Другая история

      Кохуро не успел прийти в себя, как вокруг разгорелся огонь, который жег даже на значительном расстоянии, пусть это и не оставляло приметных ожогов на коже. В битву вступил главнокомандующий. Он сразу же приказал Кохуро отступить, что тот и сделал. Атанабаши уже упустил свой шанс, поэтому выжидал развязки новой битвы.       Главнокомандующий не был ранен или задет другими сражениями, поэтому имел все шансы против Айзена, если только последний не решит использовать способность своего зампакто вновь.       Они что-то говорили друг друга, огонь Рюнджин Дзякки разгорался все сильней и поглощал области, в которые могли попасть раненные, но никого это совершенно не волновало. Кохуро стиснул зубы. Значит, вот как действовал главнокомандующий — он готов был пожертвовать собственными подчиненными ради победы. Сам Атанабаши презирал подобный подход, но противопоставить ничего не мог.       Неожиданно к битве присоединился третий. Кохуро даже не заметил, как он прошмыгнул мимо огненных столпов и оказался прямиком за спиной главнокомандующего. Тот также не сразу заметил новоприбывшего, поэтому позволил схватить себя со спины. И хоть Кохуро видел это все с приличного расстояния, он был уверен — незнакомец достаточно крепко держал Ямамото.       За спиной неизвестного шинигами открылся портал. Кохуро поспешил на выручку, хотя никто его об этом не просил. И хоть был вариант пустить вперед себя огонь Кайки, он не рискнул. Огонь главнокомандующего обжигал Атанабаши, вполне возможно, что его собственное пламя действует таким же образом. Тем временем незнакомец стал тянуть свою жертву в портал.       — Простите, Ямамото-сан. Я уверен, вам есть, что сказать Соуске, но вашими противниками сегодня будем мы, — оскал исказил приятные черты лица молодого человека.       Он нашел свою жертву, и теперь желал выбрать для их сражения более подходящую площадку. Вскоре они оба исчезли внутри темного пространства неизвестного портала, а Кохуро оставалось лишь хлопать глазами и наблюдать исчезновение любого намека на наличие портала и двух шинигами.       Теперь он остался один на один против Айзена. И того такой расклад вполне устраивал — это можно было легко прочитать в глубине его карих глаз. В то же время Айзен медлил. Он не пытался атаковать, ничего не говорил.       Кохуро хоть и чувствовал дрожь в ногах, но ждать атаки не стал — напал сам, окутав лезвие огнем. Айзен легко остановил его меч своим.       — Для такой прямолинейной атаки она слишком слабая, тебе не кажется? — с этими словами Соуске отбросил противника в сторону.       Кохуро лишь поморщился. Как будто у него были идеи получше.       — Я понимаю, ты совершенно растерян, — Айзен убрал меч в ножны. — Я и не ждал чего-то другого от кого-то вроде тебя. Но если уж собрался сражаться, то начни снова.       Кохуро насторожился.       — Если ничего не предпримешь, можешь умереть, ведь так? Тогда попробуй снова. Вложи как можно больше сил и ударь.       Атанабаши не двигался, старался лишний раз не моргать. В этих словах был какой-то подвох. Кто-то другой не стал бы подталкивать противника к новой атаке. Все это больше походило на игру, и это не могло не раздражать Кохуро.       Он опустил меч под блеснувшее в глазах его противника удивление. Для более красноречивого жеста он был готов отбросить меч в сторону, но не рискнул. Если потребуется быстро отбиться, проще это сделать с оружием в руках.       — Что тебя так удивляет? — хмыкнул Атанабаши. — Я не собираюсь плясать под твою дудку.       — Но иначе ты предоставишь мне шанс убить тебя, — спокойно ответил Соуске, скрыв даже мимолетный намек на удивление.       — Ошибаешься, я всегда наготове. Но нападать только потому, что ты просишь, я не стану. В атаке нет смысла, если ты готов к ней.       Айзен еле заметно улыбнулся.       — Ты говоришь интересные вещи, юноша. Рассуждаешь так, будто сможешь в битве один на один отыскать возможность напасть неожиданно. Но ты упустил ее, когда позволил союзникам пасть. Теперь у тебя только два варианта, — его взгляд тяжелел, а вместе с тем нечто стало давить на плечи и грудь самого Атанабаши, — либо бежать, либо сражаться.       — Тогда я хочу спросить: зачем тебе сражаться со мной? — Кохуро поддернул плечами, сбросив навалившееся напряжение.       Этот вопрос явно оказался неожиданным для его противника, но он вновь скрыл любой намек на это. И если бы Атанабаши не был внимателен, не заметил бы этого.       — Разве не я должен спросить тебя об этом?       Кохуро усмехнулся.       — Наверное, должен. Но я тоже хочу знать. Если ты так заинтересован во мне, то зачем тебе сражаться со мной? Если я слаб, то достаточно обойти меня и идти дальше. Если же я силен, то ты слишком медлишь.       Айзен уже не скрывал своей снисходительной улыбки. Похоже, теперь слова Кохуро не смогут застать его врасплох — он уже все для себя разложил.       — Теперь я понимаю. Куросаки рассказал тебе. Что ж, я надеялся, что он все же не станет этого делать.       Кохуро вновь нахмурился.       — Не стоит так смотреть на меня. Как думаешь, у него не было причин скрывать от тебя правду? Или ты думаешь, что он просто оберегал тебя? Ты ошибаешься. Теперь-то я вижу — он рассказал тебе не все.       Кохуро сильнее стиснул рукоять меча. Ему не следовало терять бдительность.       — Все же надумал атаковать? Для тебя это наилучший вариант — иначе у меня не останется причин оставлять тебя в живых.       Это была черта. Больше никаких разговоров. Кохуро атаковал напрямую, но только для того, чтобы отвлечь внимание. Раз уж один козырь у него был — самое время его использовать. После первой отбитой атаки он сделал второй замах. Кохуро знал, что Айзен переместиться. Но Атанабаши уже выбрал площадку.       Одна атака. Вторая. Айзен не отвечал, лишь со снисходительной улыбкой отбивал удары. Третья. Он переместился как раз к тому месту. Кохуро сильнее сжал рукоять. Пора.       — Хи но кису!       Этот призыв активировал две области по обе стороны от Айзена, которые были избраны клинком для заготовки ловушки. Они в момент окрасились в красный цвет, после оранжевый и быстро выпустили в угодившую жертву огненные столпы, равные силе Хи но шики. Расстояние минимально, поэтому увернуться от такой атаки не представлялось возможным. Даже если враг начнет перемещение — длина огня догонит его.       Кохуро напрягся. Поднявшаяся завеса не давала возможность увидеть Айзена, но Атанабаши выжидал. Как только он дойдет до конца огненной волны, временный шинигами атакует вновь.       Прошла секунда. Две. Враг приближался. Кохуро нацепил маску и приготовился. Ему следует вложить всю силу, иначе все это с самого начала было бессмысленным. Огненная завеса выпустила из своих недр задетого врага. Но Кохуро не собирался медлить. Он взмахнул мечом и произнес:       — Дорагон Когеки!       Огонь с новой силой окутал свою жертву и медленно пожирал ее, пока она шла к концу, пусть на это ей нужна была секунда, может две.       Айзен неожиданно атаковал со спины, из-за чего Кохуро не успел увернуться. Он смог минимизировать вход лезвия, но потерял равновесие и упал на высотку под ногами. Бетон под ним немного треснул, но сам Атанабаши был в порядке — только рана сильно саднила.       Он хотел подняться, но неожиданно в несколько метрах появился Айзен. Его вид был неважным: верх одежды почти весь выгорел, оставив лишь небольшие куски ткани вдоль спины и груди, одна нога оголилась, края низа продолжали тлеть от полученного урона. Но сам Соуске не выглядел поверженным, напротив, такой расклад его полностью устраивал.       — Я недооценил тебя, — произнес он медленно, не сводя холодных глаз с Атанабаши. — Я и не думал, что ты мог прятать эту технику. У тебя было столько шансов ее использовать, но ты предпочитал проигрывать. Разве это не удивительно?       — Победа — это еще не все, — фыркнул в ответ Атанабаши и немного отполз.       — Понимаю. «Как я могу причинить вред тому, кто просто защищает свои интересы?» «У нас слишком много общего, я не могу убить его». И все то прочее, что держит примитивных существ внизу, у подножия тех, кто готов действовать решительно.       Кохуро ничего не ответил, вместо бесед временный шинигами предпочел искать выход из ситуации. Слишком уж он открылся перед противником.       — Ты так и не понял, что таким примитивным подходом тебе не убить меня. Или же, — взгляд Соуске стал более злобным, — ты даже во мне пытаешься найти что-то доброе? Понятие «добро» и «зло» — это не то, за что стоит держаться. Все это не более чем условность. Сегодня ты был добром, а завтра станешь злом. Вот и вся правда.       — И что же ты предлагаешь делать? — фыркнул Атанабаши.       — Ответить себе на вопрос: Зачем мне такая сила, если все, что я могу — игнорировать ее в угоду правильности? Нападать исподтишка — неправильно. А если бы в это время враг убивал твоих друзей? Все еще неправильно?       Кохуро отполз еще немного, что вынудило собеседника сделать несколько шагов вперед. Он понимал, что ползти недостаточно, но не находил сил подняться на ноги и бежать.       — Какая глупость, — фыркнул Атанабаши. — Ты совсем меня не знаешь. Или же ты решил, что одной слежки за мной было достаточно, чтобы понять меня? Ты ошибаешься.       Айзен улыбнулся и ничего не ответил.       — Я знаю, что на войне все средства хороши, не стоит рассказывать мне об этом. Только… какой смысл в легкой победе, если она не несет за собой ничего. Когда ты сражаешься за что-то или кого-то, ты стремишься победить. Ты чувствуешь прилив сил, вкус победы. Но в твоем случае… победа надо мной — что она принесет тебе?       — У тебя очень плохо получается, юноша. Хотя бить клин клином… это действительно не может не восхищать, как и та сила, которая теплиться в тебе, — он вновь убрал меч в ножны. — Я не зря выбрал тебя в качестве подопытного.       — Но с чего ты вообще решил, что я подхожу тебе?       Айзен ответил не сразу.       — Все дело в твоих родителях. Все же ты сын…       Дальнейшее Кохуро не услышал. Прорезавший воздух меч заглушил любые слова, оставив Атанабаши с одной правдой, которая стояла прямо перед ним, в лице Ишшина в шихакушо. К его левому плечу был прикреплен капитанский хаори, а сам он не выглядит так, словно форма для него была чужеродна. Он легко атаковал Айзена и теперь крепко держал меч в руках.       Кохуро — сын шинигами? Но разве тогда он не должен быть риддо, как и Ичиго? Вопросов становилось все больше, но никто не стремился на них ответить. Все застыло, и сам Кохуро мог лишь вглядываться в силуэт отца и ждать.       Ишшин неожиданно обернулся, подошел к сыну и водрузил на плечо. Тот опешил, но не предпринял попыток вырваться. Вскоре картинка перед глазами поплыла — они стали куда-то перемещаться. Кохуро не пытался кричать, что-то говорить. Он ждал, ждал и много думал о том, как ему со всем этим жить дальше.