***
В кафе все так же царило ощущение уюта и тепла. Каждый раз, когда Томлинсон заходил в пекарню, то чувствовал внутреннее умиротворение, которого так не хватало в рабочее время. Он прошел к ближайшему столу в ожидании Гарри, который попросил его пару минут посидеть и скрылся за дверью, ведущей на кухню. Прошло совсем немного времени, когда зеленые глаза показались в проходе, пытаясь поймать взгляд на себе. — Эй! Луи, не мог бы ты мне помочь? — мягкий и бархатный голос окутывал своим приятным звучанием. Мужчина подошел к Стайлсу, беря поднос в свои руки. Пропуская Гарри вперед, Томлинсон заметил, что кудри юноши переходили в светлый оттенок, испачканные мукой. Ускорив шаг, что рядом с Гарри Луи приходилось делать довольно-таки часто из-за длинных ног младшего, Луи протянул ладонь к кудряшкам и стряхнул все лишнее. Волосы Стайлса были такими мягкими, что буквально струились между пальцев. Томлинсон зачарованно продолжал поглаживать шевелюру юноши, не замечая, что муки на них уже совсем не осталось. Гарри остановился, аккуратно повернувшись к Луи, так как обе его руки были заняты едой. Ладонь Томлинсона все еще покоилась на макушке младшего. Он увидел довольный взгляд Стайлса и сразу же отдернул к себе руку. «Луи, ты совсем чокнулся?» — Я смотрю, тебе нравится моя прекрасная прическа. Я с ней достаточно мил, не так ли? — засмеялся Гарри, подмигнув мужчине. «Да, — и тут же следующая мысль: — В смысле да, Томлинсон?» — Ты просто испачкался, — буркнул Луи, обходя юношу и направляясь к столу. Гарри все так же продолжал улыбаться идиотской улыбкой, наблюдая за Луи. Томлинсону чертовски шел его костюм. — Томмо, пойдем сюда, — окликнул его юноша, кивая в сторону незаметной двери слева от него. Луи дернулся, услышав свое прозвище. И если в первый раз Стайлс дразнил его, то сейчас «Томмо» звучало так приятно, словно Гарри всегда использовал эту кличку. Едва заметный проход в стене вел к веранде, которая открывала вид на маленький дворик, скрытый от людского взора. Полянка с уже пустующими клумбами была усеяна пожелтевшей листвой, единственная тропинка, обложенная сиреневым мрамором, вела к беседке. Деревянные ставни, выкрашенные в темно-бордовый цвет, раскачивались на ветру. В центре возвышался стол со стульями. Куполообразную крышу украшал самодельный флюгер. На ветру он слегка поскрипывал, явно уже проржавевший. По периметру стояли лавки, скрытые под большими ветками липы и широкими кустами. Место, по ощущениям, потерялось во времени. Забытое, но все так же погруженное в старинный уют. Луи остановился на пороге, удивленно вскинув брови, взглянув на Гарри. — Раньше вместо пекарни тут был маленький магазин одного знакомого моего отца, а тут я провел свое детство, играя с его сыном. Сейчас здесь царит небольшой беспорядок, но это все равно остается лучшим местом, чтобы отдохнуть от надоедливой суеты. Гарри направился к беседке, задумчиво оглядываясь вокруг, погруженный в свои воспоминания. — Как тебе? — Это чудесно. Я бы хотел иметь такой дворик, — честно ответил Луи, шагая следом за Стайлсом. — Приходи, когда захочешь, — пожав плечами, сказал Гарри. Поднявшись по ступеням, юноша подошел к столу, опуская свои подносы с тарелками, прикрытые крышками. Перехватив посуду с рук Луи, Стайлс следом оставил ее на столе, направляясь к обогревателю и включая его. Луи было приятно, что Стайлс так просто предложил ему подобное, зная, что для Гарри это было особенным местом. В то же время его удивляла раскрепощенность юноши. Гарри сел на лавку, рукой пододвигая к себе один большой плед. Томлинсон направился к противоположной стороне стола, но его тут же схватили за руку, притягивая к себе. Мужчина, не удержав себя на ногах, приземлился рядом с Гарри. Крепкая хватка ослабла. Стайлс легко провел ладонью по спине Томлинсона, накидывая одну сторону ткани себе на плечи, а противоположную перекидывая через Луи так, что они оба оказались под одним пледом. Луи нервно дернулся. Опять необоснованное волнение одолело грудь. Ощущение беспокойства нарастало каждый раз, когда рядом находился этот парень. И это все больше его напрягало. Гарри приоткрыл крышки с подносов, пододвигая тарелки ближе к Луи. Круассаны, ватрушки, булочки, кусочки торта — все это выглядело так аппетитно. Томлинсон рассеяно пробормотал юноше: — Гарри, я не могу просто это съесть, я заплачу, — Луи чувствовал себя максимально неловко. Стайлс запрокинул голову и звонко засмеялся, прикрыв глаза. — Оу, мистер Томлинсон, чем же вы мне оплатите? — ехидный взгляд посетил лицо младшего. Очередная, казалось бы, шутка. Луи отвел взгляд в сторону пустующих лавок, прочищая горло. — Картой или наличными, Стайлс, — звонкий голос разрезал тишину пустующего места. Наклонившись корпусом к Луи, пропуская его испуганный взгляд, который уже явно понял, что от Гарри можно ожидать любую выходку, Стайлс облокотился боком на Луи, поворачивая голову так, чтобы Томлинсон увидел его. Приятное ощущение теплоты вернулось. — НаЛИЧНО было бы удобнее, Томмо. Луи поправил спадающий плед, отвернувшись от Гарри. Как бы он ни пытался выкрутиться после двусмысленной речи, Стайлс в этом все равно преуспевал. — Ты нахал, Гарри. — А ты красивый. Луи резко повернулся обратно к нему. Краска заполонила щеки, ладони стали слегка влажными от волнения. «Что? Гарри считает меня красивым?» Стайлс довольно рассматривал смущенное лицо Томлинсона, убеждаясь в своих словах. Луи при любой эмоции был невероятно красив. Голубые яркие глаза, которые не умели врать и всегда выдавали мысли мужчины. Скулы еще сильнее выделялись в тот момент, когда Томлинсон контролировал свою речь, раздумывая, что ответить юноше. Брови взлетали вверх в момент удивления. Но самым приятным оставалась его улыбка. Солнечная и счастливая, но такая редкая. Гарри нравилось наблюдать за этим всем. В то время как еще неосознанно Луи нравилось наблюдать за Гарри. А возможно, и не только наблюдать.***
Время летело неимоверно быстро. Томлинсон сам не заметил, как за разговором пролетел не один час. И он соврал бы, если бы сказал, что Гарри неинтересный собеседник. Гарри рассказывал про свою семью, про лучшего друга Зейна, про свою пекарню, в которой он работает уже около года, помогая знакомому из университета, и еще про множество других интересных вещей. Томлинсон же скромно рассказывал о себе, конечно, не так много, но Гарри заваливал мужчину вопросами, параллельно отпуская пару колких шуток, заставляя Луи замолкать и краснеть. И, на свое удивление, он сам не заметил, как открылся Стайлсу, уже рассказывая про свое детство. В один момент Луи звонко рассмеялся над шуткой Стайлса, да так, что Гарри пришлось закусить нижнюю губу, дабы не издать тихий стон удовольствия от увиденной картины. Луи все это время восхищенно слушал Гарри, замечая, как за разговором Стайлс становился все более непринужденным. Он очаровывал своей импульсивностью. С горящими глазами Гарри вспоминал случаи из жизни и тут же делился ими с Луи. И с каждой новой темой Стайлс открывался для него в новом ключе, а тот все больше убеждался, что нахальное поведение юноши было для него неким инструментом, которым он умело пользовался, но никак не основной чертой характера. А Луи… Луи буквально купался в уюте. Он ощущал себя, как в дождливый вечер осени, когда за просмотром любимого кино он заворачивался в теплое одеяло, попивая горячий шоколад с зефиром. Мягкий низкий голос, отдавая хрипотцой, обволакивал уши Томлинсона, а глаза видели перед собой милого парня, который уплетал сладкое, воодушевленно что-то говорил и причмокивал своими алыми губами от удовольствия. Гарри погружал в себя. На него хотелось безотрывно смотреть и слушать. Это и делал Томлинсон, даже забывая есть свой любимый круассан, так что Гарри моментами приходилось отвлекаться от своей истории и протягивать ложечку с пирожным ко рту старшего. Луи смущенно ел угощение, опуская глаза, а Стайлс показывал свои ямочки, растягивая свои губы в улыбке. И не нужно говорить, что за проведенное вместе время Луи ни разу не посетила мысль, касающаяся работы. Все мысли были только о Гарри, и крутились они исключительно вокруг его очаровательности. — Знаешь, я бы очень хотел открыть свою пекарню… — мечтательно протянул Стайлс, доедая кусок торта. — Почему не сделаешь этого? — Томлинсон уже сам не замечал, как заинтересован в своих вопросах. Гарри замолчал, задумываясь над ответом, но все так же продолжая смотреть своими красивыми зелеными глазами на Луи. А Томлинсону и вовсе казалось, что под взглядом Стайлса он чувствует себя полностью обнаженным: такой он был пронзительный. — Мои финансы уходят на погашение кредитов и помощь семье, поэтому сейчас я могу только мечтать, — в голосе Гарри впервые чувствовалась нотка грусти. Луи протянул руку и потрепал уже полюбившиеся кудряшки. Ему определенно не нравился такой грустный Гарри. — Я уверен, что в скором времени мечта станет материальной, Гарри, — и Луи был искренен. Ему правда хотелось бы, чтобы Стайлс достиг этого. Гарри, явно не ожидавший такое услышать от Томлинсона, удивленно приоткрыл рот. Эта картина оказалась настолько милой, что Луи почувствовал очередную тяжесть в животе. Именно она отрезвляла его, давая понять, что что-то идет не так. «Я сам не замечаю, как делаю странные вещи. Как мне реагировать на все это?» Но не успел Томлинсон опять залезть в свою скорлупу, как почувствовал на себе давление. Длинные руки обхватили его с обеих сторон, смыкаясь за спиной. Запутавшись в пледе, он не понял, что произошло, но ощутил рядом знакомый запах пряных яблок. Так пахли волосы Гарри. Чужое биение сердца отдавало в его грудь. Гарри обнимал Луи. Томлинсон пытался унять свое волнение, успокаивая себя тем, что это просто дружеские объятия, в которых сейчас нуждается Гарри. Он уже чувствовал, как его тело становится ватным от ощущения защищенности. Прикрыв глаза, он уткнулся в мягкую ткань. — Спасибо, Лу. И это было самое милое обращение, каким называли Томлинсона за все прожитые двадцать шесть лет.***
Когда стрелки наручных часов показали одиннадцать вечера, только лишь тогда Луи понял, что просидел с Гарри слишком долго. Он удивился этому, даже не заметив, как приблизилось наступление ночи. Ребята быстро собрали приборы и направились обратно в помещение. Томлинсон помог Стайлсу занести подносы на кухню, и буквально через пару минут, выключив везде питание, кудрявый уже закрывал входную дверь пекарни на ключ. — Гарри, спасибо за сегодня, — скромно поблагодарил Томлинсон, уже находясь на парковке. — Мне все равно неудобно. Ты мог не угощать меня. Стайлс шел рядом, раскачивая рукой, слегка задевая ею рукав Луи. — Смотреть, как ты ешь нашу выпечку, одно удовольствие. Томлинсон старался не думать о том, что он с радостью бы провел еще раз так время. И был бы не против, чтобы Гарри составил ему компанию. «С ним просто есть о чем поговорить. Все же новые знакомства всегда приятны, что в этом такого?» Гарри остановился, в один момент оказавшись перед Томлинсоном. Поправив на голове кудри, Стайлс заулыбался, рукой махнув в противоположную сторону. — Честно говоря, мне нужно идти в другую сторону. Я там живу, но как я мог не проводить принцессу? Луи усмехнулся, взглядом изучая ту местность, где жил Гарри. Он до последнего думал о том, что Стайлс добирается на работу на машине. — Я подвезу: я все равно живу в том районе, — бросил Томлинсон, приоткрыв переднюю дверь, прежде чем сообразить, что предлагает. Он ожидал, что Гарри откажется, скажет, что ему неудобно или прочее, что обычно говорят люди в подобной ситуации, но Гарри запрыгнул в салон со словами: — Я думал, ты не предложишь. Но спасибо. Луи засмеялся, узнавая стандартное поведение Гарри. Дорога до дома Гарри заняла около двадцати минут, за это время никто из них не проронил ни слова. Луи ехал в напряжении, прокручивая сегодняшний вечер, задаваясь вопросом о том, что он неправильно распределил свое время. Вспоминая, как он рассказывал Гарри про свою жизнь, затрагивая личные аспекты, Томлинсон корил себя за развязанный язык, ведь они были совсем едва знакомы, а Луи позволил себе болтать достаточно личные вещи. Одним словом, он опять загнал себя в прежние мысли, уже не замечая, как сидящий рядом юноша разглядывает его с интересом, наблюдая, как Томлинсон сосредоточено следит за дорогой, явно всем довольный. Спустя время Гарри погрузился в царство снов. Подъехав к дому Стайлса, Луи остановил машину и повернулся к юноше. Гарри уже давно сопел себе под нос, поджав губы. Луи почувствовал, как его грудная клетка сжимается. Сейчас Гарри напоминал младенца, который безмятежно спал, наклонив голову набок. Кудри спали с макушки на глаза, прикрывая длинные ресницы. Юноша тихо причмокивал ртом, делая картину еще более очаровательной. «Это его настоящее лицо». Томлинсон не смог не улыбнуться, поправляя волосы на лбу Гарри. Он решил не будить Гарри сразу, подождав еще немного. Прикрыв глаза, Луи и сам не заметил, как следом за Стайлсом задремал. Макушка Стайлса съехала еще ниже, так, что он уже щекой облокачивался на плечо Томлинсона. Луи же скорее интуитивно в ответ уткнулся носом в мягкие кудряшки, вдыхая приятный запах шампуня, ведь если бы Луи не спал, то посчитал бы такое поведение не присуще мужчине. Юноша закинул ногу на Луи, словно тот был подушкой, а руки слепо протянул к грудной клетке, одну ладонь протолкнув между лопаток мужчины и спинкой сидения, вторую же отбросив тому на талию, так, что Томлинсон полностью оказался в замкнутых конечностях Гарри. Перед тем, как провалиться в сон, последняя мысль Луи была о том, что это один из самых лучших вечеров за последнее время. И эта мысль явно была намного искренне, чем переживания Томлинсона в машине.