Вторая попытка

В окно трижды стукнули могучими ударами клюва, будто вознамерившись пробить в стекле трещину. Затем, оглянувшись вокруг и убедившись, что конкурентов поблизости не предвидится, нахально перепрыгнули через раму и уселись на подоконнике, будто на собственном царском троне. Ванахеймские вороны сроду не отличались скромностью. Локи бросил на незваного гостя раздраженный взгляд — хозяин комнаты терпеть не мог, когда кто-то без спросу располагался на его любимом насесте — и, быстро скатав шарик из утащенного за завтраком хлеба, метко швырнул его птице в лоб. Шарик не долетел самую малость — упал прямо к лапам ворона. Тот озадачено уставился на принца своими глазами-бусинами: такого тёплого приёма ему ещё здесь не оказывали. — Ешь уже! — проворчал Локи, демонстративно отгрызая от собственного хлеба огромный кусок. Ворон все ещё не спешил: явно ждал то ли добавки, то ли извинений, но повторный замах уже довольно большой горбушкой всё же заставил его недовольно каркнуть, схватить свой шарик и улететь прочь. Локи лишь вздохнул и закрыл окно, плотно занавесив его шторами: так он давал понять наиболее смышленым птицам, что его сейчас нет, а значит, и на еду можно не рассчитывать. " — Мы в ответе за тех, кого приручили!» — непременно упрекнула бы его за такое поведение леди Фрейя. Но ему скоро покидать этот мир, а значит, птицам пора отвыкать от ежедневной кормежки. Или они смогут последовать за ним в Мидгард? Мать рассказывала, что вороны царя Одина умели путешествовать между мирами. Правда, как именно они это делали — неизвестно, а отец вряд ли захочет брать с собой поющую вразнобой ораву. Да и сами птицы, скорее всего, не захотят покидать Ванахейм. Надо будет поинтересоваться, есть ли в Мидгарде голуби… Взгляд Локи вновь упал на соколиную накидку, сиротливо свисавшую со спинки стула, и мысли, улетевшие было в приятную сторону, вновь вернулись к более насущной и серьёзной теме. Любой мальчишка на его месте уже наверняка воспользовался бы заполученным трофеем кучу раз, но ему было стыдно даже смотреть на него. Первоначальная обида на Фрейю всё ещё осталась, но теперь к ней прибавилось ещё и отвратительное ощущение собственного предательства. Она доверила ему свои знания, свои мысли, свои крылья — возможно, всё самое ценное, что у неё было. Пусть в сущность наставницы он и не полез, тактично сохранив дистанцию, но он чувствовал: возможность узнать даже самые потаенные уголки её души у него была, пожелай он сосредоточиться на своей спутнице, а не на впечатлениях от полёта. Она учила не принимать решения сгоряча, а потом всего лишь попросила сидеть тихо, чтобы родители его не заметили — а он так глупо сбежал, наверняка добавив и так огорчённой от ссоры с друзьями Ванадис лишних неприятностей. Плащ нужно было вернуть. Но взглянуть в глаза Фрейе Локи пока что не мог, а оставлять его на пороге, как искромсанный в глупом стремлении хоть как-то отомстить за причиненную обиду ошейник, было бы слишком жестоко: о возможностях соколиного оперения знал каждый во дворце, и шанс украсть одну из главных драгоценностей Фрейи мог оказаться для многих чересчур соблазнительным. Он надеялся, что наставница всё же зайдет к нему ещё раз, но она не приходила, а замечая его где-то в коридорах, тут же демонстративно сворачивала в сторону или отвлекалась на беседу с любым проходящим мимо обитателем дворца. С любым, кроме Локи. Она даже как-то увлекла в демонстративную болтовню Тора: диалог получался явно неуклюжим, но прерывать их или бегать за Фрейей, надеясь поймать её там, где у неё не будет возможности игнорировать бывшего ученика, он не собирался — и воспитание, и гордость упорно противились такому варианту поведения. Мысли путались, словно нити в клубках под лапами неугомонных кошек Фрейи. Неожиданное возвращение отца слишком резко изменило привычный уклад жизни, и Локи силился, но пока не мог понять, перевернуло ли оно всё вверх тормашками — или, напротив, расставило на свои места. Решение пришло неожиданно, причём «пришло» в буквальном смысле слова.        Раздался какой-то непривычно робкий стук, и защитные руны возмущенно вспыхнули. За дверью раздались отборные асгардские ругательства, заставившие Локи озорно усмехнуться. Мать слишком редко заходила к нему в покои и слишком плохо разбиралась в магии, чтобы отличить активированные руны от отключенных — ни леди Фрейя, ни отец не коснулись бы зачарованной двери так опрометчиво. Наверняка потом прикажет, чтобы он забыл всё, что услышал! — Локи, открой! — наконец взяла себя в руки Сиф. — Есть разговор. Локи молчал. Быть может, она подумает, что его нет, и уйдет? Выслушивать упреки от матери хотелось ещё меньше, чем от отца или Фрейи. — Я знаю, что ты здесь. Слуги видели, как ты после завтрака ушел к себе. Открой. — Сиф уже успокоилась и теперь её голос звучал непривычно мягко для воительницы. — Нам и правда давно пора поговорить. — О чём? — поинтересовался Локи, не слезая с кровати. — О том, что я плохой сын, который не оправдывает твоих надежд? О том, что моё поведение недостойно принца? О том, что мы скоро отправимся в Мидгард и там я должен быть лучше? Достойнее? — Что касается оправдания моих надежд, то у тебя всё ещё впереди. И первую мою надежду — на то, что ты не оставишь гостью стоять на пороге — оправдать очень легко. Разве так поступают хорошие принцы? Легкая ирония в голосе матери пришлась Локи по вкусу: когда она приходила скандалить, ей было не до насмешек. И он отключил защиту, усевшись на любимый подоконник — в максимальной близости к небу, птицам, свободе он чувствовал себя наиболее комфортно. Сиф вошла гордо, как и полагалось новой царице миров. Свадьба была назначена на следующий день, но невеста уже была полностью готова к новой роли. Сейчас она напоминала Фрейю в моменты, когда та выступала предводительницей армии — сочетание воинственного пламени в глазах и аристократической статности было впечатляющим. — Ты будешь хорошей правительницей, — одобрительно улыбнулся ей Локи, не желая снижать тёплый градус беседы. — Так что за разговор? — Править будет один только Тор. Самое большее, на что я гожусь — это на роль советника, — возразила Сиф, но мелькнувшая на её губах улыбка красноречиво говорила: комплимент ей понравился. — Я знаю, что должна извиниться перед тобой, Локи, и это не очень удобно делать из-за закрытой двери. — Извиниться? — Ты говорил что-то о плохом сыне. Но на самом деле это я была ужасной матерью. Локи недоверчиво прищурился: такого поворота беседы он совершенно не ожидал. — Я боялась к тебе привязываться. Боялась, что ты на самом деле не мой сын, а злодей, погубивший Асгард, и только возвращение Тора помогло окончательно развеять мои сомнения. Он знал своего брата куда лучше, чем я, и я принимаю решение нашего царя с легким сердцем. — Сиф тепло улыбнулась. — Ты принц Асгарда, законный наследник трона, сын царя… и мой сын. И я очень хочу всё исправить. Что я могу для этого сделать? Очень хотелось сказать ей что-то в духе: «У отца и то лучше получилось», но Локи благоразумно решил не испытывать судьбу и терпение Сиф. Поведение матери казалось ему несколько странным, но перед отправлением в Мидгард и правда стоило бы забыть — или хотя бы попытаться — о всех возможных ссорах, и держаться вместе. Семьёй. К тому же, если она и впрямь опасалась возвращения того Локи, о котором рассказывала леди Фрейя, то её можно было понять. В последнее время ему всё чаще снились кошмары, в которых он собственноручно сжигал нечто, очень похожее на ванахеймские дворцы, в диком пламени, и та часть его натуры, которая не ужасалась сотворенному, а испытывала бурный восторг от безумств огня, вызывала и у него самого подобные страхи. Но говорить о этих снах с родителями Локи не хотел. Чувствовал, что ничем хорошим для него это не обернется. Он доверился лишь наставнице, и то не вдаваясь в подробности — её реакция была слишком красноречивой. — Есть у меня парочка идей, — озорно улыбнулся он в ответ. — В Мидгарде у вас с отцом наверняка будет много дел, и я бы предпочел уметь защищаться от возможных опасностей этого мира, — он кивнул на книгу о чудовищах, и в этот раз Сиф нечего было возразить. — Хорошо. Сейчас у нас куда больше забот, но когда прибудем в Мидгард, с первого же дня начнём тренировки, обещаю, — смирилась с неизбежным воительница. Срединный мир действительно был опаснее Ванахейма — судя по рассказам Тора о славных битвах, которые затевали Мстители, детям туда соваться вообще не стоило. Глупо было бы упускать шанс обезопасить Локи и одновременно удержать его под присмотром. — Чего ещё изволите, Ваше Высочество? — Я не хочу стать причиной войны между мирами, — игнорируя насмешку в тоне матери, совершенно серьёзно заявил Локи. — Вам с леди Фрейей стоило бы помириться. — Войны? — изумилась Сиф. — Из-за того, что она солгала, а отец уличил её в этом? Если бы обида Фрейи была столь сильна, нас бы уже здесь не было. Не говори глупостей. — Она спасла нас, когда нам некуда было пойти, хотя не обязана была. Она помогала тебе и обучала меня. Неужели её вина перед отцом так велика, что она заслужила подобного отношения? — Ты меня пугаешь, — нервно хохотнула Сиф. — Когда мой сын успел стать мудрым не по годам? — Явно не тогда, когда прогуливал занятия у леди Фрейи, — всё же не удержался от сарказма принц. — Я серьёзно. Поговори с ней и отнеси накидку в знак примирения. И передай, что… я очень сожалею.