---
Фёдор в полупустом зале ожидания приметил парня, который, по его представлению, и должен быть Кучаевым, но для достоверности, уже почти подойдя, набрал единственный за сегодня контакт, не сводя взгляд с «объекта». Встрепенувшись, молодой человек полез в карман за мобильным, но тот почти сразу замолчал, а рядом раздалось: — Привет, я Федя, — вытянув руку, Чалов просто не мог не улыбаться, глядя на парня перед собой — отчего-то взъерошенного, будто ветер взял его в плен и только-только отпустил, с книгой, едва не уроненной на пол, но всё же наспех сунутой подмышку, и словно знакомого уже давно. — Костя, — улыбнувшись в ответ, отозвался Кучаев. Он подскочил на ноги, на ходу протягивая руку, и почему-то сразу решил, что человек, разбуженный звонком незнакомца и приехавший забрать его с вокзала, уж точно станет хорошим другом. — Рад знакомству. Ты извини ещё раз, что разбудил тебя, я просто… — Перестань, — не дав договорить, отмахнулся Фёдор. — Твои вещи? — спросил нападающий, указав на сумку и чемодан, стоящие буквально в паре сантиметрах, и как только Костя кивнул, он повесил на плечо его спортивную сумку и кивнул в сторону выхода. — Пошли---
Чалов у самого выхода из вокзала задрал голову к указателю, на всякий случай решив свериться с правильностью выбранного маршрута, сам себе кивнул и, оглянувшись, чтобы не потерять спутника, перешагнул порог. Костя вслед за ним поднял голову, ища на табличке заветное название площади, но, так и не найдя, просто двинулся следом. Улица встретила прохладным ветром, суетящимися толпами людей и запахом жареного мяса из ближайшей забегаловки. Кучаев тут же принялся крутить головой из стороны в сторону и так увлёкся, что едва не потерял из виду Чалова, успевшего удалиться на несколько шагов. — Послушай, Федя… — дёрнув парня за рукав, начал Кучаев, но договорить не успел. — Слушай, хорош! Ещё раз извинишься за звонок — я оставлю тебя посреди этой площади, и будешь сам искать метро и маршрут, как дальше добираться. — Я и не собирался извиняться, — стушевался Костя, склонив свою светлую макушку. — Понял уже, что со своими постоянными «Прости» на нервы действую. Я просто так ничего и не понял с этой дурацкой площадью трёх вокзалов. Где она? И почему мы вышли не на неё, а на какую-то Комсомольскую? Чалов виновато склонил голову, сам себя потрепал по затылку и, закинув на плечо съехавшую ручку Костиной сумки, подняд на нового знакомого взгляд. — Не обижайся, Кость. Я чего-то не подумав выпалил. Извини, — негромко, но искренне отозвался парень. Он ещё пару секунд смотрел на помрачневшего новоиспечённого армейца, а потом улыбнулся и, положив руку на плечо Кучаева, развернул его спиной к вокзалу. — Комсомольская площадь и площадь трёх вокзалов — это одно и то же. Просто первое — это официальное название, а второе — прижившееся в народе обозначение. Смотри, мы с тобой вышли из Казанского вокзала, — Федя махнул рукой за спину. — Это раз. Вон то жёлтое здание с башенкой напротив нас — Ленинградский вокзал. Это два. Ну, а три — это Ярославский вокзал. Вот этот, — парень ещё немного развернул Кучаева и рукой указал на здание рядом с предыдущим названным, — с высокой чёрной крышей. А так, как они все выходят на одну площадь, её так и прозвали — площадь трёх вокзалов. — Так просто? — глаза Кости загорелись словно огоньки на небе. Он с детской искренностью восхищался наконец найденному ответу на поставившую его в тупик загадку. — А я никак разобраться не мог, что за Бермудский треугольник такой. Спасибо, что просвятил. — Обращайся! Что смогу — расскажу. Слушай, твоё заселение никуда не убежит, а знакомиться с городом лучше на сытый желудок. Пошли поедим где-нибудь, а? — предложил Федя, и Костя, собственно, был только рад таким планам. — А то не знаю, как у тебя, а у меня завтрак ограничился съеденным на ходу бутербродом. Это и завтраком не назовёшь.