***
Роман волновался совершенно напрасно: подмога подоспела своевременно. Поэтому, не теряя ни минуты, прихватив с собой связку ключей, он ринулся из дома и резво помчался к воротам, чтобы встретить долгожданного гостя. Серый кроссовер Калугина был припаркован вплотную к забору. Сам Игорь копался в багажнике, наполовину скрывшись в его глубине. Вытащил оттуда чемодан-укладку с набором для оказания первой помощи и, заметив — ещё издали — бегущего Шанина, захлопнул крышку и повернулся к товарищу. Ростом доктор оказался пониже, но такой же широкий в плечах. Гладко зачёсанные назад волосы, очки в тонкой металлической оправе, крупный нос. Старый друг со школы, старше Романа на три года, уже тогда он предполагал в своих планах на будущее, что работать пойдёт именно по медицинскому профилю. Вышло так, что сдружились они весьма неожиданно, но накрепко. В компании однокашников Шанин справлял свой выпускной, когда в разгар чумового праздника бывшие выпускники школы без приглашения нагрянули к нынешним. К тому моменту бойцы обеих команд уже по-крупному перебрали с горячительным и, как это обычно случается, попросту не сошлись во взглядах. Вопрос решался с помощью мата и кулаков, а завершился дружбой на долгие годы. — Погибли смертью храбрых? Обгуделся уже вам, — с недовольством высказался он и протянул руку. — Здравствуй, Рома. Чего тихаришься-то? У тебя теперь Ильин секретарём подрабатывает? В голосе слышались явные нотки неодобрения, которое Калугин абсолютно не собирался скрывать. — Извини, Игорёк, тут такие заебоны были, что не до этикетов, — виновато отозвался тот, пожимая руку в ответ. — Спасибо, что не отказал. Буду должен. — Давай без лишней риторики. У меня защита в понедельник, а кандидатскую доработать ещё надо. Подготовиться хотел. Так что в темпе, — резко пресёк его оправдания Калугин. — Где там ваш пациент со столь впечатляющим анамнезом? Показывай. Разберёмся, и я обратно двину. Полный решимости Игорь, закрыв машину, подхватил свой чемодан, и мужчины торопливо направились к дому. Конец сентября выдался относительно сухим, но достаточно прохладным. По ночам это чувствовалось ещё заметней, и мелкие капли росы на траве создавали ошибочное впечатление, что недавно прошёл дождь. — Кровососов кормите? Молодцы! — ехидно заметил медик. — Эти звери ночью живьём вас сожрут! Фумигаторы в доме есть? Действительно, дверь — без каких-либо признаков защитной сетки на ней — была распахнута настежь. — Здорово ещё раз, Игорян, — вышедший им навстречу Владимир крепко обнял друга. — Остопиздели, поди, пациенты, ни днём ни ночью покоя нет? В своём сумбурном телефонном разговоре Ильин вкратце успел поведать Игорю о случившемся. Ситуация пока что никак не располагала к детальной беседе — лишняя потеря времени. Все вопросы — потом! Поэтому доктор сразу прошёл вглубь комнаты и наклонился к лежащему на диване мужчине. Тот всё ещё был без сознания и лишь неровно дышал. Всегда спокойный в силу выбранной профессии, приподняв покрывало, Калугин не смог сдержаться и взглянул на Богданова. Нецензурную лексику он употреблял редко, но в этот раз, не задумываясь, послал медицинскую этику и деонтологию по всем известному и далеко идущему маршруту: — Охуеть! Его что, в мясорубке крутанули? Расписной весь! — громкие матюки, казалось, рикошетом отлетали от стен. Пар был выпущен, и, слегка остыв, Игорь открыл чемодан, чтобы достать инструменты. Намётанный глаз хирурга быстро отметил и проанализировал всю картину видимых повреждений. — Обмыть бы его, духан столбом, — смущённо предложил Шанин. — Чуток не уложились вовремя. — Позже. Я не барышня кисейная, — надевая перчатки, жёстко отрезал доктор. — Я после ординатуры работал в реанимации центральной больницы, а туда всякий контингент со всего района свозили. Наркоманы, алкаши, бомжи. Уж такого нагляделся! — он качнул головой, а затем уточнил: — Как давно он без сознания? В себя приходил? — Часа три назад — да, Володь? — обернулся Роман к Ильину. — А хрен знает, не засекали. Ну так, плюс-минус, — пожав плечами, предположил тот. Оба подошли поближе, наблюдая за тем, как оперативно действовал Игорь. Невозмутимо, без малейшего намёка на отвращение, Калугин приоткрыл парню веки, посветив туда фонариком — проверить зрачки на реакцию. Внезапно Тимур зашевелился. Глаза широко распахнулись, лицо исказило судорогой. Дёрнувшись, он автоматически отпрянул назад в неуклюжей попытке отодвинуться как можно дальше. Дикий затравленный взгляд бездумно заметался по сторонам, накатившая паника, затрудняя дыхание, тисками сдавила грудь. — Свет, Игорь! Блядь, да убери ты эту херню! — смекнув, в чём дело, крикнул Шанин, отталкивая руку доктора в сторону. Фонарь с громким стуком упал на пол и закатился куда-то в глубину поддиванья. Инцидент не стоил того, чтобы заострять на нём внимание, и Калугин привычно взял ситуацию под контроль: — Надо делать укол, иначе толку не будет. Рома, руку ему подержи, чтобы не двигался. И с правой там поаккуратнее, кисть не задень! Справиться удалось без особого труда. Тимуру быстро вкололи лекарство, пока он, как оглушённый, вжимался в угол дивана. Неуклюжими движениями он старался прикрыться, натягивая покрывало повыше. Пальцами здоровой руки он сжимал его край, даже не пытаясь унять дрожь, волнообразно пробегавшую по телу. Трясло, как при лихорадке. Тёмные глаза казались провалами на осунувшемся лице. Поникнув головой, он отвернулся и усиленно прятал взгляд, чтобы не пересекаться им с бывшим начальником. — Тише, парень, — миролюбиво кивнул Игорь абсолютно невменяемому Богданову, — это всего лишь снотворное. — У него какие-то проблемы с речью? Или интуиция меня подводит? — обернувшись к Роману, прозорливо поинтересовался доктор. — Почему он молчит? Другой бы заорал или начал материться. Этот счастливчик раньше-то умел разговаривать? — Да мог, конечно. Он риелтор мой… бывший, — насторожённо выдавил побледневший Шанин и переглянулся с Владимиром. Убитый вид его бывшего подчинённого вызывал смешанное чувство жалости и вины. Полностью, как-то сами собой, растворились и потеряли значение остатки ревности и злости к ещё недавнему сопернику. Игорь снова склонился к Тимуру и мягким вкрадчивым тоном спросил: — В самом деле не можешь? Или нет желания разговаривать? Давай же, ответь! Совершенно обессиленный, тот еле заметно отрицательно качнул головой. Веки плотно сомкнулись, он уткнулся носом в спинку дивана и замер. После длительного пребывания на холодном полу новостройки тёплая комната и мягкая мебель для измученного тела казались почти раем. Хотелось просто уснуть и никогда не просыпаться. На большее его измотанный организм был уже не способен. — Ладно, с этим позже разберёмся, — озадаченно помолчав, решил Калугин. — А со светом что за беда? Очередная патология? И, Рома, ещё раз ты влезешь в мой рабочий процесс — будешь заниматься своим пациентом сам. Мне собственных по горло хватает! Резко отчитав его, что показалось не только уместным, но и крайне необходимым внушением, Игорь сердито взглянул поверх очков. — Извини, сорвался, — Шанин нахмурил брови и непроизвольно сжал кулаки. — Ему эти ублюдки фонарём в лицо светили, когда забавлялись. Стемнело уже тогда. Хуи свои в рот ему пихали, и по кругу, включат-выключат, иллюминацию устроили, суки! Душу рвало на ошмётки, когда перед глазами, как слайды в кинотеатре, прокручивались кадры бесчеловечного насилия. Однако, в отличие от художественных фильмов, в реальности данной картины сомневаться не приходилось. Воцарившуюся в комнате тишину можно было резать на пласты. Но, одними словами горю не поможешь… — Значит так. Действуем следующим образом, — первым встряхнулся Калугин, — парню я дал двойную дозу — работы будет много. Ваше дело его отмыть, меня эти трудности не касаются. Я пока подготовлю инструменты и стол. Условия, конечно, полевые, но тут уж по ситуации. И ещё: из машины надо взять остальное, здесь только минимум. Задача ясна? Вперёд. Владимир бросил усталый взгляд на Романа. — Может, пора профессию сменить? Как ты думаешь? Инженер из меня среднего пошиба, зато грузчик получится — заебись! Слёту возьмут и рекомендаций не спросят, — он посмотрел на лежащего Богданова и кивнул. — Даже опыт работы уже имеется. В ванной удалось кое-как усадить обмякшее тело парня. Тёплой водой и мягкой губкой, стараясь не раздражать ожоги и ссадины, они осторожно смыли кровь и пот. Аккуратно промокнув полотенцем влажную кожу, обернули его в простыню. Когда водные процедуры были закончены, Тимура вернули обратно, предварительно постелив чистое бельё. Калугин заявил, что ему помощники пока не нужны, только мешают, и выгнал их обоих из комнаты. Роман попытался возразить, но доктор заверил, что сам позовёт, если потребуется, и приступил к делу.***
— Шанин, жрать хочу так — аж кишки слиплись, — Ильин голодным взглядом буквально облизывал холодильник, — колбаски какой там найдётся? Или сырку? Ладно — я, а больного своего ты тоже голодом морить собираешься? — А ты чего как неродной? Открыл, достал. В гостях, что ли? — удивился тот. Прозвучавший из комнаты голос доктора сорвал его с места. Игорь сказал, что нужны ещё чистые полотенца и бумажные салфетки. Наклонившись к пациенту, он умело обработал антисептиком царапины и раны. На новое предложение помощи Калугин лишь нетерпеливо отмахнулся. Тогда Роман собрал с пола перепачканное бельё, отнес в ванную и закинул его в стирку. Вынужденное бездействие сводило с ума. Оказавшийся не у дел, Ильин временно взял на себя обязанности хозяина дома. На скорую руку он соорудил нехитрый перекус из обнаруженного скудного ассортимента провизии. Не впервой. — Слушай, а кто напел, что этот Богданов с твоей бабой разошёлся? — нарезая сыр на тонкие пластинки, неожиданно полюбопытствовал Владимир. — Ты же послал его лесом, да вы и не в друзьях, чтобы душу лить? — Сама нарисовалась. Задний ход включила. Ошибка, глупость… Сам знаешь. Пиздёж, как всегда, — саркастически усмехнулся в ответ Шанин. — Ну и? — Так если припрёт, блядь проще на вокзале снять, чем свою из чужих коек вытаскивать, — Роман с отвращением передёрнулся. Разговор был ему весьма неприятен, поэтому, безуспешно пытаясь бороться с сонливостью, Шанин сразу увёл его в сторону: — А как там твоя Любаша? Всё хорошеет? Сто лет уже её не видел. — Да нормально, Ром, всё как обычно, — пожал тот плечами. — Когда порадуете? Демография в стране хромает на обе ноги, кадры новые требуются. Владимир натянуто улыбнулся и нервно покрутил на пальце обручальное кольцо. Делая вид, что изучает набор магнитов с изображениями городов, прикреплённых на дверцу холодильника, он уныло молчал. — Чего закис? Посрались, что ли? — участливо спросил Роман, вглядываясь в помрачневшее лицо Ильина. — Да не выходит у нас, — с тяжёлым вздохом поделился тот, — заебались уже, веришь? В прямом и переносном смысле. Люди по ресторанам гуляют, а мы все выходные по клиникам таскаемся. Суки, деньги трясти научились, а лечить — ни хера! — Калугина спрашивал? Сосватал бы кого толкового, он же в этой системе крутится, — предположил Роман и достал пачку с куревом. — В курсе он, а толку? — безнадёжно махнул рукой Ильин. — Мы же ровесники, тридцать четыре ей, и всё никак. Сам прикинь, каково бабе. Все подружки давно нянькаются со своими, пелёнки-распашонки, а мне, блядь, концерты по ночам! Ещё и родители по ушам ездят. Пиздец как весело… Шанин шумно вздохнул и затушил недокуренную сигарету в пепельнице. Закинув руки за голову, он прикрыл глаза. Сон тут же отпустил. И без того душу мутило, а на фоне неожиданно всплывших проблем друга, которого он так необдуманно втянул в свои собственные, картина выглядела совсем отвратительно. — Что с Богдановым, родня имеется? Кто, где — не в курсе? — ловко перевёл тему с наболевшего Владимир. — Да мне на хер не упало. Без понятия, — Шанин открыл глаза и поднялся со стула. — Анкету его видел на собеседовании, в ней что-то было нарисовано, дословно не помню. Тебе зачем? — Мне?! Ты дурак или прикидываешься, не пойму! — негодующе воскликнул Ильин. — Уши заложило? Или Игорёк здесь для меня распинался? У парня проблем до хера, а в перспективах вообще полный абзац высвечивается! У тебя планы-то какие? На сейчас? Что в понедельник делать будешь? С собой на работу его потащишь? — Блядь, Ильин, не еби мозги раньше срока. Отпуск возьму, на крайняк, — раздражённо огрызнулся на него Роман и повернулся на звук. За его спиной раздалось характерное покашливание. На кухню бесшумно зашёл Калугин, сняв очки и щуря изрядно уставшие глаза. — Чаи гоняете, бездельники? Хоть бы пациента своего проведал, как он там. Уже не интересно? — поддел он Шанина. Тот стушевался. Кинул обратно на стол початую было пачку сигарет и моментально исчез из помещения. Тимур беспокойно спал, лёжа на спине, укрытый по пояс лёгким покрывалом. Подойдя поближе, Роман нерешительно присел на край дивана. Осторожно, чтобы не потревожить спящего, поправил ему подушку и скользнул взглядом по лицу. Бывший сотрудник здорово сдал. Тёмные круги под глазами отливали в синеву. Разбитые, искусанные губы уже стянуло сухими корками. Временами по лицу пробегала судорога, и тогда прикрытые ресницы начинали дрожать. Изредка Тимур тихо и прерывисто всхлипывал во сне. И это был тот самый человек, которого Шанин совсем недавно так отчаянно желал растоптать? Мало походило на правду. Роман наклонился вперёд, опустил лицо на ладони и пальцами помассировал виски. Накрывало удушливой волной безысходности. Взять бы и убиться об стену. Да так, чтобы отказали мозги и напрочь отшибло проклятую память! До кровавых брызг алыми каплями по глазам… Он медленно поднялся, поправил смятое покрывало, тщательно подоткнув край — иррациональный порыв. Почему-то вспомнилось детство. По малолетству он часто использовал вот такую забавную «конспирацию». Это нынче столь «ловкий» приём кажется смехотворной глупостью. Но тогда это вселяло в него полную уверенность в своей неуязвимости для различных надуманных страхов. Бывало, он заворачивался в одеяло, накрывшись с головой, наподобие кокона. А чтобы дышать, оставлял себе символическую щёлочку для кончика носа. Уютно, тепло и… надёжно? Иллюзорное ощущение собственной защищённости от любых воздействий извне. Чтение книжек всегда будило в мальчишке поистине шальную фантазию. Вурдалаков и прочей нечисти Роман конкретно побаивался. Знать бы тогда, что обычные люди порой оказываются несравнимо паскуднее любых отрицательных персонажей из сказок… Вечер выдался слишком насыщенным, а впереди ещё неизвестно, чего ожидать. Тревога прочно обосновалась внутри, не давая ни секунды покоя. Роман наполнил пластиковый стакан из открытой бутылки, поставил на тумбочку. Со стеклянными предметами лучше быть поосторожнее. Опасное дело. Калугин строго предупредил о последствиях. Затем он придвинул тумбу вплотную к дивану, убавил свет, оставив только ночник, и неохотно покинул комнату.***
— Давно вместе рассветы не встречали. Вот так, нашим тесным кружком. Уже и забыл, когда это было, год назад? Или полтора? — Игорь посмотрел в окно, сел за стол, придвинул к себе чистую чашку и попросил: — Шанин, плесни и мне тоже, сушь такая, как с бодуна. Всё это время тот скованно сидел, уставившись в точку на полу. Услышав вопрос, вскинул голову, молча встал и выполнил просьбу, вернувшись обратно уже с посудой в руках. Сущий пустяк. По гроб жизни обязан он Калугину, но тот и слушать ничего не хотел. Чай был выпит. Напиток пришёлся доктору по вкусу, он потребовал налить ещё, постучал пальцами по столу, переходя к насущному вопросу: — Предварительный диагноз следующий… — Калугин, только давай попроще, а? Вот без этих ваших умных медицинских заёбов, — поморщившись, сразу перебил его Владимир. — Это ты у нас без пяти минут кандидат, а некоторым тут и до обычного врача как раком до Китая. Пешком. — У вашего парня тяжёлый шок. Внутренних серьёзных повреждений не обнаружил. Ну, порвали, конечно. Заштопал, — покачав головой, невозмутимо продолжил Калугин. — Рёбра целы, ушибов много. Ожоги обработал, но это так, мелочь… С рукой гораздо хуже. Пальцы сильно повреждены. Не смертельно, но на рояле уже точно не играть. Вправил как мог, однако без рентгена толку мало… Пока шину наложил. С ними волынка долгая, потом напишу рекомендации. Горло сорвано, красное. Вколол антибиотик на всякий случай, сейчас не поймёшь, будут осложнения или нет. Обезболивающее тоже добавил. Про психическое состояние объяснение требуется? Или сами догадываетесь? — Что с голосом? — тревожно спросил Шанин. От услышанного больно заныло под рёбрами. — Предположительно стресс. По имеющимся показателям симптомов основных заболеваний, связанных с потерей речи, я не вижу. В любом случае это уже из области неврологии, а не хирургии. Тут необходимо обследование делать, в стационаре, диагностику разную. Возможно, произошёл спазм голосовых связок. Речь может вернуться так же внезапно, как и пропала. Сроки любые. Пока надо подождать. Доступно объяснил? — склонив голову набок, поинтересовался Калугин. — Ну что, Ром, доигрался в Отелло? — нарушил затягивающееся молчание Ильин. — Пиздец, приплыли. Шанин потянулся за очередной сигаретой. Затем, будто бы внезапно передумав, отложил пачку. Молча поднялся. Сгрёб чайник со стола, машинально включил воду. Дичайшее желание нажраться до чертей становилось просто невыносимым. Или разнести тут всё к чёртовой матери! Мысли гоняло по кругу, перескакивая с одного на другое. Ломило в висках. Он набрал в ладони воды и умыл лицо. — А что за драма? — живо заинтересовался Игорь. — Только кратко, мне уже ехать надо. Адвоката подыскивать, или пока не горит? — Пациента же видел? Шанин помог, — ничуть не смутившись, бессовестно сдал друга Владимир. — Был сотрудник, стал пациент. Конкурент, ёбт! — Доход не поделили? Или клиентов? — Калугин вопрошающе нахмурился. — Совсем подох в тебе романтик, Игорёк. Представляешь? Бабу! — язвительно высказался Ильин и обратился к взбешённому другу. — И нехрен так вызывающе смотреть, Ромео! Шанин с излишним усердием бухнул в чашку приличную дозу заварки и автоматически долил туда уже остывшей воды, не обратив внимания на эту мелочь. Нотации бесили до жути, но возразить было нечем, и он вернулся за стол. — И как тебя угораздило в такое вляпаться, Рома? Ведь не подросток уже давно. Из-за какой-то свистушки молодому мужику всю жизнь искалечить! — Калугин нацепил свои очки и почти философски изрёк. — Уж лучше бы ты геем был! Шанин внезапно задохнулся и тут же зашёлся безудержным кашлем. Вскочил, случайно смахнув со стола стоявшую на краю чашку. Раздался стук, следом — противный звон разбитого стекла, и осколки разлетелись по полу. Брюки оказались безнадежно залиты, но, к счастью, кипяток уже больше походил на остывшие помои. Что ж, меньше доктору работы. Ярость застилала глаза. Попытка стряхнуть лишнюю влагу со штанин не увенчалась успехом, и Роман рассерженно парировал: — Ебанулся совсем?! Пиздец как смешно! Я оценил. Проворно орудуя совком и веником, он смёл в кучу куски расколотой керамики и раздражённо зашвырнул их в мусорное ведро. Нашли время для шуточек! Ильин, согнувшийся почти пополам от щекотавшего внутренности смеха, украдкой вытер слёзы ладонью. Он покусывал губы, питая слабую надежду хоть как-то сдержать распирающий его, упрямо рвущийся наружу хохот. Только показал большой палец: — Пять баллов, Игорян! Накалённая дебатами обстановка нежданно-негаданно разрядилась сама собой.***
Ближе к утру Калугин загрузил свои вещи в багажник. Помимо целого ряда устных советов, он отдал Роману листок с рекомендациями по уходу за пострадавшим. Пробежавшись беглым взглядом по списку, где он сразу пропустил массу неизвестных ему названий лекарств, Шанин перешёл непосредственно к назначениям. По мере их изучения его глаза округлялись всё больше и больше. — Заебись просто! Игорёк, а ты часом не ошибся? Всего-то?! — он потрясённо уставился на врача. — У меня здесь вроде бы дача, а не ваш ебучий стационар! Видимо, это бурное заявление оказалось последней каплей, и доктор не выдержал. Он вырвал листок из рук Шанина, оторвав при этом край бумаги, и сорвался на крик: — А ты каким местом думал, мудак, когда вёз его сюда?! Меня вообще не колышет, как ты всё это будешь делать! Я — врач, назначения даю да препараты выписываю. Остальное — забота пациента, понятно? Не моя! — Калугин, децибелы убавь, динамики сдохнут, — едко заметил подошедший Владимир. — Орёте оба, как потерпевшие. Он ловко выхватил лист из рук Игоря, который просто кипел от негодования, и, протянув его Роману, схохмил: — Соседи набегут, тут тогда и снайперы твои не помогут. — Какие ещё снайперы? — лицо ошарашенного Калугина вытянулось. — Которые по углам, — небрежным кивком указал на забор Ильин. Брови Игоря изумлённо взлетели вверх и застыли на лбу. — Вы совсем с ума посходили? — снова взвился возмущённый доктор. — Что ещё за полигон здесь устроили? — Да не трясись, шутит он! — махнул рукой Шанин. — Соседи у меня нервные, шума не любят. Можешь запросто хоть целый батальон перебить, лишь бы тихо. Калугин устало вздохнул, с облегчением покрутил пальцем у виска и сел в машину. Ярких впечатлений ему было уже вполне достаточно, пора бы и просто отбыть. Остальные тоже не стали задерживаться, скупо попрощались и вернулись в дом. Попутно, не теряя времени даром, обсудили планы на завтра по закупке необходимых продуктов и лекарств. Заодно не мешало проверить, в каком состоянии пребывает их подопечный. — Он сейчас продрыхнет до обеда, выспится всласть, а к вечеру опять начнётся аттракцион, — предположил Владимир, с подозрением окидывая взглядом фигуру спящего парня. — После такого стрессняка не только голос — мозги откажут! — Я нам там постелил, — Роман кивнул на соседнюю комнату, — надо покемарить часок-другой. Глаза режет, будто песка туда нахерачили. Мобильный телефон взорвался мелодией, и Шанин выругался — на экране высветилось имя Бориса Гурова. Стиснув зубы, тут же вышел, по пути на кухню зацепил с тумбочки брошенную там пачку сигарет. Впору бы травки курнуть! Роман захлопнул за собой дверь и провёл пальцем по дисплею, принимая входящий вызов.