Maybe we'll turn it around

      Дилан просыпался долго и тяжело, то погружаясь в сон, то выныривая в реальность от какого-то мерзейшего писка, раздражающего слух, но недостаточно громкого, чтобы разбудить его окончательно. Парень ворочался, натягивал на голову одеяло, и вроде бы смог снова провалиться в сладкую дрему, но где-то совсем рядом что-то грохнуло, бухнуло, а потом резко стало холодно и очень светло.       — Томас! — заорал прямо над ухом омерзительно бодрый девчачий голос. — Томас, подъем! Проснись и пой!       — Какой еще к черту Томас? – недовольно пробурчал Дилан, прикрывая голову подушкой, которую у него тут же отобрали.       — Ха-ха, очень смешно, братец, я заценила юмор, — старательно прохихикала девчонка. –Давай, спящая красавица, вставай, мама уже приготовила завтрак. И ванна свободна. Жду внизу!       Дилан буркнул что-то нечленораздельное, снова хлопнула дверь, и только спустя несколько долгих минут парень широко распахнул глаза.       — Мама, — шокированно повторил он. — Приготовила? Быть не может.       Дилан резко сел на кровати и уставился в стену напротив: маленький письменный стол, потертый и обшарпанный, такой же стул, старый и наверняка жутко неудобный, светленькие обои, посеревшие от времени, и широченная полка, сплошь заставленная книгами.       — Это что еще за черт? — сипло прошептал Дилан, оглядываясь по сторонам.       Ладно, он явно не дома. Конечно же, вчера в студии они изрядно напились, и обычная репетиция превратилась в шумную вечеринку для узкого круга, но Дилан точно помнил, что поехал домой, несмотря на все стенания Каи по поводу вождения в нетрезвом виде. Неужели все-таки завернул еще куда-то по дороге? И что за девка его разбудила? Вернее, не так: почему девка, которая его разбудила, не лежала рядом с ним в постели? И какого хрена она назвала его Томасом?       Одновременно с этим Дилан вдруг понял, что у него болит не голова, как обычно после пьянки, а все тело, особенно руки, кровать слишком жесткая, пальцы у него слишком костлявые, ноги слишком длинные, а сам он одет в какую-то жуткую старую пижаму, кошмарную на вид, но очень мягкую на ощупь.       — Зеркало, зеркало, зеркало, — бормотал Дилан, с нарастающей паникой отмечая, что и голос у него звучит как-то странно. — Ванной здесь нет, на стене тоже, шкаф, может в шкафу?       Он вскочил с постели, зашипев от резкой боли в локтях и — какого-то хрена — в районе копчика. В приоткрытой дверце шкафа мелькнул слабый отблеск, и мгновение спустя Дилан уже прилип к зеркалу, краем сознания отмечая, что встреча с полом будет весьма ощутима для его многострадальной задницы. Потому что в отражении на него огромными круглыми глазами таращился лохматый и помятый со сна зануда-Сангстер.       -Нет-нет-нет-нет-нет, — шептал Дилан, резкими нервными движениями ощупывая свое лицо и с ужасом понимая, что парень в зеркале делает то же самое. — Нет! Это какая-то глупая шутка. Нет, шутка такой быть не может, это просто сон. Господи, это ж надо так напиться, такой ереси мне никогда еще не снилось. Чем там нужно удариться, чтобы проснуться…       Первым делом Дилан с силой похлопал себя по щекам, но Сангстер в зеркале только раскраснелся. Потом ущипнул себя за руку раз, другой, третий, стукнулся острой коленкой о тумбочку, но добился лишь того, что на тощем теле добавилась пара новых синяков.       — Не может быть, — наконец с трудом проговорил он, словно даже его тело не желало смиряться с действительностью. — Я не сумасшедший. Я ведь точно не сумасшедший? Это невозможно. Так не бывает.       Дилан совершенно не понимал, что произошло и почему, но точно знал, что это выходит за рамки любых представлений о том, что в этом мире «нормально». Он не верил в мистику, загробный мир и зеленых человечков, да и на наличие у себя психических отклонений тоже не жаловался. Прекрасно помнил кто он, откуда и чем занимался накануне. А чего Дилан не понимал в принципе, так этого, что он делает в каком-то дерьмовом домишке, и почему незнакомая девчонка называет его Томасом.       — Том, ну это уже не смешно, — дверь с грохотом ударилась о стену, и перед ним грозной фурией предстала девочка лет на пять младше его, растрепанная и почему-то такая смешная в своей серьезности, что Дилан не выдержал, и захихикал. — Так у тебя проблемы не только с ногами, но и с головой? Или ударился вчера, когда падал?       — Я падал? — мгновенно напрягся Дилан.       — Да, споткнулся и упал, — терпеливо повторила девочка. — Провалы? А я говорила, что надо было врача вызвать, голову там проверить и все такое.       — А, ты об этом. Не надо никого, все нормально, — выдохнул Дилан. Надо же, а Сангстер, оказывается, не сдал его, даже бред какой-то выдумал.       — Точно? Не уверена, если считать, что ты опаздываешь в школу и не бегаешь до дому как в зад ужаленный.       Сангстер наверняка сейчас скорчил бы что-нибудь укоризненное, поэтому Дилану пришлось сдержать смешок. Мелкая ему определенно нравилась.       — Иду, иду, — промычал он, поднимаясь, и когда девчонка, погрозив ему кулаком удалилась, тихо добавил: — Сказала бы еще, куда идти, мелкий надзиратель.       Неожиданно ему в голову стукнула мысль, что если он оказался в доме Сангстера и в его — прости, Господи, — теле, то где тогда сам Сангстер? Неужто они в самом деле каким-то образом умудрились поменяться? Голос разума все еще слабо пищал, что так не бывает, но как же не бывает если вот оно, испуганно в зеркало таращится? А если это все Сангстер? Поссорились они вчера знатно, и ближе к вечеру, когда прошло бы похмелье, Дилан наверняка бы в очередной раз устыдился своему поведению. Ну, а Томас обиделся, нашел какого-нибудь мага-экстрасенса или сам в интернете про какую порчу вычитал. Ну и вот…       Дилан помотал головой. Да нет, бред.       Однако школа была одной из возможностей найти Сангстера и выяснить, какого черта с ним произошло. Поэтому уже минуту спустя Дилан, как выразилась неведомая ему девочка, носился как в зад ужаленный, пытаясь собрать все необходимое в чужой комнате.       Застопорился он сразу же, пытаясь из всех шмоток в шкафу Сангстера найти хоть что-нибудь приличное. Все вещи были безупречно чистыми и, в общем-то, самыми обычными, но Дилана передергивало каждый раз, стоило ему подумать, сколько лет подряд их носили. Наконец он наугад вытащил из шкафа джинсы, рубашку и футболку — обычный наряд Сангстера, схватил уже знакомый ему рюкзак, даже не заглядывая внутрь, и выбрался в узкий коридор, который предполагаемо заканчивался лестницей на первый этаж. Дверей, помимо той, из которой он вышел, обнаружилось еще три. Из-за одной доносилась какая-то попсовая песенка и подпевающий ей уже знакомый голосок, вторая — ванная — была открыта, а третья, видимо, родительская.       Наскоро умывшись, Дилан скатился на первый этаж, с опаской оглядываясь. Видимо, домик был совсем крошечным: все оставшееся пространство прекрасно просматривалось с лестницы — гостиная да кухня со столовой. Там-то как раз он и увидел женщину, тонкую и бледную, какую-то болезненную, но мягко улыбнувшуюся ему.       — Садись скорее, Том, опаздываешь же, — с легким укором позвала она, подталкивая к нему тарелку с несколькими тонкими блинчиками. — Уже остыло совсем.       — Спасибо, извини за беспокойство, — промямлил Дилан, стараясь не смотреть на нее и совершенно не зная, как должен себя вести.       — Ну что ты, — женщина, миссис Сангстер, видимо, покачала головой и захлопотала, наливая ему чай.       Дилан проглотил завтрак, практически не чувствуя вкуса и мечтая поскорее сбежать. Находиться в этом доме было крайне неловко, а чувство, будто он обманывает эту милейшую женщину, только усугубляло ситуацию. Когда он быстрыми глотками допивал горячий чай, который, кстати, терпеть не мог, с громким топотом по лестнице сбежала юная надзирательница.       — Я ушла, а Томми опоздает, — захихикала она. Схватив со стола какую-то булку. — Не верю, что этот день настал.       — Ава, — укоризненно посмотрела на нее миссис Сангстер и закашлялась.       Улыбка сползла с лица девочки.       — Ладно-ладно, — проворчала она, подпрыгнула к Дилану и влажно чмокнула его в щеку. — Прости, братишка, больше не буду. Увидимся вечером.       Она еще что-то говорила матери и быстро ускакала, а парень все еще не мог прийти в себя от способа выражения сестринских чувств Авы Сангстер, с трудом сдерживаясь, чтобы не приложить руку к горевшей щеке.       — Ты не заболел ли? — обеспокоенно поинтересовалась женщина, и прежде, чем Дилан успел ответить, прижалась губами к его лбу. — Температуры нет вроде. Ничего не болит? Ты так сильно ударился вчера…       — Все в порядке, правда, — перебил Дилан, чувствуя, что продолжает краснеть. — Мне надо бежать. Спасибо за завтрак, очень вкусно. Пока.       Он пулей вылетел из дома, стараясь не замечать растерянный взгляд миссис Сангстер и одновременно пытаясь понять, в каком вообще районе находится. Наконец сориентировавшись на местности, он быстрым шагом направился туда, где, по его мнению, должна быть школа, попутно добрым словом поминая обожающую телячьи нежности семейку.       Наконец на неизменных ступеньках показались его ребята, и Дилан подавил желание расхохотаться, глядя на зеленющего Уилла. Хотя после вчерашнего соревнования на выносливость он наверняка выглядел бы не лучше, проснись, как и положено, в своей постели и в своем теле.       Ребята явно высматривали кого-то из толпы, особенно нервничала Кая, которая то и дело поглядывала на часы. Дилан хотел было окликнуть ее и помахать рукой, но вовремя вспомнил, что в его нынешнем положении это выглядело бы как минимум странно. Как максимум его ожидала бы встреча с кулаками лучшего друга.       Это открытие омрачило и без того безрадостные мысли Дилана. Хорошей же новостью было то, что Сангстер еще не появился, и необходимость бегать за ним по всей школе пока что отпала. Оставалось только дождаться, когда он прибежит. Не забыть бы только, что высматривать надо самого себя.       Томас понимал, что безбожно опаздывает, знал, что должен появиться в школе, но понятия не имел, что должен там делать. Он изо всех сил старался идти быстрее, но на деле еле переставлял ноги. Его тошнило, шатало из стороны в сторону, голова просто взрывалась болью, и больше всего сейчас хотелось лечь и умереть где-нибудь в тишине. Передвигался Томас чисто автоматически и совершенно не удивился бы, если б забрел куда-то не туда.       Знакомое здание все-таки показалось, но дойти до него парень не успел, сбитый с ног и тут же подхваченный под руки кем-то с очень знакомым голосом:       — Ну ты и тяжелый, Сангстер.       — От Сангстера слышу, — машинально ответил Томас, глядя на собственное раздраженное лицо, и глупо зажмурился.       — Давай, придурок, соображай, ты же как-то собирался, — шипел Дилан. Видеть себя с таким охреневшим выражением лица ему еще не приходилось.       — Не ори ты так, — поморщился Томас. — Голова болит.       Только сейчас Дилан как следует присмотрелся к себе, чувствуя себя при этом как минимум странно, и присвистнул. Если Уилл был зеленым, то сам он — то есть Сангстер — выглядел болезненной бледной тенью. Серьезно, у него даже губы побелели.       — Как же тебя расплющило-то. Ни разу не напивался? — поинтересовался Дилан, хотя и так знал ответ. Даже раздражение ушло. — Пошли отсюда, полечим тебя сначала.       — Но уроки же… — запротестовал было Томас, но перебили его совершенно бесцеремонно:       — Какие к хуям уроки? Ты себя видел вообще? Ничего странного не заметил? Или глаза так на заднице и остались?       Лицо Дилана-который-на-самом-деле-Томас исказилось от боли, а сам он со стоном схватился за голову. О’Брайен тяжело вздохнул, схватил его за руку и потащил в сторону ближайшей аптеки. От похмелья, конечно, еще никто не умирал, но кто этого Сангстера знает? Может, то количество алкоголя, что влил в себя вчера Дилан, для него как капля никотина для лошади? Скопытится еще ненароком, а тельце-то свое, родное.       Томас, как ни странно, шел послушно и не задавал вопросов, даже тогда, когда Дилан на глазах у изумленной публики бесцеремонно обшарил его карманы, вытащил пачку наличных и велел тихо ждать в стороне. А потом безропотно выпил сразу две таблетки, которые ему всучил тот же О’Брайен.       — Полегчало? — поинтересовался он минут через пятнадцать, и Томас слабо кивнул. — Отлично, тогда идем завтракать, а потом поговорим.       Они зашли в семейный ресторанчик за углом, обычный такой, с красными кожаными диванчиками и клетчатой плиткой на полу, и Дилан, по привычке подмигнув подошедшей официантке, взялся было за меню, но сразу же отодвинул его:       — У вас есть фирменный завтрак или что-то вроде? Только не жирное, — девушка, с интересом смотревшая в сторону, равнодушно кивнула, явно нехотя переводя внимание на него. — Тогда два. Еще кофе и минералку. Спасибо.       Та чиркнула что-то в блокноте и ушла, покачивая бедрами и напоследок стрельнув глазками в противоположную от Дилана сторону. Тот чертыхнулся про себя, сообразив в чем дело. Конечно, ведь красавчик-брюнет сидит напротив, а сам он теперь — тощий задрот. И даже злиться не получается, потому что вид у О’Брайена-который-Сангстер был откровенно плачевный. И как только эта девчонка повелась на него в таком состоянии?       Впрочем, заказ она принесла так быстро, словно собиралась идти на рекорд, и так же быстро была отправлена восвояси.       — Я не хочу, — слабо простонал Томас, сморщившись при виде весьма аппетитного омлета с овощами.       — Надо, приятель, надо, — Дилан протянул ему минералку, а себе придвинул чашку с кофе.       — Как скоро мы подружились, — хмыкнул парень, с отвращением отправляя в рот кусочек.       — Ой, заткнись. Вполне неплохо, между прочим, — с набитым ртом ответил Дилан.       — Как картон, по-моему. Зачем было так напиваться?       — Всегда так напиваюсь и ничего.       — Ты ведь знаешь, что такое алкоголизм у подростков, верно?       — А ты знаешь, как не быть занудой?       Сангстер мрачно промолчал, присосавшись к бутылке.       Когда тарелки — наконец-то — опустели, Дилан сцепил руки в замок и впился в Томаса пристальным взглядом:       — Ну что, отпустило? Давай, Сангстер, скажи, что ты уже вернулся в режим ботаника. Включи умного и объясни, что за хуйня со м… с нами творится, — нетерпеливо проговорил он.       Дилану не хотелось возиться с этим парнем, но так уж вышло, что без него ему не обойтись. Как ни противно это признавать, но сейчас они в одной лодке и должны держаться друг за друга.       — А мне откуда знать? Если ты не заметил, то в школе нет предмета по… как вообще это называется? Оккультизм? Магия?       — Да насрать, просто придумай, как это исправить. И побыстрее.       — Я тебе что, энциклопедия?       — Толку от тебя, — Дилан раздраженно откинулся на спинку дурацкого диванчика и сложил руки на груди. Он столько надежд возлагал на этого ботаника, словно он появится и хоп — все станет как прежде.       — Слушай, я… подожди, ладно? Мне все это не нравится так же, как и тебе, но из-за одного нажравшегося в хлам придурка я не могу даже оценить весь масштаб катастрофы.       — Опять голос прорезался, Сангстер? — вкрадчиво поинтересовался Дилан, но тут же сменил тон: — Может, сходим к экстрасенсу?       — Какому-нибудь магу в десятом поколении с накладной бородой и купленными дипломами? Только не стоит говорить, что я на самом деле — это ты, чтобы нас обоих не отправили в психушку, — фыркнул Томас и застонал. — Господи, почему это произошло со мной? У меня ведь все было в порядке. Я… и что теперь…       — Отлично, только твоей истерики не хватало. А мне тогда что делать? Ты… в моем теле сидишь ты! — Дилан с возмущением взмахнул руками, словно говорил о чем-то возмутительном.       — И что же, интересно, я могу испортить в твоей идеальной жизни? — повысил голос Томас, и О’Брайену на мгновение показалось, что своих чертах абсолютно точно он узнает выражение его лица, когда тот пытается контролировать гнев. То самое ненавистное Дилану выражение.       — Не делай вид, будто знаешь обо мне все! — прошипел он.       — А ты перестань думать, что тебе тяжелее всех приходится! Это ведь не у тебя две подработки после школы, а дома мать и сестра. И катастрофа будет, если из-за тебя меня уволят!       Кажется, Сангстер тоже вспылил не на шутку, но Дилан, как ни странно, чувствовал что-то вроде удовлетворения. Он, наверное, тысячу раз провоцировал Томаса, ждал, когда спадет равнодушная маска, и надо же — дождался! Видимо, наедине с Диланом, без толпы вокруг, быть собой ему было проще. Наверно, поэтому на то, что именно сказал Сангстер, внимание он обратил не сразу.       — Погоди, мне показалось или ты и правда сказал «подработка»?       — Я сказал «две подработки», — припечатал Сангстер. — И одна из них сегодня после школы.       — Возьми отпуск, — поморщился О’Брайен. Не то, чтобы это было так уж удивительно, скорее даже вполне ожидаемо, но работать Дилан не собирался в принципе, особенно каким-нибудь курьером или уборщиком.       — Нет, Дилан, — медленно и твердо произнес Сангстер. — Ты не будешь портить жизнь мне. Потому что иначе я испорчу ее тебе.       — Мелкий говнюк, — почти восхищенно протянул О’Брайен. — Ты знаешь, что сейчас впервые назвал меня по имени?       — Можешь назвать меня Томасом и будем считать, что мы договорились.       — Но я не хочу! — по-детски выпятил нижнюю губу Дилан. Не хватало еще ногой топнуть для полноты картины.       — Возможно, я открою тебе страшную тайну, но не все происходит так, как ты хочешь, — ехидно сообщил ему Томас.       — Слушай, Сангстер, — мгновенно переключился тот, — а это точно не ты меня проклял? После всего… ну, после того, что вчера было?       — Совсем с катушек слетел?       — Я обязан был спросить, — пожал плечами Дилан. — Ладно, это все очень хорошо, но делать-то что? Я все еще голосую за экстрасенса. И да, шарлатанов куча, да и я не слишком-то в них верю, но мы почитаем отзывы, найдем самого лучшего, можно даже не одного.       — А расплачиваться ты с ними как собираешься? — вздохнул Томас. Дилан так оживился, что он не был уверен, что его собственные лицевые мышцы хоть когда-нибудь принимали подобные формы.       — У тебя все мои кредитки, болван.       Конечно, если после вчерашнего бунта их не заблокировали, что тоже вполне вероятно.       — Кстати, Сангстер, может, ты просто возьмешь, сколько тебе надо, и мы забудем про твои подработки?       — Ну какой же ты нытик, честное слово, — вздохнул Томас, утыкаясь лбом в стол и глухо продолжил: — Может, твой маг расколдует нас уже завтра, ты не думал?       — Лучше бы прямо сегодня, — буркнул в ответ Дилан, несколько уязвленный. — Ладно, пошли ко мне, что ли, искать мага в десятом поколении.       — Но ведь…       — До конца занятий еще часа три, не меньше, я живу недалеко, а потом ты отведешь меня в свое адское место. Кем работаешь-то хоть? — перебил О’Брайен, точно зная, что хотел сказать Сангстер, и это было странно.       — Официантом в кафе, — ответил тот, и Дилан почти уверен, что парень смутился.       — Хм, не так уж плохо.       Сангстер тонко усмехнулся, и жестом подозвал официантку, которая, кажется, и без того ловила каждый его взгляд, не забывая хихикать с напарницей. Последняя попытка пофлиртовать с симпатичным парнем провалилась, потому что тот, кажется, вообще не заметил, что с ним флиртуют. Дилан, наблюдавший за этим безобразием, только глаза закатил. Не то, чтобы его это не задело, но злиться на Сангстера было глупо. Вот вздумай он в самом деле воспользоваться его внешностью, чтобы кадрить девчонок, тогда уж … первой мыслью было хорошенько врезать, но свою мордашку было, опять-таки, жалко.       Шли они молча, на расстоянии вытянутой руки друг от друга, но неловко не было. Томас дорогу знал плохо, поэтому следил за Диланом, попутно отмечая, что внешне его тело осталось прежним, но одновременно и изменилось до неузнаваемости. Даже то, как его лицо — Сангстера — лучилось абсолютно дилановой улыбкой. Томас никогда в жизни так не улыбался.       — О, моя малышка! — вдруг взвыл Дилан, и бросился вперед.       Томас ни черта не понял, остановился, провожая его изумленным взглядом. Пока тот не остановился возле черной спортивной машины, любовно поглаживая капот.       — Вот ты где, значит, довез я тебя до дома вчера, — с самым глупым выражением лица ворковал Дилан. — Черт, царапина. Это что, я вчера так неаккуратно что ли? Или может, это Сангстер своими костями?       — Эй, я еще здесь, вообще-то, — закатил глаза подошедший Томас. — Ты что, разговариваешь с машиной? Спятил?       — Не слушай его, детка, он просто глупый ботаник, — просюсюкал Дилан.       — Хватит, меня сейчас стошнит. Это ведь твой дом, да?       — А что, не помнишь, откуда выходил утром?       — Помню, но все еще надеюсь, что мне показалось.       Машина стояла перед воротами огромного трехэтажного особняка с подъездной дорожкой, зеленым газоном, бассейном и домиком для прислуги.       — Доброе утро, мистер О’Брайен, — окликнул их невысокий полноватый мужчина с граблями наперевес.       Дилан открыл было рот, но вовремя опомнился и ткнул локтем в бок скромно потупившегося Сангстера.       — Спасибо, ээээ… — промычал тот и повернулся к О’Брайену, который тут же шепнул «Донни». — Донни.       Но мужчина уже отвернулся и пошел в сторону заднего двора: видимо, вежливые беседы в этом доме были редкостью.       — Так, пошли покажу тебе комнаты, где я появляюсь, а потом быстро в интернет, — закомандовал О’Брайен.       Они вбежали внутрь, так же быстро взбежали по лестнице, только иногда Дилан заглядывал в комнаты: «Столовая, кухня, там еще винный погреб, но тебе не надо, в тренажерку тоже вряд ли пойдешь, гостиная вот, о, еще отцовский кабинет, но туда нельзя, пока не позовут, все, пошли в комнату».       Комната оказалась похожа на квартиру-студию: спальная зона и, видимо, зона творчества с новенькой барабанной установкой. Дилан подхватил со стола ноутбук и завалился на кровать прямо в обуви.       — Давай, Сангстер, укладывай свой тощий зад, — позвал он, включая компьютер. — Посмотрим, что у нас тут на магическом рынке.       Томас закатил глаза, вздохнул, посмотрел на самого себя, весело болтающего ногами, и скромно присел рядом. Ему казалось, что прошла целая вечность, а этот безумный день только начался.