Чунмён ближе льнёт к телу Чонина, обвив руками шею, он сильнее прижимается к телу напротив, если бы было возможно, они уже давно слились бы воедино.
Губы Мёна такие сладкие, такие любимые. Чонин пробует их на вкус каждый день и каждую ночь, не в силах отказать себе в таком удовольствии.
Чунмён — наркотик!
Чонин — наркоман!
Они оба зависимы друг от друга.
Чунмён тянет на себя младшего, не отрываясь от таких желанных губ, Чонин подчиняется, склоняясь. Руки блуждают по телам, лаская друг друга.
Чонин одной рукой перебирает волосы Мёна, а второй проводит от шеи по груди, к животу, гладит, перебираясь на бока, сжимает, спускается ниже. Гладит внутреннюю сторону бедра, проводит вверх, касаясь возбуждённой плоти. Ещё пара касаний, Чунмён ёрзает, требуя большего. А Чонин не будет лишать любимого удовольствия, а постарается умножить.
Отвлекаясь от мокрых, опухших от поцелуев губ, Чонин спускается ниже, целуя подбородок, кусая и зализывая шею. Он с минуту наслаждается томными стонами сверху, затем занимает ротик любимого своими пальцами. Чунмён знает, что делать. Обсасывая каждый палец, зализывая между, обильно смачивает их слюной.
Вскоре Чонин заменяет пальцы своим языком, а рукой проводит вниз к сжатому колечку мышц, несильно надавливая, входит наполовину и снова выходит. Дразнит. Чунмёну такое не нравится, он перехватывает руку и, приставив пальцы ко входу, надавливает, принимая в себя на всю длину. Он помогает себе бёдрами, насаживаясь глубже с каждым толчком.
Желание заменить пальцы на что-то горячее и пульсирующее, заставляет Чунмёна вынуть пальцы и, обхватив ногами поясницу Чонина, прижать того к себе. Второй знает, что так любимый даёт знать, что готов и медлить он не собирается. Он сам безумно хочет ощутить узость старшего.
Нанеся лубрикант по всей длине, Чонин приставляет головку к проходу и делает плавный толчок вперёд. Они задерживают дыхание, Чунмён сильнее сжимает плечи любимого и не шевелится, принимая всю длину. Чонин, войдя, прекращает движения, они оба выдыхают и снова принимаются терзать губы друг друга. Привыкнув, Чунмён начинает двигать бёдрами, прося младшего начать двигаться.
Чонин начинает с умеренного темпа, насаживая своего мальчика и отвлекая на поцелуи и укусы. Плавные движения в скором времени заменяются рваными и глубокими, выбивающими весь воздух из лёгких. Чонин, ловя своими губами каждый стон Мёна, полностью выходит и резким толчком вводит обратно. Для более яркого оргазма Чонин проходится по комку нервов и Мён, с протяжным стоном изливается себе на живот. Заключительные фрикции и Чонин кончает следом. Ощущения непередаваемые. Каждый раз.
***
Утро у них начинается как и всегда, с бодрящих поцелуев и покусываний. А также нередко с взаимопомощи с утренним стояком. Отправив Чонина в душ, Чунмён отправляется готовить им завтрак.
— Вуаля, завтрак готов, — подавая на стол грибной омлет и оладьи, политые мёдом, Мён садится рядом.
— Мой шеф-повар, — чмокает в щёчку и принимается есть.
— Хих, придёшь сегодня встречать меня?
— Ой, не, солнышко, отчётный день же. Ты раньше освободишься.
— Ну может тогда мне прийти к тебе?
— Было бы неплохо.
Расправившись с завтраком и чашечкой кофе, Чонин идёт в спальню переодеваться. Чунмён помогает ему с галстуком, с запонками и провожает до дверей.
— До вечера, люблю, — целует в лоб.
— До вечера, милый.
Прибравшись на кухне, Чунмён отправился и сам переодеваться к работе. Закрыв дверь, он поспешил к машине, и уже через полчаса был у офиса.
***
Вечером обычно первым освобождается Чонин, иногда он заходит на работу Мёна или наоборот, когда Чонин из-за отчётов задерживается, и всё ради того чтобы вернуться домой вместе. Ужин вдвоём. Вечерний сеанс выбранного накануне фильма. И тёплая и уютная ночь в объятиях друг друга. Сладкий сон до будильника.
Нередко, возможно даже намного чаще, чем
нередко , вечерние просмотры фильмов сменяются более приятным делом. Время, когда они сполна могут насытиться друг другом. Жаркий грубый секс, как любит Чунмён: тело, усыпанное отметинами в цвет вселенной; не успевает зажить один старый, как на его месте появляются два новых. Бока в синяках, виной тому сильные пальцы Чонина. Багровые браслеты за запястьях, которые приходится прятать за длинными рукавами. И горящие от наслаждения глаза.
Или ленивые уютные выходные, проводимые безвылазно в постели, когда они могут позволить долгие нежные объятия, наслаждаться теплотой любимого, долго и тягуче целоваться, ласкать друг друга. И просто растворяться в любви.
