***
— Да ты серьёзно? Всего одиннадцать часов! Да даже школьники в это время не спят. Иди нахуй, тостер, — буркнул Рид, складывая руки на груди и даже не думая поднимать пятую точку с дивана. — Завтра вам рано вставать, помните? — укоризненно склонил голову андроид, сидящий рядом. — Блять, как и вчера, сегодня и послезавтра! Каждый день мне рано вставать и что дальше? Я сказал, не буду я спать, — искреннему возмущению Гэвина не было предела. Девятка вёл себя как мамочка или нянька, и это просто бесило. Хрена с два он, тридцатишестилетний взрослый мужчина, позволит в собственном доме собой командовать. Так что он демонстративно отвернулся от собеседника, делая вид, что втыкать в голую стену очень даже ничего занятие. — Гэвин, вы ведете себя как маленький ребёнок. — Нихуя. Рид поджал губы. Будет он ещё вестись на такие дешевые провокации. — Пожалуйста, идите спать. Я много раз говорил, что… — А я много раз просил, чтобы ты оставил уже это обращение на «вы» в пределах офиса. Но что я слышу? — перебил Ричарда мужчина, снова повернув голову. Серьёзно, это было даже странно. Они типа… встречались? Были вместе. Но при этом не изменилось практически ровным счётом нихуя. Ричард стал девиантом, но не стал лучше понимать эмоций, не стал больше походить на человека, не стал вести себя нормально. Даже продолжил общаться с Ридом в строго официальной форме. Только вроде как осознал эту свою «любовь», которую Гэвин обзывал продвинуто-извращенным программным сбоем, но которой был в глубине души очень и очень рад. — Это предписывает моя программа, — ровным тоном ответил Девятисотый, и бровью не поведя. Мужчина только глаза закатил. Он то знал, что у девиантов никакой программы не было и не будет. Только какого-то хрена андроид продолжал гнуть свою линию. — А моя программа предписывает мне остаться тут и спокойно дочитать статью, а потом лечь спать со спокойной совестью часа в четыре. — Пожалуйста? — Ричард вопросительно приподнял бровь, а его голос ощутимо смягчился, звуча даже немного умоляюще. Все-таки, эмоции у RK900 проскальзывали так редко, что Рид каждый раз удивлялся. И не мог не поощрять попытки андроида. Действиями, но не словами. — Ну и рожу ты конечно скроил, — присвистнул Гэвин, внутри считая просящее лицо андроидам весьма милым, и добавил недовольно со вздохом, — Хрен с тобой. Пойду. Но с одним условием. Ты пойдешь спать со мной. Девятка вскинул уже обе брови, а его удивление от внезапного требования выразилось в мигнувшем диоде. — Но, детектив, вы сами прекрасно знаете, что андроидам не требуется сон, поэтому я считаю это н… — Нерациональным бла бла бла, я помню, не начинай, — отмахнулся Гэвин, все-таки вставая с дивана и разминая спину, — Но такое вот у меня условие. Либо так, либо никак. Не будешь спать — так просто ляжешь и полежишь рядом. Разве я много прошу, жестянка? — усмехнулся он, глядя на андроида через плечо. Диод на виске снова моргнул, а Ричард коротко кивнул, тоже поднимаясь на ноги. В данный момент целью было уложить человека спать вовремя, поэтому андроид был готов на встречные шаги, без которых, зная характер Рида, было никак не справиться с выполнением задачи, самим Девятисотым перед собой поставленной.***
Гэвин быстро скинул домашнюю одежду, отправляя штаны в вольный полет куда-то в угол, а футболку бросая мимо спинки стула, и знал прекрасно, что с утра найдёт все идеально ровно сложенным рядом с кроватью. И нет, он не пользовался тем, что андроид считал своим долгом это провернуть, даже много раз говорил Девятке, что не стоит этого вообще делать, да тот разве слушал? Так что Рид просто смирился с ситуацией. — И что ты стоишь? — фыркнул детектив в сторону Ричарда, который действительно стоял у края кровати и нервно, как показалось Гэвину, теребил воротник своего пиджака. Который тоже, как и остальная андроидская форма, какого-то черта, был на нем. Да, от формы Девятисотый после девиации так же не избавился. И сколько бы Рид не бился, даже дома андроид таскал на себе этот извечный свой черно-белый пиджак. — Харе виснуть, сам же время тратишь, — Гэвин не стал дожидаться, пока Ричард хоть что-то ответит или сделает, и сам нырнул под одеяло, высовывая только голову и глядя на Девятисотого, который какого-то хера светил своим желтым диодом, свет которого в тёмной комнате только глаза резал, — Может, снимешь эту свою светящуюся дрянь? — имея в виду пиджак, недовольно заметил мужчина, подпирая голову рукой в ожидании дальнейших действий Девятки, — Или и в кровать так вот ляжешь? Ричард как вышел из оцепенения, переводя взгляд на человека, и едва заметно качнул головой. Рид бы и не заметил в полумраке, если бы не диод. Девятисотый четкими отточенными движениями (И какого хрена так привычно? Он ведь не снимал его никогда) избавился от пиджака, аккуратно вешая его на спинку стула и оставаясь в этой своей чёрной рубашке с дурацким, по мнению Гэвина, высоким воротником. И, кажется, заставить его снять оставшуюся одежду не представлялось возможным, так что Рид просто похлопал по простыне рядом с собой, призывая андроида лечь уже наконец. Теперь приглашать дважды Ричарда не надо было, он действительно улегся на оставшуюся половину кровати на спину и сложил руки на груди, позой напоминая покойника в гробу. — Может, нормально ляжешь? — фыркнул Гэвин, разглядывая профиль Девятисотого в сейчас ярком золотистом свете диода, — И прекратишь уже своей фарой светить мне прямо в глаза? — Не представляется возможным, детектив, не имею программ, предназначенных для «нормального лежания», — коротко ответил Ричард, не удосужившись даже повернуться. И, судя по его виду и тону, этот разговор изжил себя, еще не успев толком начаться. Мужчине только оставалось закатить глаза, что он делал с завидной периодичностью с момента появления в его жизни андроида, буркнуть себе под нос что-то об упрямых твердолобых кофеварках и отвернуться на другой бок, натягивая одеяло до плеча. И на что он надеялся, прося Ричарда лечь с ним? Глупо было ожидать чего-то другого, зная, как ведёт себя Девятка постоянно. Сон никак не шёл. Вероятно, частично от того, что в комнате появился лишний источник света, но и от того, что Гэвин буквально спиной ощущал лежащего рядом андроида, который от трупа отличался сейчас только тем, что у трупа разве что не было дополнительного источника света… поэтому Рид ворочался, время от времени поглядывая на Ричарда и видя одну и ту же картинку. Засранец и пальцем не пошевелил. Это почему-то несказанно напрягало. Лег бы хоть по-человечески… по-девиантски. Мужчина мысленно сплюнул. Как это вообще обозвать? Как-нибудь нормально, короче. Или светилку бы свою вырубил. Чего она вообще желтым светила? Гэвин знал, что это вроде как показывало эмоциональную нестабильность, но сейчас то с чего вдруг? Это немного волновало. И не бесило бы так, свети кружочек этим уже привычным Риду голубым, а не вот это вот все. Не имеет он программ для нормального лежания… Сказанул тоже. Кажется, Рида хватило на час лежания, ворочания и попыток игнорирования абсолютно неестественно под боком находящегося андроида, перед тем, как он резко сел на кровати и недовольно развернулся к Девятисотому. — Ну серьёзно, харе меня напрягать! Все ты можешь нормально лечь, просто не хочешь, — безапелляционно и со знанием дела заявил Гэвин, снова возвращаясь в горизонтальное положение, однако теперь лицом к андроиду, — А если и правда не можешь и не знаешь как, то я тебе покажу. Рид цепко схватил Ричарда за запястье, дергая на себя и заставляя повернуться на бок и заглянуть с вопросом в чужие глаза. — Будем учиться спать нормально, по-человечески, называй как хочешь, — пояснил мужчина, — И я даже не заставляю тебя переодеться, чтобы ты мне белье не пачкал. Заметь, жест доброй воли, Рич, — Гэвин хмыкнул, с удовольствием отмечая лёгкое замешательство в глазах андроида — тот не знал, что человек собирался дальше делать. А ничего дурного человек не собирался. Он снова перевернулся на другой бок, все еще держа Ричарда за руку, и прижался спиной к его груди, обтянутой чёрной тканью и тёплой на удивление. Руку же Девятисотого Рид положил себе на живот, тем самым заставляя обнять себя, и довольно улыбнулся, отмечая, что Ричард, кажется, понял, что от него хотели, и обнял чуть крепче. — А ты выебывался, жестянка, все ты можешь, — умиротворенно буркнул Гэвин, проваливаясь в сон теперь, когда ничего не мешало его психологическому комфорту, а рука андроида отдавала приятной тяжестью на боку. Последнее, что он отметил с улыбкой, до того как окончательно отрубиться, это то, что бледное освещение комнаты сменило тон на голубоватый.