Пленники Монолита

      Юрьев так и не вернулся. Сколько уже прошло с тех пор, как они забрали его? День? Два? Темнота играет с ними. Хотя Юрьев и говорил, что они здесь сидят всего про пару дней, но кажется, что уже прошли долгие годы.       Они теперь вдвоем. Жмутся друг другу. Ищут поддержки. Он боится двери. Она — монстра, что сейчас смотрит на нее. Они сидят у дальней стены крепко обнявшись. Иногда плачут, но больше молчат. Звуки голоса пугают.       Пленники ждут. В них еще теплится надежда. Может быть Юрьева сейчас допрашивают? Все-таки он военный, офицер. Может быть он владеет какой-нибудь информацией, что нужна сектантам? Анне становится стыдно за эти мысли… Но только совсем чуть-чуть.       Выкуп… Сколько даст за них правительство? Их родственники не богаты. Вряд ли боевиков, которые сумели сбить вертолет из неизвестного оружия, интересует сумма в пару миллионов рублей. Что же им нужно? Что такого могут знать младшие научные сотрудники? Или все это случайность.       Вдруг сейчас дверь с грохотом распахнется, и боевики выведут их наружу? Извините мол, мы ошиблись. От такой мысли Анна даже вымученно улыбнулась. Как ей сейчас не хватает Юрьева! Он хоть и был в том же положении, что и они, но в отличие от них не впадал в такую панику. Уж ему точно не мерещился призрак в темноте!       А монстр все смотрит своими глазницами и улыбается… — Скоро ты будешь как я. Такая же — безглазая, с костями… — она слышит его свистящий шепот у себя в голове.       Анна крепче прижимается к лаборанту, в руке снова вспыхивает боль. Но теперь Анна крепко сжимает зубы, она не хочет плакать, ведь тогда начнет плакать Константин Иванович, а монстр опять будет хохотать…       Юрьев, где ты?       Анна старается вместо страшной рожи, представить лицо военного, такое мужественное и симпатичное. Она ведь глаз не могла тогда оторвать от него. Вот они подходят к вертолету. Там их ждут солдаты… Он коротко приветствует их. Задерживает на секунду на ней взгляд. Что в нем промелькнуло? Сожаление, досада или непонимание, мол ты-то куда? Она только лишь улыбнулась ему… А он лишь равнодушно кивнул ей… Юрьев… Дверь с грохотом открылась… Свет фонарей, гулкий топот по бетону… И женский голос. — Ну нихрена себе, какой свинарник развели… Тихий голос, ровный. Эта женщина не возмущена беспорядком, ей не противно, только констатирует факт.       Женщина водит по сторонам фонарем. Монстр исчез… Еще двое боевиков входят в помещение. Анна и лаборант слепо щурятся. Лаборант тихо подвывает, он знает, что это пришли за ним… — Вы их кормили? Мужчина ответил: — Воду принесли… — Ладно, похуй. Мужика наверх… Лаборант взвыл. Он на четвереньках, совсем как ее монстр, быстро-быстро пытается скрыться в углу. — А что с этой неверной, сестра? — Распоряжений не было… Пусть пока посидит. Может, на что сгодится?… Да быстрее давайте! Нам что, вечность в этом гадючнике торчать? Боевики быстро и сноровисто скрутили пронзительно визжавшего и матерившегося лаборанта и стали тащить к выходу… Если его заберут, я останусь одна. «Вдвоем…» — прошелестело у нее в голове. — Нет!!! Не оставляйте меня здесь одну, пожалуйста! Возьмите меня!!! Пожалуйста!!! Не оставляйте меня одну!!! Только не одну… Пожалуйста… — Анна подползает к женщине, цепляется той в ноги, плачет. Смотрит снизу вверх, словно преданная собака… — Я умоляю. Я все для вас сделаю… — Да отвали от меня, неверная! Пинок… От острой вспышки боли в руке, Анна закричала. Она свернулась на полу, выла и укачивала свою сломанную руку.       Дверь с грохотом закрылась. Она совсем одна. «Не одна»… Анна слышит шорох в углу. Слышит легонькое постукивание. Так постукивать можно костяшками пальцев по столу. Или костями. Призрак у нее за спиной. Монстр смотрит и улыбается… Вот он поднимает свою кость и кладет ей на плечо. Анна истошно визжит… Она визжит и визжит, пока спасительная чернота не поглотила ее, милосердно скрыв бледного костяного и безглазого монстра.