Единственный мой

      Успокоившись, они принялись обсуждать вместе с детьми и тетей недавнюю поездку в Сочи. Однако даже сейчас они норовили подколоть друг друга.       После обеда Киркоров показал Кипелову дом. На втором этаже находилась их теперь общая спальня, куда и притащили все вещи Валеры.       В гардеробной Филиппа прибавилась пара-тройка тряпок, а так же обуви. Валера осваивал новое жилище постепенно. Сначала ограничивался мотанием по спальне, залу с телевизором и игровой, где развлекались дети в свободное время, потом Валера стал заглядывать в детскую, помогая Киркорову уложить детей спать. Дом Киркорова был поистине огромным. Кипелов потерялся в нем и очень быстро затосковал по своей сравнительно маленькой трешке на Красногвардейской. Не прошло и недели, как Валера заскучал. Киркоров никак не ограничивал его свободу, более того каждый день гулял с детьми, однако отпуск подходил к концу. Филипп вернулся к своим делам, а Валера к своим. Каждый день кататься с Рублевки в студию в Москве Валере быстро надоело и стало достаточно проблематично. Выезжать приходилось на час раньше и возвращаться на час позже, а репетировать они любили допоздна. Валера постоянно некомфортно себя чувствовал. Готовила ужин тетя Мари, или Киркоров заказывал еду в ресторане каком-нибудь через своего любимого Васю. Увозил и привозил Валеру личный водитель Филиппа. Иногда они уезжали вместе, но случалось это редко. Кипелову жутко не нравилось жить за счёт Киркорова, как будто он какой-то содержанец. Филипп же не запрещал ему тратить деньги, но при этом не давал повода: продукты приносил Вася, подвозил Валеру строго по времени личный водитель, счета за дом оплачивал сам Киркоров. Всё необходимое дома уже было, новые вещи Валере не были нужны. Покупать продукты или заказывать еду самостоятельно Валера не решился: вдруг дети или тетя Мари не будут это есть. Убираться в доме у Киркорова приходила клининговая фирма, так что Валере было некуда тратить свои собственные деньги, плюс ко всему его до ужаса бесила излишняя роскошь, в которой привык жить Киркоров. Однако если с роскошью он постепенно смирялся, по-прежнему в душе считая многое излишеством, со своей собственной беспомощностью он смириться не мог. Кипелов быстро зачах и начал депрессировать. Он приезжал поздно ночью, вставал рано утром и отсыпался только в выходные. Никаких прогулок по Царицыно, никакой дачи, потому что: «Зачем тебе дача, выйди на улицу, я рядом с домом специально сад разбил».