Небольшое введение в курс дела.
Пока Киркоров развлекался с детьми в Берлине. Кипелов выступал на своём концерте. Их разделяли километры, но почему-то оба не могли наслаждаться красотами окружающего мира. В душе Киркорова, хоть он и играл с детьми, пел и смеялся, поселилось какое-то щемящее, заставляющее ныть сердце чувство. Он гнал его прочь, натягивая на лицо улыбку, но свою собственную душу обмануть невозможно. Киркоров слышал, как распевался Кипелов, как он вышел на сцену и запел свои песни, но не было в его голосе той чарующей энергии и завораживающей слух мелодичности, с коей он пел Киркорову «Потерянный рай». Кипелов тоже бОльшую часть времени провёл в молчании. На все вопросы своих коллег-музыкантов о своём самочувствии Кипелов отвечал односложно, не давая повода продолжать разговор.Москва. Крокус Сити Холл. Гримёрка Кипелова. 17:35.
–ЛерСаныч, ну что с тобой происходит? – спросил Манякин, зайдя в гримёрку Кипелова. Тот сидел в кресле перед зеркалом и ковырял кисточкой в баночке с пудрой. –Микрофон фонит, – пробормотал Кипелов, услышав затихавший, раздавшийся секунду назад звон. – Молчанову руки оторвать надо, чтоб с микрофонами не игрался. Они, между прочим, в цене превышают 50% его гонорара, – всё так же невозмутимо бормотал Кипелов. –Лер, да ты чего? – Манякин положил руку на его плечо, чуть встряхнув вокалиста. – Это ж твой любимый микрофон. Ты ж ещё в тот раз обещал Славке башку оторвать, чтоб он к нему не подходил… –Позови Славку, я ему уши оторву, чтоб он мои не портил, – тем же равнодушным тоном, не выражающим никакие эмоции, пробормотал Кипелов.В коридоре около гримёрки Кипелова. Минутой позже.
–Ну что? Не отживел? – спросил Молчанов Манякина, когда тот вышел из гримёрки. Славка держал в руке любимый микрофон вокалиста, который уронил минуту назад. –Не-а, – помотал головой Манякин. – Так это, поругал тебя, и всё. –Я тебе говорю: давай Киркорову позвоним. Он по-любому что-то знает, – настаивал Молчанов. –А у тебя его номер-то есть? – чуть поколебавшись, спросил Александр Манякин. –Ну так. Мне ЛерСаныч его сам дал, чтоб с Киркоровым общаться по FaceTime. Драммер посмотрел на Молчанова, потом на табличку гримёрки главного вокалиста и сказал: –Давай, звони.Германия. Берлин. Пятизвёздочный отель. VIP-номер. 16:39.
Киркоров зависал в своём номере вместе с детьми. Мартин и Алла-Виктория сидели на большой постели отца и играли в новые игрушки, купленные накануне в немецкой столице. Звёздный отец расположился в кресле и читал одну из местных газет, запивая едкие новостные заголовки, кричавшие о его гомосексуальности, горячим шоколадом, периодически бормоча: «Да неужели!», «Надо же, как интересно!», «Кто бы мог подумать!». –Пап, ты с кем там разговариваешь? – спросил сын. –Да сам с собой, Мартин. Не обращай внимания, – Киркоров перевернул страницу и продолжил бурчать, мысленно проклиная жёлтую прессу. –Пап, у тебя телефон звонит! – сообщила Алла-Виктория, и они наперегонки с Мартином рванули к тумбочке, на которой лежал звонивший и вибрирующий IPhone Киркорова. –Я первый! – вскричал Мартин, хватая телефон и относя его отцу. –Что это ещё за номер? – не понял Киркоров, однако ответил: – Алло! Это кто? –Алло, это Филипп Ведросович? – спросили из трубки. –Бедросович я! Бе-дро-со-вич! Да! С кем я разговариваю? – Киркоров думал, что в мире не осталось людей, способных коверкать его ФИО. Однако, он ошибался. –Это Вячеслав Молчанов, гитарист группы «Кипелов», Вас беспокоит. –Лично меня в этой жизни мало что беспокоит… Хотя, стоп! Ты сказал: «Кипелов»? Что случилось? Что-то с Лер… в смысле, с Валерием Александровичем? –Да. Он всё время грустит и не объясняет причину своего молчания. Вы не знаете, почему он так странно себя ведёт? –О, поверь мне, знаю. –Не могли бы Вы нам помочь поднять ему настроение? –Скажите ему, что я купил презервативы со вкусом апельсина. Я думаю, ему понравится. Если ему понравилось, пусть споёт мне «Потерянный рай». Всё. Я занят. Чао, – резко сказал Киркоров и сбросил вызов. –Пап, а что такое презервативы? – спросил Мартин, услышав необычное слово. –Ой блин! – Киркоров сделал жест «рукалицо», опять забыв про свой макияж, о чём тут же и пожалел.Россия. Москва. Крокус Сити Холл. Гримёрка Кипелова. 17:43.
–ЛерСаныч! У меня для тебя срочное сообщение! – воскликнул Молчанов, врываясь к Кипелову без стука. Гитарист застал вокалиста за черчением на столе карандашом для век буквы «К». –Что случилось? Ты окончательно доломал мой микрофон? – уныло и вяло спросил Кипелов, не отрываясь от своего занятия. –Звонил Киркоров... – начал было Молчанов, но Кипелов тут же вскочил на ноги, напугав гитариста. –Когда звонил? Что сказал? С ним всё хорошо? – засыпал вопросами Кипелов. –Он хотел узнать, как у тебя дела, и просил передать, что купил презервативы со вкусом апельсина. Если тебе понравился его сюрприз, то спой «Потерянный рай». Кипелов замер на пару секунд, вглядываясь в лицо Молчанова. Неожиданно вокалист громко и звучно засмеялся. –Вот засранец! – воскликнул он сквозь смех. –ЛерСаныч, ты чего? – не понял его смех Славка. –Он знает, что я люблю апельсиновый сок. Знаешь, на что он намекал? – пытался сквозь смех объяснить Кипелов. –ВалерСаныч! Ну что ты будешь делать! Это твоё личное дело, что ты там будешь делать с Киркоровым! И меня это не касается! – Молчанов аж покраснел. –А то всё недотрогой прикидывался! – проигнорировал слова Молчанова Кипелов. – «Я на первом свидании не трахаюсь»! Ха! – передразнил он манеру речи Киркорова. – Вот говнюк! Подстебал меня! Хитрец! Ну, ничего, прилетит из Берлина, я ему покажу! Он у меня попробует свои апельсиновые презервативы! –Через десять минут ждём тебя на сцене, – пробормотал Молчанов, удаляясь из гримёрки, стараясь сделать это максимально незаметно для Кипелова, который ещё долго смеялся над хитрожопостью Киркорова, осознавая, что его блудный соулмейт помнит о нём, скучает по нему, как и сам Кипелов. Тем же вечером, придя домой после концерта, Кипелов спел «Потерянный рай», прежде чем лечь спать, а Киркоров тем временем в отеле Берлина спал, как дитя.