Вторая попытка

Фрейя действительно знала о Локи немногим больше, чем простые асы - она, хоть и была в Асгарде значимой персоной, не вникала в тонкости взаимоотношений царской семьи. Но даже то, что она могла рассказать, повергло принца в шок. — Мне очень жаль, — тихо добавила Фрейя, закончив рассказ. — Не думаю, что стоит тебя винить в грехах Локи, но ты должен понимать… — Я понял. Лицо его неестественно побледнело, губы сжались в тонкую полоску, и Фрейя, повинуясь неясному предчувствию, присмотрелась к ученику внимательнее, незаметно используя чары. Нет, мальчик всё тот же. Просто ошарашен. Да и кто на его месте не был бы шокирован такими новостями? Рука сама потянулась к голове принца — внезапно захотелось растрепать отросшие за последние годы чёрные, как смоль, локоны (в глупых, с её точки зрения, попытках подражать Сиф он даже отрастил длинные волосы, почти как у неё — благо, насмехаться над принцем никто из ванов в открытую не посмел), пообещать, что всё будет хорошо, и Тор обязательно его примет, а всё то, что она сейчас рассказала — лишь глупые истории давно ушедших дней. Уже не впервые Фрейя жалела, что её власть над сердцами не даёт ей возможности заставить Сиф по-настоящему полюбить сына — теперь же проблема была ещё и в Торе, который был куда твердолобее своей подруги. Она не могла предсказать, как отреагирует на такого сына царь: обрадуется, разозлится, уйдет, громко хлопнув дверью? Вряд ли останется равнодушен. И её ужасно угнетало то, что она не сможет что-либо доказать Тору. Он никогда не относился к ней с должным уважением: стоило признать, она наверняка заслужила такое отношение, но… — Оставьте меня, леди Фрейя, — прервал её размышления принц. Кровать под его весом громко скрипнула. — Мне нужно подумать. И отдохнуть. Хотелось спросить его о многом, но Фрейя решила, что не стоит сейчас вносить в его мысли ещё больший сумбур. Да и дельного совета у неё не было. Оставалось тешить себя надеждой, что принц схож с Локи не только внешностью, но и сообразительностью (а уж в этом Фрейя, обучая его, уже не раз убеждалась), и сможет выйти из ситуации с достоинством. Простившись легким поклоном и вновь превратившись в птицу, она взлетела ввысь. Нужно было ещё проверить, все ли спокойно в воинском лагере — богиня уже завела привычку каждую ночь облетать вверенную ей территорию. Локальные пиры и потасовки были нормальным делом для орды отборных бойцов, но если они затягивались допоздна — это стоило пресекать. Один всегда говорил, что без твёрдой дисциплины великая армия превращается в толпу пьяниц и мародеров, а этого нельзя допускать даже в мирное время. Она всегда относилась к воинам мягче, чем Всеотец, но всё же заставляла их держать себя в определенных рамках приличия. Воспоминание об Одине больно кольнуло сердце. Фрейя до сих пор винила себя за то, что не смогла вовремя заметить подмену, а ведь поведение царя было более чем подозрительным! Но она, как и все прочие, списала странности Одина на травму от потери жены и сына, не задумавшись о том, что проблема может быть куда серьёзнее…

***

Сочувствующий взгляд Фрейи убивал даже сильнее, чем её слова. Сперва он не поверил. «Никто не стал бы так поступать с родным отцом!» — убеждал он себя, но чем дальше слушал, тем болезненнее бил в его сердце рассказ наставницы. Против собственной воли он начинал понимать того преступника, о котором она говорила. Сочувствовать злодею Локи, который своими руками привел к крушению огромный и величественный мир, приютивший и вырастивший его, не удавалось — он и сам рос в чужом мире, но не мог даже помыслить о том, чтобы причинить новому дому вред. Но если Фрейя права в своих догадках и Локи всего лишь хотел доказать отцу и брату, что чего-то стоит… Идея обучиться воинскому искусству лишь ради того, чтобы вызвать одобрение и восхищение матери, всё ещё крепко сидела в его голове, и принц отлично понимал — со стороны она может выглядеть примерно так же глупо, как и стремление Локи любой ценой заполучить трон. В чем же на самом деле разница между ними и достаточна ли она для того, чтобы с полным правом осуждать своего… дядю? Возможно, пройдет всего несколько лет, десятков, сотен — не так важно, и он превратится в точную его копию? Что сказать отцу, если тот решит упрекнуть его в том, что он не совершал? Что делать, если родители покинут Ванахейм без него? Фрейя наверняка не оставит его одного, поможет, но… Нет, спать на мокрой подушке — точно не лучший способ отдохнуть. С тяжелым, совсем не детским вздохом принц достал с тумбочки книгу о магических существах и постарался занять себя чтением — пока дрема сама не сморит его. Когда Фрейя на обратном пути заглянула во всё ещё открытое окно, она обнаружила принца спящим, а на кровати рядом с ним валялась любимая книга, раскрытая на странице о различных видах оборотней. Она аккуратно убрала книгу на место, поправила одеяло и всё же, повинуясь давнему желанию, пригладила воспитаннику волосы, удивляясь и даже слегка завидуя их мягкости. Принц счастливо улыбнулся во сне.