José González — Crosses
Ощутимый страх вновь заполнил внутренности Луи. Дрожащими руками он расслабил хватку на смятом шарфе, безвольно опуская кисти вниз. Его кожа, словно воспламенилась и сильно горела, а губы держали на себе приятный вкус Гарри, болезненно покалывая от поцелуя. Стайлс продолжал сжимать талию Луи, боясь отпустить его от себя. Он старался держать себя в руках, но и в его глазах читался страх от произошедшего. Гарри громко сглотнул, делая небольшой шаг назад, тем самым вновь возвращая Луи его личное пространство. Томлинсон откинулся назад на перила, ощущая то, как ватные ноги не способны удержать его тело. Он панически приоткрыл рот, жадно глотая воздух. Учащенное сердцебиение отдавало ударами в виски с такой силой, что Луи казалось, словно сердце буквально через секунду разорвет грудь и выпрыгнет из нее. Он не понимал, что сейчас произошло. С силой, до мигающих белых пятен, зажмурив глаза, Томлинсон пытался отогнать от себя ощущения поцелуев. Необратимость ситуации, ее последствия в виде удовольствия, разливающегося по телу, породили растущий ком в горле. От переполняющих эмоций Луи хотел просто исчезнуть, провалиться сквозь землю. Что угодно, лишь бы не находиться сейчас рядом с Гарри. Он дрожащими ладонями закрыл лицо, не скрывая желания просто сесть на землю и вжаться в свои колени. — Луи… Луи, прости меня! — Стайлс все это время наблюдающий за приближающейся истерикой Томлинсона, дрогнувшим, сломленным голосом вскрикнул. — Луи! Я не должен был этого делать, Боже. Я… Гарри осекся, когда увидел, как Томлинсон с силой замотал головой, отбрасывая все сказанное им как можно дальше от себя. И если бы Луи сейчас посмотрел на Стайлса, то увидел бы перед собой уже не уверенного в себе нахала Гарри, а такого же испуганного, как и он, парня, который сейчас сам был готов сломаться. Гарри опять приблизился к Луи, сжимая в своих руках его плечи, слегка встряхивая их, пытаясь поймать взгляд, но тот еще сильнее зажмурился и плотнее прижался к своим ладоням. — Луи, пожалуйста. Посмотри на меня. Давай просто забудем, хорошо? Просто сделаем вид, что это случайность, — Стайлс продолжал тормошить Луи за плечи, впиваясь ногтями в ткань. — Луи! «Мы целовались. Я только что поцеловал Гарри». Томлинсон не мог взять себя в руки, тряся лицом и тихо всхлипывая. Он бессильно попытался отвернуться от Гарри, но тот сильнее сжал его плечи, поворачивая обратно к себе. Луи резко дернулся назад, ударяясь спиной об твердый металл, а руки вытянул вперед, толкая ими грудь Гарри, так, что тот пошатнулся и отпустил его. — Отойди, Гарри! Не трогай меня, — привычный звонкий голос стал еще на октаву выше. Когда Луи все же поднял взгляд, смотря прямо на Стайлса, то увидел перед собой печальные зеленые глаза, которые предательски заблестели, наполненные страхом и отчаянием. Такого поломанного и разбитого Гарри Томлинсон никогда еще не видел. Он сразу же пожалел о том, что так грубо пихнул его в сторону. — Я… — Гарри протянул ладонь к щеке Луи, но тут же отдернул ее, увидев, как от его действий Томлинсон дернулся и вжал шею. Луи всем своим присутствием ощущал, как Гарри поглощает печаль. — Я пойду. Томлинсон сделал шаг в сторону, и, опустив взгляд на свои ботинки, быстрым шагом направился к выходу из сквера. Он ожидал, что Гарри перехватит его, опять пытаясь что-то объяснить. Возможно, грубо прижмет к перилам и не даст уйти. Но последнее, что он увидел, это лишь то, как Гарри опускается на корточки, пряча лицо и сжимая руки в кулаки.***
Луи бежал домой, интуитивно перебегая дороги и заворачивая за дома. Хлопья снега больно били по щекам, тут же отлетая в сторону. Каждый удар снежинок ощущался, словно пощечина, напоминающая о первом снеге. Но он лишь набирал скорость, оставляя все дальше от себя тот сквер с Гарри. Оставляя там свои эмоции и все свое наслаждение от теплого тела держащего его. Оставляя там неведомо откуда возникшую симпатию к этому кудрявому юноше. И, по итогу, оставляя там часть своей души, которая успела отколоться и прыгнуть в руки Гарри, теперь уже навсегда принадлежащая ему. Луи старался унять внутреннюю бурю, разрастающуюся с невероятной скоростью и поглощающую его. Он пытался вычеркнуть из своей головы случившееся, но все его мысли были сосредоточены на том, как он с удовольствием и пронзительным ощущением утопал в поцелуе, хватаясь за Гарри, как за последний глоток воздуха. Оказавшись дома, он даже не потрудился пойти в душ и привести себя в порядок. Его сил хватило лишь на то, чтобы скинуть с себя всю одежду и нырнуть под одеяло с головой, утыкаясь в подушку и, наконец-то, давая волю своим чувствам. Заснул Луи, утопая в своем омуте из воспоминаний о изумрудных глазах, крепкой, но такой приятной хватке на его талии, о мягких, напористых губах со сладко-ментоловым привкусом. И Гарри, который сейчас глушил свои эмоции алкоголем в уличном баре за углом, думал о том, что Луи бежал от отвращения к произошедшему, не зная настоящей причины побега. Луи бежал от себя. От осознания того, что он бы с удовольствием перемотал время назад, чтобы еще раз поцеловаться с Гарри. Потому что он действительно был счастлив и влюблен в этот момент.***
Утро было привычным лишь первые минуты, когда Томлинсон еще не успел окончательно проснуться и отойти от сна. Но как только он оклемался, резкая боль тут же пронзила грудь, превращаясь в тяжелый камень на душе. Воспоминания произошедшего опять вернулись, словно ожидая того момента, когда Луи хоть на мгновение забудет о случившемся. Но Луи был способен лишь рефлекторно позавтракать и переодеться, смотря в зеркало на свои опухшие глаза и синяки под глазами от прошлой ночи. Всю свою энергию он тратил на то, чтобы отстранить себя от всех мыслей, которые так и норовили влезть в мозг Луи, еще больше разрушая его. «Я должен прекратить вспоминать. Я не могу продолжать думать о Гарри в таком ключе. Все, что произошло – неправильно, а я ведь даже не был пьян. Черт». Дорога до офиса заняла намного больше времени, чем обычно. Луи все время панически оглядывался, боясь увидеть перед собой уже до боли знакомую кудрявую шевелюру. Укол боли случился в тот момент, когда он проходил мимо витрины того самого магазина, где он купил свитер для Стайлса. Луи не смог сдержать очередного наплыва эмоций от осознания того, что вчерашний день был последний, когда их взаимоотношения ничем не были обременены. «Я все испортил». Томлинсон вздрогнул от вибрации телефона, который все так и покоился в кармане куртки со вчерашнего дня. Разблокировав экран, он тут же дрожащими пальцами открыл список контактов, видя напротив имени Гарри шесть пропущенных и одно сообщение. Луи не смог удержать всхлип. Гарри звонил ему поздно ночью и рано утром. Интервалы между звонками были около часа, это говорило о том, что Стайлс не ложился спать. Сообщение так же пришло от Гарри. От кого: <Гарри> Луи. Мне правда жаль. Я не знал, что все обернется именно так. Мне не стоило делать этого. Не смогу простить себе своей распущенности. Наверное, я тебе мерзок и неприятен после этого. Я понимаю, потому что сейчас я себя сам ненавижу. Если ты позволишь, то мы бы могли увидеться, тогда я тебе все объясню. Пожалуйста, если ты после разговора не примешь мою правду, то мы можем просто забыть и вернуться в наше прошлое общение? Дай мне шанс исправить ситуацию. Я не могу представить твое отсутствие в своей жизни. Напиши или перезвони, когда сможешь. Я буду ждать. 8:10***
— Элис, будь добра, не пускай посторонних людей в приемную без моего согласования. И… Если Гарри Стайлс захочет пройти — для него меня нет сегодня. Первое, что сделал Томлинсон, оказавшись в своем офисе — это пресек все возможные встречи с Гарри. Луи пытался сосредоточиться на своей работе, ведь буквально через месяц ему предстояло открыть свой новый филиал, а это требовало максимальной концентрации и погружения. Но никакая поставленная задача не решалась, ведь все, что мог делать Луи — возвращаться во вчерашний день. Он отвлекался от отчетов, переключаясь на свои мысли, ругал всех сотрудников, которые удивленно шептались между собой после получения замечаний, злился по каждому пустяку, раздраженно сминая документы, швыряя комки бумаги в урну. Конечно Луи не ответил Гарри ни на звонки, ни на то сообщение. Это бы означало, что Луи был готов к разговору. Но он не был даже приближен к этому. Страх никуда не исчезал. «Почему я не остановил его?» «Почему я так нервничаю из-за этого?» «Почему я не чувствую отвращения?» Последний вопрос больно отдавал камнем в груди, а воспоминания складывались в большой пазл приятных чувств к Гарри, вызывая бабочки в животе, которых Луи готов был собственноручно истребить, лишь бы не чувствовать ничего.***
Спустя три дня ничего не изменилось. Ожидая, когда на смену внутренней бури придет штиль, Луи сам не заметил, как превратился в параноика. Томлинсон приезжал на работу раньше, а уезжал ближе к ночи, делая все, чтобы не встретиться с Гарри. Выходя из офиса, он судорожно оглядывался по сторонам, боясь увидеть Стайлса в переулке. Но самым ужасным было то, что он безумно скучал по Гарри. Ненавидя себя за произошедшее, Луи не мог отпустить воспоминания, каждый раз засыпая с ними. Он продолжал игнорировать звонки, каждый раз внутренне терзая себя, старался держать себя в руках, когда узнавал от Элис, что Гарри пытается увидеться с ним почти каждый день, передавая сообщения с извинениями. Растущие чувства не давали спокойно жить, превращая жизнь в выживание. Томлинсон старался не показывать виду, что с ним что-то случилось, избегая вопросительных взглядов Найла. Он не был готов рассказать своему другу о случившемся, но ему так хотелось с кем-то поговорить. Спустя неделю полного отстранения и погружения в себя, Луи окончательно замкнулся в себе, пребывая на грани апатии и меланхолии. Единственное, что вызывало некое подобие улыбки – возникающий образ Гарри, но и она потом сменялась на отдающую боль в груди.***
— Луи Томлинсон, верно? Проходите, проходите. Присаживайтесь на диван, — мистер Чаклсон приветливо пожал руку Луи, мягко улыбаясь. — Чай, кофе? — Добрый день… Я очень рад, что вы согласились встретиться со мной. Не откажусь от кофе, спасибо. Мистер Чаклсон был достаточно узнаваемой личностью в своих кругах, занимая должность психолога. Луи, будучи подростком, часто встречался с ним, разгружая себя от возникших проблем. Вот и сейчас, после недельного саморазрушения, которое не привело к какому-либо выводу, он решился вновь встретиться с доктором. — Удивлен вас видеть у себя. Вероятно, с нашей встречи прошло около восьми лет? — Чаклсон любезно пододвинул блюдце с кофе ближе к краю стола. — Что же привело вас сюда? Луи благодарно улыбнулся, делая маленький глоток из чашки. Он поморщился от мысли, что кофе в пекарне Гарри был намного вкуснее. — Да, тогда в свои восемнадцать моя жизнь была такой насыщенной, — усмехнулся Луи, стараясь занять удобную позу на диване. — Мне кажется, что я крупно влип, мистер Чаклсон. Совсем не знаю, что происходит со мной. Доктор понимающе закивал, наблюдая за мимикой Томлинсона, что-то помечая в своем блокноте. — Расскажите мне все в деталях. Старайтесь не лукавить и не скрывать что-то, так мы быстрее разберемся в нашей проблеме. Луи тяжело выдохнул, собирая все свои мысли в одну большую кучу, готовясь постепенно расхлебывать ее. Он начал свой рассказ с самого начала. С того момента, как он впервые оказался на пороге пекарни, голодный и полностью промокший. Луи перенес себя в тот день, когда впервые встретил Гарри. В тот самый день, когда он ощутил ступор от такого резонного контраста красивой и милой внешности Стайлса и его нахального поведения. Томлинсон рассказал про вечерний поход в пекарню, когда он впервые понял, что Гарри на самом деле простой парень, с которым интересно проводить время и всегда есть о чем поговорить. Рассказал про то, как тот вкусно готовит всякие сладости, а Луи с удовольствием пробует его новые десерты. Рассказал про то, как их совместная готовка закончилась неловким падением на кафель с вытекающим поцелуем. Он так же рассказал про их поход в кинотеатр, когда он впервые почувствовал, как его живот сильно скрутило после легкого прикосновения Гарри к его лицу. Рассказал про все их ночные разговоры по телефону, после которых засыпать было куда приятнее. Как он сходил на вечеринку и был недоволен происходящим. Как он пьяно вжимался в Гарри в кладовке, чуть ли не мурлыча от получаемого удовольствия. Рассказал про их совместную ночь со всеми последствиями. Он смущенно смотрел на свои колени, добавляя к своей исповеди то, как он не хотел оставаться один после этого дня. Останавливаясь на моменте, когда пошел первый снег, Луи почувствовал, как его голос стал срываться. Недельная ситуация всплыла перед глазами, тяжелым грузом давя на грудь. — Все происходящее неправильно. Я не знаю, что мне делать. Ограничив общение на минимум, я не чувствую облегчения, понимаете? Я… Кажется, я действительно схожу с ума, каждый раз вспоминая Гарри, — Томлинсон нырнул лицом в ладони, задрожав всем телом. — Я не понимаю своих эмоций. Каждый раз, когда они возникают, я пытаюсь отогнать их, но самое страшное, чем дольше я общаюсь с Гарри, тем меньше мне хочется отталкивать их. Но это ведь неправильно! Он молодой парень, а я старше его. Да и он парень в конце-то концов! Луи почувствовал, как копившиеся эмоции потоком льются из него. Он уже не помнил, когда последний раз был эмоционально стабилен. Те принципы, которые Луи сам себе выстраивал неприступной стеной, сломались в считанную секунду. Доктор Чаклсон ни разу не перебил Луи, внимательно слушая своего пациента. Изредка он продолжал делать записи в своем блокноте, но больше он предпочитал занимать роль наблюдателя. Нескрываемые теплые эмоции рисовались на лице Томлинсона, когда он рассказывал о Гарри. Голубые глаза оживали каждый раз при упоминании кудрявой персоны, словно для него он был неким оазисом в бескрайней пустыне. Иногда он даже растягивался в скромной улыбке. Его щеки непроизвольно покрывались красными пятнами, а он сам не замечая своих действий, притрагивался к своим губам, описывая их последний поцелуй. Все было настолько очевидным для доктора, ответ для него уже лежал на поверхности. Оставалось только правильно преподнести его Луи, который выбирал все варианты, кроме очевидного и правильного. — Скажите мне, что это психологическое заболевание. Может мне стоит пропить лекарства или еще что-то, чтобы избавиться от всего этого? — с мольбой в глазах попросил Луи, сжимая руки в кулаки. Доктор Чаклсон выдержал короткую паузу, давая выдохнуть Томлинсону. Он решил подойти к выводу аккуратно и издалека. — Луи, позвольте обращаться к вам так. Никто еще не доказал, что хм… Что если ваш выбор пал на человека своего пола — это болезнь. Понимаете, я убежден, опираясь на свой опыт, в том, что возникающие чувства зависят лишь по воле случая, выбора и предпочтений. Позвольте мне назвать вещи своими именами, я вижу, как вы избегаете этого слова, — доктор все так же мягко говорил, не переводя взгляд от напряженного лица. — Луи, вы ведь волнуетесь о том, что вы гей? Томлинсон резко вздрогнул, не ожидая такой прямолинейности. — Я… Я не могу быть геем. Меня никогда не привлекали мужчины. Я всегда мечтал встретить хорошую девушку и завести семью. Но… — Луи осекся, вспоминая в очередной раз о Гарри. — Но вы встретили того милого парня, который разрушил все ваше представление о будущем. Не стоит так загружать себя штампованием. Если вы испытываете чувства к этому человеку, это не значит, что вас теперь интересуют исключительно женщины, или наоборот только мужчины. Если, Луи, вам важно назвать себя кем-то, будь то гей, бисексуал, то ответьте себе на вопрос, что это изменит? Общественное мнение в нашей стране лояльно, да и в большей степени всем все равно, кем вы являетесь. Вы можете называть себя как угодно. Но у меня все еще есть несколько вопросов. Томлинсон молча кивнул, пытаясь переварить все услышанное. — У вас были серьезные отношения с девушками? Каков ваш сексуальный опыт? — Я встречался только с девушками и спал с ними, но все это нельзя назвать чем-то серьезным. Ситуация с Гарри у меня впервые, — Томлинсон настороженно сглотнул, не понимая, к чему клонит доктор. — Отлично. Тогда у меня еще вопрос. Испытывали ли вы сексуальное влечение, находясь рядом с Гарри? Луи тут же залился краской, пряча глаза под челкой. Он чувствовал себя так неуютно от этих вопросов. — Да. Доктор Чаклсон одобрительно кивнул, откладывая свои записи в сторону. — Ну что ж. Я готов озвучить ваш диагноз, если это можно так обозначить.***
— Найл. Ты можешь приехать ко мне? Пьяный голос, доносящийся из трубки разбудил Хорана поздней ночью и заставил тут же испугаться. — Луи? У тебя пьяный голос. Где ты? Что-то случилось? Конечно же он знал, что Томлинсон не пил бы на пустом месте, поэтому, держа трубку плечом, поспешно стал натягивать на себя штаны. — Я у себя дома. Мне… Мне нужно поговорить с тобой. Случилось. Случился этот чертов Гарри! — звонко выкрикнул Томлинсон, с силой швыряя стакан с недопитым коньяком в стенку. — Еду.***
Найл знал, что между Луи и Гарри что-то случилось. Как бы не старался его друг скрыть это — Хоран слишком хорошо знал Луи, чтобы поверить этой фальши. Безжизненный взгляд, который сопровождал Томлинсона всю неделю уже говорил о многом. После того, как Гарри написал Найлу с просьбой дать домашний адрес Луи, тот уже не сомневался, что между ними пробежала черная кошка. Конечно, как хороший друг, он не дал адрес, не зная ситуации, но и лезть в их взаимоотношения без разрешения ему не хотелось. Луи сразу же обнял Найла, шепча благодарность за то, что тот приехал. Его глаза казались слишком красными, словно он долго плакал. Хоран быстро разделся и провел Томлинсона в гостиную, присаживаясь вместе с ним на диван, все так же обнимая того за плечи. Луи положил голову на грудь своего друга и впервые за долгое время при ком-то позволил себе разрыдаться. Найл молча гладил Луи по макушке, надеясь, что ему от этого станет хотя бы немного легче. Прошло немало времени, когда плач перешел в тихие всхлипывания. Луи долго молчал, полностью опустошенный внутри. Ему хотелось все рассказать Хорану, но сил хватило лишь на слабое: — Мы целовались с ним. Найл хотел было удивиться, но уже не мог. Он слишком многое видел и слышал, что был готов к такому. — И как тебе? — аккуратно спросил он. — Мне понравилось, — с прерыванием ответил Луи, громче всхлипывая. — Он первый поцеловал тебя? — Хоран все так же продолжал перебирать волосы в руках, массируя кожу головы. Луи вжался лицом уже в мокрую футболку своего друга, закрывая глаза. — Он сказал, что у него есть секрет, а скажет его, когда пойдет первый снег. И в тот день он поцеловал меня, а я… Я ответил, но после я убежал оттуда, и больше мы не виделись. Всю эту неделю я избегал всего, что связано с ним. Но… — Луи прервал речь, тяжело сглатывая. — Но я не справился и решил сходить к психологу. Помнишь доктора Чаклсона? Найл кивнул в ответ, забывая, что Луи сейчас не видит его. — И что же он сказал? Томлинсон ощутимо напрягся, сминая в руке футболку. В голове тут же пронеслись слова доктора. Луи. Вы влюблены. Я надеюсь, что вы примите свои чувства, потому что только тогда вы будете по-настоящему счастливы. Не убегайте от самого себя. — Он… Он сказал, что я влюблен в Гарри, — прошептал Луи, переворачиваясь на спину и видя перед собой лицо своего друга. Хорану было тяжело видеть такого разбитого Луи, который с надеждой смотрел на Найла опухшими от слез пустыми глазами. — Я тоже так думаю, Луи. Знаешь, вы чертовски надоели мне за все это время. Наблюдать за вашими любовными взглядами то еще тошнотворство, — мягко усмехнулся Найл, вытирая мокрые следы на щеках Луи. — Гарри признался в тот день в своих чувствах, я надеюсь, ты понял это? Мне кажется, что он сейчас во всем винит себя и думает, что ты его ненавидишь. — Но я его не ненавижу. Я был просто испуган, — Луи удивленно округлил глаза. — Но он же не знает об этом. Ты его неделю игнорируешь, словно не желаешь его видеть больше. Все это время ты думал лишь о том, что все ситуации происходят по какой-то причине, которая связана с тобой. Но ты хоть раз думал про то, почему так поступает Гарри? Почему он всегда дразнит тебя и зовет куда-то, проводя все свое свободное время только с тобой? Луи нахмурил брови, понимая, что ни разу не думал об этом. Он даже считал, что их поцелуй случился лишь потому, что он этому позволил произойти. «Неужели Гарри сейчас винит во всем себя». — Какая к черту разница, Луи? Мне вот нравится Гарри, он веселый, добрый, милый и хороший парень. Этот человек делает тебя живым и счастливым, так какого хрена ты всю неделю бегаешь от него и от себя? — Он парень, и я парень, — жалобно прошептал Луи, отводя взгляд от Найла. — Ну и кой черт это меняет? Мне лично плевать, если ты будешь встречаться с парнем, а всем остальным уж тем более. Это же не обязывает тебя выбирать только парней, да и сам подумай, вот за всю жизнь была ли хоть одна женщина, к которой ты испытывал что-то подобное? Я лично не помню такой. Луи отрицательно мотнул головой, соглашаясь со словами Найла. — Ну вот. Так зачем себя мучить, мучить Гарри? Ты ведь все это время лишь только делал хуже. Тебе точно нужно с ним поговорить. — Нет! Я не готов сейчас что-то обсуждать с ним, — вскрикнул Луи, принимая сидячее положение. — Что я скажу ему? — То, что ты любишь его, идиот, — раздраженно выдохнул Найл.***
Прошло еще три дня, но Луи все так и не решался поговорить с Гарри. Постепенно он стал отпускать ситуацию и не так остро реагировать на случившееся. Благодаря разговору с психологом и Найлом, Томлинсон смог смириться с тем фактом, что он не подвластен контролю над своими чувствами. Он все еще боялся признать того, что влюблен в Гарри, но панические атаки по этому поводу уже обходили его стороной. Мысли о том, что Гарри испытывает к нему похожие чувства, стали приятно греть душу. Найл же, наблюдающий за Луи, был недоволен происходящим и понимал, что Луи нужен хороший толчок, чтобы тот хотя бы что-то сделал. В конечном итоге, в пятничный вечер, он влез вместе с Томлинсоном в его машину и настоял на том, чтобы съездить в одно место, вбивая адрес в навигаторе. — Куда ты хочешь меня затащить? Нам ехать целый час, — недовольно возникал Луи, все же заводя машину и направляясь к указанной точке на карте. — Приедешь — узнаешь, — коротко ответил Найл, отвернувшись к окну, чтобы Томлинсон не заметил ничего подозрительного в его лице. Когда они подъехали к нужному месту, Луи понял, что это обычный загородный дом, ничего примечательного в нем не было. — Ну и что это за место? — Томлинсон удивленно смотрел на Найла, который молча захлопнул дверь машины и направился к входной двери, нажимая на звонок, оставив Луи без ответа. Томлинсон раздраженно фыркнул, подходя к порогу. Никто не открыл им дверь, поэтому он уже сам еще раз нажал на кнопку, параллельно стуча костяшками по железу. Послышались шаги, после чего дверь заскрипела и слегка приоткрылась. Луи поднял взгляд и сразу же дернулся назад. Его лицо исказилось в удивлении. Все внутренности резко связались в плотный узел. Перед ним стоял Гарри. Он так же удивленно смотрел на Луи.