***
Дрожь, словно от того, что ущипнули кожу или провели по ней кубиком льда, проявилась на теле и заставила приоткрыть глаза, которые успели слипнуться между собой от долго и крепкого сна. Яркое солнце ослепило глаза, не позволив даже открыть их полностью, из-за чего пришлось приложить руку к виску, создав небольшое затенение. Подул холодный ветер, что было странно, ведь окна в комнате Фёдора всегда закрыты, а солнечный свет лишь через силу пробивался сквозь жалюзи. Что-то было не так. Поднявшись, Федор понял, что находится не в своей кровати, а значит, он умудрился уснуть у кого-то. Ему никогда не доводилось засыпать у других людей или в отеле, мало ли, там могли очутиться враги и пока ты спишь, воткнуть нож в спину. Солнце начало раздражать глаза Фёдора, поэтому пришлось прикрыть тёмной шторкой окно. Повертев головой, он выбросил лишние мысли и принялся искать вещи, которые отсутствовали, но Федор помнил что, не менял привычную ему одежду и уснул в ней же. Это наводило на ещё большее количество вопросов, на которые, увы, не было чёткого ответа. Пока Достоевский тщетно искал свою одежду, что была хаотично разбросана по комнате, послышался тихий стук в дверь. Фёдор, взглянул на вход в помещение, но не успел и глазом моргнуть, как вошёл незнакомец. Самого его было не различить, будто, даже солнце, вьющее через шторы, не смогло дотронуться до аккуратных черт лица и тела. — Доброе утро, — вымолвила тёмная фигура, так же мягко улыбнувшись и пройдя глубже в комнату с подносом, на котором была аккуратно размещена чашка чая и лёгкий завтрак, который иногда делал Гончаров. Вздохнув, Фёдор с раздражением потёр висок: голова начала болеть сильнее, будто по ней стучат дятлы своими длинными острыми и крепкими клювами. — Как я видел, пить ты не умеешь, сразу уносит в пляс,— усмехнувшись, тень подошла, держа в руках стакан с водой и небольшую таблетку. — На, выпей, тебе станет легче, —Даже не видя лицо незнакомца, можно понять, что он улыбнулся. Фёдору совсем не хотелось верить этому человеку, таблетка могла быть отравой, в стакане с водой мог быть яд, но странное чувство доверия пробивало сомнения, поэтому мужчина принял таблетку, запив водой. — Думаешь, пройдёт? — спросил Фёдор, оглянув опять чёрный силуэт, что молча присел рядом, глядя прямо в лицо Достоевского, видимо, продолжая мило улыбаться. Это начинало всё больше раздражать Фёдора, но тот не подав виду, лишь протянул пустой стакан, что был вскоре отставлен на деревянный стол. Пара минут тишины длилась как вечность, из которой невозможно было найти выход или же оборвать чем-то внезапным. А что, если сидящий рядом человек знает о всех планах и отвязаться под предлогом работы не получится? Ах, кто знал, что человек-тень – очень большая загадка для Фёдора, которую нельзя просто отгадать. Голова заболела сильнее, всё начало будто искажаться, было чувство, что сейчас от повышенного давления он упадёт в обморок. Всё разом прекратилось, сначала Фёдор даже растерялся, начав медленно открывать глаза и часто моргать. Голова была наклонена вниз, от чего под ногами виднелся мягкий и слегка тёплый песок, даже несмотря на то что уже наступил вечер и вблизи моря было прохладно. Рука Фёдора держала руку того незнакомца, странное ощущение разрывало грудь и с одной стороны было даже приятно, но в то же время больно из-за режущего чувства, сигналящего о том, что что-то должно произойти. Взглянув на фигуру, Фёдор глубоко вздохнул, будто хотел сказать одно слово. Последнее слово. Вспышка, и они оказались в каком-то огромном помещении, было похоже, что под куполом цирка, но разглядеть не удалось, в глазах темнело. Слёзы, быстро, словно вырываясь на свет, вытекали из мутных глаз, потерявших свой цвет, уже как несколько минут. Вокруг были большие лужи крови, которые продолжали увеличиваться с каждой секундой. Изувеченная шея еле держала голову Фёдора. Фигура держала всё тело, с ужасом наблюдая за этой жуткой картиной. Опустив голову, незнакомец уткнулся в грудь темноволосого, рубашка на которой уже пропиталась алой кровью из рваных ран на горле. Глаза медленно закрывались, Фёдор пытался держать их открытыми, дабы не сомкнуть их раз и навсегда. Он не хотел такого конца, не хотел. Дрожь прошла по спящему телу Фёдора, заставив очнуться и быстро вскочить, приняв сидячее положение. Сдавленный вздох вырвался из уст Достоевского. Холодный пот стекал по всему телу и лицу, в какой-то момент стало даже жарко под одеялом, что пришлось его скинуть на другую часть большой кровати. Мужчина не мог понять, что произошло, однако он был напуган, ком встал в горле. Сердце жёстко билось в груди, почти выпрыгивая оттуда, руки незаметно для него самого сжимались от стресса и тянули на себя одеяло, а глаза бегали по комнате, будто в поисках кого-то. Прошёл примерно час, будильник зазвонил, было уже около половины восьмого утра. Наконец придя в себя осле шока и похлопав растеряно глазами, он сел на кровать. Вдруг, услышав стук в дверь комнаты, Фёдор, приказал Ивану войти. Иван же вошёл в комнату со свежевыстиранной одеждой господина, но увидев рассеянное состояние того, отложил вещи и подошел к молодому человеку, начав обеспокоенно спрашивать, что случилось и почему тот напуган. Слегка заикаясь, Фёдор ответил: — Мне приснился кошмар, о-он был очень ст-странным, я только толком не понял, что там произошло. — Господин, вы помните, что вам приснилось? Достоевский взглянул на Ивана уже более спокойным, но всё тем же обеспокоенным взглядом, будто ища какой-то ответ в глазах слуги, но всё было тщетно. Опустив взгляд, он коротко ответил: — Нет, ничего не помню, — слегка запнулся Фёдор, растирая висок от резкой пульсирующей боли, которая начала мучить сознание и расплавлять мысли, превращая во что-то похожее на воду. Фёдор направился по привычке в ванную и начал лениво умываться. Подняв голову, взглянул в отражение в зеркале. Вода тихонько и медленно стекала по лицу, капая с острого подбородка обратно в раковину создавая глухой звук.Часть 2
3 сентября 2018 г. в 23:40
Сложив брошюру вчетверо и после положив её в карман, Фёдор осмотрелся.
Никого уже не было, улица пустовала и лишь чириканье птиц разносилось по округе.
Темнота наступала так быстро, что и моргнуть не успеешь. Большие и длинные уличные фонари зажглись, освещая тропинку парка и магазины, что только с наступлением вечера открываются посетителям большого города. Вместе с массивными фонарями, так же зажглись маленькие лампочки, что висели, будто батут, меж ними, привязанные кончиком к основанию скрепа лампы.
Фёдор решил уйти из парка, так как одиночество продлилось недолго и нахлынули новые люди.
Оглядываясь и опасаясь чего-то, Фёдор поспешно направлялся к базе крыс, где его видимо ожидал Иван.
Вернувшись наконец, он вздохнул с облегчением, так как никакого хвоста не было и враг не знал, где мужчина находился. Поднявшись на второй этаж и через силу добравшись к своему мягкому излюбленному креслу, молодой человек плюхнулся в него, не думая даже снять охладевшую обувь или одежду, из-за которой в комнате было ещё жарче нежели на улице.
Гончаров — покорный слуга Достоевского, длинноволосый блондин. Дождавшись появления Фёдора, подбежал и поставил поднос с чаем на стол. Заметив усталость господина, любезно помог, же, снять пиджак и холодные, как зимняя река, сапоги по колено, отставив их к двери.
Поблагодарив Ивана за помощь, он потянулся в кресле, и жестом сказал, что слуга свободен. Тот лучезарно улыбнувшись и кивнув, направился доделывать документы, испытывая прилив счастья.
Фёдор заинтересовался цирком, листовка которого ранее нарушила глубокие раздумия и вернула в реальность.
Притянув ближе, уже многое повидавший и затасканный от частой работы ноутбук к себе, о чем-то задумался, но быстро пришел в себя, начав что-то печатать.
Из кабинета слышались щелчки и клацанья по клавиатуре, было даже страшно. Сидевший на первом этаже Иван, разбирающий документы, слышал эти, будто кошачьи, цоканья по паркету. Его удивлённое и одновременно шокированное лицо, стоило бы увидеть наяву, автор же описать его просто не сможет.
Прошло около пяти часов, на улице была кромешная темнота, которую даже весь свет города не мог осветить.
Пустая чашка чая, на дне которой лежали тёмные чаинки.
Полупустая миска, в которой ещё ни много ни мало оставались различные виды печения.
Иван знал, что Фёдор частенько засыпает в кресле, когда время заступает за час — два ночи, но иногда он до утра не спал, поэтому всё же стоило проверить.
Будучи в пижаме с котиками, готовый ко сну, Гончаров приоткрыл большую дверь то ли кабинета, то ли зала, и заглянул внутрь, осмотревшись.
Ноутбук, лежал на коленях, грозясь скоро выскользнуть из слабой хватки костлявых рук, тёплый мохнатый плед, уже почти лежал на полу, краем цепляясь за ногу.
Голова Федора опиралась на плечо: вышла довольно неудобная поза, но что поделать, так получилось уснуть.
Мирное и спокойное, сладкое личико, на которое падали несколько локонов волос — это то, что очень желал и хотел увидеть Иван, за время прибывания в организации.
Умилившись, он успел сфотографировать прелестное редкое явление и отложил в карман пижамки телефон.
Взяв в свои крепкие руки, хрупкое, на вид будто хрусталь, тело Достоевского, Иван понёс его в одну из комнат, где уложив на кровать, укрыл одеялом.