Другая история

      Бой между Бьякуей и Кохуро был в самом разгаре. Атанабаши не поспевал за Кучики в скорости, но его огонь полностью отгораживал создателя от атак Сенбонзакуры. Кохуро решил действовать медленно и просто изматывал противника.       Когда последнему это надоело, он остановился. Кучики обвел Кохуро надменным взглядом, после произнес:       — Сколько бы ты ни пытался остановить мой зампакто, я не отступлю. Я просто обрушу на тебя всю свою мощь и сокрушу в одно мгновение, — с этими словами он перевернул меч, собравший вновь в единое лезвие, и произнес, отпуская рукоять: — Банкай. Сенбонзакура Кагеёши.       Все вокруг поменялось, а по оба ряда образовались огромные клинки, множество одинаковых орудий, содрогающихся от возможности впиться в плоть противника. Кохуро был не впечатлен. Хотя в то же время рад, что сила банкая Кучики оказалась столь предсказуемой.       — Тогда я тоже не буду отставать, — легкая ухмылка украсила лицо Атанабаши.       — Что ты хочешь этим сказать? — изумился Кучики.       — Именно это. Банкай, — слова так легко слетели с губ.       Огонь окружил его и образовал плотное кольцо. Мгновение, и все язычки пламени растворились, представив нового Атанабаши Кохуро: его одежда сменила цвет и стала полностью красной, хотя в то же время это все еще была стандартная униформа шинигами, пропали лишь рукава; левую руку обвили тонкие черные цепи, а на правую легла нелегкая конструкция из серебряных пластин, напоминающих рукав рыцарского доспеха. Сам клинок совершенно не изменился на фоне всего остального. Лишь немного удлинился.       — Кайка Дорагон, — закончил превращение Атанабаши.       — Какой странный банкай, — сдержанно произнес Кучики. — Впервые вижу, чтобы банкай менял лишь внешний вид хозяина.       — Не стоит его недооценивать, — усмехнулся Кохуро и взмахнул мечом.       В сторону Кучики направился большой столп пламени. Он с легкостью увернулся. Но за одной атакой последовала другая. В этот раз Кучики перебил ее своей. Но Атанабаши не отступал. Банкай открыл ему второе дыхание.       Самонадеянность наказуема, и вскоре Кохуро едва держался на ногах. Кучики не был сильнее его, но в скорости Атанабаши очень сильно уступал и именно поэтому практически склонил голову перед противником. Урахара точно бы отругал его за это — он много раз говорил про тактики боя, но Кохуро никогда его не слушал.       — Ты хочешь победить его? — застучал ледяной голос в ушах Атанабаши.       Кохуро мотнул головой. Кто это был? Он сам? Но в действительности у Атанабаши не было причин сражаться с Кучики. Да, он учинял неудобства сестре и в недолгом диалоге признался, что готов лично расправиться с ней. Но убедить не равно победить. Чей же голос стучал по струнам души Атанабаши, натягивая их все сильнее и сильнее?       — Не обманывай себя. Не убьешь ты, убьют тебя, — продолжал неизвестный.       Атанабаши увернулся от очередной атаки, но Кучики успел зацепить его ногу. Новым ударом он и вовсе пригвоздил Атанабаши к земле своими клинками.       Кохуро сглотнул. Какое знакомое чувство безысходности… Уже не было так страшно, и в жизнь так не вгрызались зубы. Но теперь пришло понимание, что он не может вот так просто сдаться, позволить убить себя. По многим причинам. У него было все, и он не готов так просто потерять это. Не так легко!       — Отличный настрой, — засмеялся Кохуро.       Точнее, это был уже не он. Кто-то вытолкнул его, и теперь перед глазами проплывала лишь бездонная чернота. Он умер? Потерял сознание? Нет. Кохуро плыл в темноте и думал о том, что все это было неспроста. Странный голос, последние слова, слетевшие с губ. Что происходило с ним?       Когда Кохуро очнулся, то сразу же обомлел от увиденного: его противник был сильно ранен. Удерживая себя из последних сил одним из клинков, он более эмоционально рассматривал лицо Атанабаши. Сам же Кохуро не мог оторвать взгляда от своих рук, зампакто, сильно перепачканного в крови. Это он сделал? Но все это время Атанабаши был где-то в совсем другом месте. Как он ухитрился довести проигранный бой до ничьи?       — Кажется, ты и сам не понимаешь, что с тобой происходит, — сухо заметил Кучики, держась за открытую рану свободной рукой.       Кохуро не решился как-то это комментировать. Поэтому просто перевел тему:       — Похоже, мы оба больше не можем сражаться, — выдохнул Атанабаши вместе с отяжелевшим воздухом.       — Тогда пора заканчивать…       — Дорагон Когеки, — произнес Кохуро название одной из самых сильных техник.       Огонь выстроился в стройный ряд, напоминающий хвост дракона, и отправился прямиком к противнику. Тот также призвал свои силы.       Кохуро практически сразу потерял равновесие и тяжело дыша навалился на зампакто. Тело не слушалось его, он практически не чувствовал ничего из-за сильной боли. Кое-как, сквозь заливающий глаза пот, он взглянул на противника. Тот выплюнул подступившую к горлу кровь и тихо произнес:       — Ты победил, я более не буду преследовать Рукию, — и с этими словами он исчез.       Кохуро вздохнул с облегчением. Рукия спасена, ее брат более не угроза. Разве этого недостаточно, чтобы почувствовать вкус победы? Он слабо улыбнулся.       — Кохуро! — прокричал Ишида.       Атанабаши повернулся. Его друзья спешили к нему. Кохуро одарил их кроткой улыбкой.       — Я рад, что вы в порядке, — его сердце переполнялось искренней радостью.       — И мы рады, что ты в порядке. Пусть даже тебя немного потрепало, — произнесла Арисава, улыбнувшись.       Кохуро удивленно воззрился на нее, но потом просто улыбнулся. Она переживала за него и даже не стала скрывать этого. Еще и улыбнулась ему. Впервые за те долгие месяцы их знакомства. Подобное грело его душу.       Но пустынная картина вокруг изменилась. Неожиданно перед ними появились двое убежавших лейтенантов и Рукия. Они и сами были сильно удивлены происходящим, но ничего не могли сделать, даже не говорили ничего. В противоположной от них стороне появились трое капитанов. Но хорошо врезался в память Атанабаши лишь один из них: статный мужчина с лицом юной непосредственности, скрывающим за собой настоящее коварство. Не будь на нем такого выражения, он был бы обычным молодым человеком с коричневыми волосами, локоны которых спадали на лицо, и того же цвета глазами, спрятанными за линзами очков.       В голове резко застучал другой голос, приятный и мягкий, который рассказал все о пришедших на склон капитанах. Кохуро внимал ему и понемногу закипал от подобной спутанности. Его раздражал Ичиго с его загадочностью и желанием делать что-то за твоей спиной (пусть и не во вред тебе самому), но теперь какой-то незнакомец решил своими непонятными планами ворваться в жизнь Атанабаши и перевернуть все верх дном.       Но ноги уже не держали его, поэтому Кохуро сорвался и готов был поцеловать землю, но Садо поймал его и, запрокинув руку за свою шею, придерживал. Но легче от этого не стало.       — Канаме, зачем ты перенес сюда этих троих? — капитан, который произвел на Кохуро неизгладимое впечатление, повернулся к темнокожему товарищу. — Их дальнейшая судьба меня не интересует, — сухо добавил он.       Канаме ничего не ответил.       — Ладно, не имеет значения.       — Капитан Айзен, как вы могли?.. — охнул Ренджи, его голос стал грубее.       Но договорить он не успел. Айзен странно ухмыльнулся и смерил его высокомерным взглядом, после насмешливо произнес:       — И ты действительно поверил в виновность Куросаки? — он стал продвигаться ближе, обойдя Кохуро и его друзей, стоящих на пути. — Пока он сотрудничает с вами, он не представляет для шинигами никакой угрозы. Конечно, это лишь «пока», но думаю его чаша терпения еще не переполнилась.       — Теперь все сложилось, — Макото отвела взгляд в сторону, но быстро обратила его на Ренджи, когда он спросил: «Что?». — Я не видела его трупа.       Абарай уставился на нее, затаив дыхание.       — Капитан сказал не говорить об этом. Хотя с самого начала вы говорили о том, чего не было. Это был не Айзен.       — Какая умная девочка, — надменно похвалил ее Соуске. — Ты ведь уже поняла, что этот приказ фактически спас тебе жизнь? — его голос мягкий и бархатный стал звучать зловеще.       Макото злобно уставилась на него. Ее душу переполнял искренний, жгучий гнев.       — Хотя мне стоит все же убить тебя, — он вынул зампакто и направил в ее сторону. — Кажется, это то немногое, что может задеть твоего капитана.       — Только кто тебе это позволит? — прозвучал голос за его спиной.       Ичиго был быстр, поэтому нагнал Айзена и уже выбрал удачную позицию: встал за спину и ткнул в нее кончиком меча. Соуске повернул голову и одарил Куросаки добродушной усмешкой.       — Я и не сомневался, что ты быстро последуешь за мной. Да, действительно, у меня совсем нет времени развлекать себя, — после этих слов он резко развернулся и атаковал.       Ичиго отразил нападение, навалился и отбросил противника. Айзен выступил чуть вперед, чтобы атаковать вновь, но неожиданно выпрямился и довольно произнес:       — Ты же не забыл, что я тут не один?       Ичиго не успел увернуться от атаки Гина. Его удлиняющийся Шинсу прорезал бок и часть униформы. Но кровь не хлынула — Куросаки быстро излечил себя, как только Шинсу принял прежний облик.       — Подобной царапиной меня не свалить, — Куросаки усмехнулся.       — В этот раз ты ошибаешься, — Айзен не скрывал самодовольства, его глаза горели чудовищным огнем.       Ичиго быстро понял, о чем он говорил. Тело налилось свинцом, Куросаки в одно мгновение перестал чувствовать конечности. При падении он успел выставить руки перед собой и придвинуться чуть вперед, поэтому лишь сел на землю. Но дыхание все равно не хватало, тело дрожало и сильно потело.       Гибриды могут регенерировать с чудовищной скоростью. Но есть два места, которые представляли собой те уязвимые лазейки, способные свалить даже сильного риддо: удар по голове и яд. Гибриды не могли так просто противостоять любым веществам, попадающим в их организм. Они переносили все легче и могли даже пережить «знакомство» со смертельным ядом, но это не спасало положение. Так и Ичиго теперь оказался просто беспомощным, валяющимся в грязи мешком картошки.       Он мог бы использовать Суреддо, с ее помощью начать двигать конечностями. Но любая попытка призвать зампакто была тщетна — по неизвестной причине она не слышала его.       — Я знаю, что эксперты по ядам любят экспериментировать на себе, поэтому мне пришлось долго искать состав, который смог бы не подвести в нужный момент и парализовать тебя. Хотя ты все равно удачлив, — Соуске подошел ближе, — другого такая смесь убила бы на месте.       После этих слов Айзен пошел дальше, в сторону Кохуро. Это ужаснуло Ичиго, он попытался пошевелиться, но ничего не вышло. Лишь немного сдвинул голову и то путем многократных усилий. Он уже давно не чувствовал себя столь беспомощно. Ичиго наблюдал за каждым шагом Айзена как в замедленной киносъемке и выл в душе о том, что хотел стать сильнее не для того, чтобы сейчас безропотно наблюдать за происходящим.       Он уже думал наплевать на правила и использовать свой главный козырь. Но… было два неприятных но: она не позволит ему это сделать и даже не сможет услышать его. Все тщетно. Куросаки все еще слаб. Он мог закричать Кохуро, но это было бесполезно. Атанабаши ранен и даже без этого не сможет убежать от кого-то уровня капитанов-предателей.       — Черт, — выругался Куросаки.       Айзен тем временем атаковал Садо, придерживающего Кохуро. Но между ними из ниоткуда возникла Макото, которая приняла весь удар на себя. Рана была настолько глубокой, что большего она сделать не смогла, даже зампакто поднять не успела. Кусараги навзничь упала на землю.       — Макото! — отчаянно вскрикнул Ичиго, стараясь держать себя в руках.       Но это чувство уже поглотило его без остатка. Неужели ему вновь придется пройти через такое? Радовало его лишь одно — он чувствовал, что Макото жива. Просто очень слаба.       «Ты осталась верной нашим идеалам до конца. Спасибо тебе и потерпи совсем немного, Макото».       Айзен тем временем отбросил Садо (в этот раз не пытаясь его ранить) и схватил сопротивляющегося Кохуро за грудки. Вялые потуги освободиться не выказали никакого эффекта. Но никто не мог прийти на помощь Атанабаши. Ичиго вынужден быть зрителем на этом спектакле. Макото и Садо лежали без сознания. Ренджи защищал Рукию и оборонялся от капитана Тоусена. Гин же удерживал остальных друзей Кохуро сильными потоками реацу. Надежда покинула это место.       — Прости, отец, я снова подвел тебя, — прошептал Ичиго, закрыв глаза. — Он все же заберет Конекуту…       Использовав технику, которая могла помочь в подобных вопросах, Айзен извлек из тела Атанабаши небольшой куб со светящимся темно-красным шаром внутри, после чего небрежно отбросил Кохуро. Самодовольно улыбнувшись, он покрутил полученный предмет в руке, после обратил взор на Ичиго.       — Кажется, ты так и не смог уберечь эту вещь, Ми…       — Лучше стой спокойно, Айзен, — голос Йоруичи прозвучал, как спасительный маячок.       Айзена окружили не только Шихоин и Сой Фонг, удерживающие его на месте, но и другие лейтенанты и капитаны, которые стеклись со всего Сейретея. Пусть многие из них были ранены и дошли до склона не в полном составе, но их сил должно быть достаточно, чтобы остановить предателей. По крайней мере, так могло показаться. Но Ичиго не был с этим согласен. Он уже узнал истинную силу Айзена, поэтому понимал, какую серьезную карту позволил ему забрать.       — Вы окружили меня, — спокойно констатировал Соуске. — Но разве вы ничего не хотите узнать об этом? — он поднял руку с добытым артефактом.       — Оправдываться будешь позже, Айзен, — грубо ответил Ямамото.       Ичиго не без усилий посмотрел на главнокомандующего. Да, теперь и до него дошел смысл слов Куросаки. Возможно, Ичиго следовало сильнее ему довериться. Но уже было поздно рассуждать об этом, оставалось лишь безропотно наблюдать.       — Зря вы так. Эта вещь может многое рассказать вам о некоторых личностях, которые наверняка вам интересны.       Куросаки злобно взглянул на Айзена.       «Я понял, куда ты метишь, крыса. Очень умно с твоей стороны использовать недавно обнаруженные факты», — он горько усмехнулся.       — Что ты хочешь этим сказать?       — Всего лишь то, что эту прекрасную вещь создал Урахара Киске, — Айзен оглядел присутствующих, после продолжил: — Но в кое-чем он просчитался — он доверил спрятать столь бесценное творение младшему сыну, Урахаре Мицуо.       — Но ведь Мицуо погиб около шести лет назад и должен был унести эту тайну с собой, — заметил Кеораку, склонив голову на бок. — Можно было бы поверить, что он жив, но его убил предыдущий лейтенант пятнадцатого отряда, поэтому ошибки быть не может.       — Я тоже так думал, не подозревал, что Мицуо намного хитрее и продуманней, чем можно было ожидать от ребенка. Его смерть была фальшивкой, которую он не организовал бы так просто без бессовестного нападения Окамото Кайоши. Для нас он умер, но на деле он лишь отбросил личину Мицуо, — голос Соуске был мягок, но в нем можно легко расслышать нотки уважения — то, что меньше всего ожидаешь от кого-то вроде Айзена.       — Значит, Мицуо жив? — изумился Укитаке, но не скрывал того, что совсем не доверял словам Соуске.       — Именно так. Он жив и уже давно затесался в ряды шинигами, — последние слова Айзена взволновали присутствующих.       — И где же он сейчас? — Кеораку прищурил глаза.       Ичиго готов был рассмеяться. Чертов Соуске делал все, чтобы Куросаки сказал об этом сам. Держа за руку, он вел Ичиго на плаху и теперь, как истинный аристократ, требовал последнего слова, чтобы отчистить свою душу от греха недосказанности.       — Я думаю, будет лучше сказать об этом мне, — заговорил Куросаки, но из-за долгого молчание его голос хрипел.       Он сделал паузу, осмотрел всех, кого смог зацепить со своего угла обзора. Исане явно упомянула о том, что сделал для раскрытия Айзена Ичиго, поэтому теперь он видел доверие в их глазах. Но это ненадолго. Не один Соуске имел секреты.       У Куросаки перехватило дыхание. Но нужно было закончить быстро.       — Это я. Я — Урахара Мицуо.       Молчание прервал кроткий ветер, который освежил их и быстро исчез.       — Не понимаю… — выдохнул Кеораку, с грустью взглянув на Ичиго.       — Я не обманывал вас, — Куросаки тяжело вздохнул. — Я с самого рождения имел два имени: Ичиго и Мицуо. Просто имя Урахары Мицуо стало известно еще до того, как я смог крепко стоять на ногах. Поэтому мне пришлось использовать свою способность менять внешность и разделить себя на две личности. Никто ведь не думал, что я не хочу отвечать за то, что … — он остановился, перевел дыхание, после злобно взглянул на Айзена, — сделал ты! Это ведь ты подставил отца! Он никогда не стал бы совершать ничего подобного! И то, что я сказал о нем пять лет назад… — Ичиго опустил голову, — все было ложью. Наглой и беспринципной. Но я тоже устал. Устал притворяться. Устал помогать тем, кто все еще живет предрассудками. Все разделения, стереотипы, ярлыки, которые навешали здесь, в Сейретее… достали меня!       Ичиго и не заметил, как треснула маска на его лице. Но ему не пришлось смотреть на результат своих слов. Вымотанный организм взял свое, и Куросаки потерял сознание, погрузившись в неведение.