***
— Вон он, — указал Медик прямо перед собой и вдруг сильно, до боли сжал ее ладонь. — Не надо, Лилит. Не нужно так себя мучить… Но она его не слышала. Она внимательно, с каким-то жадным интересом, с минуту смотрела на растерзанную, окровавленную кучу бурого тряпья. А потом ее тело само дернулось вперед, в этот момент наверное ее мозг полностью отключился… Но Медик не дал ей сделать и шага. Впереди была аномалия. Та самая постоянная аномалия, на которую она указала Пророку вчерашним утром. Сейчас она совершенно забыла о ней. — Почти сутки… Тебе лучше подождать здесь, — услышала девушка, но яростно дёрнула рукой. — Лилит… — сквозь стук крови в ушах донесся до нее голос сталкера. — Перестань. Чего она ожидала? Как она и боялась, зверье и вороны добрались до него. Пророк смотрел на нее пустыми глазницами. Лица у него больше не было. И правой руки тоже не было. Выломали из плечевого сустава. Выломали и уволокли. А левую обглодали. И ноги тоже. Кости одни. Тушканы наверное… Лилит еще долго, обхватив себя руками, стояла над ним, а потом, когда нервно топтавшийся где-то позади Медик потянул ее за руку, вдруг со всей силы пнула мертвеца в бок. Она пинала его, топтала ногами, а потом, через бесконечное количество часов, резко обернулась к Медику. И улыбнулась. — Боже, — прошептал сталкер. Наверное ее безумный оскал выглядел совсем жутко. Медик все-таки похоронил его. Она настояла. Сталкер оттащил тело Пророка к Жарке и отойдя на несколько шагов, активировал аномалию. А она сидела на земле и смотрела, как его некогда сильное, крепкое тело, по которому она так любила водить руками, плавится под нестерпимым жаром.***
Сейчас Лилит лежала на наудивление хорошо сохранившемся диване и кутаясь в старое полосатое одеяло, сосредоточенно рассматривала обои в цветочек. Сидевший прямо на полу Медик часто тер глаза, на неё старался не смотреть. Его автомат и шлем лежали возле его вытянутой ноги. Мужчина был совершенно пьян и часто курил. Видать это её потрепанный, окровавленный видок и её «радостная» новость совсем доконали его. Она каждой клеточкой тела чувствовала его ненависть к себе, боль, жалость и съедающее его чувство вины. За одно только это стоило сказать чуть не убившему её свободовцу «спасибо». Эта мысль развеселила ее. Не сдержавшись, Лилит хихикнула, а Медик вздрогнул и сжал бутылку так, что побелели костяшки пальцев. Казалось, ещё немного и прозрачная ёмкость лопнет в его руках. А ведь этот неверный был хорошим сталкером. Конечно, не таким хорошим, как Пророк, Призрак, Скелетон, Пчелка или она сама, но действительно хорошим. И хотя Медику было очень трудно, что было не удивительно — на ногах она еле держалась, и ему приходилось буквально тащить ее на руках, но её просьбу-приказ он выполнил. Увидеть Пророка ещё раз было почему-то необходимо. Жизненно необходимо. Она ведь ещё надеялась. Контролёры — сильные твари, мало ли… Это все сон… Сон. Сон! Сон! Мне это все приснилось! — с надеждой мысленно кричала она и изо всех сил цеплялась за Медика. Так или иначе, но он довел её до нужного ей места. Хотя пару раз их чуть не сожрали. Благо, два месяца месяца проведенных в Припяти отточили его навыки и реакцию. Выбравшись из того подвала, они едва успели пройти несколько домов, как что-то темное спружинилось, попыталось выпрыгнуть на них из густых, серо-коричневых, пожухших уже зарослей, и Медик, совершенно не заботясь об её ранах и переломанных пальцах, толкнул ее на землю и вогнал в грудь метнувшейся к ним твари пару пуль. Яростно выругавшись в сторону глухо постанывающего и беспорядочно дергающегося неестественно изогнутыми конечностями мутанта сталкер, выстрелом в упор разнеся на осколки окуляр противогаза, добил полудохлого снорка и настороженно повел автоматом. Удостоверившись, что рядом никого нет, Медик обернулся к ней. — Как ты? — спросил сталкер. Из-под шлема с двумя боковыми фильтрами его голос звучал глухо. И когда она скривившись от боли, кивнула, Медик медленно, словно нехотя подошел к ней и помог встать. Ее сразу же повело, и если бы не его рука, она бы упала. Перед глазами все еще двоилось, рябило и прыгало, а тело то и дело прошибало холодной, липкой дрожью. Снова затошнило. Послышались матерки. Ну вот, кажется, она заблевала ему ботинки… И от этого ей стало весело и одновременно очень больно — вспомнилось вдруг, что и Пророку так однажды досталось. Как же он матерился! Совсем как Медик сейчас… Лилит утерлась рукой, и щека и разбитые губы тут же отозвались болью. А хорошо ее фримен все-таки отделал! Или это уже Медик так ее ударил, пытаясь привести в чувство? Кошмар прошедших суток вспоминался с трудом. Будто и правда не было ничего. Сном все казалось. И только кровь. Она служила напоминанием, что все произошедшее с ней было реальностью. Крови было много. Носки, и те промокли, и теперь в берцах хлюпало. И сейчас кровь идёт. Если кровотечение не остановится — она сдохнет. И Медик не знает, что с этим делать. Хоть он и врач. Недоучившийся врач, — поправила себя девушка. Только на арт и надеется. Тот самый, что он вырвал из сведенных предсмертной судорогой пальцев своего друга. Он убил его. Ради неё. Впрочем этот неверный был уже не жилец. Так что Медику должно быть пофиг.***
Когда ей стало совсем плохо, когда она почти потеряла сознание. Медик резко сменив направление, повел детектором. Сталкер замер, его что-то насторожило. Вдали послышались автоматные очереди, и мужчина тут же выругавшись, обхватив ее под грудью, потащил в кусты, где бережно уложил ее на землю, и присев рядом на корточки, достал аптечку. Завозился в ней чем-то. Вскоре она почувствовала укол. — Что это? — она попыталась выдернуть свою руку, но он держал крепко. — Тебе не похуй ли? — спросил сталкер, а она почувствовав, как в вену вливается жидкость, замерла. Лучше не стало. Только перед глазами перестало рябить. Кажется, она вколола такой же препарат Аньке, когда отдавала Пророку те документы. Тогда он был еще жив. Тогда она могла слышать его голос, ощущать его прикосновения. Тогда она злилась на него и ненавидела. А потом на смену ненависти и давящей грудную клетку злобы, пришли страх и отчаяние. Дикое отчаяние. И горе. Такое горе не опишешь. Только думаешь о нем постоянно. Все думаешь, думаешь, пытаешься отогнать от себя его образ. А никак. Не получается. Закрываешь глаза и вот он — стоит, смотрит на нее. Живой, здоровый, одетый в форму «Монолита». Стоит и просит прощения. За что только? — Не похуй, — тем не менее глухо отозвалась она. — До пизды. Медик отвернулся и посмотрел на бледное солнце. — У меня кровь… — Что? — недоуменно обернулся сталкер. — Кровь, — выразительно повела взглядом вниз девушка и улыбнулась. — Ребенок. Твой ребенок… Я ведь тогда залетела. От тебя… Смеялась она долго. Даже живот опять заболел. А враз побелевший Медик ошарашенно смотрел на нее, не понял еще наверное… — Кровь… — повторила она. — Там у меня кровь. И она все еще идет, тупой ты придурок… Я же так сдохну скоро. Медик покачал головой, и она снова рассмеялась. Этот неверный забавлял ее. А ведь она прекрасно понимает его. Все его чувства понимает. На его месте она давно бы ее пристрелила… «Интересно, — думала она тогда. — Сколько зла она должна причинить ему, чтобы он ее возненавидел? Или он уже ненавидит? Конечно ненавидит. И любит одновременно. Любит сильно, больно, навязчиво. По-своему.» А ведь она пыталась убить его. Но не убила. Проблематично ведь целиться, когда мир темнеет, качается и кружится. И хорошо, что не попала. Без него она и шагу по Припяти бы не сделала. А Прицел… Прицел вот ее тоже любит. И она сильно сомневается, что он позволит ей осуществить задуманное… Встать Лилит все же смогла. И даже самостоятельно сделать пару пробных шагов. Болело все тело. Даже волосы. Состричь бы их вообще как-нибудь надо, мешают только. Если б не они, хрен бы ее этот свободовец поймал. За своими мыслями она пропустила момент, когда Медик вдруг снова остановился. — Подожди здесь… — Нет. Оставаться одной она не хотела.***
Парень был еще жив. И даже в сознание. Он с ужасом и одновременно с мольбой смотрел на них. Медик потянул ее за руку, и она послушно сделала еще пару шагов и остановилась… — Стой тут, — быстро бросил Медик. Облокотившись рукой о шершавую кору она почти обняла кривое, мёртвое давно дерево. Голова снова закружилась, но на этот раз удержаться на ногах она смогла. Никак лекарство подействовало? Сидевший под покореженным от частых выбросов деревом раненый одиночка не интересовал ее. Ну почти. Ему было страшно. Ему было больно. Она чувствовала его страх и боль. Он все стонал и корчился. И она задержала взгляд на его лихорадочно вцепившихся в живот руках. Наверное пытается удержать свои внутренности на месте. Впрочем безуспешно. Добрая часть кишок лежала у него на коленях, а сам сталкер сидел в луже не успевшей впитаться в землю крови. Но он еще был жив. И даже, когда склонившийся к нему Медик оторвал от живота его руку, попытался запихать свою требуху обратно. Видать не столько больно ему было, сколько страшно. Жутко… Никак арт мощный на поясе ему сдохнуть не дает, жизнь в изувеченном теле поддерживает. — Бля… — вдруг выругался Медик, и Лилит вгляделась в смутно знакомое лицо раненого. — Гусь, — прошептала она и стянула капюшон. Раненый поднял на нее глаза. Вот в них мелькнуло узнавание, и глаза сталкера вспыхнули надеждой… Зря он надеется. Кровь из мгновенно перебитой артерии окрасила его бронежилет, и тело повалилось на бок, затряслось в агонии, а вытирающий лезвие об одежду сталкера Медик оглянулся на нее. Она одобрительно улыбнулась. Медик ничего не ответил.***
И потом, пока они шли по заросшей молодыми и старыми, кривыми с опадавшей уже листвой, тополями улице, она спросила, не удержалась, мол понравилось? Не съязвить по поводу того, как именно достался ей артефакт, она не могла. Но Медика к ее удивлению не перекосило, стащив с головы шлем, он обернулся, тоскливо посмотрел на неё и достал сигареты. А она резко оборвала свой злой смех. Почему-то сделалось стыдно…***
Обрывки обоев. Рисунок в цветочек… Хорошо, что Медик молчит, а она так боялась, что он вновь заведет свою песню. Но нет. Молчит. Только смотрит иногда. Положил рядом с собой свой шлем и автомат и сидит, бухает. — Уютно, наверное здесь когда-то было, как думаешь? От звука ее голоса сталкер вздрогнул, а она рассмеялась. — В том доме, где ты меня трахнул тоже было уютно. — Хватит, — просипел враз побледневший сталкер. Глаза Медика были красные и больные. Да и сам он, казалось, резко постарел на добрый десяток лет. — Почему это хватит? — деланно удивилась она. — Мне может понравилось. Только в следующий раз, гондонами пользуйся, раз вовремя вытаскивать не научился. У нас за такое тебя если не грохнут, но точно по голове не погладят. Выведешь из строя бойца и пиздец тебе. Я ту шалаву малолетнюю, которая мне в Темной долине встретилась, обшманала, думала может завалялось у неё что-нибудь, чтоб пронесло. Но нет. Короче, ты мне по гроб жизни обязан, что молчала я обо всем. Ну и Пчелке само собой обязан. А хорошо он меня. Вовремя. Так бы все рассказать пришлось. Крепко он во мне сидел. Ничего не подействовало, блин! Мутант наверное… — Пожалуйста. Перестань. Переставать она не собиралась. Ей нравилось мучить его. И зря он надеется, что они вернутся на базу. Живым отсюда он уже не выйдет. В отличии от неё. Сама она, совсем немного, так пару часиков полежит, потом встанет, заберет его оружие и дойдет до схрона Пророка. Он совсем рядом. И она пойдет туда, обвешается там взрывчаткой вперемешку с артефактами, окольными путями доберется до прачечной, спрячется и будет наблюдать. Никто ее не заметит. Ни братья, ни военные. А когда эта неверная тварь, что разрушила всю её жизнь соизволит выйти к ним, сдастся неверным. От прачечной даже кирпича не останется. Издалека этот фейерверк виден будет! Так что ее пальцы не успеют зажить. Ну и хрен с ними… Только бы кровь перестала течь. Мутанты почуют. Помешать могут. Да и вообще переодеться надо. Стремный у нее видок все-таки. Да и ощущать стягивающую кожу подсохшую корку было противно… — А удачно вышло, не придётся теперь всякую дрянь опять глотать, — снова рассмеялась она и хитро зыркнула на него. — Аборт по-зоновски. А я ведь ожидала чего-то подобного. Сидела у Прицела в кабинете и когда не думала о Великом Монолите, представляла твою рожу. А ты ведь охренел, да? Медик рассеянно кивнул и сделал крупный глоток. А за ним ещё и еще. — Да ладно тебе! — в шутку попыталась она успокоить сталкера. — Не один же ты такой в самом деле. Понимаешь, с тех пор, как я пришла в Зону, меня постоянно кто-то хочет трахнуть. Ну или трахает… Ты, Гусь, те уроды с Кордона, Пророк… Хочешь расскажу как я встретила его? И стремясь причинить Медику как можно больше боли, она начала рассказывать все. С самого начала. С того самого момента, как она покинула Агропром и оказалась в Припяти. А Медик слушал. И сжимал до скрежета челюсти. От его побитого вида становилось легче, почти хорошо. — Я пристрелила своих проводников как собак, сдаваться так просто я не собиралась…***
Сдаваться она и впрямь не собиралась. Даже сбежать попыталась, когда её будущие братья помолиться решили. Выждала время и не обращая внимания на жуткую головную боль, рванула в заросли. Хорошо еще, что они за ней сразу в погоню бросились, вовремя догнали. Так бы сожрали её наверное — мутантов-то в Мёртвом лесу дохрена было. Или, что вероятнее, заблудившись, попала бы под излучение. Стала бы одной из тех бессмысленно мычащих и уставившихся в пустоту неверных, которых не принял Монолит. Как оказалось, рисковать ее жизнью Пророк не хотел. Вот только она-то этого тогда не знала, и поэтому неслась со всех ног, продираясь сквозь покрытые какими-то острыми колючками кусты, рискуя ежеминутно насадиться глазом на как будто специально лезущие в лицо ветки. Но долго бежать она не могла. Остановилась. А когда услышала за спиной шорох, медленно обернулась и улыбнулась им. У нее хорошо получалось скрывать свои чувства.***
— Вот ведь шлюха! — рассмеялся сектант. — Да она вся течет. Могет… «Конечно, шлюха… — мысленно ответила она. — А еще мне очень надо к Монолиту. Ты, сука, и не представляешь, насколько.» Вот она и не сопротивлялась, напротив, хотя ее тело и трясло от бушующего в крови адреналина, сама себя им предложила и стонала потом так, что аж собаки за окном взвыли. Трахать ее на той поляне с железнодорожным вагончиком они не стали. Не идиоты же они в самом деле, чтобы по соседству с мутантами с девками отжигать. Они сделали это уже в Припяти. В одной из квартир стоящего на самой окраине дома. Отымели они тогда ее жестко. Разложили в одной из комнат на старом матрасе и всю ночь ходили к ней. Все. Кроме Пророка. А она старалась, делала все, что ей говорили, пыталась понравиться. Потом устала. Стало как-то пофиг. Пока один из них вбивал ее тело в дырявый полосатый матрас, она внимательно изучала темень за окном. Ее она интересовали куда больше, чем лежащий на ней сейчас мужчина. Потом к ней вошел Пророк. — Ты этим надеешься купить себе жизнь, неверная? — он презрительно ухмыльнулся и кивнув на ворох ее одежды, с усмешкой наблюдал, как она пытается обтереться… Что она решится ответить он никак не ожидал. — А ты смелая, — рассмеялся он тогда. — Посмотрим насколько. А ведь и потом она не плакала, не кричала, не звала на помощь. Нет. Зачем? Помощи все равно прийти было неоткуда. Она просто сидела, уткнувшись лбом в голые, поцарапанные коленки, или лежала, обхватив себя руками и подтянув ноги к груди. А иногда вставала и ходила туда-сюда по комнате, слепо натыкаясь на стены в полной темноте… Тогда она тоже много думала. В основном, о том — что именно ей предстоит пережить перед смертью. Ведь что сдохнет — она не сомневалась. Приходил ведь он к ней. Предлагал варианты казни. Один другого краше. — Выбор за тобой. Милость Монолита. А она посылала его, и снова думала. Вспоминала. Маму вспоминала, подруг вспоминала, себя вспоминала. Всю свою жизнь, всю ту цепочку случайностей приведших ее в это странное и страшное место. А воспоминания были такими яркими, живыми, согревающими, дорогими, любимыми. И страшными одновременно…***
Вот именно эти воспоминания и вырвал из тёмных бездн её сознания контролер. «Мой ребёнок… У меня был ребёнок, » — потрясённо подумала Лилит, и мир нестерпимо белым, ярким светом ударил по глазам, обрушился на нее своей тяжестью и тут же отозвался дикой болью. Казалось, что ее голова звенит от боли. Открыв рот, она закричала… Перед глазами стояли свисающие с потолка мониторы и быстро мелькающие на них картинки. Боль резко прекратилась. Она даже удивилась. Все казалось каким-то легким, не настоящим что-ли… «Кодировка, — уже теряя сознание, поняла Лилит, словно со стороны наблюдая за сидящей у стены девушкой, остекленевший взгляд которой, был направлен вверх — на яркий экран… — Так вот как это было…» Эта ее последняя мысль оборвалась, утонула в темноте, но все же она слышала, что где-то там, в реальности кто-то отчаянно и безнадежно зовет ее по имени… Это был Медик. Она узнала его голос. А потом почувствовала, как из нее потекла кровь и открыла глаза. Боли почти не было. Боль пришла позже, когда воздействие псионика стало постепенно сходить на нет. Боль придавала сил. Заставляла думать. Лежа в темноте в объятиях Медика и чувствуя внизу живота болезненные спазмы, она думала. Обо всем. О себе. О Пророке. О своем давно похороненном сыне. Целых три года она думала, как все исправить, как вернуть те несколько минут. Постоянно прокручивая в голове события того зимнего вечера, снова и снова возвращалась в тот момент. Видела себя. Словно со стороны смотрела, как одетая в домашнюю футболку и шорты девушка, пьет на кухне кофе, устало опускает голову на лежащие на столе руки, и стоит потом на пороге их с мужем спальни, растерянно вглядываясь в освещенную ярким светом комнату. А потом несется в чем была вниз по подъездной лестнице, открывает дверь и… Там был холод. Там была боль. И кровь. И лежащая, в этой холодной, застывающей крови детская фигурка.***
А Медик всё бухает. Слушает ее и бухает. — Я ведь даже лиц их не видела… — уже не глядя на сталкера продолжала свой рассказ Лилит. — Было темно. Только он. Я голос его запомнила… А потом все забыла. А теперь вот вспомнила. Не сразу. Сначала мне до этого дела не было. Ну мелькает и мелькает… Я думала, как только вернусь сюда все прекратится. Но нет. Он ведь покинул нас. А ты… Представь каково мне сейчас! Это же мои братья! Он потом говорил, что хотел проверить на сколько меня хватит, вот и пытался сломать меня. Что ж, ему это удалось. Не тогда. Теперь. А ты… Дай мне водки что ли… Помедлив минуту, Медик поднялся с пола и протянул ей бутылку. Водка не пошла. Стала комом. Занюхав рукавом, Лилит кашлянула, вернула бутылку и вдруг неожиданно для себя самой тихо проговорила: — И его я тоже не помню. Совсем не помню его лица. Только помню, как он лежит на снегу в своей пижаме… Она у него белая, с какими-то глупыми медведями… Он любил ее, и поэтому я его так одела. Что-то сказала ему еще, а потом пошла на кухню. Я его тогда последний раз видела, даже на похоронах не была, в больнице лежала. Дома стало так тихо… — Что?.. Лилит, — прошептал Медик и отвел глаза. — Я не помню… — усмехнулась она, а потом и вовсе зажмурилась и истерически расхохоталась. — Я помню, какие джинсы купила за неделю до его смерти. А его самого не помню! Сука! Медик отшатнулся, но она вцепилась ему в руки и не отпускала до тех пор, пока он не сжал ее трясущиеся кисти в ответ. — Лилит, — снова позвал ее сталкер. — Успокойся, Лилит. Успокойся… И тогда она закричала. Сидела и брызгая слюной, орала ему в лицо. — Я совсем не помню его!!! А ты… Как ты-то мог, а? Как ты мог, сука? Скажи! Угрожал мне, рассказать вот все хотел. Сука! Какая же ты тварь, Медик… Все вы твари! Неверные твари! А я ведь просто забыть хотела. Только забыть. Перестать думать. Всего-то перестать думать! Я ведь думала об этом сутками. Сидела и думала. Днем и ночью в это ебанное окно смотрела и думала! А ты… Ты ведь знал, как мне больно, говорил, что любишь меня… Так скажи, как ты мог, а? Хотя нет, не говори! Потому что знаешь что? Ведь ничего это не важно! Важен только Монолит. Великий Монолит. Понял? Ты меня понял, урод? — Понял… Я тебя понял, Лилит… Успокойся. Все будет хорошо. Все будет хорошо, поверь мне. Слышишь?! — Нет, — замотала головой она и отвернулась, подумала, что ведь Великий и правда направил ее, успокоил. Ведь было два года… Два года забвения. Два года четкого понимания «кто» она и «зачем». Два года вереницы бесконечных смертей, крови, ползанья в грязи, в аномалиях… Целых два года… Целых два года она была счастлива. — Ничего уже не будет, Медик, — всхлипнув, улыбнулась она. — Для тебя не будет. А я… Я хочу чтобы все прекратилось, хочу просто сдохнуть… Просто сдохнуть, Медик. И все! — Девочка, — прошептал сталкер. — Моя бедная девочка… — Нет… Не бедная. Я не бедная… А знаешь почему? Потому что, когда я убью сначала тебя, а потом и этого неверного червя Стрелка Монолит возрадуется… Он вернется и возрадуется, мы возрадуемся… Сунув руку под одеяло, Лилит нащупала спрятанный нож, но свой удар так и не нанесла. Медик оттолкнул её и выругался. А потом раздался треск, выстрелы и злые ругательства. — Какого? — выкрикнул Медик, когда дверь с грохотом ударилась о стену. В дверном проёме в сером свете раннего утра мелькнуло белое от ярости лицо Прицела. Грохот. Это Медик успел выстрелить, и облаченного в «Булат» монолитовца отбросило назад в коридор. А ей вдруг стало смешно. Она сидела на диване и как-то полубезумно, жутко хихикала. А Медик отвлёкся на неё, взглянул лишь краешком глаза, может быть подумал, что её ранило, и в этот самый момент показался в дверном проеме показался Скелетон. Медик закричал и как подкошенный рухнул на пол. Пуля задела его руку, и из раны хлынула кровь. Матерясь сталкер потянулся к выпавшему из раненой руки пистолету. — Куда, бля? — Скелетон молнией метнулся к раненому. Наступил ему на руку и что есть мочи, заорал. — Брат! Ты там как! Живой? — Порядок, — ответил ему из коридора Прицел, и секунду спустя, он, ухватившись за косяк, уже буравил её взглядом. — Лилит… — только лишь шепнул ее брат и быстро мотнул головой в сторону Медика, — К стене его сади… Вздумала предать нас, Лилит? — Он спас меня… — начала было она, но Прицел прижал палец к губам и тихо, с укором и обидой произнес. — А я же искал тебя. А ты… Ты решила свалить по-тихому? С ним свалить, да? — Я не… Договорить она не успела. Прицел сжал кулак и размахнувшись, со всей силы ударил Медика. Лилит услышала хруст, и из разбитого носа сталкера хлынула кровь. Второй удар — снова кровь. Медик, лицом вниз растянулся на полу. Прицел потряс кистью. — Круто ты его, брат, — Скелетон оскалился и показал большой палец. — Выйди, — даже не обернувшись, приказал Прицел, а Медик приподнялся, выплюнул осколки зубов и здоровой рукой растер по лицу кровь. Посмотрев на окровавленную ладонь, он вдруг злорадно ухмыльнулся. — Она никогда не любила тебя… — тихо, со злобой прохрипел сталкер. — Вы, суки, такое творите… А ведь это все из-за вас. Все что с ней произошло — все из-за вас. Это вы виноваты. Все вы, с вашим Хароном во главе. Сделали из нее шлюху и убийцу, а теперь… — Заткнись! — прошипел Прицел, но Медик, понимая, что терять-то ему уже нечего, что слушать его никто не будет, оскалился еще злее. — Ты ведь даже не думал об этом никогда. А я ведь видел, как ты на нее смотришь. Что ей позволяешь. Другую из ваших, ты бы за такие выкрутасы самолично пристрелил бы. Разве не так? А знаешь, что? Зона ведь всем нам дала право. Право сильного. Прикинь, что она пережила. Да только повезло ей, что смазливой мордашкой она обладала. Кто бы в Зоне отказался от такой красивой женщины? — сталкер рассмеялся. — Ты тогда спрашивал, почему я скинул вам инфу о ней? Чтобы снова человеком себя почувствовать. Вот почему. Не мразью, которой мы все здесь стали. А человеком. Я уже тогда понял, что от той девушки, которую я знал когда-то, ничего не осталось. Вы убили ее. И создали такую же тварь, как ты, ты и я.***
Прицел избивал его методично. С наслаждением. Лицо сталкера уже стало похоже на голимое мясо, но монолитовец и не думал останавливаться. А Медик просил. Умолял. И просил он отнюдь не пощады и даже не смерти легкой. Он просил за нее. Хрипел. Шептал. — Это я. Я! Я… Она не могла… Контролёр… Прицел остановился не сразу. Он дышал тяжело и часто. Оглянувшись на нее, Прицел достал пистолет и улыбнулся. А Лилит подумала, что ему идёт улыбка. Раньше она как-то не сильно замечала это. — Подойди сюда, — махнув пистолетом, тихо проговорил Прицел. Вставать не хотелось, но не подчиниться она не могла. Откинув одеяло, Лилит свесила ноги с дивана. Поморщилась. Спина, куда прилетало большинство пинков свободовца, все еще болела. Лилит не торопилась. Пошарив в кармане, закурила и медленно выдохнула дым. Прицел уже не улыбался, он внимательно смотрел на неё. Ждал. Глубоко затянувшись, она шагнул к нему. Шаг… Второй… — Возьми его. Лилит хмыкнула и мимо ходом скользнув пальцами по руке мужчины, взяла протянутый ей ствол. — Убей, — приказал Прицел, нагнувшись, он схватив Медика за край бронежилета, приподнял его и поставил на колени. — Убей, — повторил ее брат. Коротко и ясно. Как раньше. Но она медлила. А Прицел вдруг направил на неё автомат, и его палец лёг на спусковой крючок. Вот это поворот… Неожиданно, — подумала девушка и игриво спросила:. — Убьёшь меня? Прицел не ответил. Лилит понимающе кивнула. — Убьешь. Протянув руку, она нежно огладила распухшее, все гематомах и крови лицо Медика. Сталкер вдруг поднял на неё голову и улыбнулся. — Прости… — сказал он и его агонизирующее тело рухнуло с колен. — Нет, — запоздало ответила она, а под головой сталкера собиралась красная лужа. Прицел кивнул. Как ей показалось, с облегчением. Пожав плечами, Лилит вернула ему пистолет и отвернулась. Смотреть на мертвеца почему-то не хотелось. — Он спас мне жизнь, хотел отвести на базу, но… Мне хотелось подумать. — Я вижу, как именно ты думала, — Прицел больно схватил её за подбородок, и ей снова стало весело. Она засмеялась, и ее брат, совсем как Медик, отшатнулся. А потом он сел на диван и скорчившись, схватился за голову. — Лилит… Что же ты делаешь, сука?.. А она смотрела на его русую макушку, и ей вдруг так сильно захотелось прикоснуться к нему, что аж в глазах защипало… Но от её прикосновения он не повернулся, так и сидел, пока её рука водила по его коротко стриженным волосам. — Прицел, — позвала она брата, подождала немного, но соклановец все молчал. Лилит грустно усмехнулась и посмотрела в окно сквозь которое виднелись закрученные, тёмные стволы деревьев. — Саш, — тихо проговорила она. Прицел вздрогнул.