Des profondeurs de la mer

      А все-таки имя, которое пришло ей в голову буквально за секунду, оказалось весьма удачным. У Маринетт не было никого из знакомых с таким именем, среди родственников — тоже, да и звучало оно гораздо лучше, чем какой-то Леопольд. — Ад-ри-ан, — повторила Маринетт по слогам и глупо улыбнулась. Она вспоминала лицо русала, вспоминала то, как в этот раз он себя вел: более свободно, что ли, расслаблено, не так опасаясь ее.       Но почему он вообще вернулся? Рыба на нересте не оправдание того, что он каждый раз показывался ей на глаза. И ведь моменты такие выбирал, когда она в одиночестве.       Но почему он один в этой части залива? Он говорил о своей подруге, где она была? Маринетт предположила, что, имея в виду коралловый риф, он имел в виду тот, что в Австралии, других Маринетт все равно не знала. Но даже если предположить, что они оттуда, зачем им проплывать почти весь земной шар, чтобы поохотиться на рыбу именно здесь?       Но с другой стороны Адриан говорил, что он может жить где угодно, а эта его подруга предпочитает рифы, а еще он сказал, что они из одной общины. Значит ли это, что русалки, являясь частью какой-то семьи, общности, могут жить на разных концах земли? А как они тогда поддерживают связь друг с другом?       Ох, сколько же вопросов…       Интересно было бы посмотреть на эту подругу. Такую солнечную, яркую, цветущую… Маринетт мысленно назвала ее Хлоей. Да, наверное, это имя ей бы подошло. К тому же среди женских имен Маринетт оно очень нравилось, почему бы мысленно не окрестить русалочку так?       А еще было интересно, чем мужские особи отличались от женских? Адриан говорил, что у Хлои чешуя с золотого переходит в светлый, значит ли это, что она покрывает и ее грудь, как на тех фантастических артах, которые Маринетт так часто находила в Интернете? Или у русалок вообще нет груди? Может, они, как и рыбы, мечут икру? — Айщ! — зашипела Маринетт, пытаясь выкинуть из головы ненужные сейчас вопросы. Люди уже и так косятся на нее. Да и неудивительно, идет она, смотрит себе под ноги, при этом умудряясь спотыкаться через каждые пять метров, глупо хихикает и бормочет что-то себе под нос. — Доброе утро, парижанка! — услышала Маринетт позади знакомый бодрый голос. Она обернулась, приветливо улыбнувшись Луке. — Привет.       Лука быстро сократил расстояние между ними и поцеловал девушку в щеку. Маринетт ожидала хоть какой-то реакции внутри на его действия, но… ничего. Приятно — да, но сердце в груди не подпрыгнуло, краска не прилила к щекам, равно что лучший друг поцеловал при встрече. Маринетт тихо вздохнула. Что ж, может, еще слишком рано? — Куда ты идешь? — поинтересовался он. Оглядел ее с ног до головы и вопросительно приподнял бровь. — Сегодня без фотика? — Ах, да! — будто очнулась из своих мыслей Маринетт. — Я иду к риелтору. Надо выставить дом на продажу. Я ведь сюда за этим приехала. — Что ж, — после недолгого молчания, сказал Лука, явно не обрадованный такой новостью. — Тебя проводить? — Проводи, — пожала она плечами.       Взяв ее за руку, Лука уверенно повел ее куда-то. Сначала они шли по главной площади, потом свернули на другую улицу. Чем дальше они удалялись от площади, тем приглушеннее становились звуки ярмарки. Маринетт нравилось пребывать в этом шуме, а сейчас, спеша по делам, оказаться в этой неуютной тишине было немного грустно. Будто от цивилизации отрезали, ей-богу.       Деревня располагалась в холмистой местности, и сейчас они шли по склону вниз. С верхней точки открывался потрясающий вид. Маяк на горизонте, темные черепицы домов и море — насыщенно-синего цвета, над которым летали чайки — вот, что увидела Маринетт, отчего даже замерла на мгновение, вдохновившись этой красотой. Так хотелось бросить все дела, побежать домой за мольбертом и просидеть здесь весь день, рисуя такой удивительный, живой пейзаж. Но чужая рука уверенно, с непоколебимой настойчивостью тянула ее дальше по склону, и Маринетт была вынуждена подчиниться. — Вот, — указал Лука на нужный дом. — Сходить с тобой? — Нет, спасибо. Думаю, я сама справлюсь. — Ок. Тогда приходи потом к сцене. Мы будем там. — Вы сегодня опять выступаете? — спросила Маринетт. — Ага. Ну, я пошел.       И прежде чем Маринетт снова что-то сказала, ее опять поцеловали без всяких предупреждений. Ну что же это такое? Он ее уже в свои пассии записал? Нет, конечно, Маринетт не видела в этом проблемы, парень симпатичный и веселый, творческий, что важно, а курортный роман — это же так романтично! Может же она себе позволить хоть немного отдохнуть?       Ладно, об этом еще будет время подумать. Отбросив прочь ненужные сейчас мысли, Маринетт зашла в темное помещение, ища кабинет риелтора. ...       Риелтор знал ее бабушку и очень сочувствовал Маринетт и ее семье такой утрате. Маринетт дежурно улыбалась, принимая слова сочувствия, но настаивала на том, чтобы быстрее вернуться к делу. В кабинете было душно, вентилятор только гонял горячий воздух по помещению, не принося облегчения. В дневные часы вообще невыносимо было находиться на улице, особенно в морском климате, поэтому Маринетт старалась эти часы после полудня сидеть дома.       В бабушкином доме был кондиционер, вентилятор, да и из-за уединенности дома (он стоял дальше других, ближе всего к берегу) ветер свободно гулял, принося с моря прохладу. Маринетт нравилось лежать в гамаке на веранде с альбомом в руках, делать эскизы. Песочный пляж, плавно перетекающий в море, а то — в небо. На эту картину можно было смотреть вечно.       Но был уже полдень, а она только покинула кабинет риелтора и сейчас направлялась к сцене, где думала найти ребят.       У сцены их не было, зато ей навстречу спешила Джулека. Она помахала ей рукой, привлекая к себе внимание, и Маринетт поспешила к ней. — Они уехали. Прости. Ты ведь придешь вечером? — спросила Джулека своим низким тоном.. — Конечно, — улыбнулась Маринетт. Почему бы не прийти? У нее никаких дел, кроме как караулить одного русала у берега, но он поздно вечером спит, наверное, где-нибудь на дне морском, забившись под камушек, так чего же ей торчать дома?       Маринетт предложила посидеть в кафе, и Джулека, пожав плечами, согласилась. — Нашла модель-русалку? — ни с того ни с сего спросила Джулека, а Маринетт подавилась коктейлем. — Что? — кашляя, переспросила она. — Ты говорила… — коротко пояснила ударница. Маринетт припомнила этот разговор. — А… — протянула она, припомнив подробности того дня. — Нет. Я пока собираю информацию. Может, ты еще что-то знаешь интересное о них? — Именно? — Ну… какие они, как диснеевская русалочка или монстры из фильма ужасов? — Они — рыбы, думаю, они похожи на них. Им нужно прятаться, чтобы их не съели хищники. — Э… — Маринетт задумалась, как так получилось, что Джулека настолько осведомлена о подводном народе? — Получается, они рыбы? Не как дельфины или киты? И… мечут икру? — Может, и мечут, — пожала плечами Джулека. — Это ведь только мифы. — Ну да, — вздохнула Маринетт.       Интересно, какой хищник мог сожрать русалку, если сами они питались рыбой? Памятуя об острых зубах и когтях Адриана, не было никаких сомнений, для чего они ему нужны. Маринетт думала, что он вполне может справиться и с акулой.       Ох… Как же интересно узнать о них побольше!