Хартфилия закусила губу. Ей ударили в самое сердце. Однако деваться было некуда — она тут же поменялась в лице, ошарашенно спросив:
— Шутишь?
Нацу поднялся на ноги. Он сложил руки на груди и сердито окинул её взглядом.
— Не думаю, что это похоже на шутку.
— Давай просто сделаем вид, что я этого не слышала?
— Отвечай на вопрос.
— Решил посмеяться… — Люси усмехнулась. А тот не сменил своей настойчивости. — Может, хватит издеваться?
— Я то как раз не издеваюсь, Люси, а вот ты…
— Не понимаю, — Хартфилия помахала головой. — Как это вообще тебе в голову пришло?
— Не понимаешь?! А ты не строй из себя овечку. Тогда, может, и поймёшь.
— Нацу, — Люси кивнула на дверь, — ты вынуждаешь.
— Что не так?
— Тебе и впрямь пора.
Тот молчал. Но это молчание провоцировало ещё больше, чем любой его ответ, пусть даже и самый грубый.
— Ты не понял? Или мне тебе помочь? — Хартфилия, топая пятками, оказалась у двери и распахнула её. Однако никакой реакции не дождалась, — Убирайся, давай! — Она повысила голос.
— Я не уйду, — Нацу пожал плечами.
— Вон. из. моего. дома, — Люси в последний раз сказала, прежде чем у неё в руке показалась связка блестящих ключей, — или я буду вынуждена вызволить тебя силой.
— Попробуй. И я сожгу их.
Люси была зла. Но идти против Драгнила ей тоже не хотелось — силы явно были неравными. Блондинка захлопнула дверь и бесшумно задвинула засов — греметь не хотелось. Ничего более не оставалось, как пойти на уступку.
— Чего ты хочешь? — Люси сложила руки на груди и, выждав паузу, добавила: — говори быстрее. Меня ждёт Игни.
— Я хочу правды.
— О, Боже, — ответом послужил мученический вздох, — да нет же никакой правды!
— А в этом я уж очень сомневаюсь, — Нацу без всякого волнения прошёл к столу и плюхнулся на стул. — Тебя вот саму в этой истории ничего не смущает?
— Что и где меня должно смутить?
— А вот хотя бы то, что Жак брюнет.
Люси издала смешок.
— Это то тут причём?
— Опять смеешься.
— Ты действительно хочешь поговорить о нём?
— В том числе, — Нацу кивнул.
— Хорошо, — Женщина одолжила, — и что тебя в нём смущает?
— Если я не ослышался, он брюнет. Так ведь? А у Игни волосы розовые.
— Ну и что тут удивительного? Цвет волос в бабушку, — Драгнил хотел было воспротивиться, но та опередила: — По отцовской линии.
— Допустим. Но весь этот странный образ идеально слепленного парня… — Нацу попытался найти подходящее слово, — однажды я о нём уже читал, — затем скептически хмыкнул. — Мечты о голубоглазом, темноволосом и мускулистом… И он обязательно должен любить животных. Да. Так и было написано.
Люси вылупила глаза. Это разозлило её ещё больше.
— Ты что, читал мои дневники?!
— Любой парень на моём месте прочитал бы их. И, оказывается, совсем не зря.
— Ну и что же… хочешь сказать, что Жака не существует? — Люси не доверительно фыркнула. Затем увидела в глазах розоволосого уверенность. — Бред. Ей-богу, Драгнил, тебе надо лечиться.
— Как тогда объяснишь отсутствие мужской одежды в доме? Да и вообще, я ни разу не слышал, что бы Игни сказала что-то про отца.
Ей снова придётся оправдываться? Она определённо не хотела оставаться в дураках.
— Жак существует! — Люси гневно сжала кулаки. — И он сейчас в городе.
— Ну-ну, — Драгнил выводил собеседницу из себя, — даже если и так, то зачем надо было врать, что Игни не волшебница? Ведь она сама восхищалась своей силой. А потом ты…
— А я, может, не хочу, чтобы кто-то вообще знал об этом! А может, у меня на то свои причины! — Люси поддавалась его натиску, — ты не думал об этом, а?
— Да, всё это, так или иначе, объяснимо… — Нацу опешил. — Но, а что ты скажешь о её имени? М?
Вопрос поставил женщину в тупик. Действительно. С чего бы называть ребёнка тем, от чего предпочла бы избавиться? Тем, о чём ты мечтала забыть. Тем, что каждую ночь вынуждало слезам одолевать тебя, а после задыхаться от лихорадочной нехватки воздуха.
Ответа у неё не было. Лишь странные голоса блудили в голове.
«Часы тикали. Двое лежали на кровати и болтали.
— Не хочу представлять! — Парень упрямо отнекивался на просьбы.
— Ну, а ты представь! Как бы ты её назвал?
— Ну… Люси, вот зачем это тебе? — Тот чуть было не обиделся. — Ты же не собираешься…
— Нет! — Завопила девушка. — Я просто часто думаю о том, как звали бы мою дочь. С мальчиком уже определилась, а вот с девочкой… Может, Эрлина? Или Эмир? Или Лилит?
— Нет, мне кажется… Лучше что-то типа… Игни.
— Игни? — Не поняла девушка. Затем озадаченно приставила палец к губам — задумалась.
— Да.
— А что, — блондинка радостно поднялась с подушки, — мне это нравится!
— Правда? — Тот улыбнулся.
— Угу, — девушка снова завалилась на спину, — было бы круто, если бы у нас…
— А вообще, — тот перебил, — зачем об этом думать? Лучше ведь отдохнуть и пожить для себя. Лет десять. А? Круто, когда ты свободен и независим. А ведь уже через неделю мы наконец отправимся за этой свободой. Будем путешествовать и познавать мир… Только представлю и… ухх, не могу больше ждать… Может, отправимся чуть раньше? Как думаешь, Люси?
Девушка уже не слушала. Медленно поднявшись с кровати, она подошла к окну. Устремляя взгляд на кишащую жизнью улицу, Люси думала.
Десять лет. Смогла бы она?.. Вряд ли.
И то, что она узнала тем вечером, загнало девушку в тупик ещё больше.
Тем вечером она узнала, что ждёт ребёнка.»
Люси опустила голову. Рука поднялась к шее и нащупала серебряную цепочку. Пальцы опустились ниже. В ладони оказался кулон, изображающий язык пламени.
— Ты дала ей имя, которое мы придумали вместе.
Люси не отвечала. Холодный на ощупь кулон понемногу становился теплее. Большой палец чувствовал выгравированные сзади инициалы. Большая «N», маленькая «&» и снова большая «H». Глаза женщины закрывались.
«Мы».
— Это было наше имя.
«Наше».
— Ты…
— Да замолчи, блин…
Люси не смогла. Она уже не помнила, когда плакала в последний раз. Слишком много лет прошло с того времени, как она решилась отпустить. Люси Хартфилия отпустила прошлое и отдалась настоящему. Отчаянно не позволяла допустить промах, дать одержать вверх над её сильной и неподвластной воспоминаниям личности, сломить себя. А сейчас слёзы предательски скатывались по её щекам одна за другой, выдавая всё то, что когда-то было похоронено глубоко в памяти.
— Этот кулон…
«Кот приземлился перед носом у девушки. Шерсть его была голубого цвета. Из-за спины торчали два белых, довольно немаленьких в длине, крыла.
— Люси, смотри, что мы с Нацу нашли на том острове! — Кричал тот, прежде чем вложить в руку девушке небольшой фрагмент, на вид напоминающий горящее пламя.
— Что это? — Девушка удивилась. — Серебро?
— Не знаю, — тот снова взвился в воздухе, — но Нацу хочет подарить это тебе!
— Мне? — Глаза той засияли, — Правда?
— Да, — послышалась сзади, после чего на плечо девушки легла мужская ладонь, — тебе нравится?
— Нацу! — Люси обрадовалась ещё больше. — Конечно, конечно, мне нравится! Я обязательно схожу в ювелирную лавку и выгравирую два ваших имени на обратной стороне.
— А благодарности где?
Прежде чем поцеловать юношу, леди широко улыбнулась и проговорила тихое «спасибо».
— Этот кулон я не снимала с тех пор, как ты подарил мне его, — Люси издавала всхлипы. Успокоиться никак не выходило. — Никогда. И не важно, что ты сейчас думаешь. Да, я реву. Как последняя… дура… Тридцатипятилетняя тётка плачет.
— Похоже, — Нацу встал, начиная приближаться к Люси, — хоть тебе и тридцать пять, ты так и осталась ребёнком.
Люси подняла взгляд. Слёзы настилали глаза. Но даже сквозь их пелену она увидела его широкую наглую улыбку.
— Какого черта ты лыбишься? Я тут рыдаю вообще-то.
— Я вижу, — он издал смешок, — именно поэтому и улыбаюсь.
Когда Нацу оказался рядом, Люси вполголоса произнесла:
— Ты хотел узнать об Игни…
— Можешь уже и не говорить, — когда Нацу оказался рядом, он приподнял её голову за подбородок и взглянул в глаза, — я и так всё знаю.
