Мыслить как преступник

В «ТАР» сегодня, как и всегда, собрался местный «бомонд» — Гэвин знал почти всех этих выпивох. Со многими из них он часто вёл непринужденные беседы за барной стойкой, ругая парламент, хоккеистов и международную политику США. Однако уже в который раз он отдавал предпочтение обществу Коннора, уединяясь с ним за самым дальним столиком в глубине бара. Сегодня они еле слышно переговаривались о всякой всячине: Гэвин травил байки из участка, пытаясь разрядить обстановку, рассказывал о своих провалах на делах. Его самой любимой историей была та, где он после задержания привез в участок эксгибициониста. Голос Гэвина успокаивал Коннора. Он слегка нервничал, переживая о том, что Хэнк может быть подставлен под удар после внезапно объявившегося трупа Крейвена, но предпочитал не делиться своими опасениями с Гэвином. Коннор сегодня в целом был не особо разговорчив. Эта черта характера бесила его самого, потому что казалось, что все переживания у него на лице написаны. Но Гэвин то ли не замечал, то ли не хотел замечать обеспокоенность Коннора, и неспешно продолжал рассказ. После сегодняшней поездки на место преступления отношения между ними слегка смягчились. Коннор будто забыл обо всех сложностях в общении с Гэвином, а Гэвин просто отдался во власть ситуации. В конце концов, какая ему разница, с кем пить пиво — главное, чтобы не с Хэнком. Тем временем Коннор стал ещё мрачнее. Гэвина беспокоило его состояние. Он не знал, как разговорить Коннора, чтобы не сболтнуть лишнего но, поразмыслив немного, решил спросить напрямую: — Малыш, что-то случилось? Это прозвище, казалось, уже намертво прилепилось к Коннору. Но его это не раздражало. Скорее, наоборот, он находил это забавным. И что самое интересное, никто, кроме Гэвина, его так не называл. Но делиться мыслями Коннору максимально не хотелось. Он считал, что разговоры о Хэнке ни к чему хорошему не приведут. Коннор помнил, как нелестно Гэвин отзывался о его отце, и не хотел снова молча терпеть неприятные слова в его адрес. — Гэвин, это тебя не касается. — С чего вдруг? — неожиданно обиженным тоном спросил Гэвин. На лице Коннора заиграла едва заметная грустная улыбка. Он покачал головой: — Гэв, мы с тобой не так уж и близки. Мы даже не друзья. Так что не думай, что я буду изливать тебе душу после того, как ты привёз меня в свой любимый бар. Ты не заслужил. — Я думал, что мы уже успели подружиться, а? И ты знаешь, кого попало я сюда не привожу. В баре было очень шумно, и ответ Коннора потонул в посторонних звуках. Гэвин решил не переспрашивать и смириться с мыслью, что завоевывать доверие Коннора ему придется очень и очень долго. Что ж, он хотя бы сделал первый шаг к тому, чтобы снять неприятное напряжение между ними. Пусть и ненадолго. — Так что там по Крейвену? — повысив голос, чтобы перекричать шум чужих голосов, спросил Коннор. — Ты что-нибудь вспомнил? — Нужно ехать в архив и запрашивать материалы. Здесь что-то не так, жопой чую, — заявил Гэвин. — Какая она у тебя чувствительная, — беззлобно парировал Коннор. Гэвин глухо рассмеялся. — А ты проверить хочешь? Дурацкая привычка Гэвина вставлять сальные шуточки в неподходящий момент очень бесила Коннора, но в этот раз он понял, что сам спровоцировал эту подколку. Ему нравились их словесные баталии, но порой они вызывали противоречивые чувства. Вот и сейчас, анализируя услышанное, Коннор понял, что проверить действительно захотелось. Ему даже ненадолго показалось, что между ними возникло то самое напряжение, которое он чувствовал в курилке у отдела несколько дней назад. Но он быстро взял себя в руки. — Ты издеваешься, что ли? Учти, я приму это в качестве согласия при первом удобном случае. Гэвин продолжал заливаться хохотом, заразив своим смехом и Коннора. Он буквально не смог удержаться, глядя на довольного смеющегося Гэвина. Коннор редко видел его таким. Ему казалось, что Гэвин скрывает ото всех эту сторону своей натуры — вечно хмурый и озлобленный, он мало с кем мог вот так по-простецки посмеяться в баре над тупыми шутками. В какой-то степени Коннор даже был рад, что они познакомились. Ведь раньше он с опасением относился к этому «говнюку Риду», как называл его Хэнк. А присмотревшись поближе, понял, что на самом деле Гэвин просто держится ото всех на расстоянии. И уже сейчас пропасть между ними медленно, но верно сокращалась. Коннор абсолютно не представлял, к чему это приведёт, но работать с Гэвином ему нравилось. Об остальном он как-то не думал. — Малыш, я буду только рад. Но не будем об этом. Давай, колись, что тебя так загрузило? — Крейвен не просто так был там, Гэв. — Ты думаешь, кто-то хочет нас запутать? Подавив тяжелый вздох, Коннор собрался с силами и высказал то, что волновало его с самого утра: — Не знаю. Я боюсь, что здесь может быть замешан Хэнк. Говоря начистоту, Гэвин тоже об этом думал, но не был до конца уверен в жизнеспособности этой теории. Хэнк вряд ли имел прямое отношение к внезапно появившемуся трупу. В целом Андерсон был не глупым мужиком и понимал, что последствия могут быть неприятными, если «смерть» Крейвена — его рук дело. Но что произошло год назад при начале операции «Голубой лёд», Гэвин не знал и, очевидно, собирался в этом как следует разобраться. Около минуты они оба думали о чем-то своем и не проронили ни слова, пока Гэвину не пришла светлая мысль накатить еще стакан темного. Он подозвал официанта и попросил принести ему еще пива. — Может, хватит на сегодня? — с легким беспокойством спросил Коннор. Ему не улыбалась перспектива тащить Гэвина домой на себе. К тому же ночевать сегодня в его квартире Коннор не рассчитывал, а потому напрягся, когда Гэвину принесли наполненный бокал. — Коннор, это тебя не касается, — поддразнив парня, с той же интонацией произнес Гэвин. Улыбнувшись подколке, Коннор осушил бокал и отставил его в сторону. Напиваться вдрызг ему совершенно не хотелось, поэтому он благоразумно отказался от предложения Гэвина пропустить еще по стаканчику, прежде чем разойтись по домам. Тем временем в противоположной части бара, у самой стойки, послышался шум. На пол полетели кружки, раздался звон битого стекла и полилось пиво. Кто-то закричал, и Коннор услышал, как чье-то тело упало плашмя. Он резко поднял голову и слегка прикоснулся рукой к ладони Гэвина, обращая его внимание на то, что происходило у него за спиной. Обернувшись, Гэвин отреагировал молниеносно: подскочил и помчался разнимать дерущихся. Коннор побежал за ним. Преодолев расстояние до барной стойки в считанные секунды, Гэвин резким движением уложил одного из дебоширов и получил кулаком по скуле. Слегка обескураженный, он кувыркнулся и перевернул пьянчугу на живот, прижав его коленом к полу, чтоб не трепыхался. Коннор, приоткрыв рот, завороженно наблюдал за Гэвином, не в силах оторвать глаз. Все в его позе говорило о том, что Гэвин — полноправный хозяин ситуации, и для того, чтобы застать его врасплох, надо очень и очень постараться. Коннора удивляла и одновременно интриговала хладнокровность Гэвина — он контролировал свое тело, не позволяя сбить себя с ног. Он был слишком увлечен дракой, отдаваясь ей полностью. Его, казалось, не пугала перспектива получить звездюлей, поскольку он мог отплатить тем же вдвойне. Уложив противника, Гэвин без промедления защёлкнул наручники у него за спиной, с силой скрутив руки дебошира, а затем поднялся и показал значок бармену и окружающим его забулдыгам. — Детектив Рид, полиция Детройта. Всем разойтись. Андерсон, вызывай патрульных. Зеваки удалились к своим столам, а второй виновник драки не сводил глаз с Гэвина. Он напрягся всем телом и почти попытался сбежать, но Коннор резким движением схватил его за воротник и, показав удостоверение, поволок его за собой к выходу из бара. Гэвин поднял закованного в наручники пьянчугу и вывел его вслед за Коннором. На улице они развели скандалистов в разные стороны. Гэвин со свойственной ему импульсивностью и грубостью чуть ли не тащил за собой дебошира. Коннору даже стало его жаль. Он жестом показал Гэвину быть помягче и вызвал ближайший патруль к бару «TAP». В двух шагах от них стоял смуглый парень лет тридцати. Он медленно курил сигарету, потирая затылок ладонью. Гэвин узнал в нем одного из своих старых знакомых — сотрудника ФБР Маркуса Уильямса. Отношения у них не задались с того самого дня, когда Маркус увел дело у Гэвина. Это было долгое и напряженное расследование серии убийств. К тому моменту, когда Гэвин вышел на след преступника, Маркус появился «весь в белом», так сказать, и, забрав все материалы, задержал маньяка прямо на месте преступления. Причём самое обидное для Гэвина обстоятельство заключалось в том, что следующую жертву, как и детали ее убийства, он вычислял самостоятельно, потратив на это не одну бессонную ночь, а все лавры в итоге достались Уильямсу. После этого Гэвин наконец-то понял, почему Хэнк так ненавидит федералов, и старался с ними никогда не связываться. Маркуса он запомнил надолго и лелеял в душе призрачную надежду отомстит при случае. Но пока такой возможности не было, и Гэвин позволил себе с долей пренебрежения обратиться к Маркусу: — А ты чего здесь забыл? — И тебе привет, Рид. Давно не виделись, — неприятно улыбнулся Маркус. — Да уж, давненько. К бару подъехала патрульная машина, и Гэвин жестом указал Коннору посадить нарушителей общественного порядка на заднее сиденье, а сам подошел к Маркусу. — Ты даже выпить спокойно не можешь, да, Гэвин? — беззлобно спросил Маркус. — Ну почему же. Мусор нужно было из бара вынести. Маркус почти по-доброму ухмыльнулся его шутке: — Я уже понял. Ладно, бывай. Гэвин лишь кивнул ему, и Маркус, открыв дверь бара, скрылся в темном помещении. Коннор, закончив с дебоширами, безмолвно проводил федерала взглядом. На Детройт постепенно опускалась ночь, и Гэвин, ощутив прохладный ветер, наконец-то почувствовал себя живым, а не полумертвым зомбаком. Лето в этом году выдалось особенно знойным. От жары болела голова и путались мысли (или от выпитого пива?). Яркое палящее солнце заставляло Гэвина ненавидеть каждую минуту прожитого им дня. Летом он не мог нормально функционировать, ему было слишком жарко, и только вечерняя прохлада ненадолго дарила ему покой. — Кто это был? —тихо спросил Коннор, неслышно подойдя к Гэвину. — Да так, федерал один. Неприятный тип. — Я заметил. Гэвин достал сигарету и с удовольствием прикурил, выпустив в небо тонкую струйку дыма. Запах сигаретного дыма смешивался с его парфюмом, и Коннор, уловив нотки этого аромата, невольно подумал, что он и сам сейчас пахнет так же, как и Гэвин — сигаретами и терпким Хьюго Боссом, запах которого не выветривался с одежды Гэвина даже после стирки. С удивлением Коннор понял, что весь день проходил в его футболке. Вот же черт. — Конни, ты чего такой загруженный? Гэвин понял, что его практически не держат ноги. Он чертовски устал, выпитое пиво давало о себе знать приятной слабостью, и Гэвин не придумал ничего лучше, чем облокотиться на Коннора. Он приобнял его за плечи, едва заметно прикоснувшись губами к его щеке. Гэвина ощутимо вело, а Коннор на минуту прикрыл глаза и глубоко вздохнул. — Все же последний бокал был лишним, да, Гэв? — улыбнулся Коннор. — Я не зззагружен, я просто пытаюсь понять, что не так с этим Крейвеном. — Да ладно тебе, угомонись. Завтра во всем разберемся, будь спок, — почти промурчал Гэвин на ухо Коннору. — Утром встретимся в архиве, найдем все документы, а потом начнем долго и упорно разбираться в этом деле. Со стороны могло показаться, что Гэвин заигрывал с Коннором, причем делал это так беспардонно, что самому Коннору стало немного не по себе. Он не привык к такому количеству внимания, а запах алкоголя, исходивший от Гэвина, не позволял ему расслабиться. Все же он не любил людей, которые не прочь накатить. Но Гэвин был особенным случаем. Коннора неумолимо влекло к нему, как бы он ни пытался отстраниться и объяснить самому себе, что это абсолютно безнадежный вариант. Но он постепенно сдавался, причем эти игры в несостоявшуюся парочку были… приятными. Да, ему было приятно чувствовать взаимность от Гэвина, пускай даже не такую, на какую он рассчитывал. Но тем не менее, Коннор был уверен в том, что Гэвин так или иначе сможет прогнуть ситуацию под себя, как бы Коннор ни сопротивлялся. И ещё выйдет из неё с триумфом. Это ведь Гэвин, мать его, Рид. — Тебе вызвать такси? Гэвин кивнул. По правде сказать, ему не хотелось ехать домой одному. В таком состоянии его обычно тянуло найти приключений на свою задницу, но подбивать Коннора на что-либо сейчас было невыносимо лень. Он надеялся, что Коннор сам сядет в такси вместе с ним, поедет в его пустую квартиру на Восток-Лафайет-стрит и поможет развеять скуку этой ночью. Но Конни, как считал Гэвин, был слишком порядочным, чтобы проводить две ночи подряд в доме парня, которого он едва знал. Возможно, Гэвин был прав, и Коннор отправил его домой в одиночестве именно в силу своих моральных принципов. Но сам Коннор почти поддался минутной слабости и чуть не уселся в такси вместе с ним, вовремя вспомнив, что обещал отцу сегодня помочь с делами. Он назвал адрес апартаментов Гэвина и отдал таксисту двадцатку за поездку. Спустя секунду после того, как дверь за Гэвином закрылась, Коннор понял, что они даже не попрощались. В окне машины он заметил, что Гэвин смотрел на него, и помахал ему. Заметив его жест, Гэвин послал ему воздушный поцелуй и улыбнулся широкой, пьяной улыбкой. Коннор прыснул и отвернулся, но, когда машина отъехала, он долго смотрел ей вслед, пытаясь понять, что за человек этот Гэвин Рид на самом деле и почему их так тянет друг к другу.

***

В кабинете Элайджи всегда стоял легкий полумрак. Основным источником света служил торшер в углу комнаты и настольная лампа, которую он вытащил с какой-то гаражной распродажи — он очень гордился этим приобретением, называя ее произведением искусства. Абажур этой лампы рисовал причудливые тени на столе, иногда даже мешая просматривать и подписывать бумаги, но Элайджа ужасно ею дорожил и никому не разрешал выбрасывать. Хлоя слегка посмеивалась над тягой Элайджи привязываться к старинным вещам, про себя называя их пережитками прошлого — взять только то кресло, которое уже заметно обветшало за долгие годы. Такие кресла выпускали в ранних двухтысячных, она ради интереса даже пробила его в поисковике и убедилась в том, что лет ему больше, чем самому Элайдже. Но убедить его сменить обстановку в кабинете не представлялось возможным. Элайджа очень любил все эти винтажные мелочи и, как ни странно, очень органично вписывал их в интерьер современного офисного здания. Благодаря им кабинет обрел индивидуальность и стал чем-то похож на своего обладателя — человека эпохи постмодерна, в котором все еще была сильна тяга к традиционализму. Элайджа сидел в темноте, наблюдая за снующими по парку у здания Детройт Эдисон Плаза работниками соседних компаний. В этот вечер на Плаза Драйв собралось непривычное количество людей, и на то была причина: жара наконец-то спала, и большая часть офисных клерков обрадовались этой перемене. Сказать честно, Элайджу забавлял этот ажиотаж вокруг смены погоды и высыпавшие на улицы Детройта белые воротнички. Они, словно дети, расположились на газоне небольшими группами, обсуждая, по-видимому, прошедший день. Элайджа тихо посмеивался над ними. Он был неторопливым, обстоятельным человеком, который никогда бы не позволил себе подобной вольности и суеты. Вот и сегодня, закончив дневные дела, он спокойно попивал виски из тяжелого бокала, в котором тихо звенели кубики льда, и думал о чем-то своем, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг. Дверь кабинета еле слышно приоткрылась, и Хлоя, заметив отрешенное состояние Элайджи, негромко кашлянула. Он поприветствовал ее в своей обычной манере: — Что-то стряслось? Улыбнувшись, Хлоя подвинула стул поближе к письменному столу и присела на него, аккуратно положив ногу на ногу. — Нет. Я пришла обсудить аукцион. Элайджа был не в восторге от перспективы разговора об этом сборище снобов и праздных зевак. Он вздохнул и отвернулся от окна, лицом к лицу оказавшись перед Хлоей. Она в ожидании ответа игралась с маятником Ньютона — еще одной бесполезной штукой, по ее мнению, которая все же казалась ей занятным таймкиллером. Остановив движение маятника ручкой, которая лежала рядом на столе, Элайджа вскинул голову вверх: — Излагай. Хлоя откашлялась и пустилась в рассуждения о необходимости посещения аукциона. Элайджа сначала изо всех сил пытался слушать ее, но чем больше она пыталась убедить его в том, что вызвонить Лео жизненно важно, тем сильнее он терял нить разговора и погружался в собственные мысли. В сущности, ничего нового она ему сообщить не могла: да, Карл уже стар, да, Лео пора научить управлять компанией, да, только Хлоя может нормально разговаривать с ним (потому что хотя бы не презирает его) и прочее, прочее, прочее. Ему было нестерпимо скучно, и разрешить данную проблему Элайджа хотел как можно быстрее, поэтому прервал ее жестом. — Я понял. Что ты предлагаешь сделать прямо сейчас? От такой постановки вопроса мысли Хлои спутались, и она на несколько секунд замолкла. Элайджа, казалось, именно этого и добивался, но ждал, пока она предложит план действий. Неловкая пауза затянулась, и он нетерпеливо постучал ручкой по столу, словно поторапливая ее в изложении. — Элайджа, я не совсем… В общем, я предлагаю поехать на аукцион нам втроем — ты, я и Лео. Так будет лучше для всех, в том числе для Карла. Что ты об этом думаешь? — неуверенно спросила она. — Ты ведь понимаешь, что он все испортит, верно? Не найдя достойного аргумента, Хлоя слегка наморщила нос, негласно признавая поражение. Этот разговор показался ей бессмысленным, поскольку к консенсусу по поводу роли Лео в семейном бизнесе Манфредов они с Элайджей никогда не приходили, все больше ввязываясь в пустые споры. Вот и сейчас они оба стояли на своём, конечно, не высказывая этого вслух, но всем своим видом показывая, что ни один из них не уступит. Поэтому Хлоя поубавила пыл и резонно заметила: — Но Лео наследник Карла, и, в случае чего, ему придётся… — Но пока не приходится, — на полуслове оборвал ее Элайджа. — Карл все ещё в состоянии выезжать на встречи и сделки, уж поверь мне. Я провожу с ним куда больше времени, чем ты или Лео можете себе представить, и знаю, когда следует дать ему отдохнуть и спокойно дожить свои дни. — Однако большинство решений сейчас принимаешь именно ты. Взять ту же сделку с Лабертом, — холодно ответила Хлоя. — Я не планировал с ним работать, — тихо произнёс Элайджа, вновь запустив маятник Ньютона. Его мерный стук заполнил стены кабинета. — Это было идеей Карла. Они ранее уже заключили несколько сделок, и он подумал, что полотно Ренуара заинтересует заказчиков Лаберта. — Вот как? Занятно, — задумчиво произнесла Хлоя. — То есть это была не твоя идея? — Нет, конечно! Я что, похож на идиота? — раздраженно спросил Элайджа. Хлоя слегка улыбнулась: — Иногда — даже очень. Элайджа искренне рассмеялся. Обстановка в кабинете стала свободнее, и Хлоя, преодолев неловкость, несмело проговорила: — Мне кажется, мы должны поговорить с Карлом о Лео. Ты ведь понимаешь, что старик не вечный, Эл. Элайджа все прекрасно понимал. Он знал, к чему клонит Хлоя. Ему казалось, что ей не терпится сделать Лео своей марионеткой, чтобы получить контроль над всеми делами и максимально увеличить прибыль. Ее знакомство с федералом только больше убедило Элайджу в этом. Не зря Хлоя начала активно подбирать себе команду по спасению «Манфред Ассошиейтед». Ох как не зря. — Лайдж? Вздрогнув от необычного обращения, Элайджа поднял голову на Хлою и посмотрел на неё своими холодными серо-голубыми глазами. Она невольно поежилась под его пристальным взглядом. Элайджа остался доволен произведённым эффектом и произнёс, подозрительно прищурившись: — Зачем тебе Лео, Хлоя? Почему ты так торопишься назначить его генеральным директором компании? Я чего-то не знаю? Хлоя, адекватно оценив ситуацию, поняла, что дальнейшее молчание только раздражит Элайджу, но не могла себе позволить раскрыть все карты прямо сейчас. К тому же схема, которую предложил ей Лео, не подразумевала участие третьих лиц. Она не знала, настолько ли следует доверять Элайдже, чтобы рассказать ему о «бизнес-модели» нового образца, подразумевавшей не только нелегальные спекуляции на картинах, но ещё и наркоторговлю. Конечно, в разумных пределах. — Я задал тебе вопрос, Хлоя. Будь добра, ответь. На секунду замявшись, Хлоя все же собралась с силами и проговорила: — Лео хочет взять дела в свои руки. Он даже предложил мне новый бизнес-план. И эта концепция не так плоха, как ты себе представляешь, Эл. — Допустим, — с недоверием ответил Элайджа. — Но кто в случае неудачи будет это разгребать? Хлоя промолчала. — Я так и знал. Ты не говоришь, что именно вы придумали, а разбираться придётся мне, так? — раздраженно спросил Элайджа. — Впрочем, ничего нового. Ситуация сложилась неприятная. С одной стороны, Хлоя хотела рассказать все, что предложил ей Лео, чтобы в спокойной обстановке услышать мнение со стороны, но, с другой стороны, Элайджа был заинтересованным лицом, а перспектива сотрудничества с Лео его только оттолкнёт от каких бы то ни было обсуждений. Он ведь даже это обдумывать не станет, Хлоя была в этом уверена. — Я понимаю, что ты недоволен, Лайдж, но позволь мне объяснить! Это действительно интересно, можешь поверить мне хоть раз? — Ну, объясняй. Хлоя, тщательно подбирая слова, наконец заговорила: — Я думаю, ты знаешь, что такое «Беллини», верно? — на секунду замолчав, она уловила легкий кивок головы Элайджи и только потом продолжила: — Лео предложил начать экспорт красок с небольшими… дополнениями. Видишь ли, эти коробки очень удобны для перевозки «голубого льда». И эти упаковки с сюрпризом действительно пользуются спросом. Лео предлагает нам расшириться, он даже присмотрел здание для небольшой лаборатории и хранения. Здесь все абсолютно чисто, можешь поверить, я несколько раз проверила бумаги. Так вот, одна партия таких коробок сможет как минимум обеспечить нам с тобой безбедную старость, а Карлу — максимально спокойные последние дни жизни. Я прошу тебя, давай хотя бы попробуем? Если что-то пойдёт не так, я сделаю все аккуратно, прикопаться будет невозможно. Сидя на кресле, Элайджа прикрыл глаза и действительно задумался. Ему не хотелось ввязываться в ещё одно абсолютно незаконное дело, причём срок в этом случае ему светил куда больший, нежели за экспорт картин. Много лет назад он принял для себя решение не вписываться ни в одно предприятие, связанное с наркотиками, потому что знал о последствиях слишком хорошо и опасался за своё и так не безоблачное будущее. — Мой ответ — нет. — Но почему?! Элайджа подавил в себе желание послать Хлою как можно дальше с такими идеями и откреститься от всех дел Манфредов. Откровенно говоря, он неимоверно устал от незаконной деятельности и хотел втайне от Карла и Хлои открыть собственный бизнес, которое не принесёт ему лишних хлопот. Он даже уже подыскивал помещение, которое можно использовать в качестве стартовой локации для его собственной мастерской. — Потому что Карл этого не одобрит. Все, хватит, я больше не буду об этом говорить. Хлоя недоверчиво посмотрела на него, но, убедившись, что Элайджа не шутит, встала с кресла. — В таком случае, Лайдж, увидимся на аукционе.

***

Совершенно естественное желание сдохнуть преследовало Гэвина с тех пор, как он открыл глаза. Ужасная жажда напомнила ему о событиях прошлого вечера, и он, закрыв руками лицо, громко и с сожалением застонал. С горем пополам Гэвин поднялся с кровати и отправился в душ. В квартире было непривычно прохладно. За окном виднелись тучи, и он обрадовался приближающейся непогоде. Хотя бы не придётся подыхать от жары. Выйдя из ванной спустя несколько минут, Гэвин услышал тихую вибрацию телефона. Видимо, он оставил его вчера на диване, будучи не в состоянии донести что-то, кроме своего тела, до спальни. На экране высветилось фото Коннора. Гэвин закатил глаза и взял трубку. — Привет, малыш. На том конце провода послышался смешок: — Привет, Гэвин. Как ты там, живой? — Ну как сказать… Пить очень хочется. — Я и не сомневался. Давай, одевайся, я сейчас приеду за тобой. В глубине души Гэвин был безмерно благодарен Коннору за заботу, но по привычке начал сопротивляться. — Я сам приеду, не парься. С улицы раздался громкий звук автомобильного гудка. Гэвин приоткрыл тяжелые шторы и увидел улыбающегося Коннора за рулем патрульной машины. Гэвин захохотал в трубку: — Нет, ты угораешь? Сбросив вызов, Гэвин быстро оделся и вышел из дома. Коннор уже ждал его у входа в апартаменты, держа в руках небольшой бумажный пакет. — Что это? Запустив руку в пакет, Коннор достал оттуда банку пива и заговорщически подмигнул Гэвину: — Я подумал, тебе это понадобится. Вариант, конечно, был интересный, но Гэвин не решился испытывать судьбу и являться на работу слегка выпившим, а потому сказал: — Сначала на работу, пиво подождет. Коннору ничего не оставалось кроме как пожать плечами, закинуть банку пива в машину и завести мотор. Гэвин последовал за ним, забрался на переднее сиденье с ногами и убавил звук патрульной рации. Голова все ещё болела, и ему очень не хотелось слышать шипящие громкие звуки, передаваемые из участка. К тому же сейчас Коннор был, что называется, не при исполнении, хоть и ходил в этой дурацкой белоснежной форменной рубашке. Нужно было, наверное, заранее его предупредить о том, что он сегодня может одеться как нормальный человек, но Гэвин даже об этом не подумал. Да и какая разница. До участка они ехали в тишине, но это не угнетало. Наоборот, Гэвин смог расслабиться и даже успел вздремнуть по дороге. Когда они подъехали к участку, Коннор мягко потрепал его по плечу. — Мы приехали, Гэв. Лениво приоткрыв один глаз, Гэвин посмотрел на Коннора сквозь пелену сна, с трудом выпрямил затёкшие ноги и зевнул. Работать совсем не хотелось. Он уже успел забыть, когда у него были нормальные выходные. Сказать честно, ему хотелось просто провести день в кровати, включить приставку и наконец пройти новую часть Grand Theft Auto, не отвлекаясь на телефонные звонки, заказать еды и никуда не выходить. Но суровая реальность требовала от него действий, и он, вздохнув, вышел из машины. В участке царила привычная атмосфера общей занятости. Кто-то составлял отчёты, Тина инструктировала новичков в конференц-зале, остальные офицеры делали вид, что усиленно работают. В конце месяца всегда было так — никто не хотел отставать по показателям, и большинство офицеров просто отрабатывало свои часы, не ввязываясь в крупные расследования. Детективы же, в свою очередь, сегодня собрались у кабинета Фаулера, едва слышно переговариваясь о вчерашнем выезде и найденном трупе. Только вот ещё конкурентов им не хватало. Гэвин смекнул, что дело пахнет жареным, и, пробившись через сборище коллег, вошёл в кабинет босса без стука. — О, Гэвин! Рад тебя видеть. С чем пришёл? Гэвин улыбнулся и присел на стул перед рабочим столом Фаулера. — Капитан, я хотел узнать. Наше с Андерсоном расследование… Кого ещё к нему привлекают? Я имею в виду, не будет ли хлопот с остальными детективами, я ведь… — Рид, расслабься. Видишь этих чудиков перед дверью? Каждый из них думает, что сейчас он сообщит мне на сто процентов верную версию развития событий, и я обязательно отдам расследование ему. Но я-то знаю, что ты уже по уши в него ввязался, и не позволишь никому, кроме Андерсона, совать туда свой нос. Я ведь прав? Смущенно улыбнувшись, Гэвин кивнул. Фаулер был его учителем и слишком хорошо к нему относился, а еще знал его как свои пять пальцев. Все, что знал и умел Гэвин по части расследований, было усвоено им от Фаулера, и старик знал, что, поручив это дело именно ему, сможет спать спокойно. К тому же смекалка и желание быть лучшим детективом в участке подстегнут его к активным действиям. — Да, капитан. Я не уверен, что имею право вас об этом просить, но… — Это твоё дело, сынок. Главное, не подведи меня, — по-отечески улыбнулся ему Фаулер. Гэвин просиял. — Есть, капитан. — Тогда вперёд. Оглядываясь по сторонам, Коннор терпеливо ожидал у двери. У него было нехорошее предчувствие, но довольное лицо Гэвина успокоило его. — Все путём? — Ага. Ну что, за работу. Погнали в архив, надо запросить документы. За тяжелыми стеклянными дверями архива было очень тихо. Здесь редко кто засиживался надолго. Иногда, конечно, встречались любители допоздна поковыряться в делах, но чаще всего здесь царили пустота и тишина. У северной стены стоял ряд столов с компьютерами. Гэвин направился к одному из них. Коннор пошел вслед за ним. В это время Гэвин уже успел запустить машину и отправить запрос на предоставление материалов дела по «Голубому льду» и заодно о бытовом убийстве годичной давности. Нетерпеливо постучав большим пальцем по столу, он откинулся на кресле и попытался привести нервы в порядок. Присутствие Коннора слегка волновало его. Особенно после вчерашних нелепых заигрываний на пьяную голову. Но сейчас нужно было сосредоточиться на работе. Коннору тоже было слегка не по себе. Он был несколько смущён, однако не выдавал своих эмоций. Как бы невзначай он придвинулся к Гэвину и, глянув в монитор, спросил: — Так, и сколько ждать теперь? — Не очень долго. Минут за двадцать должно выгрузиться. — Ладно. Не хочешь обсудить вчерашнее? Гэвин чуть не поперхнулся, но мужественно взял себя в руки и с напускной небрежностью спросил: — Что именно из вчерашнего ты хочешь обсудить, малыш? Коннор закатил глаза и усмехнулся. Оглядев пространство вокруг них, он понизил голос почти до шепота: — Мне показалось, или ты вчера ко мне клеился? Гэвин до последнего надеялся, что Коннор не посчитает его глупые выходки в не совсем трезвом состоянии поводом для подколок. Но, видимо, он ошибся. Однако Коннор, в свою очередь, отнюдь не собирался смеяться над Гэвином. Вчерашний вечер стал для него непонятной страницей в их истории знакомства, и он просто хотел прояснить ситуацию. На экране компьютера высветилось системное оповещение, и Гэвин выдохнул с облегчением. Он не хотел вступать в разговоры об отношениях, поэтому хранил гордое молчание, пока Коннор пытался добиться от него хоть какого-нибудь ответа. — О, данные выгрузились. Коннор внимательно посмотрел на Гэвина: — Ты мне не ответишь? Гэвин словно пропустил его вопрос мимо ушей и не сводил глаз с монитора. В архиве дела по «Голубому льду» он мельком успел заметить интересную деталь — несколько документов было загружено на внутренний сервер спустя четыре дня после того, как основные материалы уже поступили в распоряжение полицейских. Это настораживало. — Малыш, глянь. Коннор придвинулся ближе и перевел глаза на монитор. Увидев несовпадение по датам, он тихо сругнулся. — И что теперь? — Да ничего, сначала почитаем. Гэвин подключил трансляцию изображения на планшет Коннора. — Вот, полистай, может, что найдешь. Коннор с интересом принялся изучать сканы протоколов, которые Гэвин, в свою очередь, рассматривал на мониторе. Пару минут в архиве царила тишина, прерываемая только щелканьем мыши. Гэвин сосредоточенно вносил пометки о деле по «Голубому льду», пытаясь найти связь между ним и телом Крейвена, который должен был умереть ещё год назад. — Нашел! — почти подскочил на месте Коннор. Гэвин удивленно развернулся к Коннору и заглянул в экран его планшета. — Смотри, здесь запись с камер видеонаблюдения. Их убрали где-то полгода назад, после того, как опергруппу временно распустили. Дело не было закрыто, кстати. Тут отрывок перед тем, как приехали оперативники. Видишь, — ткнул пальцем в экран Коннор, — задымление. На место прибыли спасатели, вынесли на носилках три тела. Смотри дальше. Двоих увезли патрульные. А в рапорте указано шестеро. Один труп. Гэвин кивнул и просмотрел заключения криминалиста, прикрепленные к материалам. — Крейвен? — Да черт его знает. Неопознанный труп. Ещё один. Как же я заебался, Кон. Не сказать, что Коннор обрадовался находке. Это значило, что кто-то из оперативной группы «Голубой лед» покрывал преступника целый год и вписал в отчет по бытовухе «левое» имя. Это мог быть кто угодно — даже его отец. И если об этом узнают, то, вполне возможно, начнется длительное разбирательство, в результате которого виновный будет уволен. Коннор, хоть и не верил в Бога, поймал себя на мысли, что молится, лишь бы это был не Хэнк. По его спине пробежал холодок. Гэвин наоборот был рад. У него наконец-то появилась зацепка по этому, казалось бы, безнадежному делу. Просмотрев материалы бытового убийства, он выяснил, что расследования как такового не было — патрульные выехали на вызов, сообщили Андерсону, будь он неладен, и в итоге один из трупов был подставным. И Гэвин начал размышлять, как, в случае чего, прикрывать этого старого алкаша. — Гэв, ты ведь понимаешь, что это значит? — Ну конечно! Мы поедем на место преступления и попытаемся что-нибудь найти. Одна зацепка уже есть. Коннор грустно вздохнул. Гэвин развернулся на стуле и положил руку ему на плечо. — Малыш, ты чего нос повесил? Они провели в архиве уже около двух часов, и помещение успело опустеть. Единственный работающий компьютер находился перед ними. Людей вокруг не было. Гэвину захотелось успокоить Коннора, прижать к себе и убедить, что он во всем сможет разобраться, что никто не пострадает. Коннор уж слишком сильно распереживался из-за новых открытий. В конце концов, его отцу оставалось отработать в участке всего ничего, а расследование по халатности продлится значительное время. Так что, пока они не бьют тревогу, все может обойтись, старик спокойно уйдет на пенсию, а Коннор будет в безопасности. Гэвин об этом позаботится. Гэвин перекинул руку через плечо Коннора и по-хозяйски прижал его к себе. Коннор расслабленно полулежал на кресле, прикрыв глаза. На его лицо падал холодный голубой свет монитора, делая его черты еще мягче, чем обычно. Гэвин, сам того не осознавая, засмотрелся на Коннора, пытаясь понять, чем же он его так зацепил. Одного милого личика было недостаточно, Гэвин знал это. Но что именно сделал Коннор, чтобы так крепко привязать его к себе, все еще оставалось непонятным. Гэвин заметил, как непослушная прядь волос сбилась Коннору на лоб. Непривычное теплое чувство накрыло его с головой, и он, поддавшись порыву, аккуратно поправил волосы Коннора, почему-то не убрав руку с его головы, погладил его по взъерошенной прическе. Коннор, словно кот, поддел головой его ладонь. Едва заметно усмехнувшись, Гэвин неожиданно для себя поцеловал Коннора в макушку. Коннор поднял голову и внимательно посмотрел на Гэвина, уловив в его глазах нежность, которую было непривычно видеть. Ему казалось, что нежность и Гэвин — это два несовместимых понятия, и он очень удивился такой перемене в его поведении. Приглушенный свет монитора оттенял холодный серо-голубой цвет глаз Гэвина, и Коннор только сейчас осознал, насколько невероятным он был. От Гэвина сложно было оторвать взгляд. Родинки и веснушки на его лице причудливо сочетались с шрамами и создавали необычную картину. Коннору захотелось легко коснуться каждого шрама и узнать, какие истории кроются за ними. Поддавшись этому порыву, Коннор почти вплотную приблизился к Гэвину и осторожно дотронулся до самого заметного шрама на носу, проведя по нему пальцем. В голове пронеслась абсолютно дикая мысль поцеловать его прямо здесь и сейчас, и спустя пару мгновений Коннор с удивлением для себя осознал, что их губы соприкоснулись в неловком, рваном поцелуе. Все произошло с молниеносной скоростью, но Коннор ощущал себя будто в замедленной съемке. Мысли путались. Сказать, что Гэвин охуел — ничего не сказать. Он решил не упускать момент и с нагловатой улыбкой притянул Коннора еще ближе, прижав его к себе, не оставляя шанса вырваться. Гэвин потонул в захлестнувших его чувствах. Ему стало жарко и ужасно захотелось снять с себя одежду. Он жадно целовал Коннора, стараясь не перейти черту, но желание взяло верх. Гэвин провел рукой по его спине, с неохотой прервав поцелуй, и прикоснулся губами к его шее. Он услышал тихий стон, переходящий в рваный выдох, и решил не останавливаться. Все же стоило вернуть должок за ту сцену в машине, когда Коннор искал его близости. Сейчас момент показался ему подходящим, и потому он сжал легонько зубами мочку уха, потянулся рукой к пуговице на воротнике форменной рубашки Коннора и почти расстегнул ее… Ебучий телефон. Гэвин с сожалением оторвался от Коннора и поспешил ответить на входящий вызов. Звонил Фаулер, черт его дери во все щели. Будто еще час подождать не мог. Момент бесконечной вседозволенности был проебан. Гэвин вздохнул и взял трубку: — Рид слушает. По лицу Гэвина было понятно, что новости, которые сообщил Фаулер, вызвали у него не совсем приятные чувства. Коннор прислушивался к каждому слову, но из трубки слышал только сумбурные звуки. — Я понял. Да, слушаюсь. Позже будет отчет. Гэвин положил трубку и опустил голову. Он был подавлен, как показалось Коннору на первый взгляд. Он решил нарушить молчание и задал вполне себе логичный вопрос: — Что случилось? Гэвин будто не слышал его. Он действительно был расстроен. Фаулер никогда не звонил просто так, вот и сегодня в его расследование уже готовы были вмешаться очень неприятные личности — Уильямс и сотоварищи уже протянули свои загребущие руки к тем скудным сведениям, что Гэвин успел нарыть для того, чтобы хотя бы возбудить дело. Ну и Коннора заодно. — Эй, Гэв. Что стряслось? — Фаулер сказал, что ФБР хочет взяться за наше дело. Все их расследование сейчас оказалось под угрозой срыва. Коннору была понятна реакция Гэвина — на самом деле, он сам не знал, как поступить в данной ситуации: или попытаться в обход ФБР продолжить работу, или сложить полномочия и вернуться к обычным делам. Сказать честно, Коннору не хотелось возвращаться к патрулированию. Он только вкусил прелесть распутывания хитросплетений уголовных дел и ужасно не желал останавливаться. Во время поиска ответов на вопросы, что мучали их с Гэвином, он чувствовал, что работа в полиции ему нравится, что она ему подходит. Он ощущал, что находится именно там, где должен быть, и был бесконечно благодарен Гэвину за возможность это понять. И именно поэтому они не могли сейчас сдаться. Что будет дальше делать Гэвин? Расследовать глухари? А Коннор? Бесцельно слоняться по улицам и выезжать на бытовые убийства и драки в барах? Нет, они оба созданы для большего. — Так он тебя отстранил? Отмахнувшись от Коннора, Гэвин резко встал и вышел из архива. Ему жутко захотелось закурить. Нервы пошаливали. Коннору удалось нагнать Гэвина только на улице. Тот сидел на скамейке, закинув ногу на колено, и курил. — Что, блядь, происходит, Гэв? Гэвин промолчал. Ему не хотелось разговаривать. Новости от Фаулера испортили настроение настолько, что он сейчас на вполне законных основаниях мог послать всех нахер и засесть в участке, пытаясь разобраться с открытыми делами, помимо «голубого льда». — Да ты заебал, слушай, — дерзко начал Коннор. Он тоже волновался и неумело скрывал свою обеспокоенность. — Если ты не можешь рассказать, то хотя бы жестами поясни, я не умею мысли читать. Что тебе сказал Фаулер? Мы едем в Эддистоун? — Мы никуда не едем, Коннор. Ты возвращаешься к патрулированию, а я к бытовухе. У меня еще этот висяк с Роадсенами, так что… — В смысле? А как же… — А вот так же. Это приказ, Андерсон. Давай, двигай. По регламенту Коннор не имел права ослушаться Гэвина, но его будто подменили. — Я ни в какой патруль не поеду, пока мы не вернёмся в отель и не обыщем его. — Блядь, Кон! Я же сказал, что мы не будем… — Нет, будем. Гэвин удивленно вскинул брови, поражённый наглостью Коннора. Он вообще не понял, как успел доебаться до таких мышей — им командует офицер, низшее звено полицейской иерархии. И, что самое дебильное, сопротивляться ему было сложно — Коннор в моменты дерзости был очень убедительным, складно и твёрдо говорил и вызывал уважение. Поэтому Гэвин сдался и почти умоляющим тоном произнёс: — Ты же понимаешь, что меня за это уволят? — Подожди. Что именно тебе сказал Фаулер? Поморщившись, Гэвин вкратце пересказал содержание разговора с капитаном, упомянув о передаче дела ФБР и возможном сотрудничестве с Уильямсом. — То есть, он тебя ещё не отстранил, и мы можем спокойно дальше заниматься делом, если я все правильно понял. Ну и чего ждём тогда? Гэвин было открыл рот, чтобы возразить, но понял, что Коннор в сущности прав. Поэтому он просто кивнул и встал со скамейки, направившись в здание департамента. Коннор пошёл вслед за ним. В опенспейсе Гэвин подошёл к своему столу, взял ключи от машины, планшет и пошел к парковке. Закинув вещи на заднее сиденье, он дождался Коннора и завёл машину. По одному только виду Гэвина было понятно, что разговаривать о чем бы то ни было он не намерен совершенно. Подавив в себе любопытство, Коннор демонстративно отвернулся к окну и краем глаза заметил, что Гэвин собирается включить музыку. И Коннор был отчасти благодарен за это, потому что сидеть в неловкой тишине он бы не выдержал. Зубодробительные ритмы чего-то из двухтысячных заполнили салон машины, и Коннор украдкой включил распознаватель треков, чтобы понять что это вообще за музыка такая. Программа выдала «Heart Of A Coward», и Коннор усмехнулся, вспомнив мемные видео тех времен. Непонятно, конечно, зачем он все еще о них помнил и, что самое главное, почему Гэвин спокойно слушает этот трек. Коннор бы на его месте не выдержал и включил бы десятичасовую подборку мемов под момент со строчкой «Suffer, bitch!». Но посмотрев на Гэвина, Коннор убедился в том, что трек ему по-настоящему нравится. Он барабанил по рулю пальцами и кивал головой в такт брейкдауну. Коннору показалось, что он даже еле слышно подпевал на припеве. Спустя минут пятнадцать после начала пытки пост-хардкором нулевых, Гэвин все же выключил проигрыватель и дал Коннору насладиться долгожданной тишиной. Остановившись у обочины, Гэвин открыл дверь и, тихо выругавшись, вышел из машины. Приятная прохлада снова сменилась ебанистической жарой, и он мысленно похвалил себя за предусмотрительность, так как с утра надел лишь одну футболку и самые легкие джинсы. Там, где вчера желтела оградительная лента, уже было пусто. Быстро же они свернулись, однако. Гэвин рассчитывал на то, что здесь будет хоть кто-то, но место преступления уже опустело. Им это было на руку, так как можно спокойно покопаться во всех углах, не отвечая на лишние вопросы. И при всем этом он не хотел сейчас оставаться с Коннором наедине. Слишком внезапная ситуация произошла между ними в архиве, и он все еще не мог привести в порядок свои мысли. Поэтому третий лишний бы им здесь совсем не помешал. За размышлениями Гэвин не заметил, как дошел до отеля. Внутри было тихо, даже очень. Он не представлял, что и где искать, но раз поехать сюда было идеей Коннора, пусть он сам разбирается и шарится по углам. Гэвин сразу принял решение подняться на второй этаж, потому что на первом кроме мусора и следов вчерашнего задержания уже ничего не осталось. К тому же, на втором этаже, как ранее выяснил Коннор, было намного интереснее. Взять только ту самопальную лабораторию по производству мета. Поднявшись, Гэвин моментально закашлялся и, оглядевшись, произнес в пустоту: — Ну и пылища, ебануться можно. Пыль щекотала ноздри и оседала на волосах. В здании мало что уцелело: по всей видимости, за несколько часов до обнаружения трупа наркодельцы свернули производство и свалили куда-то в менее примечательное место. Найти их стало для Гэвина делом принципа. Ему хотелось поймать этих ублюдков с поличным и разобраться во всем пиздеце, что они устроили. Загадочный труп не давал ему покоя, и он отметил, что это вполне могло быть отвлекающим маневром, чтобы попросту сбить их со следа. Но застать Гэвина врасплох было не так-то просто. Собравшись с мыслями, он надел перчатки, которые подал ему подошедший Коннор, и, глубоко вздохнув, закрыл глаза. Вспомнив, что Коннор показывал ему видео со своей нагрудной камеры, он воспроизвел картину помещения в голове. Слева в углу стоял стеллаж, на полках которого ранее стояли колбы и что-то вроде решеток для барбекю. Там же находились какие-то коробки, но он, хоть убей, не мог вспомнить, что на них было написано. Вполне возможно, что текст был размытым, и эту важную деталь он так и не смог отложить у себя в памяти. Открыв глаза, Гэвин подошел к этому месту и внимательно оглядел стеллаж. Проведя пальцем по поверхности полки, он заметил, что на перчатке осело что-то, отдаленно напоминающее краску в порошке. Осторожные шаги Коннора нарушили тишину в здании. Под его ногами захрустело стекло. Он нагнулся и поднял с пола горлышко от разбитой колбы. — Как думаешь, здесь могут быть отпечатки? Гэвин обернулся и, присмотревшись к куску стекла в руках Коннора, отрицательно покачал головой. — Слишком маленький фрагмент. Но можем проверить, мало ли. — У тебя что-нибудь есть? — Здесь уже успели все обчистить наши доблестные коллеги, ебать их в рот, но я все же кое-что нашел. Смотри, — подойдя к Коннору, Гэвин показал ему палец. — Ты нашел пыль? — Лучше. Присмотрись, это краска, Холмс. Лицо Коннора вытянулось от удивления, и он действительно пристально принялся разглядывать перчатку, которую снял Гэвин и отдал ему. Латекс окрасился в серо-голубой цвет, который Коннор поначалу принял за пыль. Но к пыли примешались мелкие частицы порошка голубого цвета. Он надел перчатку и растер порошок между пальцами. — Ты что там натираешь? Коннор показал Гэвину перчатку на своей руке: пыль собралась небольшими катышками, а краска аккуратно размазалась по пальцу. — Зерна от плевел отделяю. — В смысле? — В смысле пыль от краски. Ты же хочешь понять, что за краска и откуда она тут вообще взялась. Или нет? — прищурился Коннор, хитро посмотрев на Гэвина. — Я одного не пойму: нахуя им тут вообще художественная краска? Они делали голубой мет, но это же пищевые красители. Ты что об этом думаешь? Коннор пожал плечами и снял перчатку, аккуратно упаковав ее в прозрачный зип-пакет. Гэвин в это время снова обратил все свое внимание на загадочный стеллаж. Присев возле него, он заглянул под нижнюю полку, но не нашел там ничего интересного. Тогда Гэвин не придумал ничего лучше, чем отодвинуть стеллаж от стены и посмотреть, что творится за ним. Возможно, полиция при первичном осмотре что-то упустила. С любопытством Коннор наблюдал за пыхтящим Гэвином, который с трудом подвинул этот чудовищно огромный шкаф. За ним обнаружилось несколько интересных деталей: во-первых, пустые маленькие зип-пакеты, во-вторых, небольшие кристаллы мета, а в-третьих, все та же голубая краска, рассыпанная по полу. Они осмотрелись в поисках упаковки от краски, но ничего не нашли. Коннор грустно вздохнул, но тут его взгляд упал на старый деревянный стол, стоявший у окна. Он подошел к нему и заметил небольшие подтеки того же голубого цвета. — Да что за хуйня здесь творилась, господи… Громкий смех Гэвина эхом отразился от пустых стен. — Не богохульствуй, мелюзга. Сам же Гэвин в этот момент рылся в куче мусора, несправедливо забытой оперативниками при осмотре здания. И пусть ему не очень хотелось это делать, но работа есть работа, и зацепки искать надо. Пыль стояла столбом, но он, казалось, не замечал этого, методично рассматривая каждую найденную улику. На самом деле, ничего полезного, кроме огрызка бумаги, он для себя еще не нашел, но не сдавался. Спустя несколько минут кропотливого осмотра, Гэвин радостно вскочил, держа в руке небольшую коробку, которая была перепачкана в этой блядской голубой краске. — Эй! Смотри, что нашел. Коннор подошел к Гэвину и вскинул брови: — Ты нашел краску? Поздравляю. — Да ты глянь сюда, — Гэвин залез рукой в коробку и вытащил оттуда маленький пакет с метамфетамином. Коннор присвистнул и внимательно присмотрелся к упаковке с краской. — «Беллини»… Погоди. Это же магазин в Гриктауне, да? — Ага. Надо будет их навестить.