Часть 5
21 сентября 2018 г. в 17:45
Стоит ли говорить, что примерно минут через сорок, когда отпустило, Дилана накрыло жгучее чувство вины. Снова что-то пошло не так, и он снова сорвался на Сангстера. К тому же, бросил его одного черти где. Если гадалка имела в виду это, говоря про совесть, то она была абсолютно права: что-то внутри него сейчас явно бунтовало и требовало исправить все немедленно.
— Может, к психологу сходить, а не к экстрасенсу? Всякие там методики управления гневом, улучшение самоконтроля, погружение в нирвану, — бормотал Дилан, двумя пальцами извлекая из дальнего кармашка битый-перебитый сангстеров мобильный, и с трудом вспомнил свой собственный номер. — Телефон ему, что ли, прикупить в знак примирения?
Пока Дилан пытался справиться с внутренним диссонансом по причине того, что ему в этот раз всерьез придется извиняться перед Сангстером, в трубке хрипло дребезжали длинные гудки, действуя на нервы еще больше. Набирая номер во второй раз, Дилан вспомнил, как Томас прошел мимо мирно лежащего на столе чужого мобильника, и тяжело вздохнул. Отлично, до зануды не дозвониться, не узнать, где сейчас находится его тощая задница, а значит и не ехать за ним обратно. Колесить по району, в попытке придумать, куда он мог отправиться, будет глупо, а Сангстер ведь не маленький и вроде как умный, такси поймать сумеет. Недовольное нечто внутри это немного успокоило, и Дилан мирно отправился туда, где ему предстояло жить в течение неопределенного времени.
И только расплачиваясь с водителем, О’Брайен покрутил в руках пачку купюр и вспомнил, что это все их деньги. А раз они у него, то домой Сангстер пойдет пешком.
Совесть была недовольна. Дилан глухо застонал. Сытый этой поездкой по горло водитель рванул с места так, что шины жалобно взвизгнули.
— Том, дорогой, наконец-то, — выглянула из кухни миссис Сангстер, стоило ему хлопнуть дверью, — я уже начала волноваться. Тебя долго не было.
— Я гулял, прости, — промямлил Дилан, скидывая кроссовки. И что ему делать в этом крохотном доме, где все как на ладони?
— И голодный небось, — покачала головой женщина. — Обедать будешь?
— Конечно! — со смесью облегчения и восторга выпалил Дилан, и она тихо рассмеялась.
Откуда ни возьмись выскочила юная надзирательница, и пока он мыл руки, вместе они накрыли на стол. Когда Дилан вновь зашел на кухню, на небольшом круглом столе уже стояли тарелки с супом, Ава нетерпеливо вертела в руках ложку, а миссис Сангстер нарезала хлеб.
— Садись, Том, уже готово, — улыбнулась женщина, протягивая ему кусочек.
Они сели за стол втроем, и Ава тут же набросилась на еду. Дилан посмотрел на миссис Сангстер: в его доме начинать есть можно было только после отца. Но женщина с улыбкой покачала головой и сама взяла ложку. Дилан заглянул в тарелку — куриный бульон с какими-то овощами. Такой ерунды на его кухне не водилось, но пахло вкусно.
— М, это круто! — взвыл Дилан после первой ложки. — Сто лет не ел обычной домашней еды.
— Эм… Том, я то же самое готовила вчера, — осторожно ответила миссис Сангстер, переглянувшись с дочерью.
— Вот именно, — неловко хохотнул Дилан, — это почти целая вечность.
Они захихикали, и парень облегченно выдохнул. Ава начала рассказывать что-то про школу, какого-то придурка, который попытался придраться к ней в коридоре, про урок химии, где у парня с задней парты взорвалась колба, а еще ее вызвали к доске, когда она даже не знала вопроса, и все они смеялись. Дилан просто улыбался, слушал девочку, иногда вставляя глупые реплики, раскручивая ее на новые подробности. И ему было хорошо, тепло и уютно в маленькой светлой кухне за обшарпанным круглым столом. Наверно, так и должно быть в нормальных семьях.
— А миссис Рид ему три раза повторила, но только она отошла, как он перепутал колбы. Так рвануло, — взахлеб рассказывала Ава, и Дилан, отсмеявшись, хотел было вставить, что сам как-то провернул подобное, но только специально, чтобы сорвать урок.
Он уже открыл было рот, как вспомнил, что он — это не он, семья вообще не его, а если он вдруг скажет такое о ботанике, его мать наверняка схватит сердечный приступ. Оставалось только сжать челюсть, поблагодарить хозяйку и сбежать туда, где его не будет видно.
Правда, он не учел того, что в одиночестве, когда все его мысли не занимала болтовня суровой малышки, чертова совесть вновь вцепится в него своими мелкими острыми зубками. Ведь он сейчас в позе звезды лежит на кровати — не важно, что после нескольких ночей сна на этой развалине едва сможет разогнуть спину, — а Сангстер находится хрен знает где. А учитывая степень везучести этого недотепы, он наверняка еще и заблудится.
По стеклу мелкими каплями забарабанил мерзейший дождь, добавляя Дилану еще десяток градусов к мрачности. Сейчас он чувствовал себя беспокойной мамашей, когда ее сыночек задерживается после школы. И что ему стоило просто закрыть рот, сесть в такси и спокойно разъехаться по домам? И почему именно рядом с Сангстером его мозг сначала вскипает, а потом отключается к херам? Что в нем такого особенного?
Дело, разумеется, не во внешности, да и что такого нового может быть в ботанике, которого он каждый день видит на уроках, но воспротивиться своему порыву Дилан не смог. Он рывком распахнул жалобно скрипнувший шкаф и хмуро уставился на свое — то есть Сангстера — отражение, будто оно могло объяснить, что за хуйня происходит в последние два года его жизни.
Парень в зеркале, как ни странно, раскрывать тайны мироздания не спешил, только таращился на него темными блестящими глазищами. Дилан моргнул и сощурился, наклоняясь ближе. И почему он раньше не замечал, какие темные у Сангстера глаза? Гораздо темнее, чем у самого Дилана, настолько, что кажутся просто бездонными. Губы тонкие и всегда крепко сжатые, брови сурово нахмурены, так, что на лбу четко отпечатались две морщинки. И волосы совсем не мерзкого мышиного цвета, как раньше считал Дилан, а светло-русые, даже при таком тусклом свете отливающие медью. Знать бы еще, все дело в освещении или ему снова показалось.
А еще Томас бледный. То есть кожа совсем светлая, почти прозрачная. Дилан долго смотрел на его лицо в зеркале, даже провел ладонью по щеке, тонкой шее, мазнул пальцем по острой ключице и остановился на вороте рубашки.
— Это было бы уже слишком, — с сомнением пробормотал он, прежде чем быстро расстегнуть пуговицы.
Рассматривать свое теперешнее тело Дилан побаивался и даже стыдился, чувствуя себя так, словно собирается подсматривать за голым Сангстером. Не то, чтобы он стеснялся своего или чужого тела, но только тогда, когда обнажаются добровольно и желательно с удовольствием. Ботаник вряд ли когда-нибудь собирался позировать ему без одежды, и все это очень смахивало на вероломное вторжение в личное пространство. Но рубашка со всеми пуговицами уже сдалась, и Дилан решил, что победу в этом споре одержало любопытство.
Под одеждой Томас оказался неожиданно привлекательным. Дилан ожидал увидеть выпирающие ребра, обтянутые синюшной кожей, противные заросли на груди или еще что-нибудь, что сделает Сангстера еще более отвратительным в его глазах. Но молочная кожа даже на вид была приятно-гладкой, тело худым, но жилистым, и выглядело это вполне гармонично.
Дилан окинул себя внимательным взглядом с ног до головы, взлохматил волосы, небрежно откинул назад торчащую челку, представил узкие брюки и стильный пиджак, подчеркивающие длинные ноги и тонкую талию, и удивленно присвистнул:
— Сангстер, ты даже не представляешь, каким красавчиком можешь быть.
Даже девушки в кафе его заметили, хватило пары улыбок и дежурных комплиментов. Возможно, именно это и значит примириться с совестью? Ведь раньше он все время пытался унизить Сангстера, может, теперь ему нужно сделать его популярным?
Мысль казалась правильной, хотя и не слишком привлекательной, но как следует обдумать ее Дилан не успел. Где-то за пределами комнаты послышался шум, грубый голос, громкие шаги — и дверь распахивается без стука, с силой ударяясь о стену.
— Томас, ты глухой что ли? — свистящим шепотом выдала Ава, пытаясь отдышаться. — Он опять пришел.
— Кто? — не понял Дилан, поспешно хватаясь за пуговицы.
— Очень смешно, обхохочешься, — ядовито прошипела девочка, притопнув ногой.
Что-то подсказывало, что произошло явно нехорошее, и О’Брайен с зарождающейся паникой спустился вниз вслед за Авой. Он успел увидеть, как высокий мужчина с красным одутловатым лицом и совершенно дикими глазами, больше похожий на бездомного, с силой впечатывает свой кулак в дверцу шкафа в нескольких сантиметрах от миссис Сангстер. Второй рукой он тычет ей в лицо смятые купюры.
— Что значит это все? — едва не брызжа слюной закричал он, и Ава рядом шагнула назад, ища защиты у брата.
— Ты приходил два дня назад, откуда мне взять больше? — подрагивающим голосом ответила женщина, и Дилан впервые чувствует, как от страха холодеют пальцы.
— У щенка своего возьми.
— Мой сын еще школьник, если ты не помнишь, — на этот раз твердо и даже раздраженно сказала миссис Сангстер.
Мужчина мазнул липким взглядом по застывшим в прихожей Аве и Дилану и, видимо, подумав, пробурчал что-то неразборчивое и явно угрожающее и отвернулся, собираясь удалиться без долгих прощаний.
— Эй, стой, — Дилан как будто со стороны слышит голос Сангстера, не сразу понимая, что он принадлежит ему.
Мужчина у двери медленно остановился.
— Ты это мне?
— Тебе. Верни деньги, ублюдок, — с вызовом бросил О’Брайен, мысленно умоляя себя заткнуться.
Миссис Сангстер прижала ладони ко рту в немом ужасе, и рука, тянущая его сзади за рубашку явно принадлежит Аве, но отступать уже некуда. Под упрямым взглядом Дилана мужчина усмехнулся.
— Я думал, ты усвоил этот урок, сопляк.
Секунда — и неповоротливый с виду мужчина оказался непозволительно близко, а не ожидавший подобной прыти Дилан не успел отшатнуться от летящего к его лицу кулака. Щеку обожгло болью, во рту мгновенно скопилась кровь. Он покачнулся, прижимая руку к месту удара. Рядом вскрикнула миссис Сангстер, тут же бросаясь к Дилану, а он, подняв глаза, успел заметить, как в дверном проеме мелькнула ткань темного пальто, и дверь с оглушительным грохотом захлопнулась.
— Том, Господи, ну зачем? — дрожащим голосом запричитала женщина. — Пойдем в ванную, нужно все обработать. Ава, помоги скорее.
— Все нормально, успокойтесь, — с трудом улыбнулся Дилан, но добился противоположного эффекта, продемонстрировав семейству красные от крови зубы.
— Ну ни хрена себе! — протянула девочка, не отрывая потрясенного взгляда от его лица и едва успела увернуться от воспитательного подзатыльника.
Вдвоем они быстро затащили Дилана в ванную комнату, распотрошили аптечку, заставили его полоскать рот какой-то мерзкой на вкус дезинфицирующей хренью и мазали место удара мазью от ушибов, запах от которой шел такой, будто она протухла еще в прошлом столетии. Все эти манипуляции он терпел лишь из-за несчастного взгляда миссис Сангстер, хотя единственным его желанием было улизнуть куда подальше. Конечно, ему не раз приходилось участвовать в драках и получать по разным частям тела, по лицу в том числе, но дома над ним никогда не тряслись, даже если он светил синяком на пол-лица. Никто не бежал за мазью от ушибов, его, в общем-то, и не спрашивали, откуда побои. Дилан подозревал, что получил бы вдвое сильнее от отца, вздумай когда-нибудь пожаловаться, но проверять свою теорию не спешил.
Больше всего ему хотелось достать Сангстера, где бы он сейчас ни был, и потребовать объяснений. Судя по всему, этого мудака в семье знали очень хорошо, и приходил он далеко не в первый раз. Что-то подсказывало, что миссис Сангстер немного удивится, спроси сейчас ее сын, от кого ему только что прилетело. А так как мелкий говнюк даже не предупредил его о возможности появления подобных субъектов, то все недовольство, которое выльет на него с утра Дилан, будет абсолютно оправдано.
Правда, сделать это оказалось непростой задачей. Видимо, поведение Дилана все-таки задело ботаника, потому что весь чертов день он старательно избегал любой возможности для случайной встречи, делая вид, что не замечает его, даже если они сталкивались почти нос к носу. Дилан даже не был уверен, заметил ли Сангстер огромный синяк на своем собственном лице, который произвел просто неизгладимое впечатление на Ки Хонга и, кажется, всех остальных одноклассников.
— Чувак, я знал, конечно, что ты тот еще терминатор, но когда успел-то? — бодро поинтересовался азиат вместо приветствия, и Дилан так и не смог понять, чего в его голосе было больше: сочувствия или восторга.
— Не все же вечером спокойно сопят в обе дырки, — насмешливо отозвался Дилан и почти не соврал.
— Слушай, если ты подрался за девчонку или … еще за что, не знаю, — вдруг стал серьезным Ки Хонг, по крайней мере, попытался, — то это круто, чувак. Но если ты вдруг встретил кого-то, кто…
Дилан едва сдержался, чтобы не захохотать в голос, глядя, как азиат нелепо разводит руками, пытается подобрать слова, чтобы предложить помощь и не обидеть, не может и стесняется еще больше.
— Да расслабься, — хлопнул его по плечу О’Брайен, устав наблюдать за его потугами, но, тем не менее, чувствуя что-то похожее на признательность. — Это дома, ну, вечер с семьей, пижамная вечеринка, битва подушками и все дела. Получил пяткой от сестры.
— У тебя есть сестра? — округлил глаза Ки Хонг, оценивающе посмотрел на синяк и сдавленно хрюкнул в попытке удержать смешок.
— Ага, та еще заноза в заднице, — наябедничал Дилан и вовремя спохватился: — Только не говори никому.
— Я — могила, — с преувеличенной серьезностью пообещал азиат, прежде чем рассмеяться в голос.
Дилан улыбнулся. Этот прилипчивый засранец начинал ему нравиться. Хотел даже выяснить, не избивают ли его приятеля где-нибудь за школой, и наверняка предложил бы проучить обидчиков. Сангстер, конечно, ни за что бы не признался и тем более не согласился, но даже эта корявая попытка была вполне себе неплохой. Одновременно с этим, уже усаживаясь на свое место в классе, Дилан вдруг подумал, бывало ли, что Сангстера действительно караулили возле школы? Сам он никогда парня не бил, да и друзья его тоже не прикладывались всерьез, так только, подножки, тычки. Но никто ведь не говорил, что у того же Поултера, случайно столкнувшегося с Сангстером возле школы после очередной порции выговоров, не хватит ума начать драку?
Мысленно пообещав себе уточнить этот момент у парня, О’Брайен со скучающим видом гонял ручку по столу. Быть ботаником, определенно, в школе было не так уж плохо. Дилана не дергали преподаватели, привыкшие, что лучший ученик в классе всегда знает ответ на любой вопрос, так что теперь он мог позволить себе ничего не делать, правда, как и раньше, но уже с кристально-чистой совестью.
Когда кто-то рядом громко позвал Сангстера, он не обратил особого внимания, не отрываясь от своего занятия. И только после ощутимого тычка в спину он поднял голову, встретившись взглядом с озадаченной мисс Дженкинс.
— Томас, я попросила тебя поделиться с нами своим эссе, — на всякий случай решила повторить она, и Дилан невольно скривился.
— Простите, я не написал эссе, — сказал он, опустив голову и в попытке продемонстрировать искреннее раскаяние, которого совершенно точно не ощущал.
По классу прошелся изумленный шепот. Мисс Дженкинс, приоткрыв рот, поправила очки.
— Томас, ты… у тебя все в порядке? — очевидно, невыполненное домашнее задание вкупе с очевидным последствием драки на лице тихони-отличника явно намекало на то, что случилось что-то из ряда вон выходящее, но Дилан уверенно кивнул, тем не менее, не убедив преподавательницу. — Ладно, тогда… ты разберись с тем, что тебе мешает, и сдай эссе до конца недели.
Дилан сдержанно поблагодарил ее, чувствуя прожигающий его спину взгляд. Что ж, хоть что-то заставило Сангстера обратить на него внимание. Остальные ребята косились на него крайне враждебно: еще бы, ведь буквально несколько минут назад Уилл получил жирный неуд и длинную речь о своем безответственном поведении.
Поэтому, прекрасно зная своего друга, он совершенно не удивился, когда полетел на пол от мощного толчка. Звонок прозвенел несколько минут назад, учитель и большая часть одноклассников уже ушли, а Дилан, наконец, в полной мере ощутил себя занудой-ботаником.
— Что ж, господа, поздравляю, настал тот великий день, когда Сангстер снизошел до нас, простых смертных, — торжественно, но от этого не менее ядовито провозгласил Уилл.
— Эй, слушай, — к нему шагнул было Ки Хонг, но его остановила Кая, одним взмахом руки преградив путь, и вместе с ней Тайлер оттеснил его плечом, мол, не вмешивайся.
— Уилл, правда, не надо.
— Да я понять просто хочу, — снова толкнув поднимающегося Дилана зашипел тот, — чем же этот кусок дерьма от остальных отличается? Почему ему все прощается, а?
У Дилана было, что возразить лучшему другу, но сейчас он предпочел промолчать. Уилл едва ли не слюной брызгал, и О’Брайен вдруг подумал, что его друг сейчас выглядит как полный псих. Это неуд так задел, или он всегда был таким, а Дилан по ту сторону баррикад просто этого не замечал?
— Ты охренел, Сангстер? — новый ощутимый толчок заставляет его перевести взгляд на Поултера, и Дилану на секунду кажется, что тот ударит его всерьез. — Я с тобой разговариваю или со стеной?
— Уилл! Перестань, — не на шутку встревоженная Кая схватила его за руку. — Ну что ты, в самом деле.
Поултер, судя по взбешенно раскрытому рту, готов был сказать много, но не успел.
— Уйдите все, — спокойно сказал Сангстер, до этого отстраненно наблюдавший за происходящим. — Я сам с ним поговорю.
— Дилан, — едва не простонала Кая.
— Да валите, сказал! — раздраженно прикрикнул он.
На мгновение повисла напряженная тишина, потом ребята нехотя зашевелились. Друзья смотрели на Дилана-Сангстера с непониманием, беспокойством или злостью, но вышли все. Ки Хонг подал руку Дилану, потому что вставать тот не спешил, и враждебно уставился на Сангстера.
— О’Брайен, даже для тебя это слишком, — сказал он.
— Остынь, я же сказал, что мы поговорим, — ответил Томас и невольно улыбнулся. Ему было приятно, что новый приятель на самом деле вступается за него. Раньше этого никто не делал.
— Ну так говори, не стесняйся, — улыбка показалась азиату еще более подозрительной, чем сама просьба.
— Ки Хонг, иди, — подал, наконец, голос Дилан, понимая, что воинственно настроенный друг приготовился защищать его с кулаками. — Я догоню.
Тот попытался возразить, махнул рукой, бросил последний угрожающий взгляд на Сангстера и ретировался, предупредив, что он рядом, если что.
— Какой заботливый у тебя приятель, — насмешливо сообщил Дилан, получив, наконец, возможность как следует рассмотреть свое лицо. Вроде бы ничего не изменилось, кроме, разве что, небольших мешков под глазами. — Ты не высыпаешься, что ли? Это, вообще-то, мое тельце, присматривай за ним как следует.
— Кто бы говорил, Дилан, — съязвил Томас, выразительно глядя на синяк. — Может, объяснишь, какого черта ты опять натворил?
— Я натворил? — праведно возмутился О’Брайен. — Может, это ты меня просветишь, что за мужик вваливается к вам домой и отжимает деньги? И знаешь, о таком неплохо бы предупреждать заранее, до того, как я получу в морду. Хорошо еще, что она твоя.
Сангстер по ходу его речи бледнел так явно, что Дилан несколько забеспокоился. Он же не припадочный, да?
— Мама и Ава в порядке? — наконец выдавил он.
— В порядке, в порядке, — ворчливо ответил Дилан, подавив желание съязвить. — Пострадал только тот добрый и самоотверженный человек, желавший защитить твой сарай от грабежа. Так что давай, колись уже, я сгораю от нетерпения.
Томас слабо улыбнулся, глядя на задравшего нос Дилана. Он знал его как вредного эгоистичного засранца, но хотелось верить, что сейчас тот просто пытается поддержать его, пусть и в своей дурашливой манере.
— Это… — Томас замялся. Он никогда никому не говорил, да и как о таком расскажешь? — Это бы мой отец.
— Чего? — выпучил глаза Дилан. — Он же тебя…
— Не знаю, что он сказал обо мне, но поверю во все, что угодно, — уныло усмехнулся Томас. — Он… в общем, ты заметил, что он нас не очень-то жалует.
Парень сложил руки на груди и отвел взгляд. О’Брайен почти физически почувствовал, как больно и стыдно ему рассказывать, особенно кому-то вроде него. У Дилана даже шевельнулось что-то в груди и захотелось немедленно сделать что-нибудь, чтобы ему стало легче.
— Слушай, Сангстер, — хмуро сказал Дилан и поморщился. Он хотел, чтобы его голос звучал мягко, но не слишком, чтобы ботаник понял, что ему не все равно, не заподозрив при этом в сочувствии. — Я сейчас — это ты. Не могу сказать, что я в восторге от ваших семейных разборок и хочу в них влезать, но мне придется. Потому что вчера мне вмазал какой-то стремный мужик, и я даже не знаю, кто это. Представляешь, как обидно?
В последнем вопросе послышались капризные нотки, и Томас невольно улыбнулся. Дилан нервно сжимал пальцы, чуть покраснел, пытаясь быть таким же уверенным, как обычно, и от этого выглядел еще более неловко.
— Потом можешь спросить что-нибудь у меня, — неуверенно добавил он как последний довод, хотя не имел ни малейшего желания делиться с Сангстером хоть чем-то.
Помогло это или нет, но Томас, помолчав еще немного, заговорил:
— Я родился в Лондоне, на самом деле. У нас была обычная семья: мама дизайнер, не очень известный, но зарабатывала достаточно, у отца была своя фирма. Я это время почти не помню, но мы, кажется, часто ходили в парк на выходных, — на губах Сангстера заиграла легкая улыбка. — А потом отцу предложили расширить дело, но уже в Америке. Мама не хотела, конечно, но мы все равно переехали. Дела сразу не заладились, фирма прогорела, мы едва смогли расплатиться с долгами, отец пристрастился к спиртному. Аве было года два, когда он ушел, и, честно говоря, я обрадовался сначала. Но он возвращался, жил несколько дней, брал деньги, которые были дома, и снова пропадал неделями. Сейчас он просто приходит, берет все, что хочет, и сразу уходит. Я пытался прятать, но в последний раз он разгромил гостиную, а мама все равно все отдает.
— Звучит как в плохой мелодраме, — брякнул Дилан, потому что все, что говорил Томас, звучало совершенно нереально.
— И не говори, — нервно усмехнулся Сангстер, передергивая плечами, и Дилан с нарастающей паникой начал понимать, что все это всерьез.
— А почему вы… то есть обычно в таких случаях обращаются в полицию, — заметил он.
— Я хотел, но мать не позволяет, — поморщился Томас. Очевидно, ему это тоже не нравилось. — У него уже были какие-то приводы, не знаю, за что, но после ее заявления могут и посадить.
— И это плохо? — полуутвердительно спросил Дилан.
— Сначала я думал, что она его еще любит. Но сейчас мне кажется, что это только ради нас самих. Он все равно скоро выйдет, но еще более озлобленным. А нам деваться некуда.
— Разумно. И что теперь?
— Ничего, — Томас равнодушно пожал плечами. — Скоро мы вернемся назад, я надеюсь, и ты забудешь свою травму как страшный сон.
— Очень смешно, ха-ха-ха, — скривился Дилан, чувствуя, что внутри расползается раздражение, как и всегда, когда Сангстер игнорировал его. Томас явно не собирался ни доверять ему, ни посвящать в свои дела. Хотя разумом он понимал, что так и должно быть, чудо, что тот вообще что-то рассказал.
Дилану хотелось, чтобы Томас говорил с ним, доверял ему.
— А что, ты так хочешь заняться моими проблемами? Не уверен, что от этого не станет хуже, — Сангстер упрямо сложил руки на груди, не зная, что касается опасной темы. Ведь он снова превращался в скалящего зубы пса, не подпуская ближе, что всегда выводило Дилана из себя.
— А ты не думал, что это и есть то, о чем говорила твоя дурацкая гадалка? Может, мне как раз и нужно решить твои проблемы? — выпалил он, и только тогда поразился своей догадке. Что ни говори, а при ближайшем рассмотрении проблемка была та еще.
— В таком случае, и я должен в чем-то помочь тебе, — снисходительно заметил Томас. — Есть идеи?
— Я уже говорил, что у меня все в порядке.
— О да, я заметил, — Томас фыркнул, перенимая настроение Дилана. — Правда за правду, не помнишь, кто это говорил?
Дилана бросило в жар. Чертов засранец тыкал его носом в его же слова. На языке вертелось много не совсем цензурных выражений, которые очень хотелось вывалить на голову обнаглевшего ботаника, но Дилан сдержался. Он не уследил за языком вчера, и что вышло? Нет, больше он не будет таким идиотом. А когда вернется в свое тело, обязательно запишется на йогу.
— Слушай, Сангстер, — проскрежетал Дилан удивленному ботанику, — сейчас я очень зол, и должен успокоиться прежде, чем мы продолжим. Иначе я снова наору на тебя, а это плохо. Поэтому, пожалуйста, давай я…
Томас широко распахнутыми глазами наблюдал, как О’Брайен сжимает и разжимает кулаки и тихонько пятится к двери, бормоча еще что-то, смутно похожее на извинения, но так быстро и неразборчиво, что Сангстер для своего же спокойствия решил, что ему послышалось.
Явные следы рукоприкладства и рассказ Дилана выбили его из колеи, развязав язык. И Томас, хорошо изучивший О’Брайена, ждал вспышки гнева, оскорблений или еще чего похуже. Но парень впервые за два года удивил его. Не хочет орать на него, ну надо же. Сангстер сам не понял, как его губы тронула легкая улыбка.
Внезапно дверь, на которую он так таращился, едва не слетела с петель от удара ногой Уилла.
— Задал ты ему жару, а? — завопил он, почему-то слишком довольно. — Видел я этого ботаника, красный был и злой. Я в тебя верил, красавчик!
Все это произошло буквально за несколько секунд, и ошарашенный Томас не сразу понял, что вообще имеет в виду этот Поултер. А когда понял, рассеянно кивнул:
— Ну да, конечно. Как всегда.
— Ты сделал этот день лучше, — подскочил к нему Уилл и хлопнул по плечу, не заметив, как тот поморщился. — А знаешь, что может сделать его еще круче? Вечеринка!
И замолчал, в ожидании не менее восторженной реакции.
— Оу… что за вечеринка?
— У какой-то девчонки с параллели, Тайлер ее знает. Все наши в списке приглашенных. Ты же с нами, да? Учти, Кая сказала, что без тебя не пойдет, так что ты точно с нами.
Дилан ни за что не пропустил бы место с морем выпивки и толпой нетрезвых девчонок, готовых подраться за возможность первой раздвинуть ноги, и Томас это знал.
— Да, конечно, друг, куда ж вы без меня, — он театрально закатил глаза.
Поултер расхохотался и потащил его к выходу, где уже ждала остальная компания. А Томас обреченно представлял, на что только что согласился, краем уха слушая болтовню самого противного парня в школе и борясь с желанием сбросить его руку со своего плеча.