Единственный мой

Россия. Москва. Квартира Валерия Кипелова. На следующий день. 16:44.

      Валерий проснулся сегодня поздно, ведь вчера он до поздней ночи «помогал» Киркорову с концертом. Проснулся и с ужасом обнаружил, что голос осип, горло болит, да ещё и температура 37,5.       –Маня, это катастрофа! – пожаловался Кипелов в трубку барабанщику.       –Мы попробуем порепетировать без тебя, но ты обязательно поправляйся! Без ЛерСаныча «Кипелов» не «Кипелов», – ответил раздосадованный Манякин.       На репетицию сегодня идти не было смысла и желания, так что Кипелов по-народному натерся водкой, закутался в одеяла и дышал над картошкой. Кашель начал систематически нападать на него, не давая спокойно вздохнуть. Вдобавок ко всему на телефон пришла СМС-ка от Пушкиной с просьбой зайти и помочь с новым текстом, а заодно и забрать готовую работу для написания музыки. Ответ: «Я болею», Пушкину не удовлетворял ни коем образом. Её в принципе не удовлетворял никакой вариант, кроме: «Скоро буду». Так что, Валера расстроился ещё больше, понимая, что не видать ему новой песни ближайшую неделю точно.       –Вот ведь сдохнешь и никто даже стакан воды не подаст, – пробурчал Валера, понимая, что хочется обедать, а обедать нечем.       Полежал он, покряхтел, живот свой урчащий послушал, да делать нечего. Встал и приступил к приготовлению обеда пополам с ужином. Валера достал из холодильника худощавую курицу.       –Небось ещё километр пробежала после того, как ей бошку оттяпали. Понакачают кур всякой гадостью, чтоб они тяжелее были, а в итоге размораживаешь её, а там одно название, что курица. Так это, огрызок какой-то, – посетовал Валера, надев фартук с ромашками, систематически кашляя. Он достал из шкафа доску и нож и принялся разделывать несчастную обхаянную им же самим курицу. Он снял с неё шкурку, отрезал её конечности и отправил их на сковородку, оставив грудку для супа. Четыре куриные культяпки и шкурка удобно разместились на сковороде, были посыпаны чесноком, приправами, политы маслом и готовы к жарке.       –Да уж, одно дело жарить курицу, а другое – Киркорова. Одно необходимо, а от другого получаешь тонну удовольствия. Не в пример тебе, – Валера смерил курицу гневным взглядом, будто она сама виновата в том, что не весит эту пресловутую тонну. – Эх, и почему нам не живётся нормально? Ходили бы по вечерам гулять в парк, готовили бы вместе ужин… Хотя, какой там! Маэстро «Самая сексуальная задница Российской эстрады» вряд ли умеет готовить. Но ничего, я бы научил его, – Валера отвернулся и смачно чихнул. Да так, что сопли вылетели. – Да твою ж мать! – ругнулся он и побежал к раковине, а потом за платками. – Эх, знал бы он, как мне хреново, помог бы, наверно, – пробормотал Валера, утробно высмаркиваясь. – Хотя, что я раскис? Столько лет один жил, сам себя лечил и сам себе помогал, а это расслабился. На Фильку надеяться начал. Тьфу!       Кипелов убрал платок в карман фартука и продолжил курочить куриную грудку с бОльшим энтузиазмом, а после издевательств уровня «Пилы» утопил её в кастрюле с водой. Почистив и нарезав овощи, он добавил одиноко плавающим кускам грудки разнообразия. Теперь они плавали чуть интенсивнее и веселее, хотя может всё дело в том, что вода закипела и начала бурлить. Довольный собой и своими кулинарными талантами Кипелов приземлился на диван и включил свой любимый канал. На «Культуре» сегодня показывали-таки «Лебединое озеро».       –Видать поняли, что на «Культуре» экстренных новостей не бывает, – удовлетворенно выдохнул Кипелов, в очередной раз высмаркиваясь.