А в глазах влюблённые сердечки

      Длинные пальцы медленно, с наслаждением вплетаются в длинную шелковистую шерсть, а на губах вырисовывается расслабленная улыбка. Из большой пузатой чашки с забавной мордочкой пёсика на боку делается короткий глоток ароматного травяного чая с мандаринкой. По слегка промёрзлому телу разливается тепло, согревая, из-за чего парень от наслаждения поджимает пальцы на ногах. На экране ноутбука, стоящего на маленьком столике у дивана идёт уже четвёртая серия подряд полюбившейся дорамы.       В последнее время этот романтик пристрастился к историческим дорамам, хотя и раньше был падок на них, окунаясь в прошлое своей страны, попадая в Чосон, что нравится ему своим величием и чтением традиций. А ещё такой искренней, прошедшей сквозь множества трудностей любви. Тэхён ёрзает, усаживаясь поудобнее, из-за чего спящий на его коленях Ёнтан сонно приподнимает свою мордочку, широко зевая и трясёт головой. Не умиляться с этой картины Ким просто не в состоянии, поэтому сгребает пёсика в несильные объятия, утыкаясь носом тому в загривок и расслабленно прикрывает глаза.       За окном кружит метель, застилая всё вокруг своим белым одеялом. Ветер бросает горсти снега прямо в окно. В гостиной светит только не яркий ночник у дивана и горит экран ноутбука, на котором новичок-историк Гу ХэРён приходит в Ноксандон к принцу Давону, чтобы записать в летопись его новый день, ну и побыть с возлюбленным конечно же. Тэхён рад за эту парочку и думает, что вновь уснувший рядом с его сложенными под себя ногами Тани тоже рад за этих двоих.       На пол возле дивана оставляется третья пустая чашка из-под любимого чая, а Ким сладко потягивается, разминая затёкшие за несколько часов просмотра дорамы мышцы. Вроде он уже на десятой или двенадцатой серии, он точно не помнит. Его веки с каждой серией становятся всё тяжелее и тяжелее, а зевает парень всё чаще. Настенные часы в виде смешного енота показывают начало первого ночи. Тэхён вздыхает тоскливо и укрывает плечи махровым синим пледом, кутаясь в него, словно в кокон, создавая себе мнимое тепло. Уже поздно, но он всё равно дождётся свою любовь. Сегодня суббота и кафе, в котором Чонгук подрабатывает баристой закрывается в одиннадцать вечера, а значит, что старший уже должен скоро прийти. Парень его обязательно дождётся.       Вот только спустя уже двадцать минут он тихо посапывает, сложив руки на подлокотнике дивана. Поэтому он и не слышит, как через ещё минут десять входная дверь тихо открывается и в квартиру осторожно входит вымотавшийся за тринадцать часов смены Чонгук. Шатен быстро стаскивает с ног влажные из-за снега кроссовки и стягивает с ноющих плеч чёрное пальто. С шапки на паркетный пол сыплется не успевший растаять снег, в который тут же вступает лапками выбежавший навстречу своему второму хозяину Ёнтан.       На лице Чонгука проступает слабая улыбка и он тут же подхватывает ёрзающего пёсика на руки, прижимая его мордочку к своей холодной шее. А ведь Тэхён его утром предупреждал, чтобы старший взял с собой шарф, ибо вечером обещали снегопад. Утром Чонгук опаздывал слегка, потому и не прислушался к словам своей пары. Но вот всю дорогу до дома от работы, что находится в пару кварталов от дома Чонгук вспоминал Тэхёна каждую секунду, вздрагивая всем телом от пронизывающего колючего ветра, что забрасывал за его воротник пальто снег.       Всё ещё придерживая на руках вновь засыпающего Тани, Чон осторожно ступает в гостиную, из которой льётся приглушённый свет от настольной лампы и забытого с давно закончившейся серией ноутбука. На спящего Тэхёна Чонгук готов смотреть всю вечность. В такие моменты его парень выглядит особо уязвимым, робким, сладким. Его хочется сгребсти в охапку, спрятать в своих объятиях от всего мира и только самому любоваться его заспанным выражением лица, его затуманенными антрацитовыми глазами, его радостной самой красивой на свете улыбкой и принимать самому его тепло от ответных объятий.       Ёнтан опускается на край дивана, а Гук опускается на колени перед ним же. Он кончиками пальцев будто несмело прикасается к медовой коже на виску, осторожно заправляет за ухо немного выцветшие серебристые пряди волос. Ведёт ими ниже, очерчивает скулу, подбородок, прикасается к горячим губам подушечкой большого пальца. Тэхён спит крепко, так сладко. Чонгук по-доброму усмехается и оставляет на устах своей любви лёгкий, словно прикосновение крыльев бабочки, поцелуй. Тэхён лёгкий, горячий, во сне неосознанно жмётся к груди любимого ближе, а Чон оставляет на его лбу ещё один поцелуй. Они быстро добираются до спальни, где Чонгук кладёт свою драгоценную ношу на расстеленную, на холодную постель. Тэхён калачиком сворачивается, утерявший родное тепло, а Чонгук старается как можно быстрее переодеться в домашнее, снимая с себя промокшие светлые джинсы и кремовый вязаный свитер.       Большое пуховое одеяло укрывает двоих, прячет под собой в маленький только их мирок. Чонгук обнимает льнущего к его груди Тэхёна за талию, который ещё и ногу через его две перекинул, сжимая в кулачках пижаму-рубашку с розовыми кроликами. На нём такая же, но с красными сердечками. В лунном свете, что льётся из незашторенного окна, его Тэхён выглядит ещё более волшебно. На его пухлых губах остаётся ещё парочка ласковых поцелуев, которые разливают по хрупкому телу то родное тепло. Чонгук глаза прикрывает и тоже в царство Морфея проваливается, держа в своих руках самое ценное в своей жизни. Где-то в ногах посапывает прибежавший за своими хозяевами Ёнтан.       А утром проснувшегося Тэхёна будет ждать его огромная кружка с пёсиком на боку, наполненная доверху его любимым какао, а нюх будет щекотать любимый шоколадный десерт из кафе, где работает его парень. Сам же этот парень ещё долго и настойчиво будет извиняться за то, что пришёл так поздно, задержавшись на ежемесячном собрании кафе. А Тэхён будет с охотой и великим удовольствием принимать его извинения, что алыми бутонами вскоре расцветут на его груди и плечах. А в глазах их будут гореть ярче звёзд влюблённые сердечки.