Оружие

Тони может поклясться, что в эту секунду он понимает значение слов «вся жизнь пронеслась перед глазами». Он видит его. В кровавом, яростном закате Титана — в последнем закате прежней вселенной. Стрэндж выпадает из своей странной медитации, и тело Тони реагирует мгновенно — он поддерживает чародея за руку и заглядывает ему в глаза. В эти смятенные, все еще обращенные в будущее глаза. -… И много увидел? — доносится из-за его спины голос Квилла, и сердце Тони ухает вниз. Он никогда не чувствовал подобного, как будто то, что наверное называют душой, оторвалось от тела и рассеялось по самым далеким уголкам космоса. Он уже был здесь. Он был здесь четырнадцать миллионов… — … шестьсот двадцать пять… … раз. — И сколько победных? — произносит Тони онемевшими губами. Стрэндж смотрит на него, и эти глаза — не из прошлого, не из будущего, они — из сейчас. Они знают то, что знает Тони, и еще необъятно больше. — Один, — наконец отвечает маг. Тони слышит за своей спиной, как все выдыхают, и отчетливо различает звук сердцебиения Питера. Живой. Дрожащие пальцы крепко обхватывают его руку, чего не было еще ни разу, и Тони всем своим звенящим от напряжения существом ощущает, как пространство и время дают трещину: — Один. И я выбираю его. Зрачки у Стефана огромные, безумные, холодная серая радужка серебряными обручами удерживает черноту. Но Тони чувствует, что падает в нее. Время замирает и с тонким стеклянным звоном начинает осыпаться осколками. Земля уходит из-под ног, и ослепляющая, бескрайняя темнота разливается кругом. Тони не видит ни одной звезды, но знает, что за миллиарды световых лет отсюда они существуют… возможно еще существуют. Или однажды родятся… В последний миг, когда Тони кажется, что его сердце разорвется от страха и понимания, он видит сильнейшего чародея всех измерений. Он сидит в позе лотоса, и изумрудное сияние сплетается за его спиной в неведомый узор, в такую сложную мандалу, что из нее, наверное, родится новая галактика. Крохотные светящиеся пылинки ластятся к его рукам, которые больше не дрожат. Тони, превозмогая боль во всем теле, приглядывается и различает, что это не пылинки. Это звезды. Те самые, которые он искал. «Если я выживу… черт возьми… если мы выживем. Я узнаю, что ты такое, » — мысленно обещает ему Тони. Стрэндж складывает пальцы в мудру, и вокруг его запястий вспыхивают ослепительные браслеты. Спустя секунду они начинают бешено вращаться, так, что кажется, будто они сделаны из цельного металла. Каким-то чутьем, которого раньше у него никогда не было, Тони понимает, что время, которое сдерживали так долго, вернулось в свою обычную колею. Он закрывает глаза и, наконец, позволяет себе упасть. И падает он долго, а внизу его встречают оплавленный металл, раскаленный асфальт и чьи-то руки. Оказывается, этого вполне достаточно, чтобы мироздание встало на круги своя. Тони впервые видит, чтобы так много людей плакали и смеялись одновременно. И уж точно он не видел таких эмоций у этих конкретных людей. — Подожди, не разваливайся. Все уже позади, — Наташа все еще поддерживает его, такая же потерявшаяся в этой толпе, как и он сам. Свет полуденного солнца кажется мягким, пробиваясь сквозь завесу дыма и пыли. Одна из центральных улиц Нью-Йорка разворочена, асфальт вздыбился глыбами — и это зрелище уже привычно. Ни один город земли не обороняется от чудовищ с такой регулярностью и с таким успехом. Кусок брони, держащийся на оплавленных элементах, отваливается с плеча, и Тони мимоходом отмечает: если ему самому не пришел конец, то MarkL точно свое отжил. Боль сдавливает тисками все тело и с каждым шагом стреляет в голову, во рту — вкус крови. Глаза режет так, будто он годы провел в темноте и уже никогда не привыкнет к свету. Но Тони все равно упрямо шагает, вглядываясь в лица. Потому что он должен, он должен… Впереди маячит Стив, натыкается на людей, глядя куда-то поверх них. Секунда — и чья-то фигура врезается в него, обхватывает поперек спины, и вспышка солнца на металле заставляет Тони поморщиться. Даже издалека видно, что такая хватка обычного человека просто раздавила бы — но только не Роджерса. — Этого просто не может быть, — хрипит наконец Тони и, сглатывая кровь, добавляет, — зря я пил тот тибетский чай. Он вызывает галлюцинации. Когда он слышит в ответ Наташин смех, то не верит своим ушам. Повернуть голову сейчас — почти больнее всего, что ему приходилось делать, но он все-таки оборачивается. И видит ее красивое улыбающееся лицо и светлые волосы, перепачканные в крови. Зрелище настолько неправдоподобное, что Тони понимает — это реально. В конце концов, ни в одном своем сне он не видел счастливого финала. В последний раз он видел столько людей в тот день, когда вышел из Санктума навстречу опасности, которую недооценил. Вон, в стороне кто-то кружит в объятиях зеленокожую девушку; а там собрались кучкой вакандцы, и, кажется, их вождь пытается успокоить их всех одновременно. И вот здесь же кругом простые люди, которые случайно оказались на этой улице в то мгновение… «И если они все не прекратят плакать в ближайшее время, то городу грозит наводнение». — Нат, сколько я пробыл в отключке? — Не дольше минуты. Как только Танос потерял два Камня, он отступил, спасая остальные. И ты сразу пришел в себя. — Тогда почему я чувствую себя так, как будто лет сто пролежал в могиле, а потом кто-то потревожил мой покой? И… и погоди, — Тони уверен, что вот сейчас его голова не выдержит. — Что значит потерял? Что значит Танос потерял два Камня? — Тони, вы уничтожили Камень Души, — Наташа встречает его взгляд и слегка улыбается, как будто сама удивлена тем, что произносит. — А Камень Времени… — Тони! Когда он слышит этот голос, боль отступает мгновенно. Не только физическая, но и та, которая осколком засела у него в сердце, против которой не помог ни один реактор. Она останавливается в паре десятков шагов от него. Солнце освещает всю ее хрупкую фигуру, и она словно вылита из золота, с рассыпавшимися по плечам волосами. На лице у нее такая паника, что Тони осознает, как выглядит со стороны. Наверное, хуже, чем ей когда-либо доводилось видеть. Но все же он здесь. Он сделал все, чтобы оказаться здесь, и, если бы в следующую минуту ему пришлось умереть — черт возьми, это был бы не самый плохой расклад. Увидеть ее живой — вот за что он сражался. И уничтожить пару Камней Бесконечности не кажется невыполнимой задачей, когда она смотрит на него и, наконец, делает шаг навстречу. Он хромает к ней, и вдруг Пеппер оказывается всюду. Она обнимает его, ее запах окутывает его, ее дрожащий шепот у его виска. Тони неловко, как будто боясь навредить или спугнуть, обнимает ее в ответ, прижимаясь щекой к щеке, закрывает глаза. «Ну вот и все, Тони. Теперь ты дома.» — Пеп, я… — голос предательски срывается, когда он пытается сказать что-то важное, но все слова улетучиваются. Тони чувствует, что ему тепло — это солнечный день или ее близость? — хотя тогда, в бесконечной космической темноте, ему казалось, что он больше никогда не сможет согреться. — Кхм. М-мистер Старк?.. Питер останавливается чуть в стороне, как будто смущаясь того, что снова портит момент. Взлохмаченный, в покореженном костюме и ужасно бледный. «Боже, не дай мне пустить слезу… А впрочем, все равно. Спишу на то, что глаза болят. Слишком привыкли к темноте…» — Иди сюда, паучок. Когда Питер подходит, Тони обнимает его одной рукой, не отпуская — не в силах отпустить — Пеппер. Целует куда-то в макушку, в непослушные вихры. Совсем еще ребенок. Его, Тони, ребенок. Которого он больше никогда не отпустит гулять по чужим погибшим планетам. «Как будто он когда-нибудь тебя спрашивал». Тони кажется, что он мог бы стоять так вечно; но то, что полчаса назад они одолели сильнейшего злодея во вселенной, дает о себе знать. — Как это ни прискорбно, но я могу умереть на руках у вас двоих, — бубнит он, отстраняясь. — Нельзя этого допустить, иначе сентиментальное настроение будет разрушено. — Вы и так его разрушили, только что, мистер Старк, — с довольным видом оповещает Паркер, и Тони усмехается, несмотря на то, что у него уже подкашиваются ноги, а в голове начинает звенеть. — Секундочку, — Питер отбегает куда-то в сторону, и Тони рад еще на минуту остаться наедине с Пеппер, вдвоем посреди толпы. Он прижимает ее к себе и легонько целует в шею, не удержавшись, слегка прикусывает кожу. Черт, с ней он не может иначе, даже в таком, полуживом состоянии. — Тони… — на выдохе зовет Пеп и прижимается к нему еще ближе, хотя это, кажется, уже невозможно. — Не оставляй меня больше… — Обещаю, — он кивает ей в плечо, и на этот раз ему кажется, что он действительно сдержит слово. — Мистер Доктор Стрэндж! — раздается неожиданно близко, и Тони так резко оглядывается, что перед глазами белеет. — Телепортните мистера Старка в больницу? Иначе он, наверное, не дотянет. Питер ведет с собой целую делегацию колдунов во главе со Стрэнджем. Плащ важно левитирует у него за спиной, чуть поодаль, как будто ведя непринужденную телепатическую беседу о погоде с Вонгом. «И почему, сколько я ни пытаюсь произвести на них впечатление, что-нибудь — или кто-нибудь — обязательно это впечатление портит?» — Спасибо, Паучок, — Тони продолжает обнимать Пеппер одной рукой и старается, чтобы голос не звучал как у того, кто «не дотянет» не то, что до больницы, а ближайшие пять минут. — Но про «телепортнуть» прозвучало слегка фамильярно. — Самое фамильярное, что я слышал в своей жизни, было «летающий коврик» в адрес Плаща Левитации. Поэтому я уже не придираюсь к таким мелочам, — пожимает плечами маг, и Питер расцветает. Ага, спелись, значит. Тони честно старается не разглядывать колдуна, потому что от одного взгляда на него накатывает воспоминание. Воспоминание о самом страшном дне в его жизни, который он каким-то мистическим образом прочувствовал все четырнадцать миллионов раз. За доли секунды. Так ли чувствовал себя Стрэндж, когда просматривал варианты будущего? Или еще хуже, потому что ему нужно было запомнить все и выбрать единственный, наименее разрушительный? Но не разглядывать сложно. Потому что Тони помнит и другое. Как в этой самой черной робе существо какого-то высшего порядка восседало посреди космической пустоты. Как эти руки создавали оружие, подобного которому он не видел никогда прежде. Как запросто эти глаза затянули его в психоделическое путешествие во времени — или в собственном подсознании? Да и было ли вообще что-то из этого реальным, или просто приснилось, когда закончились силы в борьбе с Таносом? «Для начала, просто перестань пялиться, как придурок». — А у вас седины прибавилось, Док, — вылетает из его рта, и Тони запоздало понимает, что комплимент сомнительный. — Так, все. Вонг, закинь лучшего защитника Земли к мисс Палмер, она точно знает, что делать с тяжелыми пациентами. — Я не тяжелый, просто слегка помят… Погоди-погоди! — он шагает навстречу, когда Вонг уже становится наизготовку. Стрэндж предусмотрительно протягивает ему руку, но Тони пересиливает себя и не опирается, хотя земля грозит уйти из-под ног целых несколько секунд. — Что случилось с камнями? Мне кажется, как непосредственный участник событий, я имею право знать подробности. Стрэндж смотрит на него скептически, и Тони вздергивает подбородок, встречая его взгляд. С ним все нормально, и не надо вести себя, будто он непослушный ребенок. Любой, кого Тони знал, продолжил бы тащить его в больницу, ведь всем известно, что это Старк — он не в состоянии позаботиться о себе, пока этого не сделают другие. Но Стрэндж удивляет его — уже не в первый раз. Он кивает, и Тони надеется, что его ошеломление не слишком очевидно. Черт возьми, так вот каково это — когда тебя слышат? — Мы сделали Таносу слегка неприятно. И совсем чуть-чуть помяли его драгоценную перчатку. На пару камней, например, — Стрэндж говорит об этом так, будто они чаю попили, а не разгромили сильнейшего врага и не вернули половину населения вселенной. Тони просто перестает контролировать выражение лица от такой невозмутимости, — Камень Души не выдержал воздействия такой силы, что совершенно неудивительно. Вы превзошли сами себя. Ну, а Камень Времени снова со своим хранителем. Как я уже говорил, я пожертвую всем, чтобы его сберечь. Стрэндж смотрит пристально, как будто они знают какую-то общую тайну. Тони не может понять, какую именно, но он помнит, что «амулет не игрушка — пригодится». Значило ли это, что Стефан предвидел, что Камень вернется к нему? А если так, то зачем скромно называть себя хранителем, когда на деле являешься хозяином? — Простите, что вмешиваюсь, но нам стоит продолжить движение в сторону больницы, — голос у Пеппер слегка дрожит, но только по этому и можно догадаться, насколько натянуты ее нервы. — Остальная важная информация от тебя не убежит, Тони. Тем более, что они все столпятся вокруг тебя, как только чуть-чуть придут в себя. Хорошо, если до палаты дойти успеешь. Она улыбается, наконец-то. Тони оглядывается, замечая знакомые лица в толпе, тут и там, и согласно кивает. Вонгу дважды повторять не нужно: он открывает портал, и незнакомая Тони девушка, вздрагивает, оборачиваясь. На ней больничный халат, и она смотрит на собравшихся поочередно, так, как будто у каждого по три головы. — Кристина, могу я доверить тебе на хранение надежду человечества? Желательно, чтобы впоследствии он мог ходить и выглядел чуть лучше, чем груда окровавленного металлолома. Буду очень тебе признателен, — распоряжается Стрэндж будничным тоном. «Так вот как покоряет женщин Верховный Чародей, » — отмечает про себя Тони, и сказать, что он ничуть не впечатлен, значит солгать. Питер и Пеп приобнимают его с двух сторон, и Тони действительно благодарен им. Шаг в портал стоит ему огромного усилия, но с такой поддержкой он готов пройти на край света. Хорошо, что сегодня этого уже не потребуется. — Спасибо, мистер Доктор Стрэндж, пока, — Питер высовывается в портал, пока Тони приземляется на стол для осмотра. — Не за что, паучок, — и, прежде чем до Тони доходит услышанное, портал схлопывается, рассыпая искры. — А вы быстро подружились, — Тони изо всех сил старается, чтобы это не прозвучало ворчливо, а Паркер расплывается в улыбке. Да, похоже, волшебник очаровывает не только женщин, но и детей. Кристина уже приступает к его костюму, отделить части которого от тела оказывается не так уж просто. — Боже, вас там что, пытались поджарить заживо? — бормочет она с напуганными глазами, но руки у нее ни разу не вздрагивают. — Он местами просто вплавился в кожу. Тони было усмехается со своим фирменным выражением «всякое бывает», как его ударяет по голове осознание. Запоздалое и очень, очень нехорошее. — Почему Стрэндж не открыл портал сам? — он обводит всех взглядом, но видит на их лицах только недоумение. Что-то, похожее на легкую панику, подкатывает к горлу Тони. Они не понимают, что он имеет в виду — что так не должно быть. Настолько сильный маг не должен просить своего помощника открыть обычный портал, даже сразу после изматывающего сражения. А на Стрэндже не было ни единой царапины. А еще Тони слышит, как эхом отдается в его голове, которая целиком состоит из боли: «Вас что, пытались поджарить?.. Вас… вас… вас...» Крови больше нет, но во рту снова появляется металлический, горький привкус, когда он спрашивает в пустоту: — … И где Кэрол?