Затянутое небо

      Темный пустой кабинет встретил крадущегося профессора Зельеварения глухой тишиной, изредка прерываемой далекими раскатами грома. Помещение напоминало древний и забытый склеп. Здесь также витали одиночество и грусть, заставляющие вошедших чувствовать себя менее жизнерадостно. Без директора это место угасло, превратилось в безжизненный пыльный склад различных вещей и воспоминаний.        Северус осторожно поднял палочку и бросил по периметру несколько заклинаний. Таким образом он хотел выиграть немного времени, пока не сработают оповестительные чары, и не появится директор. Он стремительным рывком вошел внутрь и направился к Омуту памяти, по пути отмечая, какими громкими казались его шаги.        Подойдя к Омуту, Снейп без волнения достал все колбочки с воспоминаниями и одну из них вылил внутрь светящейся чаши. За воспоминаниями в воду погрузилась голова Северуса, который не желал тратить ни секунды.       Снейп вынырнул из Гарриных воспоминаний с ошарашенным лицом и пошатнулся. Увиденное было настолько фантастическим, что он подумал, будто Гарри хотел над ним подшутить, но решил порассуждать над этим позже — времени оставалось все меньше. Профессор бросил на Омут стирающее последнее воспоминание заклинание и продолжил. Вторая колбочка также опустела, когда воспоминания, словно водопад, полились вниз.        Второе воспоминание было менее шокирующим, но профессору хватило и этого. Даже в тусклом свете Омута можно было заметить, как лицо Снейпа побледнело, а дыхание участилось. Дрожащая рука мужчина держала последнюю пробирку. Заметив это, Северус поднес вторую руку ко дну колбы, опасаясь, что она может выскользнуть из его пальцев. В этот раз он не торопился опрокидывать воспоминания в омут, у него было чувство, что вот-вот что-то произойдет.        Предчувствие не обмануло Снейпа. Ярким пламенем вспыхнул камин, и из него вышел Дамблдор. Он выглядел очень измученным: крупные мешки под глазами, мятая одежда, которая давно не приводилась в порядок, взлохмаченная и подпаленная борода, будто директор пришел с поля боя.         — Северус, ты о чем-то хотел доложить в столь поздний час? — удивленно спросил Дамблдор, садясь на свое любимое кресло и зажигая по всей комнате огни, которые мигом загнали тьму в дальние углы.         — У меня есть, что сказать вам, директор.         — Говори.         — Поттер, кажется, начал догадываться о причинах бездействия Темного лорда. Он много времени начал проводить за поисками информации. Я думаю, что нам следует ему рассказать об этом, чтобы он не занимался бесполезными вещами, — однотонно сказал профессор. Снейп еще перед прибытием сюда думал, что бы ему сказать. У него было много вариантов, но выбрал он такой, который заставит директора поделиться с Гарри некоторой важной информацией.        Дамблдор крепко задумался и вытащил палочку, которую подсознательно начал вертеть в руках. Внутри его головы сражались две мысли: «за» и «против». С одной стороны, он хотел рассказать Гарри абсолютно всю известную ему информацию, чтобы позволить парню самому решать, как действовать дальше. С другой же стороны, он боялся, что Гарри может запаниковать и совершить глупый поступок, из-за чего лично хотел проконтролировать его действия.        Северус недвижимо стоял напротив стола директора и наблюдал. Он заметил, как сильно дрожали руки старика, которому только чудом удавалось не уронить палочку. Но профессор так и не смог понять причины трясущихся рук. Было ли это из-за внутренней борьбы? Или же из-за чрезмерного напряжения, которое превосходило пределы директорского тела? Даже со всей своей внимательностью профессор не мог ответить на этот вопрос.         — Думаю, ты прав, Северус. Нам нужно рассказать Гарри об этом, — слова давались Дамблдору с трудом, но он все-таки смог договорить до конца и не прерваться.         — Вы сами ему об этом расскажете или поручите кому-нибудь другому?         — Я должен ему рассказать это сам, — губы Дамблдора продолжали дрожать, показывая, насколько сильна была в нем внутренняя борьба. Директор немного совладал с самим собой и спросил: — Ты только ради этого пришел ко мне в такой поздний час?         — Еще до меня недавно дошла информация, что Темный лорд намерен в скором времени начать действовать. Я уже ощущаю пульсацию метки, — Северус говорил чистую правду. Метка действительно начала пульсировать, но больше ничего не происходило.         — Северус, как ты считаешь, сколько у нас есть времени?         — Я не могу сказать наверняка. Темный лорд после последней битвы стал более осмотрительным и больше не делится своими планами со всеми. Но если допустить, что он стал умнее, то, вероятно, начнет действовать на следующем Турнире Трех волшебников.         — Боюсь, ты прав. За турниром будут следить многие магические представители, а это удержит гоблинов от агрессивных поступков, чем и воспользуется Волан-де-Морт.       Ненадолго оба мужчины замолчали и задумались.         — Северус, — начал Дамблдор серьезным голосом после небольшой передышки, — пообещай мне, что присмотришь за Гарри, если со мной что-нибудь случится.         — Я уже говорил, что сделаю все возможное, чтобы защитить его.         — Хорошо, это очень хорошо, — шептал себе под нос директор. Его глаза медленно закрылись, и он заснул.        Северус плавно развернулся и без лишнего шума покинул кабинет директора. В этот раз он шел медленно, никуда не торопясь. С каждым шагом в его голове появлялась туча мыслей, которые, как сотни птиц, начинали кружить и раздражать издаваемым шумом. Зельевар старался двигаться равномерно, чтобы не вызвать очередной взрыв головной боли. Сейчас он даже радовался, что так и не успел просмотреть третье воспоминание, ведь в таком случае боль могла быть более адской и мучительной.        Дойдя до своего кабинета, где он работал и спал, Снейп положил третью колбу с воспоминанием в самое безопасное место, выпил снотворное и улегся на жесткую кровать, на которой мгновенно уснул.

***

       Дафна лежала в своей кровати и уже который час не могла заснуть, ворочаясь на мятом одеяле. Как только она закрывала глаза и пыталась погрузиться в сон, нежеланные мысли тут же понимали, что это их шанс, и врывались в ее голову, словно метель в открытую дверь. Эта метель выдувала все ее мысли, оставляя только то, что принесла с собой.        До вчерашнего пикника у нее практически не появлялось мыслей о Гарри, только если она его видела в Большом зале или на занятиях. Сейчас же черноволосый парень занимал в ее голове центральное место. Дафна точно могла сказать, что не влюбилась в него, но не стала бы отрицать своей глубокой симпатии к нему. Он ей по-настоящему нравился, и это чувство заставляло ее чувствовать себя виноватой перед Лили. Но даже вина перед подругой не могла затмить тех ярких эмоций, что испытывала Дафна рядом с Гарри. Воодушевление, радость, волнение, смущение, легкость — вот тот малый список того, что ощущала Дафна.        Также девушка подсознательно чувствовала, что Гарри имел отношение к внезапному присоединению к ней и Трейси Лили с Флер. Дафна никогда бы не подумала, что когда-нибудь заведет прекрасных друзей в Хогвартсе. Она считала, что Трейси — единственный человек, который ее может понять, но оказалось, что это не так. В начале учебного года к ней подошла Лили, которая сходу предложила дружить. Сначала Дафна восприняла это предложение с подозрением, но затем она увидела в глазах девушки искренность и какую-то еле заметную обреченность, которая, к слову, с каждым днем понемногу исчезала. Прежде чем решить, что делать, Дафна хотела поговорить с Трейси, но по дороге разболталась с Лили, которая была прекрасным собеседником, хоть в некоторых вопросах они и не сходились. Трейси подружилась с Лили быстро, даже перегнала Дафну, у которой все еще были некоторые сомнения по поводу цели их дружбы. Затем Лили представила им Флер. Юная вейла показалась Дафне довольно странной, но с ней было весело и интересно, поэтому она быстро влилась в компанию девушек.       Мысли о подругах вызвали на лице Дафны светлую улыбку и счастливый взгляд, но даже они не смогли выкинуть из ее головы Гарри. Девушку пугала ее реакция на парня. Ей казалось, что не будь на пикнике сдерживающего фактора в лице Лили, то Дафна бы начала флиртовать с Гарри, не беспокоясь о последствиях.        «Черт, что же мне делать?» — думала Дафна, сжимая губы в тонкую линию. «Не могу же я подойти к Лили и сказать, что мне нравится ее парень. Прекратить обращать на него внимание? Нет, это не выход».        Дафна продолжительное время каталась на кровати, сминая одеяло, подушки и простыню, пока не решилась рассказать обо всем Лили. Она не хотела скрывать этого от своей подруги.

***

       Пока косой дождь хлестал по каменным стенам, а свирепый ветер разбрасывал капли воды в разные стороны, Гермиона лежала лицом на подушке и тихонько всхлипывала. Это для нее уже стало чем-то вроде традиции за долгие годы работы на неизвестную фигуру.        Каждый раз она приходила к себе в комнату, бросала на прикроватную область чары сокрытия и бесшумности, падала на кровать и начинала рыдать. Каждый раз она пыталась вспомнить во всех деталях, как все началось. Вот конец лета перед четвертым курсом, ей скоро отправляться к Уизли. Вот она заходит в родительский дом и видит мужчину… Дальше — провал. Гермиона точно знала, что ей не стирали память, но вспомнить внешность этого человека она не могла, хотя была уверена, что рассмотрела его лицо. И каждый раз девушка просила прощения у Гарри, родителей, близких подруг за все, что она сделала или еще совершит. Утром же она вставала и усердно колдовала над своим лицом, которое из-за слез с недосыпом было опухшим и усталым.        Но сегодняшние слезы были вызваны не только привычным ритуалом, но и осознанием, что вся ее молодость проходит мимо. Она хотела отношений, но не смела даже думать о них, ведь ее хозяин дал понять, что она — его собственность, и ему решать под кого ей ложиться». Гермиона очень завидовала Лили, и каждый раз, когда видела ту с Гарри, желала оказаться на месте красавицы с Равенкло. Да чего уж там! У нее порой возникали мысли, что не так уж и плохо бы было побыть на месте Джинни Уизли, которая меняла парней, как цвет губной помады.        Наконец, Гермиона прекратила плакать и свернулась калачиком. Она обняла обнаженные колени руками и начала потихоньку проваливаться в сон, надеясь, что Гарри найдет выход из этой ситуации.

***

       Посреди ночи сквозь крепкий сон Гарри услышал тихий голос, который нежно звал его.         — Гарри, ты спишь? — прошептала Лили. — Я хочу спросить у тебя насчет той девушки, в которую превратился боггарт.        Гарри некоторое время не подавал признаком пробуждения, но Лили уже знала, что он не спит. Она еще с первых дней узнала, что у ее любимого чуткий сон, и его можно разбудить даже легким поцелуем в щеку. Когда же он пробуждался, то часто замирал, как сейчас, и прислушивался к окружению.         — И чего тебе только не спится, — тихо пробормотал Гарри и осторожно повернулся на бок, чтобы оказаться лицом к Лили.        — Я просто хочу знать, собираешься ли ты ей помогать?         — Я прибыл сюда только для того, чтобы зажить нормальной жизнью. У меня нет никакого желания бежать куда-то и помогать всем, кому требуется помощь, — сказал Гарри уверенным голосом, и, немного подумав, добавил: — Конечно, если у меня будет возможность, то я помогу, но только если это не займет много времени.        Лили тихонько затряслась и сказала сквозь звонкий смех:        — Даже после такого начала, ты не забыл добавить, что поможешь кому-нибудь.         — Это так плохо?        — Нет, — отрицательно покачала головой девушка, заставляя волосы опуститься на лицо Гарри. — Я рада, что твоя особая черта не изменилась. Тем не менее, надеюсь, что ты, действительно, не будешь помогать всем нуждающимся.         — Я постараюсь, но не обещаю, что так быстро избавлюсь от этой привычки.        Лили потянулась к носу Гарри и поцеловала его через свои волосы. Парень усмехнулся, провел ладошкой по ее лицу, убирая роскошные локоны, и нашел ее сладкие губы своими. В этом поцелуе он понемногу сжигал свои старые привычки, заменяя их новыми, более приятными.