Вторая попытка

С подоконника одной из самых высоких башен замка небо казалось слишком близким. Только сделай шаг — и нырнешь в бездонную и безграничную синеву, и закружишься в диком танце с ветром. И можно будет парить над просторами Ванахейма, выбросив из головы, словно балласт, тяжелые мысли о недоверии родителей, о скорой необходимости осваиваться в новом мире, о своей нелепой беспомощности перед лицом опасности… Птицы, чуть ли не вскормленные принцем, словно дразнились, выписывая безумные петли в воздухе, и дружным клекотанием звали — айда с нами, в самое захватывающее во всех мирах путешествие! Но Локи был уже достаточно взрослым, чтобы понимать — вместо головокружительного полета его ждет лишь падение в бесконечную тьму. Поэтому он просто сидел на подоконнике, почти беззаботно болтая ногами, и время от времени пытался подозвать к себе одну из птиц, но те лишь косились на своего двуногого кормильца, как на ненормального. Локи хмыкнул — и правда, сумасшедший! И тут же вздрогнул от легкого прикосновения чужой руки к плечу. Быстро оглянулся, готовясь защищаться в меру сил, но, увидев лицо гостьи, лишь с облегчением выдохнул. — Леди Фрейя, нельзя же так пугать! — Тебе есть чего бояться, милый? — невинно поинтересовалась богиня. — Мне казалось, я хорошо потрудилась над защитой. К тому же ты сам меня позвал. Да-да, прежде чем пытаться кричать по-птичьи, стоит хотя бы немного выучить язык, а то заклюют — и на помощь позвать не успеешь! — Меня не заклюют, — рассмеялся Локи, с легкостью выполняя опасный маневр разворота на скользком подоконнике и спрыгивая на пол комнаты. — Рад, что вы зашли — я уже почти доделал ошейник, хотел показать. Брисинда, надеюсь, ведет себя смирно? Не прекращая болтать, он ринулся к небольшому шкафчику и начал вываливать оттуда все свои пожитки, увлеченно копаясь в различном хламе. А когда он обернулся с кожаным ошейником в руке, Фрейя стояла напротив него и сжимала в ладони кинжал. Но не успел Локи встревожиться, как лезвие подернулось лёгкой дымкой и вновь проявилось. — Кажется, я тебе тоже кое-что обещала, — ласково улыбнулась богиня и протянула ему подарок. Узоры на рукояти Локи узнал бы из сотни — сам их когда-то чертил, вдохновлённый мыслью, что уж с таким-то безобидным клинком мать позволит ему тренироваться. Он тогда мечтал о возможности им воспользоваться, но прошли годы — и сейчас подарок Фрейи уже не приносил былой радости. Теперь Локи знал о причине неприязни матери и понимал: никаким оружием её сердце не покорить. А кинжал лишь тяготил ладонь и душу, вновь нагоняя тяжелые мысли о прощании с Ванахеймом. — Неплохо, — удовлетворенно протянула Ванадис, мягко проводя пальцами по рунам на коже и делая вид, что не замечает выражения лица ученика. — Ты отлично справляешься с защитными комбинациями — не зря я тебя ими окружала с детства! Составь ещё парочку для увеличения скорости, и о лучшем ошейнике моя Брис может даже не мечтать. — Я думал, что до отбытия мы ещё позанимаемся… — Нам с Тором предстоит ещё много хлопот. Нужно уладить кое-какие вопросы, пока он здесь, и, боюсь, у меня совсем не будет времени на уроки. Я обязательно приду тебя проводить, — подбодрила принца Фрейя, — но думаю, что клинок лучше отдать сейчас. Не уверена, что твоя мать будет рада такому подарку на прощание. Локи, несмело улыбнувшись, согласно кивнул. И тут же поинтересовался: — Как думаете, надолго затянется моё путешествие в Мидгард? — Путешествие? — Фрейя вскинула брови, с недоверием рассматривая ученика. Он ещё не знает или притворяется? — Думаешь, это лишь экскурсия? Тор нужен Мидгарду, а вы с мамой нужны ему. Ты ведь понимаешь это? — Понимаю. — Локи вновь потупился. Он всё это знал, но так надеялся, что хотя бы наставница поймёт его желание бывать в Ванахейме. — Но здесь мои друзья, моя учёба… моя родина! Вы не можете закрыть для меня вход, леди Фрейя! Это будет несправедливо! — Несправедливо будет, если ты отблагодаришь меня непослушанием за желание помочь тебе, — мягко упрекнула принца Фрейя. — О учёбе можешь не волноваться — я успела показать тебе почти всё, что планировала, дальше дело за тренировками. Друзей у тебя и в Мидгарде будет достаточно — ты пока даже не представляешь, как он велик и разнообразен. А родина… Я, как и ты, выросла в чужом мире, но моей родиной всегда был и остаётся Ванахейм. Приятно, что тебе так понравилось здесь, но Асгард пал, и теперь родина твоя — там, где твои родители. — А когда они попадут в Хельхейм, моя родина будет там? Если так, то скорее бы… — в совершенно не свойственной для себя манере огрызнулся Локи и тут же в наивном до боли жесте зажал рот ладонью. Он всё чаще ловил себя на дурных мыслях с тех пор, как узнал о своём дядюшке и получил имя. Порой за эти мысли бывало лишь стыдно, но чаще вместе со стыдом он чувствовал какое-то странное удовлетворение. Хотелось верить, что это было лишь совпадением, но Локи, не первый год изучавший основы магических практик, прекрасно знал, что имя может очень сильно повлиять на любое живое существо. Становиться злодеем из рассказов Фрейи совершенно не хотелось, и подобные мысли его пугали. А ещё больше пугало странное ощущение того, что эта злорадная частичка души жила в нём с самого рождения — но только сейчас посмела управлять его мыслями и словами. Взять себе другое имя — проще некуда, отец наверняка понял бы, но вот изменить собственную душу… Эта задача определенно была ему не по зубам. Да и вряд ли хоть кто-то на ветвях Иггдрасиля был на это способен. — Простите, леди Фрейя, я… — Не хотел, верно? — прищурилась богиня. — Позволь важное уточнение — не хотел думать или говорить? — И думать, и… и… я не знаю! — Локи отвернулся, завалился на кровать и с легким стоном прикрыл глаза ладонями. Когда мир вокруг исчезал во тьме, почему-то становилось немного легче и проще было собраться с мыслями. — Я их люблю, леди Фрейя. Но вы даже не представляете, как тяжело знать, что они видят во мне лишь какое-то чудовище… — Не кори себя так сильно. Ты ещё ребенок. — Кровать тихо скрипнула. — И всё, что с тобой происходит, абсолютно нормально. Ты взрослеешь, меняешься, познаешь себя — свои светлые и тёмные стороны. Возможно, тебя они пугают, но не стоит бояться, поверь мне. То, что ты сказал — разумеется, плохо, но такие мысли лучше высказать тому, кому можешь доверять, и признать, что они дурные, чем держать их в голове, позволяя себя отравлять. Я понимаю беспокойство Тора, но уверена, стоит вам познакомиться ближе — и он даже думать забудет о том, что ты на кого-то там похож. Ты умён не по годам, заботлив и храбр, а с дядей схож разве что в тяге к знаниям. — Отец вспыльчив, но мудр, — заметил Локи, всё ещё не раскрывая глаз. — А как поладить с матерью, я не знаю. С вами всё было проще. — Главное, чтобы Тор поверил в тебя. Вот увидишь, в Мидгарде не будет ни времени, ни желания грустить из-за Сиф — Срединный мир полон знаний и возможностей! Целого века человеческого не хватает на то, чтобы изучить его секреты полностью. Я бы на твоём месте дерзнула проверить — хватит ли асовского, — озорно подмигнула она, заметив, что Локи наконец-то выбрался из своей рукотворной ракушки. — И посоветовала бы начать с животных, раз уж они тебе так нравятся. А что до входа в Ванахейм, то я не смогу закрыть для тебя границы. Но ключ к мосту между мирами теперь хранит Тор, и ему решать, когда тебя отпустить. — Если он попробует меня удержать, я утащу Громобой, — криво улыбнулся Локи. — Не думаю, что им тяжело управлять, раз уж отец смог разобраться. Он ждал от наставницы упрека — такая мысль, даже высказанная в шутку, тоже была недостойной для принца, но Фрейя промолчала, а её лицо не выражало совершенно ничего. Была ли она согласна с ним или просто решила не спорить — Локи так и не понял, но ему резко захотелось сменить тему. Птицы за окном всё ещё кружились в неистовом танце — принц видел их, даже не поднимаясь с кровати. Куда там зверям, даже диким, до этой лёгкости и свободы… И он задал Фрейе ещё один вопрос, дивясь самому себе — почему не сделал этого раньше. — Каково оно — быть птицей? — Завидуешь? — вдруг совершенно по-девчачьи хихикнула богиня и на глазах будто стала ещё моложе — мечтательное выражение лица всё-таки творило чудеса! — Птицей быть сложно. Искать воздушные потоки, выдерживать правильное направление, без устали махать крыльями. Маги-перевертыши ведь не приобретают необходимые инстинкты вместе с новым обликом — знаешь, когда я только училась летать, то и дело падала, а Фрейр смеялся: сестрёнка из гнезда выпала! Долеталась, залетела… — раздалось нечто среднее между смешком и всхлипом. — Прекрасные были времена. А все царапины и синяки на теле после неудачных попыток взлететь забываются, как только ты оказываешься в воздухе и чувствуешь себя там так же привольно, как и в путешествиях по земле, а то и лучше. Чувство свободы захватывает все твои мысли! Ты можешь тоже этому научиться, даже в Мидгарде, но я советую тебе сначала подрасти. Всё-таки опасная это магия, не для детей. — Я бы даже вернул клинок за возможность хотя бы раз примерить вашу накидку, — улыбнулся Локи, довольный, что разговор перешел в более приятное русло. — Но, конечно, это слишком опасно, понимаю… Хитрый прищур мальчишки был Фрейе хорошо знаком — ещё с ранних лет он так подначивал её на различные нарушения строго установленного Сиф режима. Но то, о чём он просил, и впрямь было опасно. Она знала отличный способ выполнить его желание и заодно добыть чуть больше нужной информации, но боялась вовсе не падения. Плащ действительно мог перенести двоих — достаточно было лишь крепко обняться и использовать по руке в качестве крыла. Когда-то они с Фрейром даже пытались так сбежать из Асгарда, но были пойманы. Чудесное ощущение единства тел, душ и мыслей тогда так опьянило близнецов, что они, идя в сопровождении стражи к Одину во дворец, почти не грустили о неудавшемся побеге — все их мысли были заняты тем, как бы повторить эксперимент. И Один, выслушав их, позволил — но пригрозил, что наказанием за попытку побега в следующий раз будет вечное изгнание одного из них. Многие асы в недоумении смеялись — что за глупость, угрожать заложникам-беглецам изгнанием? Но Всеотец знал, что говорил. Больше смерти Фрейра и Фрейю пугала лишь разлука. И после гибели брата Фрейя ещё ни с кем не делилась своими крыльями. Отпускать Локи одного в полет и впрямь было слишком опасно, а лучшего способа узнать о том, что же на самом деле скрывается за обликом милого ребенка, она не знала. Но открыть свои тайны в ответ она пока что не была готова. «Чувство свободы захватывает все твои мысли!» Быть может, и принцу будет не до того, чтобы копаться в сущности своей наставницы? Показать ему свой мир с высоты птичьего полета — неплохой способ привязать его к Ванахейму ещё сильнее и усмехнуться в лицо норнам. Но Фрейя, как богиня любви, прекрасно знала, как легко любовь превращается в ненависть, когда то, что любишь, становится тебе недоступно… Она вновь посмотрела на Локи — принц уткнулся взглядом в руны на рукояти кинжала, а улыбка его померкла. Подарок и впрямь получился не самым приятным, а чем-то порадовать воспитанника на прощание очень хотелось. И она решилась. — Ныряй, — Фрейя развернула накидку и набросила её на всё ещё лежащего Локи. Тот мигом отложил клинок, а глаза его загорелись совершенно мальчишеским восторгом и любопытством. — Но только одной рукой. И во всём слушаться меня — я поведу. Иначе тренироваться нам придётся долго…        Плащ был великоват. Но Локи это не смущало — позади оставались тревоги, связанные с родителями, а за пределами скользкого подоконника его ждало бескрайнее небо Ванахейма, и он не мог, да и не хотел сопротивляться его зову.