#ВместеМыКоманда

      До окончания контрольного матча оставалось ещё полчаса, но для Феди Чалова игра уже была завершена. Он передал японскому товарищу своеобразную эстафету, обменялся с тренерским штабом и скамейкой запасных рукопожатиями, бросил на камеру пару слов о том, что игра для него прошла удачно, и, дойдя наконец до места, натянул на себя куртку.       Задерживаться у кромки парень не стал. Фёдор взял из общей кучи плед, привезённый с базы, и направился вверх с тренировочного, а в те минуты — игрового, поля. Туда, где стояли гольфкары и откуда начиналась дорога к уже родным аккуратным домикам, расположившимся один за одним.       — Ты бы ещё в майке пришёл, — недовольно отметил Чалов, поравнявшись с Кучаевым, сидящим прямо на бордюре на краю дороги. Костя, кутающийся в кофту с эмблемой клуба, даже не успел поднять на товарища взгляд, когда тот заботливо опустил плед ему на плечи и устроился рядом.       — Спасибо, — отозвался парень и тут же края пледа замотал так, чтобы как можно сильнее скрыться от дуновений прохладного ветра.       — Как ты?       — Хотел бы я сейчас быть там, — Костя кивнул в сторону поля, которое словно на ладони было видно с выбранного им места. — Хотя бы на пару минут выйти. Хоть раз мяча коснуться. Ты не представляешь, как мне это всё осточертело! — Кучаев со злостью оттолкнул в сторону лежащие рядом костыли, о которых ещё какую-то неделю назад он и не вспоминал, а сейчас вновь вынужден сжимать в руках каждую минуту, проведённую на ногах.       Федя терялся, не зная, как быть. Он прекрасно помнил, как друг буквально дни отсчитывать до того матча, когда впервые после травмы на поле появится, как светились его глаза, когда начались наконец сборы, как тараторил то и дело, что за оставшуюся часть чемпионата постарается наверстать все упущенные возможности… А ещё во всех подробностях помнил тот его звонок из Германии, когда Костя буквально со слезами в голосе сообщил, что ему вновь нужна операция и уже минут через пять, не став дослушивать слова товарища, сбросил вызов.       — Костян, — нападающий потрепал по волосам друга, склонившего голову и лбом прижавшегося к единственной согнутой в колене ноге. — Всё будет отлично. Заиграешь ещё так, как не мечтал никогда! Не унывай, братишка, испытания делают нас только сильнее, закаляют характер. Не слушай всех подряд и не придумывай сам себе глупости. Твоя карьера ещё только в самом начале, и она будет потрясающей, я уверен в этом.       — Ты пытаешься меня успокоить, — не смотря на девятого, отозвался Кучаев. — Игорь вон тоже рассказывал, что после первой травмы ему говорили, что не все восстанавливаются. А он на поле вышел и после того случая, и в следующий раз. И играть стал только лучше, — Федя открыл уже рот, чтобы подтвердить, что так оно и есть, что Акинфеев фигни не скажет, но Костя развернулся к нему лицом в эту самую минуту и молниеносно продолжил речь. — Вот только Михалыч из-за «крестов» с карьерой распрощался! Он после той своей злополучной тренировки игроком на поле больше не вышел.       — Кучаев! — не выдержал Федя. — Хорош истерику разводить! Ты ещё вчера мне говорил, что сделаешь всё, чтобы как можно быстрее распрощаться с последствиями травмы и выйти на поле. Ты уверял, что у тебя боевой настрой. И я ведь знаю, что он у тебя действительно есть. Так чего тогда сейчас происходит? Соберись! Ты обязательно выйдешь на поле и играть будешь ещё очень долго. Слышишь меня? — Чалов обхватил лицо друга руками и вынудил того развернуться и поднять глаза. — Не смей даже думать, что может быть иначе! Понял меня?! И помни: ты всегда можешь рассчитывать на меня. Я обещаю, что буду рядом.       Номер двадцатый обхватил друга за плечи, улыбнулся, пытаясь отогнать прочь все дурные мысли и все те глупости, которые успел вычитать в интернете аккурат между пожеланиями поскорее поправиться и вернуться в строй, и прижался лбом ко лбу Чалова.       — Спасибо тебе, — едва слышно, но невероятно искренне произнёс Константин. — Прости, что срываюсь. Просто это правда очень невыносимо, и я не знаю, с кем ещё могу откровенно всем поделиться. Ты ведь сейчас свободен? — выпрямившись, спросил парень, и Федя кивнул. — Давай сыграем? Хоть на приставке я могу «притронуться» к футболу.       Чалов одобрительно расплылся в улыбке, снова потрепав друга по голове. В глазах Кучаева вновь начинал появляться ещё совсем слабый, но уверенный блеск, и нападающий не сомневался, что друг справится со всем свалившимся на него, а он обязательно поможет.       Ребята на какое-то время перевели взгляд на поле, с которого донеслись звуки столкновений щитков, и вскоре облегчённо выдохнули, убедившись, что ничего страшного не произошло. Костя повернулся в сторону откинутых костылей, затем взглянул на свою ногу, «упакованную» в шину, и после всех этих действий обратился к одноклубнику:       — Чал, я только сам не встану.       — А тебя кто-то просит самому подниматься? — Чалов подскочил на ноги, подобрал с асфальта костыли и, закинув руку Кучаева себе на шею, помог другу встать на ноги.