вернуть её любовь и поддержку. Ближе неё у меня никого не осталось. — Не меня благодари, сынок, это всё Герда. Она тебя спасла. Я, пожалуй, оставлю вас, нужно поговорить с Тором. На прощание матушка одарила меня своим заботливым исцеляющим поцелуем в висок, как делала это всегда, когда мне было плохо. А для моей мышки не поскупилась на тёплые материнские объятия, девушка была официально принята в мою семью, и я не мог не порадоваться этой мысли. Больше у меня не болели ни душа, не сердце. Справедливость в кои-то веки восторжествовала. Моя невеста была просто не в состоянии больше ничего говорить или делать, я даже не хотел оставлять её одну, поэтому она легла спать со мной, на моей кровати, которую я ей вежливо уступил, заняв место на диване. Я не хотел больше думать и просто забылся сном, в надежде стереть из памяти этот ужасный день.