Огромная и необъятная семья

Заметки из личного дневника времен смутного времени земли Нижегородской. 1609-1611       Смута, так сейчас называют состояние нашего государства. Города близ западных границ разорены. Отец пропал. На моих землях твориться хаос, в плену у Поляка и Литовца также остается Москва. А кто-то решил спасти свои шкуры и признать польского лжеца, большинство из бояр. Они-то и посадили наверно брата за решетку. Предатели или как таких называет Калуга в приступе злости … хотя писать такое я не стану. Не много нас верных себе осталась: я, Смоленск, который терпеть не может поляков, разрушающих его земли, земля Московская, затаившаяся в Коломне, и странный Ярославль, не доверяю я ему, и ряд сибиряков, но толку от них мало. <      Нашли отца в Казани, будь неладен этот город. Что поделать противен мне этот татарин, но иногда приходиться улыбаться ему. Не хочу расстраивать отца.       Пришлось для устрашения дяди Польши, как в шутку его называла Тверь, сотрудничать отцу с шведом. Но и тут все пошло не по плану. Пострадал Смоленск, долгая истощающая земли осада сильно извела его. Калуга тут помогла нам сильно, убила одного из самозванцев. Никто не ожидал, что ее одежда ороситься кровью самозванца. Хотя в её глазах нет жалости для таких. Тех кто хочет власти незаконным путем всегда ждет одно и тоже. <<ab>Швеция же, черт его побери, оказался двуличной гадиной, бросил Ивана, ограбив земли Гатчины* ушли в Швецию. Очень хотелось пойти громить его города, но тут бы свои земли в порядок привести. Но потом ему ой как мстить все будут. Я даже думаю хрупкая Гатчина лично надает ему тумаков, каких иногда дает Новгороду. Говорят для таких поучительных методов у неё рука становиться чугунной. Хотя скорее у Новгорода после водки, голова чугунная и кажется ему. Хлынов из того же разряда любителей выпить. До сих пор помню его белую горячку. Долго мы тогда с Удмуртией, Пермью и Коми смеялись. Ну надо же было напиться до степени признания в любви колодцу и окну.       Горячий отклик Рязани. И она начала собирать войско для похода и освобождения Москвы от интервентов и уже от себя рассылала грамоты, призывая к борьбе против поляков. Восхищаюсь ей. Она такая сильная, уверенная и меч покуда лучше меня в руках держит.        Но и тут не продуманность действий пошла против них. Как итог, девушка оказалась в осаде, помогавшая ей Вологодская попала под удар. Теперь я понимаю Смоленска, поляков ненавидеть стало нынче модно. Но пока он строит планы мести. Пермь восхищается его коварностью и изощрённостью. Пермь уж точно попробует когда-нибудь это на Югре. И из-за чего они постоянно ругаются? Из-за магии или из-за этого рыжего. Помню Пермь отнекивалась, но я видела её небольшой румянец.       В январе 1611 года начал действовать мой план. Не зря собрала свою мужественность в кулак. Разослав призывные грамоты Рязани, Костроме, Вологде, прося прислать мне ратников, чтобы «стати за веру и за Московское государство за один». Откликнулось много поволжских и сибирских городов. Рязань в свою очередь направила мне своих представителей для согласования сроков похода на Москву и просила взять с собой побольше боевых припасов, в частности пороха и свинца. «Смерть придет и без неё не обойтись, так пусть она чаще посетит врагов наших» так я заметила часто сестра пишет в грамотах.       Хлынов надоел. Не пускает. Запретил он мне, не девичье дело говорит. Волосы по плечи мечом обрезала. Он несчастный в обморок упал. Пришлось его от реки до дома тащить на себе. Больше не буду никогда с ним серьезно у рек говорить. Тяжелый он. Очухался. Понял, что бороться бесполезно. Отпустил. Не понимает братик как важно мне это. Надоело мне казаться слабой и беспомощной для всех. А особенно для этого татарина. Треснуть бы ему.       Поход на Москву начался в феврале. Сложно, долго, усталость одолевает меня. Надо было приучить себя так долго сидеть в седле. Ходить тяжело, ноги еле передвигаются. Во Владимире отдохнув и послушав крики хозяина этих земель о моем поехавшем разуме, встретилась с Ростовом и Вологдой. С ними дорога была быстрее, не нравились южанину холода, вот и гнал он лошадей. На поле боя видимо хромать буду.       В Москве нас настигла неудача, враг превосходил нас и начался пожар. Реальность отошла от плана. Сражаться тяжело, когда противник опытнее тебя в бою. Сейчас и вправду стало страшно. Вологда была тяжело ранена в живот, её отвезли в Троицкий монастырь. Нам удалось занять Замоскворечье, а поляки укрепились в Китай-городе и Кремле. Теперь и вправду планы Смоленска на поляков кажутся привлекательными.       24 марта Ростов атаковал. Тут мне стало ясно Москву мы не освободим. Так и случилось. Попали под удар все. Мне хорошо так досталось. Вятка и Коми, приехавшая по его просьбе, залечивали мои раны. Хлынов выносит мозг о моей глупости. Спасибо Коми, заткнула его еловой шишкой. Брат скривился. Шишки видимо нынче не вкусные. Первое ополчение под руководством Рязани, донского казака Ростова и Калуги ни собранностью, ни слаженностью, ни продуманным планом не отличались. Это не положило конец польско-литовской оккупации. Такой вывод я сделала для себя. Сдаваться я не собираюсь.

***

1611-1612       Хлынов думает, где я так сильно головой ударилась. Второй раз попробовать освободить Москву, я решила после того, как вернулась домой. В пользу своего плана опять обрезала волосы. Брат плюнул у крыльца и ускакал к себе на Вятку. Пришлось мыть крыльцо. Вот освобожу Москву и тоже плюну этому ушкуйнику.       Ярославль решил мне помогать. Спасибо ему большое, хотя сначала температуру смерил. Да все со мной в порядке. Это не убедило его и меня проверили на алкоголь.       Приехал в октябре. Помогает мне днем учиться владеть мечом, да и по хозяйству помог, лавочку вон сделал. Там теперь алкаш местный иногда спит. С ним спокойно, зря я думала о нем плохо. План продумываем усердно. Не хочется второй раз упасть в грязь лицом. Но странно думает я не знаю, что когда я сплю он проверяет есть ли у меня жар. Спасибо о заботе, но я здорова.       Для начала наступления решили мы наладить связи со многими олицетворениями, попутно вовлечь их в дела. Благодаря этому утвердилось единство целей и действий. На моей земле воинов набрали 750. Тогда пригласили из Арзамаса находившегося там в изгнании Смоленска и его народ после занятия его земли поляками. Ополчение выросло до трёх тысяч человек.       От отца нет известий. Где его только лешие носят? Поискали даже у этого татарина. Запустила втихаря в него книгу. Радовалась этому долго. Смоленску тоже понравилось. Теперь у Казани две шишки. Кострома на ругала потом как деток маленьких, Ярославль поддержал. Потом покормили нас, дуться мы перестали.       Смоленск назвал нас правителями, пошутив про то, что я теперь жена Ярославля. Хлынов написал, что если умру, то он меня с того света достанет. Это дало мне мысль: прийти без любых ран и даже синяков. Ибо он своим ором и истерикой достанет.       Стало сложно. Все враги чинят различные препятствия. Но Ярославль несмотря ни на что, своей организованной работой укрепляет своё и мое положение. Опираясь на все слои общества, особенно на уездное дворянство и посадских людей, мы стали наводили порядок в городах и уездах севера и северо-востока, получая взамен новых ополченцев и казну.       Конец февраля — начало марта 1612 года направились мы в Москву. Везде нас встречают так, как будто и правда мы новые правители. Смоленск поет свадебные песни. Дурак. Уже напел себе три шишки. В Решме узнаем мы о присяге земли Псковской и казацких вождей новому самозванцу. Это сильнее всего подкосило Смоленска, ближе чем Псковской у него никого не было. Из Пскова пришел ободранный голубь с письмом. Подчерк не сестры, да и манера написания тоже. Что-то тут не чисто.       Затем и Ярославля сильно подкосило непослушание своему олицетворению костромского воеводы, не хотевшего пустить ополчение в город. Кострома оказалась в темнице. Пришлось идти на убийство. Кровь воеводы была горячая, до жути горячая. В первых числах апреля 1612 года вступили в Ярославль. Там мы простояли четыре месяца, до конца июля 1612 года. Здесь окончательно определился и состав правительства — «Совета всея земли».       Продолжало замирение городов и уездов, освобождение их от польско-литовских отрядов, от казаков Заруцкого, лишая последних материальной и военной помощи из восточных, северо-восточных и северных областей.       Нашли отца. Выяснилось, что искал он снадобья для заживления смертельных ран. С его появлением предприняли дипломатические шаги по нейтрализации Швеции, захватившего новгородские земли, путём переговоров о кандидатуре на русский престол Карла-Филиппа, брата шведского короля Густава-Адольфа. Швеция дурак. Не будет его власти на земле русской. Думаю поводов надавать Швеции тумаков стало на один больше. Немцы тоже хотят на русский престол. Дружно думаем, как им отказать. Пока решили, что по красоте они не подходят. Такое пока не написали. Написали и шведам, и немцам какой-то бред. В ответ они прислали на помощь отряды с артиллерией. То ли они не в себе, то ли они подумали, что мы не в себе.       Ко Второму ополчению, а так это теперь называют, присоединились большое число понизовых и подмосковных городов с уездами, Поморье и Сибирь. Ярославль думает, что я не вижу, что он светиться как медный начищенный тазик. Все наши действия постепенно стабилизировали обстановку в стране, приводили к оживлению хозяйственной деятельности. Даже когда в Ярославле началась эпидемия, и Семибоярщина из предателей была уверена, что ополчение разбежится, грамотные мероприятия ополченцев позволили прекратить эпидемию. Даже я помогала заболевшему Ярославлю. Непривычно в нем не видеть счастливого человека. Смоленск опять получил, но уже деревянным мечом. Теперь он меня тренирует сражаться.       В начале июля 1612 года получили мы известие о продвижении к Москве двенадцатитысячного отряда великого гетмана литовского Ходкевича с большим обозом, видимо еды. Маловато будет для такого количества человек. Голодать потом будут. Незамедлительно пришлось покинуть Ярославль. Подошли к Москве в конце июля. Узнав о приходе ополченцев казачий отряд бежал в Коломну, а затем в Астрахань. Ждем теперь их смерти.       Бойни были сложны. Раны затягивались долго. Но сталь меча уже привыкла к крови. Вскоре благодаря разумным действиям мы отвоевали почти всю Москву. Даже нашли брата. Плох он совсем, но в бой рвется. Очень Москва был удивлен моим появлением, но только поблагодарил. Видимо лекции о том, что я не должна этим заниматься не уместны сейчас. <1612        Долго не могла записывать ничего. Но сейчас уже пишу в своем Нижнем Новгороде. Дома хорошо. В стране стало более менее спокойно. Раны заживают. Собираюсь вот наведаться к Хлынову, надо отомстить за его слюни на моем крыльце.