Выкиньте прочь, оно бракованное

       — У Кёко есть брат? — больше растерянно, чем удивлённо, пробормотала Цуна. Её растерянность передалась и находящейся в небольшом трансе Юни — та, будто зачарованная, пустым взглядом смотрела в одну точку и, кажется, даже не моргала, лишь немного поморщив нос и нахмурившись. Всех вообще удивляла эта способность девочки впасть в подобное состояние в абсолютно любой ситуации, однако никто даже не сомневался в том, что это для ребёнка состояние весьма необычное. Дети в пять лет не смотрят умными глазами, не виснут на несколько минут на одном месте, не напевают тихие и загадочные мелодии про море себе под нос и, что самое главное, не знают будущего. Может, именно поэтому Ария заперла глупышку дома?..       Юни была необычной девочкой. У Цуны иногда мурашки пробегали по хребту от пустого взгляда голубых-голубых глаз, с которых буквально через мгновение спадала поволока, что уж говорить о детях-одногодках. Савада бы даже не удивилась, узнай она, что у малышки нет друзей. Но нет — она вечно ходила с каким-то мальчиком (точнее, он ходил за ней, судя по словам Реборна), и именно он несколько раз ломал её слуховые аппараты. На её месте даже самая добродушная девчушка на свете уже давно плюнула мелкому поганцу в лицо, Юни же прощала и улыбалась. У мальчика друзей не было, поэтому он и таскался хвостом за маленькой глухой девчонкой.       Цуна бы хотела увидеть этого умника и сказать ему пару ласковых, особенно, зная, что этот мальчишка несколько старше самой Юни. Даже если бы и захотела, малышка не смогла бы дать ему отпор… И как такие «одарённые» проходят в пансионаты, где большую часть своей жизни учится и живёт девочка?       Верде вскинул темную бровь.        — Ты разве не дружила с ней в детстве? Тебе лучше знать, нет?        — Ну, — с натугом, хотя, казалось, ещё немного — и она сама, словно натяжная гитарная струна, лопнет от перенапряжения, бросила Савада и поскребла чёрную краску на ручке инвалидного кресла тонким ноготком, после чего моргнула и отвела взгляд куда-то в сторону, словно не пытаясь сосредоточится, но одновременно с этим испытывала невероятное желание не смотреть в лица людей. — С нами играл мальчик. Беловолосый. Я… Не помню, кем он был, как его звали. Даже лица не помню. Однажды он не вышел гулять, и я забыла о нем. После этого мы с Кёко больше не общались.       Цуне всегда нравилось перепрыгивать с темы на тему, но теперь в голове бурлила каша из мыслей, догадок и решений, что, ну, как минимум раздражало. Напирающий Верде со своими разговорчиками раздражал ещё больше, однако мужчина этого явно не понимал — Саваде всегда казалось, что он чересчур… непонятливый в таких ситуациях. Ему не хватало нужной всем эмпатии и хотя бы малой долей тактичности.        — Ты дружила с ним из-за Кёко? — будто ножом по едва-едва зажившей ранке, резанул Верде, а Савада поморщилась, будто не аллегорию у себя в голове провела, а мужчина действительно ворошил её раны в буквальном смысле холодным оружием.        — Вроде… Наоборот.       Цуна попыталась покопаться в воспоминаниях, однако голову прострелила вспышка боли в области висков — и тут же свернула мысленное окно с картинками из детства.        — А чем болен её брат? — осторожно спросила Цуна, а Юни, не отводя пустого взгляда от фотоаппарата в ее руках, медленно кивнула, будто согласилась ответить на вопрос, и начала тихим, мелодичным голосом:        — Он… — тут же, будто кто-то толкнул ее в плечо, девочка дёрнулась и быстро заморгала, словно пытаясь прочистить глаза от соринок. — О чем я? Ах да, дядюшка Реборн, он…       Цунаеши некрасиво перебила её, взмахнув костлявой рукой. Юни замолкла и озадаченно уставилась на взволнованную девушку.        — Так чем болен брат Кёко?        — У Кёко-сан есть брат? Правда? Это прекрасно! — солнечно улыбнулась девчушка, будто и не говорила несколько мгновений назад пустым тоном, после чего склонила голову к левому плечу и непонятливо заморгала. — Цуна-сан?       В голове Цуны крутилось лишь недавно брошенное Верде «сильное обезболивающее и успокоительные». Что случилось с беловолосым мальчиком?

***

       — Цуна, собирай хранителей, — как-то сказал мрачный Реборн, цедя чёрный кофе, который наверняка обжигал губы и глотку кипятком, однако мужчину это не останавливало — он смотрел перед собой сосредоточенно и серьёзно.       Савада, которая рылась в чертежах и пыталась что-то выцепить из уже намеченных набросков, замерла и подняла взгляд, а глаза-пожары обожгли Реборна похуже кипятка. Девушка отложила бумагу в сторону, едва не опрокидывая кружку с холодным чаем.        — Что?       Мужчина тяжело вздохнул. Слова давались тяжело — и не из-за напряжённой атмосферы или тяжести слов, а просто потому, что такую чушь Реборн произносить не привык. Цуне — и собирать хранителей. Ужас, какой странный анекдот.       Скажем честно, да какой она босс? Да, Аркобалено всё ещё оставался подле неё, однако это было вызвано не желанием подготовить девчонку к креслу босса… Неважно, что держит его здесь, главное, что первоначальная причина его приезда.        — Я понимаю, что ты сейчас занята совершенно иными, — мужчина поморщился, будто от зубной боли, — проблемами. Но на повестке месяца у нас кое-что неприятное.       Цуна прищурилась.        — А ближе к делу можно?        — Вария решилась на Конфликт Колец с учётом того, что вам дадут время на подготовку. Они и сами не горят желанием втаптывать в грязь детей, однако Девятый настаивает на честном разделении власти. Емицу так вообще всем заливает, что его здоровая дочурка уделает такого бугая, как их босc, ещё и отпинает по почкам.        — Каламбур, — нервно фыркнула Цунаёши, после чего медленно моргнула и, коротко что-то процедив сквозь зубы, смела чертежи на пол. В противовес своей короткой истерике, Савада подняла пугающе серьёзный взгляд на Реборна и прищурила медные глаза-пожары, обжигающие холодом мужчину прямо сейчас, и чётко произнесла короткую фразу. От этих слов волосы Реборна невольно встали дыбом, а взгляд (в котором явно плескалось желание спрятать девчонку-инвалида куда-нибудь подальше) приклеился к её лицу. — Реборн, — твёрдо начала девушка, — я встану. И не подведу.